Симеон Новый Богослов, прп. Божественные гимны. 45

О точнейшем богословии и о том, что не видящий света славы Божией хуже слепых 3).

О щедролюбивый Боже мой, Творче мой, воссияй мне более неприступным светом Твоим, дабы исполнить радо-

1) В л. п. singulari quodam modo — единственным» некоторым образом.

2) Слова в скобах взяты из л. п.

3) В П. р. этот гимн стоит под тем же числом, что и в печатном издании, но он известен там только по заглавию; самый же текст гимна утрачен. В л. п. это 32 глава.

207

стью сердце мое. Ей, не гневайся, ей не остави (меня), но озари светом Твоим душу мою, ибо свет Твой (это) — Ты, Боже мой. В самом деле, Ты хотя и называешься многими и различными именами, но Сам Ты — едино. Это же Единое для всякой природы неведомо, невидимо и неизъяснимо, Которое, будучи уясняемо (чрез сравнение), называется всякими именами). Итак, это Единое есть триипостасное Естество, единое Божество, единое царство, единая сила, ибо Троица есть едино. Ведь Троица едина — Бог мой, а не три. Однако это Единое есть три по ипостасям, однородным друг другу по естеству, равномощным и совершенно единосущным, с одной стороны неслитно превыше ума соединенным, с другой наоборот нераздельно разделяемым, в едином три, и в трех едино. Ибо един есть сотворивший все Иисус Христос с безначальным Отцом и собезначальным Духом Святым.

Итак, Троица есть совершенно нераздельное единство: в едином три, и в трех едино; лучше же три эти едино, и едино наоборот — три. Разумей, поклоняйся и веруй ныне и во веки. Ибо это Единое, когда явится, воссияет и озарит, когда сообщится и преподастся, то бывает всяким благом. Поэтому оно и называется нами не одним, но многими (именами): светом, миром и радостью, жизнью, пищей и питием, одеянием, покровом, скинией и божественным жилищем, востоком, воскресением, упокоением и купелью, огнем, водою, рекою, источником жизни и потоком, хлебом и вином, и общим услаждением верных, роскошным пиром и наслаждением, которым мы таинственно наслаждаемся, поистине солнцем незаходимым, звездою вечно сияющей и светильником, светящим внутри душевной храмины. Это Единое есть и многое, Оно и разрушает и созидает. Это Единое Словом произвело все и Духом силы содержит все это. Это Единое из ничего создало небо и землю, дало (им) бытие и неизреченно составило. Это Единое волею (одною) сотворило солнце, луну и звезды — чудо новое и необычайное. Это Единое повелением (своим) произвело четвероногих, гадов и зверей, всякий род пернатых и все в море (живущее), как все мы видим. Наконец, Оно сотворило и меня, как царя, и все это дало мне для служения, как рабов, рабски исполняющих мои по-

208

требности. Итак, (в то время как) все (прочее) сохранило и доселе хранит повеление этого Единого, Бога, говорю, всех, один я несчастный оказался неблагодарным, непризнательным и непослушным Богу, создавшему меня и изобильно подавшему все эти блага. Преступив заповедь, я сделался непотребным и оказался, жалкий, хуже всех скотов, хуже зверей, гадов и птиц. Уклонившись от правого и божественного пути, я жалким образом потерял данную мне славу, совлекся светлой и божественной одежды, и родившись во тьме, ныне лежу в ней, не зная, что я лишен света. Вот, говорю, солнце светит днем, и я вижу его, с наступлением же ночи я возжигаю для себя свечи и светильник, и вижу. И (кто) другой из людей имеет [в этом отношении] что-либо большее меня? Ибо так (только), конечно, люди и (могут) видеть в сем мире, и (иначе или) более этого никто из людей не видит. Говоря это, я лгу, глумлюсь над собою, самого себя прельщаю, Спасителю, и противоречу себе, не желая познать себя, что я слеп, не желая трудиться, не желая прозреть, не желая, осужденный, признать свою слепоту.

Кто же видел Бога, свет мира? — говорю я, и говорю, Владыко, совершенно бесчувственно, не разумея, что худо мыслю и говорю. Ибо говорящий, что он совершенно не видит и не созерцает света Твоего, а тем более утверждающий, что это и невозможно — видеть, Владыко, свет Божественной славы Твоей, отвергает все Писания Пророков и Апостолов и слова Твои, Иисусе, и домостроительство. Ибо если, воссияв с высоты, Ты явился во тьме и пришел в мир, Благоутробне, восхотев подобно нам человеколюбно пожить с людьми, и неложно сказал, что Ты свет мира (Иоан. 8, 12; 9, 5), мы же не видим Тебя; то (разве) не слепы мы совершенно и не являемся ли, Христе мой, еще более жалкими, чем слепые? — Подлинно так, поистине мы мертвые и слепые, потому что не видим Тебя — животворящего Света. Слепцы не видят чувственного солнца, но и живут, Владыко, и как-то движутся. Ибо оно не дарует жизни, но только (возможность) видеть. Ты же, будучи всеми благами, всегда даешь их рабам Твоим, видящим свет Твой. Так как Ты — жизнь, то и подаешь жизнь со всеми другими, говорю, благами, которыми Сам Ты являешься.

209

Имеющий Тебя поистине обладает в Тебе всем. Да не лишусь же и я Тебя, Владыко, да не лишусь Тебя, Творче, да не лишусь Тебя, Благоутробне, я презренный и странник. Ибо странником и пришельцем здесь, как благоугодно было Тебе, я сделался не произвольно, не по своей воле, но по благодати Твоей я познал себя самого странником между этими видимыми (вещами); умно озаренный Твоим светом, я познал, что Ты переводишь человеческий род в невещественный и невидимый мир и поселяешь (в нем), разделяя и распределяя достойным обитания, каждому сообразно тому, как сохранил он, Спасе, Твои заповеди. Поэтому молю и меня учинить с Тобою, хотя и много согрешил я, более всех людей, и достоин муки и казни. По приими меня, Владыко, припадающего, как мытаря и блудницу, хотя и не одинаково я плачу, хотя и не так же отираю, ноги Твои Христе, власами своими, хотя и не подобно воздыхаю и рыдаю. Но Ты изливаешь милость, точишь благоутробие и источаешь благость, имиже и помилуй меня. (О Ты, руками и ногами на кресте пригвожденный и в ребра копьем прободенный, о Ты милосерднейший) 1), помилуй и избави меня от огня вечного, сподобив меня отныне добре послужить Тебе, тогда же неосужденно стать пред Тобою и быть воспринятым внутрь чертога Твоего, Спасе, где я буду радоваться с Тобою, благим Владыкою, неизреченною радостью во все веки.