Василий Великий, свт. Письмо 252. К Епископу Оптиму

252. К ЕПИСКОПУ ОПТИМУ (260).

По просьбе Оптима объясняет места Писания, именно же сказанное о Каине: всяк убивый Каина, седмижды отмстится (Быт. 4. 1 5), также сказанное Ламехом женам своим (Быт. 4. 23.) и Симеоном Марии (Лук. 2. 34. 35). (Писано в 377 году).

И в другое время приятно мне было бы видеть сих прекрасных молодых людей, и по твердости их нрава, превышающей возраст, и по близости к твоему благоговению; почему можно ожидать от них чего-нибудь великого. Когда же увидел их пришедшими ко мне с письмом от тебя, удвоил свою любовь к ним. А когда прочел послание твое, и увидел в нем и предусмотрительность в чтении Божественных Писаний, тогда возблагодарил Господа и пожелал благ, как доставившим мне такое письмо, так, еще прежде них, самому писавшему оное.

198

Спрашивал ты, какое решение имеет это весьма известное, и всеми так и иначе толкуемое изречение; всяк убивый Каина (ἑπτὰ ἐκδικούμενα παραλύσει) седмижды отмстится (Быт. 4, ί 5). А сим прежде всего сам о себе доказал ты, что в точности соблюдаешь правило, какое Павел дал Тимофею (ибо, очевидным образом, внимателен ты к чтению), а потом и меня старика, который оцепенел уже и от лет и от телесной немощи, и от множества скорбей, в большом числе окруживших меня ныне и соделавших жизнь мою тяжкою, и которого ты возбудил однако ж, и когда охладел я подобно животному, спрятавшемуся на зиму, сам горя духом, возвращаешь к некоторой бдительности и к жизненной деятельности. Итак, изречение сие может и просто быть понимаемо и принимать различный смысл. Более простое значение, которое может представиться с первого взгляда, есть следующее: Каин за грехи свои должен понести седмикратное наказание. Ибо праведному Судии не свойственно определять воздаяние равным за равное; но необходимо, чтобы положивший начало злу с избытком воздал должное, если ему надобно и самому от наказаний сделаться лучшим и других уцеломудрить своим примером. Следовательно, поелику Каину определено понести за грехи свои седмикратное наказание; то сказано, что определенное о них по суду Божию приведет к концу (παραλύσει), кто убьет его. Вот смысл, который представляется в этом месте при первом чтении!

Но поелику ум людей трудолюбивых любит изведывать глубины; то спрашиваешь: как удовлетворяется правосудие седмикратностью, и что здесь отмщаемое (τὰ ἐκδικούμενα), — семь ли этогрехов, или хотя один грех, но наказаний за один грех семь? Писание число отпущения грехов всегда опре-

199

деляет числом седмеричным. Сказано: колькраты аще согрешит в мя брат мой, и отпущу ему, до седми ли крат? спрашивает Господа Петр. И вот ответ Господа: не глаголю тебе до седмь крат, но до седмьдесят крат седмерицею (Матф. 18, 21. 22). Господь не перешел к другому числу, но многократно взяв седмеричное, в нем положил предел отпущения. И после семи лет Еврей освобождался от рабства (Второз. 15, 12); семь седмиц лет составляли знаменитый в древности юбилей (Лев. 25, 10), в который и земля субботствовала, и было прощение долгов, освобождение от рабства, и как бы восстановлялась новая жизнь в новом порядке, а прежняя седмеричным числом получала некоторый вид скончания. И это суть образы сего века, который протекает у нас в седмидневном круговращении, и в который за грехи менее тяжкие, по человеколюбивой попечительности благого Владыки, возлагаются наказания, чтобы не предавать нас мучению в нескончаемый век. Итак, седмикратность, по сродству с сим миром; потому что миролюбцы от того самого наиболее должны потерпеть вред, для чего решились они быть порочными. А под словом: отмщаемое (τὰ ἐκδικούμενα), будешь ли разуметь грехи Каина, то найдешь их семь; или наказания, положенные на него Судиею, то и в сем случае не погрешишь в разумении. В том, на что отважился Каин, первый грех — зависть, по причине предпочтения Авелева, второй—обман, с каким обращался к брату, сказав ему: пойдем на поле, третий—убийство, приращение зла; четвертый—братоубийство,—еще высшая степень зла; пятый,—-что Каин сделался первым убийцею, оставив миру худой пример; шестой—обида, потому что заставил плакать родителей; седьмой,—что солгал Богу; ибо на вопрос: где Авель брат твой? отвечал: не вем. Итак

200

семь вин, требующих отмщения, отмщались убиением Каина. Ибо когда Господь сказал: проклята земля, яже разверзе уста своя, прияти кровь брата твоего; и: стеня, трясыйся будеши на земли, и Каин говорит: аще изгониши мя днесь от земли, и от лица Твоего скрыюся, и буду стеня и трясыйся на земли, и всяк обретаяй мя, убиет мя; тогда ответствует на сие Господь: не тако: всяк убивый Каина, седмижды отмстится. Каин думал, что всякий может напасть на него; потому что нет ему безопасности на земле (так как земля проклята за него) и лишен он помощи Божией (так как Бог прогневался на него за убийство), и поелику ни от земли, ни от неба не остается ему защиты, говорит: будет, всяк обретаяй мя, убиет мя. Слово обличает его ошибку, говоря: не тако, то есть, не будешь умерщвлен; потому что смерть для наказываемых составляет приобретение, освобождая их от горестей. Напротив того, надолго будешь оставлен в мире, чтобы наказания были соразмерны с тем, чего заслуживают твои грехи. Поелику же слово: отмщаемое (το εκδικούμενο?),разумеется двояко, и как грех, за который прозводится отмщение; и как род наказания, которым производится отмщение; то посмотрим, точно ли седми родов истязаниям подвергнут был сделавший злое дело?

Исчислены выше семь грехов Каиновых; теперь спрашиваем: семь ли наказаний положено на Каина? и отвечаем на сие так: После вопроса Господня: где Авель брат твой? предложенного не с тем, чтобы узнать, но чтобы подать Каину случай к раскаянию, человеколюбивый Владыка присовокупил поясняющее слова сии. Ибо, когда Каин отрекся, тотчас обличает его. сказав: глас крове брата твоего вопиет ко Мне. Почему вопрос: где Авель брат твой? давал Каину случай к сознанию

201

греха, а не Богу служил к знанию дела. Ибо, если бы Каин не имел над собою надзора Божия; то был бы у него предлог сказать, что он оставлен и что не дано ему никакого случая к раскаянию; но теперь явился ему врач, чтобы к нему прибег немощный, а он не только скрывает свой струп, но присовокупляет новую язву, присоединяя к убийству ложь: не вем. Еда страж брату моему есмь аз? Отсюда уже считай наказания. Проклята земля ради тебя,—первое наказание; делавши землю, — это второе наказание; потому что наложена на него какая то сокровенная необходимость, понуждающая его к возделыванию земли, так что невозможно ему успокоиться, хотя бы и захотел, но всегда будет жаловаться на враждебную ему землю, которую сам для себя сделал проклятою, осквернив ее братнею кровью. Итак, делавши землю. Тяжкое наказание—проводить время с ненавистниками, жить вместе с неприятелем, с непримиримым врагом: делавши землю, то есть, употребляя усилия в трудах земледельческих, никогда не будешь иметь отдыха, и день и ночь не оставляя трудов, но имея сокровенную необходимость, которая принуждает тебя к делам взыскательнее какого-нибудь немилосердого господина. И не приложит дати силы своея. Если бы не имеющая отдыха работа и доставляла какой-нибудь плод; то самый труд служил бы мучением для непрестанно усиливающегося и утомляющегося. Но поелику и работа не имеет отдыха, и утомление над землею бесплодно (потому что она не даст силы); то вот третье наказание — бесплодность трудов. Стеняй и трясыйся будеши на земли. К трем предыдущим присовокупил новые два наказания— непрестанное стенание и трясение тела; потому что члены не имеют поддержки сил. Поелику худо воспользовался телесною силою; то отнята у него кре-

202

пость; почему колеблется и приходит в потрясение, не может ни хлеба свободно поднести к устам, ни поднять пития; потоку что лукавой руке, после преступного действия не дозволено уже служить собственным и необходимым потребностям тела. Вот еще наказание, которое открыл сам Каин, сказав: аще изгониши мя ныне от земли, и от лица Твоего скрыюся. Что значит: аще изгониши мя от земли? Вот что:—если лишишь меня выгод, какие доставляет земля; потому что не в другое место переселен он, но сделался только чуждым благ земных. И от лица Твоего скрыюся. Отлучение от Бога есть самое тяжкое наказание для благомыслящих. И будет, говорит, всяк обретаяй мя, убиет мя. Выводит заключение в следствие предидущих наказаний. Если изгнан я от земли, если скроюсь от лица Твоего, остается, чтобы убил меня кто ни есть. Что же Господь? Не тако, но положил на нем знамение. Вот седьмое наказание, а именно наказание не остается скрытным, но провозвещается всякому явственным знамением, что вот кто совершитель преступных дел! Ибо для рассуждающего здраво самое тяжкое наказание—стыд; известно, что оно будет и на суде; потому что одни воскреснут в жизнь вечную, а другие в стыдение и укоризну вечную (Дан. 12, 2).

Следует другой сродный с ним вопрос, а именно, что значат Ламеховы слова, сказанные женам: яко мужа убил в язву мне, и юношу в струп. мне, яко седмицею отмстится от Каина, от Ламеха же седмьдесят седмицею (Быт. 4, 23)? Некоторые думают, что Каин убит Ламехом и до этого поколения длилась жизнь Каинова, чтобы время наказания было продолжительнее. Но сие несправедливо. Ибо Ламех, как видно, совершил два убийства, о которых сам пересказывает. Мужа убих, и юношу,

203

мужа в язву, и юношу в струп. Посему иное язва, а иное струп; иное муж, а иное—юноша. Яко седмицею отмстится от Каина, от Ламеха же седмьдесять седмицею. Мне справедливо понести четыреста девяносто наказаний, если праведен суд Божий над Каином, чтобы он понес семь наказаний. Ибо он как не у другого кого учился убивать, так и не видал, какое наказание несет убийца; а у меня пред глазами были этот стенящий и трясущийся, и великость гнева Божия; однако же я не уцеломудрился примером, потому и достоин потерпеть четыреста девяносто наказаний. Другие же некоторые обратились к следующему разумению, не согласному с церковным учением: от Каина до потопа прошло семь родов, и всю землю постигла казнь; потому что разлитие греха было велико. А грех Ламехов для уврачевания своего имеет нужду не в потопе, но в Том самом, Кто вземлет грех мира (Иоан. 1, 29). Поэтому сочти роды от Адама до пришествия Христова, и найдешь, по родословию Луки, что Господь родился в семьдесят седьмом преемстве. Итак, вот что исследовано мною по мере сил, между тем как многое, что могло бы взойди в исследование, мною оставлено, чтобы не продлилось слово за пределы письма. Но твоему благоразумию достаточно и малых семян; ибо сказано: даждь премудрому вину, и премудрейший будет (Притч. 9, 9), и: слово приняв премудрый, восхвалит е, и к нему приложит (Сир. 21, 18).

А слова Симеоновы Марии не заключают в себе ничего разнообразного и глубокого. Ибо благослови я Симеон, и рече к Марии матери Его: се лежит Сей на падение и на востание многим во Израили, и в знамение пререкаемо: и тебе же самой душу пройдет оружие: яко да открыются от многих сердец помышления (Лук. 2, 34. 35). В этом случае подивился

204

я тому, что, миновав предыдущие выражения, как ясные, предложил ты вопрос об одном этом: и тебе же самой душу пройдем оружие. Но мне и сие, как один и тот же лежит на падение и на восстание, и что значит знамение пререкаемо кажется не менее трудным, как и последнее: каким образом душу Марии пройдет оружие?

Посему думаю, что Господь нам на падение и на восстание не в том смысле, что одни падают, а другие восстают, но в том, что падает в нас худшее, а восстает лучшее, потому что явление Господне истребляет плотские страсти и возбуждает душевные качества. Например, когда говорит Павел: егда немоществую, тогда силен семь (2 Кор. 12, 10),—один и тот же и немоществует, и силен, но немоществует плотью, а силен духом. Так и Господь не подает случая одним к падению, так как другим к восстанию; потому что падающие падают из прямого положения, всегда пресмыкаясь по земле с змием, которому последует. Поэтому не откуда ему упасть, как уже низложенному неверием. Почему для ставшего во грехе первое благодеяние—пасть и умереть, а потом восстать и ожить правдою; но то и другое даруется нам верою во Христа. Пусть падет худшее, чтобы лучшему открылся случай восстать. Если не падет блуд, не восстанет целомудрие; если не сокрушится неразумие, не процветает в нас разумное. Вот в каком смысле Господь на падение и на востание многим?

В знамение пререкаемо. Известно, что собственно знамением в Писании называется крест. Ибо сказано: положи Моисей змию на знамя (Числ. 21, 8), то есть, на крест. Знамение указывает на что-нибудь необычное и неприметное; простые видят его только, а вникающие умом в значение разумеют. Итак, поелику не прекращаются препирающиеся, о вочелове-

205

чении Господнем,—одни утверждают, что Господь принял на Себя тело, а другие,—что пришествие Его было бестелесно; одни говорят, что имел Он тело страдательное, а другие,—что некоторым призраком совершил домостроительство в теле; одни признают тело перстное, а другие—небесное; одни учат, что имел предвечное бытие, а другие,—что получил начало от Марии; то по сей причине Он в знамение пререкаемо.

Оружием же называет слово искусительное, которое судительно помышлением, проходит до разделения души же и духа, членов же и мозгов (Евр. 4. 12). Итак, поелику во время страдания Господня всякая душа подвергалась как бы некоторому борению, по слову Господа, сказавшего: вей соблазнитеся о Мне (Матф. 26, 31); то Симеон пророчествует и о самой Марии; когда будет предстоять кресту, видеть совершающееся, слышать произносимое, тогда, после свидетельства Гавриилова, после неизреченного ведения о Божественном зачатии, после великого показания чудес, и в твоей душе, говорит Симеон, произойдет некоторое треволнение. Ибо Господу надлежало вкусить смерть за всякого и, став умилостивительною жертвою за мир, всех оправдать Своею кровью. Посему и тебя самой, которая свыше научена о Господе, коснется некоторое борение. И это есть оружие. Яко да открыются от многих сердец помышления. Дает разуметь, что, за соблазном при кресте Христовом, и в учениках, и в самой Марии произойдет скорее некое уврачевание от Господа, утверждающее сердца их в вере в Него. Так видим, что и Петр после того, как соблазнился, тверже прилепился к вере во Христа. Посему человеческое обличено в немощи, чтобы обнаружилась, крепость Господня.