Глава шестая. Дуализм и проблема связи душевного и телесного бытия

Глава шестая

ДУАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА СВЯЗИ ДУШЕВНОГО И ТЕЛЕСНОГО БЫТИЯ

1. Дуализм

Материализм, спиритуализм и панпсихизм суть виды монизма и притом того монизма, который я назвал качественным ¹⁾. Всякий такой монизм, как выяснено выше, несостоятелен: психический и материальный процесс несводимы друг на друга; это два резко различные своеобразные типа бытия. Философское мировоззрение, признающее наличность этих двух различных типов бытия, но не идущее дальше и не находящее третьего начала, которое способно было бы органически сочетать и спаивать воедино психическую и материальную сферу есть дуализм.

Дуализму присущи особенно отчетливые своеобразные очертания в том случае, когда он имеет субстанциалистический характер, т. е. тогда, когда философ признает существование двух различных типов субстанций – духов или душ, как носителей только психических процессов, и материи, как субстанции, являющейся носительницей только материальных процессов. Типичным представителем такого дуализма является Декарт, системою которого мы и воспользуемся, чтобы показать особенности его.

Преимущество декартовского дуализма перед материализмом и панпсихизмом заключается в том, что он не обедняет мир, не стремится насильственно истолковать материальное, как психическое, и наоборот. Однако остановиться на этой ступени признания множественности типов бытия нельзя: два царства бытия – материальное и психическое – резко стоят здесь друг про-

__________________

            1) См. выше стр. 69.

         137

тив друга без всякого посредства и без всякой связи. Между тем фактически между ними несомненно существует связь. Особенно ярко обнаруживается она в теснейшем сплетении друг с другом психической, и телесной жизни человека. Дуализм не в состоянии дать удовлетворительный ответ на вопрос, как это возможно, и на этой проблеме терпит крушение. Также и многие другие философские направления не могут справиться с проблемою связи душевного и телесного бытия. До сих пор она стоит перед умом философа как одна из труднейших загадок, и попытки решения ее осуществляются крайне различными способами, так что эту проблему удобнее всего обсудить в специально ей посвященной главе.

2. Отношение между душевными и телесными процессами

Непосредственный опыт с такою очевидностью обнаруживает влияние душевных процессов на телесные и телесных на душевные, что естественнее всего казалось бы остановиться на теории взаимодействия их. Согласно этой теории возможны следующие четыре случая причинных отношений между процессами:

1) душевный процесс может быть причиною материального процесса, например, когда, желая поднять руку, я действительно поднимаю ее;

2) материальный процесс может быть причиною душевного процесса, например, когда вследствие воздействия колебаний воздуха на барабанную перепонку и через посредство нее на слуховой нерв и слуховой центр возникает ощущение звука;

3) душевный процесс может быть причиною душевного процесса например предвидение неприятных последствий какого-либо поступка может быть мотивом решения воздержаться от него;

4) материальный процесс может быть причиною другого материального процесса, например биения сердца гонят кровь по кровеносной системе.

Однако уже в 17-м и 18-м вв. теория взаимодействия стала возбуждать сомнения, а во второй половине 19 века громадное большинство философов отрицательно относилось к ней. Возражения против теории взаимодействия, непреодолимые в особенности для субстанциалистического дуализма, таковы:

1. Если душа и материя суть две различные субстанции, из которых одна является носительницею только душевных процессов, а другая – носительницею только материальных процессов, то при глубокой разнородности этих процессов и субстанциальной разобщенности их совершенно непонятно, как возможно действие одного из них на другой. Особенно резко выступает эта непонятность и даже прямо-таки неосуществимость, если при-

138

нять гилокинетическую теорию материи, т. е. Учение о том, что материя есть движущаяся непроницаемая масса, частицы которой способны повлиять друг на друга не иначе как при встрече в пространстве и соприкосновении друг с другом, путем давления или толчка ¹⁾. Каким образом такая частица могла бы повлиять на непротяженную душу, с которою, очевидно, никакие столкновения невозможны нельзя понять. Точно так же нельзя представить себе, чтобы чисто состояние моего я, например мое хотение, способно было отклонить такую движущуюся частицу от ее пути, дать ей новое направили изменить ее скорость.

Отказаться от требования понятности взаимодействия душевных и телесных процессов может только философ, склонный в той или иной форме к агностицизму и утверждающий, что самого подлинного бытия а, следовательно, и активных взаимоотношений в нем мы не познаем. Так, Юм, низводя причинную связь на степень лишь привычной последовательности представлений в нашем субъективном опыте, пришел отсюда к утверждению: «что угодно может быть причиною чего угодно» ²⁾.

Но мы занимаемся здесь учением тех философов, которые полагают что знанию человека открыты тайники лаборатории природы. Поэтому утверждая причинное порождение одних явлений другими, такой философ должен объяснить, как это возможно.

2. Второе возражение против теории взаимодействия стоит в связи с принципами современного естествознания. Многие философы и натуралисты утверждают, что закон сохранения энергии несовместим с теориею взаимодействия. В самом деле, все физические процессы подчинены закону сохранения энергии. Согласно этому закону, возникновение физического явления, содержащего в себе определенное количество энергии предполагает исчезновение какого-либо другого физического явления имеющего такое же количество энергии. Допустим, что усилие воли, как чисто психический процесс, не содержащий в себе, следовательно, никакой. энергии в физическом смысле, ускорил или, замедлил движение частиц в теле; такое изменение движения содержало бы в себе прибыль или убыль количества энергии в физической природе, не преобразование ее, а творение ее из ничего, и, следовательно, закон сохранения энергии был бы нарушен. Точно так же превращение физического процесса в психический было бы связано с убылью энергии и, следовательно, было бы нарушением закона сохранения энергии.

_____________________

            1) См. выше, стр. 25-32.

            2) См. об этом мое «Введение в философию», 2 изд., стр. 77-102, или выше, стр. 83.

         139

Стремясь освободиться от этого возражения, некоторые философы утверждали, что закон сохранения энергии установлен для неорганической природы и что он не имеет ары для живых одушевленных тел (таково учение Буссе, Шварца, Ремке, Эд. Гартмана и др.). Однако опыты, произведенные физиологами Рубнером и Атуотером, показали что в живых телах, подвергавшихся ими наблюдению в течение более или менее продолжительного времени, расход энергии оказывался всегда равным приходу ее; таким образом, приходится признать, что и живые тела подчинены закону сохранения энергии.

Некоторые философы, например, Н. Грот, пытаются примирить теорию взаимодействия с законом сохранения энергии, вводя понятие психической энергии наряду с энергиею механическою, тепловою, электрическою и т. п. Грот полагает, следовательно, что отношение между психическим процессом и физическими процессами такое же, как, например, между механическою энергиею и теплотою. Затрата определенного количества механической энергии, например 425 килограмм-метров, дает определенное количество тепловой энергии, именно одну большую калорию ее, и, обратно, одна большая калория теплоты может дать 425 килограмм-метров механической энергии. Точно так же, думал он, физические явления, содержащие в себе определенный запас (например, а единиц), порождают такой психический процесс, который рано или поздно становится, в свою очередь, источником физических явлений с тем же запасом энергии (а эта гипотеза однако, не может удовлетворить наш ум, по мере, в том виде как она существует в составе дуалистических теорий.

В самом деле, дуалистические теория вообще не способны дать понимание того, каким образом психический процесс может повлиять на физический и обратно; эта непонятность тем более возрастает, когда речь заходит о таких подробностях, как сохранение количества при переходе от физического процесса к психическому и наоборот.

Физические модели пространственных энергетических процессов дают нам некоторое представление о том, как физические явления различных типов могут содержать в себе одинаковое количество энергии Анализ этих моделей в сочетании с соответствующими метафизическими понятиями, как это сделал, например, Эд. Гартман в своей книге«Die Weltanschauung der modernen Physik», приводит к пониманию этих соотношений, но так, что показывает даже в этих физических превращениях наличность психоидной или психической стороны и тесную спаянность с ее физическою в одно целое, необъяснимую дуалистическими системами философии, но понятную в идеалреалистической системе Эд. Гартмана.

140

Декарт дал гениально простой ответ на вопрос, какое изменение должна производить душа в материальном процессе, так чтобы не был нарушен закон сохранения количества движения (т. е. величины, равной произведению массы на скорость, – mv; попытка установить этот закон есть в истории науки шаг по пути к открытию закона сохранения энергии). По его учению, душа изменяет только направление движения частиц тончайшей материи «жизненных духов» (spiritus animales) в головном мозгу, не влияя на скорость движения их. Однако это решение вопроса не может быть реализовано именно в его дуалистической системе: в самом деле, если душа и материя суть две различные субстанции, не имеющие между собою ничего общего, то совершенно непонятно, как напряжение воли в душе может повлиять на мчащиеся вне ее в пространстве частицы материи.

Такое же недоумение вызывают учения тех философов-дуалистов которые сводят вмешательство духовного начала в течение материального Процесса к задержке процесса (потенциализация энергии) и пусканию его в ход (актуализация энергии). Таково, например, учение входящее в состав витализма Дриша ¹⁾. Витализм Дриша дуалистичен: живой организм, по его учению, содержит в себе в дополнение, к материальным частицам новый своеобразный фактор природы, нематериальную, сверхвременную и сверхпроспранственную энтелехию. Каким образом этот нематериальный, фактор может вмешаться в течение материальных процессов, способных существовать и без энтелехии и фактически существующих без нее в неживой природе, это совершенно не выяснено у Дриша.

Философы, усмотревшие совершенную непонятность взаимодействия души и тела (по-латыни такое взаимодействие называется influxus physicus), рассматриваемых как две различные субстанции, и в то жевремя не считавшие возможным отказаться от дуализма субстанций к мысли, что влияние души на тело и обратно может быть объяснено не иначе как путем допущения чудесного вмешательства всемогущего Бога. – Нидерландский философ Гейлинкс (Geulincx J624-1669) учил, что подлинная причина (causa vera) изменений в душеи теле человека есть Бог: по случаю телесного процесса (например органа чувств) Бог производит ощущения в душе человека по случаю хотения человека произвести движение Бог производит соответствующее движение в теле человека. Таким образом, телесное или душевное состояние есть только повод (по-латыни – occasio, causa occasionalis), «окказия», соответст-

___________________

            1) См. мою статью «Современный витализм» в брошюре «Материя и жизнь», Берлин, 1923.

         141

венно которой производит действие Бог. Отсюда все это направление в философии называется – окказионализмом ¹⁾.

Лейбниц углубил и уточнил учение о соотношении различных сторон мира, обусловленном Богом, как творцом мира. По его учению, взаимодействие субстанций вообще невозможно. Каждая субстанция, каждая монада есть носитель своих состояний и творческий источник этих состояний. Нельзя себе представить, чтобы, например, доброта матери воспитывающей ребенка, отщепилась от матери и перешла на ребенка; точно так же нельзя себе представить, чтобы движение тела оторвалось от тела, стало бы на мгновение ничьим и перешло бы на другое тело. Между монадами нет «ни окон, ни дверей», говорит Лейбниц. Душевные состояния одной монады не влияют непосредственно на другую; следовательно, все, что возникает в каком-либо существе, порождается в нем собственною его силою. Мало того, даже в пределах одной и той же монады телесные механические процессы не влияют на душевные и душевные не влияют на телесные; душевный процесс развивается по законам психического бытия, а механический процесс по законам механики ²⁾.

Как же объяснить в таком случае связь между различными элементами мира? На этот вопрос Лейбниц отвечает так: каждая монада есть микрокосм, каждая из них есть мысль Божия о целом мире с особой точки зрения; иными словами, всякая монада содержит в себе не только свои собственные состояния, но и воспроизведение состояний всех других монад, всего мира. Таким образом, внутреннее развитие монады дает ей в каждый момент представление о переменах в окружающей ее среде, и она реагирует на эти перемены целесообразно, так, как если бы она подвергалась воздействию их извне. Если в моем теле есть недостаток питательных веществ, я чувствую голод и стремлюсь найти пищу; и обратно, когда я хочу поднять руку, в монадах моего тела по внутренним законам их развития осуществляются те механические сочетания движений, которые завершаются поднятием руки. Эта прилаженность изменений одной монады к изменениям другой монады, а также это соответствие между течением психических и материальных процессов объясняется не специальным ежемгновенньм вмешательством Бога, а предвечным мудрым планом творения: каждая монада от века наделена таким содержанием и механические процессы изначала так соотнесены, что каждый ток событий, развиваясь по своим собственным законам, оказывается осмысленно соответствующим всем другим токам событий. Это соотношение процессов Лейбниц на-

_______________________

            1) Кроме Гейлинкса, другим выдающимся представителем окказионализма был французский философ Мальбранш (1638-1715).

            2) Собр. соч. Лейбница, изд. Gerhardt᾽а, т. III, 340; IV, 497; IV, 476 и др.

         142

зывает предустановленною гармониею (harmonia praestabilita) их, и все это направление в учении о связи различных элементов мира называется престабилизмом.

Отличие своей теории предустановленной гармонии между субстанциями от теории взаимодействия и от теории окказионализма Лейбниц поясняет следующим сравнением: «Представьте себе двое часов, которые идут вполне согласованно друг с другом. Это может осуществиться тремя способами: первый способ – естественное влияние. Это испытал к своему большому удивлению, Гюйгенс. Он привесил два маятника на одну деревянную подставку; постоянные колебания маятников сообщили соответствующие дрожания частицам дерева; но так как эти две группы дрожаний не могли сохранять каждая свой порядок, не мешая друг другу, если маятники не согласовались друг с другом, то оказалось что как бы в силу своего рода чуда маятники, даже когда намеренно нарушали их согласное колебание, через некоторое время начинали колебаться согласно, подобно двум струнам, настроенным на один тон. Второй способ (теория окказионализма) заставить двое часов, хотя бы и плохо устроенных, идти согласно друг с другом заключается в том чтобы искусный мастер постоянно вмешивался в их ход и ежеминутно приводил их к согласию. Третий способ (предустановленная гармония) состоит в том, чтобы построить два часовых механизма с таким искусством и точностью, чтобы впоследствии можно было полагаться, что они сами будут идти согласно друг с другом» ¹⁾.

Учение о том, что психические и материальные процессы, принадлежа различным субстанциям, извне прилажены друг к другу благодаря непосредственному вмешательству Бога или благодаря предвечному мудрому плану Его, имеет слишком искусственный характер для того чтобы удовлетворить все умы и стать общепризнанным. Несравненно более влиятельным оказался тип решения проблемы, данный Спинозою (1632-1677).

Согласно учению Спинозы, существует одна-единственная субстанция – Бог. Он определяет Бога как «субстанцию, состоящую из бесконечного множества атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность». Под атрибутом Спиноза разумеет «то, что ум представляет в субстанции как составляющее ее сущность». Человеческий ум знает лишь два атрибута Божественной субстанции – мышление и протяжение, а также состояния этих атрибутов (модусы их), именно тела (модусы протяжения) и идеи (модусы мышления). Модусы различных атрибутов не влияют друг на друга. Модусы протяжения (тела) могут быть причиною только других модусов протяжения, но

______________________

            1) Postscriptum вписьме к Basnage, ed. Gerhardt᾽а, IV, 498; IV, 578; III, 468.

         143

не идей; точно так же идеи могут быть причиною только идей, но не тел. Однако ряд модусов протяжения и ряд модусов мышления не разобщены: между ними существует строжайшее соответствие, каждому телу соответствует определенная идея: «модус протяжения и идея этого модуса составляют одну и ту же вещь, только выраженную двумя способами»; таким образом, «порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей» (тел). Ряд душевных и ряд материальных событии, не взаимодействуя друг с другом причинно, текут, однако, строго параллельно друг другу потому, что одна и та же субстанция выражается в них одновременно двумя различными способами.

Во второй половине 19 века учение о параллельном течении психических и физических процессов без причинного влияния их друг на друга широко распространилось в связи с весьма различными мировоззрениями, иногда глубоко отличными от мировоззрения Спинозы. Это учение получило название психофизического параллелизма. Так как оно связано с отрицанием субстанциалистического дуализма и имеет существенное значение в развитии современной философской мысли то мы подвергнем его специальному рассмотрению.

3. Психофизический параллелизм

Множество видов психофизического параллелизма подвергнуты исследованию и критике в книге Л. Буссе «Geist und Korper, Seele und Leib».

Буссе дает три классификации видов параллелизма с точки зрения трех категорий – модальности, количества и качества. По модальности, параллелизм может быть эмпирическим и метафизическим. Эмпирический параллелизм есть учение, выступающее лишь как «рабочая гипотеза», как прием эмпирического исследования, не притязающий на метафизическое значение и предоставляющий окончательное решение вопроса метафизике. Таков, например, параллелизм Вундта и Мюнстерберга. Наоборот, метафизический параллелизм выступает именно как метафизическое учение, дающее окончательный ответ на вопрос об отношении духа и тела. Таков, например, параллелизм Фехнера, Паульсена и др.

Подлинным параллелизмом Буссе считает лишь параллелизм метафизический ¹⁾. Занимаясь исследованием метафизических теорий, и мы сосредоточимся лишь на метафизическом параллелизме.

С точки зрения категории количества Буссе различает ча-

______________________

            1) L. Busse, Geist und Körper, Seele und Leib (1 изд. 1903), 2 изд. 1913, стр. 67 с.

         144

стичный и универсальный параллелизм. Частичный параллелизм утверждает, что всякому психическому событию, именно всякому сознательному процессу психической жизни человека и животных; соответствует физический процесс, но не всякому физическому процессу соответствует психический процесс. Так, например, физиологические процессы в низших центрах нервной системы и в других тканях организма, а также физические процессы вне организма, например звуковая волна, луч света и т. п., не имеют психического коррелата. Таково, например учение Иодля (Jodl) а также учение Вундта, по крайней мере, до тех пор, пока он остается в пределах эмпирической психологии. Наоборот, универсальный параллелизм утверждает, что не только каждое психическое событие имеет физический коррелат, но и наоборот – каждое физическое событие имеет психический коррелат. Таким образом, получается учение о всеобщем одушевлении, о существовании психических коррелатов для звуковой волны, светового луча и т. п., вообще для всех физических процессов без исключения. При этом необходимо допустить существование бессознательных психических процессов. Представителями универсального параллелизма являются Спиноза, Фехнер, Паульсен, Гефдинг, Гейманс и др.

Нельзя не согласиться с Буссе, что частичный параллелизм не может быть развит последовательно. В самом деле, согласно этому учению психический процесс не составляет непрерывного бесконечного ряда, он состоит из более или менее длительных отрезков, не спаянных друг с другом. Поэтому приходится думать, что первое звено каждого такого отрезка или возникло совершенно беспричинно, или же причинено предшествующим физиологическим процессом. Отсюда ясно, что подлинным параллелизмом может быть только универсальный, а не частичный параллелизм, что Буссе и подтверждает детальным анализом учений Вундта и Иодля ¹⁾.

Наконец, с точки зрения категории качества, Буссе различает материалистический, реалистически-монистический, идеалистически-монистический и дуалистический параллелизм.

Материалистическим параллелизмом Буссе называет учение Мюнстерберга и Цигена, согласно которым психические явления суть спутники физиологических процессов; друг с другом они причинно не связаны, но и материальные процессы не являются причиною их. Поэтому говорит Мюнстерберг, «возникновение и исчезновение содержаний сознания не может быть объяснено», но, пользуясь законосообразною связью психических явлений с физиологическими, можно построить научную психологию, целиком обосновав ее на физиологии. Буссе говорит, что та-

_____________________

            1) Там же, стр. 89-99.

         145

кое учение есть не более как замаскированный материализм и псевдопараллелизм. Следует, однако, прибавить, что изложенное учение Мюнстерберга развито им лишь в отношении к психологии как «объективирующей» науке, изучающей психические процессы методами аналогичными методу естествознания ¹⁾.

Реалистически-монистический параллелизм рассматривает физические и психические процессы как два одинаково действительные, равноправные виды бытия, представляющие собою два способа выражения одной и той же основной сущности: una eademque res duobus modis expressa. – Эту форму параллелизма называют философиею тожества так как она утверждает, что основою физического и психического рада служит одно и то же, тожественное, не физическое и не психическое начало. Самый выдающийся представитель этого направления – Спиноза. В новейшей философии представителями реалистически-монистического параллелизма Буссе считает Бена, Клиффорда, Гексли, П. Каруса Иодля, Спенсера. Что касается Фехнера и Гефдинга, у них встречаются заявления то в духе реалистически-монистического, то в духе идеалистически-монистического параллелизма ²⁾.

Идеалистически-монистический параллелизм признает психические процессы чувства, воли и т. п., усматриваемые путем непосредственного самонаблюдения, подлинным, основным бытием, а пространственно-материальные процессы он считает представлениями о чужом психическом бытии, возникающими в нашем уме на основе чувственного восприятия. Также и свою собственную душевную жизнь мы воспринимаем как материальный процесс, в тех случаях, когда наблюдаем себя с помощью чувственного восприятия. Сторонниками такого параллелизма являются Паульсен, Ланге, Фехнер, Вундт, Циген, Гейманс, Эббингаус и др. ³⁾.

Наконец, дуалистическим параллелизмом Буссе называет учение, утверждающее, что мир распадается на два царства процессов, текущих параллельно друг другу, но не пытающееся дать никакого объяснения этому факту. Дуалистический параллелизм не считается с потребностью человеческого ума понять мир, как единое целое, – потому едва ли можно найти хотя одного видного представителя его, говорит Буссе ⁴⁾.

Рассмотрев все виды параллелизма, Буссе приходит к выводу, что эмпирический, частичный и материалистический параллелизмы суть неподлинные формы параллелизма. Подлинными он считает только метафизический, универсальный параллелизм, ко-

_____________________

            1) Münsterberg, Grundzügeder Psychologie, 1900.

            2) Busse, стр. 106, 108 с.

            3) Там же, стр. 108 с.

            4) Там же, стр. 104.

         146

торый по качеству может быть реалистически-монистическим, идеалистически-монистическим и дуалистическим. Для целей критики в духе моего изложения метафизических систем я предпочел бы, однако, положить в основу сделанное Эд. Гартманом подразделение параллелизма на субординационный и координационный параллелизм ¹⁾.

Координационным следует называть параллелизм, признающий, что оба ряда, материальный и психический, имеют одинаковую ступень реальности (по терминологии Буссе, это – реалистически-монистический параллелизм). Субординационным параллелизмом мы будем называть всякое такое учение, которое, называя себя параллелизмом, в то же время в действительности ставит один ряд явлений на более низкую онтологическую ступень, чем другой.

Возможны два вида субординационного параллелизма: материалистический (например, в том случае, если бы какой-либо сторонник атрибутивного материализма стал называть свое учение параллелизмом) и идеалистический (учение о том, что материальный ряд есть явление психического ряда в чувственном восприятии).

Критикою субординационного параллелизма нам заниматься здесь не предстоит: она уже произведена в двух предыдущих главах, именно в главе о «Материализме» и в главе о «Спиритуализме и панпсихизме». Нам остается лишь заняться координационным параллелизмом.

Координационный параллелизм может быть субстанциалистическим, актуалистическим и агностическим. Субстанциалистический характер он имеет у Спинозы; у Фехнера параллелизм актуалистичен, так как Фехнер не полагает в основу соответствующих друг другу психических и материальных событий тожественную единую субстанцию, а просто утверждает, что всякое событие имеет две стороны – психологичесжую и материальную. Параллелизм Спенсера агностический: Спенсер считает общую основу психических и материальных событий непознаваемою.

Координационный параллелизм может подкупить в свою пользу представителен специальных наук тем, что дает им право четко отмежеваться друг от друга. Согласно этому учению, мир, с одной стороны, есть механизм, а с другой стороны – дух; эти две стороны нигде не смешиваются друг с другом и не нарушают законов друг друга; поэтому физики физиологи и т. п. могут изучать причинную связь между материальными процессами, не обращая внимания на существование духовной стороны; в свою очередь психологи и вообще представители наук о духе могут изучать причинную связь между психическими процессами,

_____________________

            1) Ed. v. Hartmann, Die modern Psychologie, 1901.

         147

не обращая внимания на существование материальных процессов. Мир, однако, не распадается на две абсолютно не связанные между собою половины: психический и материальный ряд, хотя и не влияют друг на друга причинно все же связаны друг с другом отношением функциональной зависимости; поэтому к двум типам наук о причинных связях нужно прибавить еще третью науку, открывающую законы функциональной связи психических и материальных звеньев бытия; та часть этой науки, которая изучает функциональную зависимость между физиологическими и психическими процессами в животном мире, называется психофизиологиею.

Это мирное размежевание различных наук, однако, не удовлетворило умы философов. Параллелизм, столь распространившийся во второй половине 19-го века, стал терять своих приверженцев в наше время под влиянием критики, обнаружившей его недостатки. Прежде всего бросается в глаза его искусственность. В опыте, например, при совершении произвольного движения мы непосредственно усматриваем причинную связь между хотением и движением, и отрицание этой связи явным образом есть результат каких-то ложных предпосылок, мешающих пониманию ее.

Искусственность теории параллелизма обнаруживается также в том что она не может указать оснований, почему одно и то же содержание мира должно выражаться в двух параллельных формах. Называя себя философиею тожества, параллелизм вовсе не указывает тожественного начала, преодолевающего дуализм психического и материального ряда. В самом деле, говорит Буссе, параллелисты, предполагающие в основе психического и телесного ряда какое-то третье тожественное начало говорят о нем лишь как о совершенно неизвестном X; поэтому они принуждены довольствоваться лишь сравнениями и иллюстрациями поясняющими их учение, но не могут вывести из допущенного ими начала необходимости выражения его в двух параллельных рядах.

Неопределенность дуализма еще яснее обнаруживается у тех параллелистов, которые отвергают существование неизвестного X и сводят единство психофизического ряда только к функциональной зависимости соответствующих звеньев его, как это делают, например, Фехнер или П. Карус. Свою теорию Фехнер поясняет примером дуги круга, каждый отрезок которой снаружи имеет выпуклую форму, а изнутри ему соответствует вогнутость. В ответ на это сравнение Буссе указывает, что общая основа вогнутости и выпуклости есть доступный познаванию тожественный предмет – кривая линия, тогда как для психического и связанного с ним материального события Фехнер не указывает никакого тожественного начала, кроме самой связи функциональ-

148

ной зависимости. Тем же недостатком отличается и пояснение Гефдинга, который сравнивает двусторонность мира с мыслью, содержание которой, оставаясь тожественным, выражено на двух различных языках ¹⁾.

Рассматривая эти теории, Буссе говорит, что «при теории взаимодействия телесная и духовная действительность образует не обособленные друг от друга два мира; именно взаимодействие между ними делает их соотнесенными друг с другом составными частями более обширного охватывающего их целого. Наоборот, при реалистически-монистическом параллелизме они образуют два замкнутые в себе и обособленные друг от друга мира, которые движутся бок о бок совершенно без отношения друг к другу и в то же время должны образовать непонятное и даже невозможное тожественно-единство» ²⁾. В действительности, это не монизм, а самый крайний дуализм.

Наконец, в числе странностей координационного параллелизма следует отметить и то, что он, подобно материализму, превращает человека и вообще живое существо в автомат. Согласно этой теории, говорит Буссе, вопросы и ответы экзаменатора и экзаменующего могут быть рассматриваемы, как ряд механических реакций, течение которых ни на йоту не изменилось бы, если бы психической стороны мира и вовсе не было. Именно к этому параллелизму относится остроумное замечание Фуллье: сознание, согласно этой теории, есть паралитик, а тело – слепой, но слепой ведет как будто видит хорошо, а паралитик видит хорошо, но не ведет слепого.

Высказанные до сих пор замечания отмечают лишь странности параллелизма. Перейдем теперь и возражениям против него. Я ограничусь аналогичными возражениям против материализма, – из них основано на гносеологии, а другое на метафизике и психологии.

Для изложения гносеологического аргумента против координационного параллелизма обратим внимание на следующее обстоятельство. Если этот параллелизм отвергает интуицию, т. е. непосредственное созерцание материальных процессов, то он должен допустить два ряда материальных процессов: 1) реальный, трансцендентный сознанию и 2) идеальный (в психологистическом значении этого термина), т. е. существующий как представление, имманентный, сознанию и состоящий из действительных по крайней мере, возможных звеньев (возможных восприятий). Таким образом, например, дьявольское издевательство Грушеньки (в «Братьях Карамазовых») над Екатериною Ивановною, когда Грушенька говорит: «А так и оставайтесь с тем на память, что

____________________

            1) Буссе, стр. 130-138.

            2) Буссе, стр. 142.

         149

вы-то у меня ручку поцеловали, а я у вас нет», есть процесс, состоящий из трех радов: 1) из чувств и волевых устремлений издевательства, 2) из соответствующих материальных процессов (слащаво воркующий голосок, лица, процессы в нервной системе) и 3) из действительных, или возможных представлений (в уме наблюдателя) об этих материальных процессах. Отсюда ясно, что координационный параллелизм принужден допускать три параллельных ряда: материальные явления он удваивает, допуская, что они существуют, во-первых, трансцендентно сознанию наблюдателя и, во-вторых, как копии или символы, имманентно сознанию. Схематически это может быть выражено так: d

Латинские буквы – материальный ряд; греческие буквы в скобках – возможные и действительные представления о материальном ряде.

Если реальный ряд материальных процессов a-b-c-d… трансцендентен сознанию, если в сознание вступает только ряд α, β, γ, σ… состоящий из психических образов материального процесса, то нет никакой возможности доказать, что ряд a-b-c-d… действительно существует ¹⁾.

Таким образом, остаются налицо, как доказанные, только два ряда α (α1) - β (β1) – γ (γ1) - δ (δ1)…β и, следовательно, координационный параллелизм превращается в субординационный идеалистический параллелизм (вид панпсихизма), который был подвергнут отрицательной критике в предыдущей главе.

Можно прийти на помощь представителю координационного параллелизма и вернуть ему реальную, а не представленную только материю под условием признания, что восприятие есть интуиция, т. е. непосредственное созерцание субъектом предметов, находящихся в пространстве вне его тела и во времени вне момента восприятия. Но интуиция предполагает такую тесную связь всех сторон мира друг с другом, которая устраняет возражения против взаимодействия духа и тела, как это будет показано позже.

Метафизический аргумент против параллелизма в формулировке данной ему Буссе и многими другими философами, таков. Материальная природа и процессы в ней представляют собою

_____________________

            1) О том, что бытие, никогда не вступающее в сознание, не может быть предметом знания, см. мое «Введение в философию, ч. I, Введение в теорию знания», гл. III «Трансцендентные теории знания».

         150

неорганический (употребляя этот термин в смысле, приданном ему в моей книге) агрегат элементов; отсюда следует, что психический ряд, параллельный материальному и представляющий собою то же самое содержание, только выраженное другим языком, тоже должен быть неорганическим агрегатом. Иными словами, параллелизм обязывает к психологическому атомизму, вроде того, который развит Спенсером, и к механистическому ассоциационизму. Между тем в действительности психический процесс явно имеет органическое строение, как это прекрасно выяснено, например, Джемсом или Бергсоном. Точно так же бесспорно органический характер имеет единство сознания, мышления, имеющее в виду отношения, мыслимая связь посылок с выводом и т. п. Никак нельзя себе представить, чтобы эти стороны сознания и психического бытия могли быть выражены через параллельный ряд материальных процессов, понятых как неорганический агрегат событий, осуществляющихся в неорганическом агрегате атомов, электронов и т. п. ¹⁾

В главе о «Материи» было показано, что и материальная природа имеет органическое строение. В настоящее время под влиянием книги В. Келера «Die physischen Gestalten in Ruhe und im stationaren Zustand» (1920) все более широкие круги философов и даже натуралистов начинают соглашаться с этим. Отсюда у сторонников психофизического параллелизма является надежда парировать приведенное только что возражение против параллелизма ²⁾. Питать такие надежды могут, однако, лишь те философы и ученые, которые не исследовали онтологических условий возможности органического строения материи. Эти условия имеют характер идеального бытия; они стоят выше различия психического и материального процесса; кто усматривает их, тот вместе с тем начинает понимать, как, благодаря им, психические и материальные процессы сочетаются в единое органическое целое, и получает право вернуться к теории взаимодействия (точнее, взаимоопределения) души и тела.

Мировоззрение, на почве которого достигается это понимание, есть идеал-реализм. К изложению идеал-реалистического учения об отношении души и тела я и приступлю теперь.

4. Учение конкретного идеал-реализма об отношении души и тела

В моей книге «Мир как органическое целое» на почве конкретного идеал-реализма развито учение о взаимоопределении души и тела, сущность которого я изложу здесь. Задача эта об-

_______________________

            1) Busse, стр. 221-229, 322-379.

            2) См. Köhler, стр. 192, примечание.

         151

легчается тем, что ужевыше в главе «Динамистическое учение о материи» развиты все основные понятия, необходимые для решения вопроса.

Материальные процессы суть действования отталкивания и притяжения, производимые сверхвременными и сверхпространственными субстанциальными деятелями. Действования отталкивания и притяжения создают непроницаемые объемы и обусловливают движения их; как процессы, имеющие пространственно-временное оформление, они образуют сферу материального бытия. Такие пространственные и в этом смысле внешние обнаружения субстанциального деятеля не могут возникнуть без внутренних процессов усилия и стремления, определяющего направленность действования на такой-то объект, в такую-то сторону и т. п. Эта внутренняя сторона процесса, служащая первичным исходным пунктом его, отличается от внешней тем, что не имеет пространственной формы: это временной, а не пространственно-временной процесс, В своих высших проявлениях это – психический процесс, в низших – психоидный. Так, когда камень падает на землю, внутренняя сторона этого процесса есть психоидное стремление; когда человек отталкивает неприятно пахнущий предмет, испытывая отвращение, внутренняя сторона этого внешнего обнаружения есть психический эмоционально-волевой процесс.

Один и тот же субстанциальный деятель есть источник как внешнего материального, как и внутреннего, психического (или психоидного) процесса. При этом психический (и психоидный) процесс не есть только параллельное материальному процессу явление: он есть существенно важная часть причины возникновения пространственных, т, е. материальных, процессов. Деятель, испытывая неудовольствие, например, от дурного запаха гниющей ветки растения, отталкивает ее. Психическая (и психоидная) сторона материального процесса, во-первых, обусловливает его возникновение и, во-вторых, придает ему характер осмысленности и целесообразности: материальные проявления деятеля производятся им под руководством психических и психоидных состояний его…

До сих пор я упрощал изложение: конечно, такое действие, как отталкивание ветки растения, производится человеческим я в союзе с множеством других субстанциальных деятелей, лежащих в основе нервных клеток, мышц руки и т. п. Теперь надо выяснить, как возможны таете сложные союзы субстанциальных деятелей.

Действие отталкивания возможно не иначе как в отношении к противоположному ему действию отталкивания другого деятеля в едином пространстве. В главе «Динамистическое учение о материи» было показано, что реализация единого, общего

152

пространства и времени, вообще реализация единой системы космоса на основе тожественных математических и т. п. форм возможна лишь в том случае, если субстанциальные деятели некоторою стороною своего бытия тожественны, единосущны друг другу. Как носители творческих сил, материирующих и психических, субстанциальные деятели самостоятельны и вносят в мир своеобразные содержания, но как носители тожественных форм действования они реализуют эти содержания в единой системе космоса. Тожественная сторона субстанциальных деятелей есть отвлеченно-идеальное бытие; поэтому единосущее, о котором идет речь до сих пор, следует назвать отвлеченным единосущием. Оно обусловливает связь субстанциальных деятелей друг с другом, в силу которой действия каждого деятеля существуют и имеют значение не только для него самого, но и для других деятелей. В самом деле, благодаря единосущию существует координация между деятелями, обусловливающая возможность тесного внутреннего общения между ними, теоретического и практического. Теоретическое общение осуществляется в интуиции, т. е, непосредственном созерцании чужого бытия, как своего собственного; практическое общение осуществляется в симпатии, т. е. сочувствии (сострадании и сорадовании) ¹⁾, в волевом содействии чужому бытию, как своему собственному, и в любви.

Интуиция и симпатия обусловливают возможность зарождения и развития различных ступеней конкретного единосущия между двумя тремя и более субстанциальными деятелями. Конкретное единосущие состоит в том, что субстанциальный деятель усваивает целостное конкретное содержание хотя бы некоторых стремлений другого деятеля (или это усвоение осуществляется взаимно) и содействует осуществлению их, как своих собственных. Таким образом, хотя бы частично снимается обособление жизнедеятельности нескольких существ: они превращаются как бы в одно существо, поскольку есть у них общая цель и силы их сочетаются для осуществления ее. Предел конкретного единосущия достигается там, где многие деятели живут столь единодушно, что подлинно образуют «Едино тело и Един Дух» *. Достижение такого единосущия есть созидание Царства Божия на основе любви к Богу и всем тварям Его ²⁾. Однако учение о Боге и отношении Его к миру выходит за пределы этой книги. Вернемся поэтому к рассматриваемому нами вопросу.

Несколько деятелей, усвоив стремления одного более высо-

___________________

            1) Здесь имеется в виду то понятие подлинной симпатии, которое выяснено М. Шелеолм в его книге «Wesen und Formen derSympathie».

            2) См. о Царстве Божием мою книгу «Мир как органическое целое. гл. VI и книгу «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей», УМСА. Париж, 1931.

         153

коразвитого деятеля и сочетая свои силы для осуществления их, образуют на более или менее продолжительное время относительно целостное единство высшего порядка, чем обособленное существо: таково единство молекулы, кристалла, одноклеточного организма, многоклеточного организма, общества и т. д.

Человеческий организм есть одна из этих форм единства, получившаяся благодаря подчинению множества низших деятелей такому сравнительно высокому субстанциальному деятелю, как человеческое я. Человеческое я охватывает жизнь всего организма в едином целостном акте интуиции и потому способно ставить цель координирования деятельности различных органов для достижения единой сложной цели и для блага целого организма. В свою очередь, каждая клетка организма, симпатически соучаствуя в жизнедеятельности человеческого я, берет на себя ту долю деятельности, которая предназначена ей координирующим стремлением этого я, и таким образом возникают целесообразные акты организма, поражающее своею целостностью, несмотря на участие в них множества деятелей. Поясню свою мысль конкретным примером, взяв его из своей статьи «Современный витализм». Положим, для проглатывания пищи необходимы сокращения гладких мышц пищевода. Для объяснения этого процесса допустим что правильна гипотеза Бернштейна. По его учению, волокна мышцы состоят из маленьких эллипсоидов, длинная ось которых расположена в длину волокна. Сокращение мышцы получается от увеличения поверхностного натяжения эллипсоидов, вследствие которого они принимают форму, близкую к шару, и волокно укорачивается. Для этого процесса необходимо, чтобы биллионы центров сил осуществили ряд однородных актов, в высокой степени согласованных друг с другом. Например, увеличение поверхностного натяжения, быть может достигается тем, что элементы поверхности эллипсоидов усиливают взаимное притяжение, ослабляя обнаружения своей силы притяжения в других направлениях. Как возможен такой согласованный ряд событий? – Примем во внимание, что не только центральный субстанциальный деятель, но и низшие деятели обладают способностью интуиции; конечно, вследствие низшей ступени развития кругозор их узок они вовсе не созерцают, например, процессы организма в целом, но существенно важно то, что они, как ассимилированные элементы организма, особенно чутки к влияниям, исходящим от центрального деятеля. Если центральный деятель, имея в виду целое организма, стремится к тому, чтобы все упомянутые выше действия притяжений были осуществлены, то соответствующие подчиненные субстанции интуитивно улавливают это стремление, усваивают его вследствие своего гармонического отношения к высшей субстанции как свое собственное и выполняют его. Таким образом, высший деятель

154

своими стремлениями как бы наличествует во всех других деятелях организма и их действиях. Он есть душа не только создаваемого им телесного объема но и душа всего организма. Будучи сверхпространственным, «он целиком находится в целом теле и в каждой части тела» (душа – tota In toto corpore et In qualibet parte totius corporis, по учению Дунса Скота, разделяемому множеством философов, например Гегелем, см. его «Wissenschaft der Logik», собр. соч., т. 5, 2-е изд., стр. 240 и др. соч.).

Конечно, не все в организме находится под непосредственным руководством высшего субстанциального деятеля. Вероятно, каждый орган и многие другие системы органов имеют свои центральные субстанции менее высокого типа, чем главенствующая над ними. Такое сложное иерархическое строение организма признают и Дриш, и Эд. Гартман, и Штерн, и Рейнке ¹⁾.

Изложенное учение о зависимости материального процесса от психического вполне согласимо с законом сохранения энергии. Для этого достаточно допустить, что усиление, например, отталкивания в одном направлении, соответствующем цели действования, сопутствуется ослаблением отталкивания в каких-либо других направлениях в такой степени» что количество энергии остается прежним. Говоря словами Эд. Гартмана, но не прибегая к его теории нецентральных сил, можно сказать, что влияние психического фактора приводит к переносу энергии с одной координаты пространства на другую, на ту именно, где она нужна для осуществления наших целей. Мало того, если обнаружения сил субстанции зависят от ее собственных психических и психоидных состояний, то нетрудно представить себе также и временное совершенное прекращение обнаружения силы, а в связи с этим и перевод соответствующей энергии из актуального в потенциальное состояние и наоборот. Отсюда понятны те задержки процессов и пускания их в ход о которых говорит Дриш.

Мне могут возразить, что изложенное учение необходимо вступает в противоречие с законом инерции, В самом деле, согласно закону инерции всякое тело способно изменить свое состояние покоя или движения не иначе как под влиянием внешней в отношении к нему силы. Следовательно, если бы одушевленное тело способно было посредством одного лишь своего желания начинать двигаться, или прекращать движение, или менять его направление, закон инерции был бы нарушен. Положим, услышав шум на улице, я хочу узнать причину его, встаю со стула и под-

___________________

            1) Из моей брошюры «Материя и жизнь», стр. 116 с. О иерархическом строении см. E. Oldekop, «Ueber das hierarchische Prinzip in der Natur und seine Beziehungen zum Mechanismus-Vatalismus-Problem», Reval 1930.

         155

хожу к окну. Если это перемещение массы моего тела сполна обусловлено изнутри, одним моим хотением, то закон инерции действительно нарушен. В действительности, однако, изложенное мною учение не вступает в противоречие с законом инерции. Следует различать внутреннее стремление к движению, психический или психоидный процесс, и реализацию этого стремления вовне, т. е. материальный процесс движения. Усиление стремления к отталкиванию в определенном направлении может закончиться действительным осуществлением отталкивания лишь в том случае, если подвергающееся его воздействию тело противопоставит ему равное противодействие. Когда я хочу встать со стула и подойти к окну, усиливается мое стремление оттолкнуться ногою от пола, и, если бы пол не противопоставил мне соответствующего противодействия, мое движение не осуществилось бы. Следовательно, перемещение материального тела в пространстве, могущее возникнуть в результате процесса отталкивания, всегда окажется обусловленным не только внутреннею силою тела, но еще и внешнею силою; таким образом, наш гилозоизм не требует нарушения закона инерции. В противоречие с этим законом вступает лишь тот гилозоизм который утверждает, что частица материи может быть перемещена в пространстве одною лишь внутреннею силою без содействия внешней силы.

Изложенное учение не требует нарушения ни закона сохранения энергии, ни закона инерции, но закон энтропии подвергается ограничению. В самом деле, в организме, по-видимому, часто осуществляется то, о чем говорит физик Ауэрбах ¹⁾: превращение без затраты энергии хаотических движений в упорядоченные, имеющие, например, одинаковое направление, и потому жизненные процессы часто имеют эктропический характер. Наше «я» есть действительно «демон Максуелля», как говорит Дриш.

Итак, субстанциальный деятель руководит своими материальными проявлениями посредством своих психических и психоидных состояний. Если эти психические и психоидные состояния, благодаря интуиции и симпатии, усваиваются другими субстанциальными деятелями, то они влияют и на их материальные проявления. Если же такого усвоения нет чужие психические (и психоидные) состояния, интуитивно воспринятые другим субстанциальным деятелем, могут все же послужить поводом для того, чтобы он изменил свои материальные обнаружения (например увеличил или ослабил отталкивания), и, таким образом, тоже могут оказать влияние, хотя и косвенное, на материальный процесс.

_____________________

            1) Ауербах «Эктропизм или физическая теория жизни», перев. Бикермана, изд. «Образование», СПБ, 1911.

         156

До сих пор мы занимались только вопросом о воздействии психического процесса на материальный. Теперь приступим к рассмотрению обратного отношения – материального процесса к психическому. Обратимся для этой цели к примеру, приведенному и подвергнутому анализу в моей книге «Свобода воли». Положим, два лица, гуляя в лесу замечают надвигающееся грозовое облако со сверкающими молниями и слышат отдаленные раскаты грома; один из них, робкий, хочет вернуться домой, а другой, смелый и любящий красоты природы, идет на обрыв над рекою, чтобы полюбоваться величественным явлением природы. Нельзя ни представить себе, ни помыслить, чтобы грозовое облако и т. п. предметы внешнего мира могли хозяйничать в душе человека и произвести в ней такие переживания, как робкое желание укрыться или смелое стремление насладиться прекрасным зрелищем. Эти хотения суть проявления самих двух человеческих я, они вырастают из робкого характера одного и развитого эстетического вкуса другого а туча служит лишь поводом, по которому они проявляют свою природу свою собственную силу действования.

Мне скажут, что таковы поступки человека; они действительно обусловлены характером самого человека, но восприятие тучи, сознаваемый и опознаваемый образ ее произведен в душе человека причинным воздействием на его органы чувств световых лучей, отброшенных тучею и воздушных, волн грома. Однако и с этим замечанием я не соглашусь. Прошу читателя обратить внимание на то, что в теории знания (гносеологии) я являюсь сторонником направления, называемого мною интуитивизмом. Согласно интуитивизму, восприятие тучи есть не порождение в моей душе только образа ее (копии), а вступление в кругозор моего сознания самой тучи в подлиннике и опознание ее мною. Это возможно лишь постольку, поскольку я направляю на тучу свое внимание, поскольку я удостаиваю ее быть предметом моего наблюдения и направляю на нее, кроме внимания, еще ряд других психических интенциональных актов (сопоставление, различение, припоминание, обсуждение и т. п.) необходимых для опознания ее. Сосредоточение моего внимания есть проявление моей собственной духовной силы, оно осуществляется сообразно моим интересам, потребностям, наклонностям и никакие процессы внешнего мира не способны произвести моего внимания: они могут быть только поводами, подстрекающими мое я к акту внимания, но не причинами, создающими этот акт. Световые лучи, воздушные волны и т. п. воздействия от предметов внешнего мира на органы чувств вызывают физиологические изменения в моих нервных центрах (зрительном, слуховом и т. п.), и те из них, которые обусловлены предметами имеющими значение для моей психофизической индивидуальности, как это обнаружилось

157

в течение эволюции моей и моих предков, преимущественно служат поводом для меня обратить внимание (не на внутренние изменения в моей нервной системе), а на самый предмет внешнего мира задавший мое тело, и начать наблюдать его.

Учение о том, что вступление предмета в кругозор сознания есть собственно, введение его в сознание субъектом, направляющим на него свое внимание, вызывает недоумение, для устранения которого необходимо выработать еще одно понятие. Нам могут возразить, что интенционализм и интуитивизм, отстаивающие самостоятельность действований индивидуума, обособленного от всего остального мира, неизбежно попадают в круг, из которого эти учения не могут найти выхода: чтобы действовать в отношении к предмету, именно, чтобы направить интенциональные акты внимания и опознания на предмет, нужно знать о предмете; но чтобы знать о предмете, нужно действовать в отношении к нему, именно направить на него акты внимания и опознания.

Это недоумение устраняется, если принять в расчет, что согласно защищаемому нами органическому мировоззрению индивидуум не есть существо, сполна обособленное от остального мира; на основе частичного, отвлеченного единосущия, о котором было сказано выше, между индивидуумом и всеми элементами мира существует отношение сочетанности, которое я называю гносеологическою координациею.

Вследствие единосущия и гносеологической координации, всякий элемент внешнего мира существует не только в себе и для себя, но также и для другого, по крайней мере для того другого, которое есть индивидуум. Это первичное трансцендирование индивидуума за пределы себя связующее его со всем миром, есть не сознание, но что-то более первичное и более глубоко онтологичное, чем сознание. Это – первичное существование всех элементов мира для меня; оно есть условие возможности развития сознания и может быть названо предсознанием ¹⁾.

Это учение о значении материального процесса для психической жизни не вступает в столкновение с законом сохранения энергии. Если материальный процесс влияет на психическую жизнь только как сознаваемый или познаваемый повод, то это значение его для психической жизни никак не отражается на нем самом. Туча продолжает двигаться по-прежнему, независимо от того,

_____________________

            1) Н. Лосский, «Свобода воли», стр. 79-83. Для вопроса о предсознании, см. учение С. Франка об имении индивидуумом чужого бытия «при себе» в его книге «Предмет знания», стр. 153, 159, 257, 320 и др.

         158

послужила ли она для кого-либо предметом наблюдения и поводом к страху. Мало того, даже физиологический процесс, вызванный в зрительных центрах лучами, отброшенными тучею, может развиваться далее в нервной системе независимо от того, послужил ли он поводом к пробуждению внимания субъекта или нет (конечно, так как психическая жизнь влияет на физическую, то пробуждение внимания может отразиться на дальнейшем течении процесса в зрительных центрах, однако это будет уже новое влияние на физиологический процесс, а не изменение его, поскольку он есть повод для психического процесса).

До сих пор нами рассмотрено только воздействие на психическую жизнь, производимое материальными процессами, как совершающимися вне тела человека (туча, молния), так и совершающимися внутри тела (физиологический процесс в нервных центрах). Однако тело человека не есть только совокупность материальных явлений. Каждая клетка нашего тела, хотя и подчинена целому организму, все же и сама составляет маленький в некоторых отношениях самостоятельный организм, живущий своими не только материальными, но и психическими процессами отличными от состояний той высшей особи, которую каждый из нас имеет в виду, произнося слово Я, говоря, например, «я решил», «я хочу» «я радуюсь» и т. п. Психические состояния, обусловленные жизнедеятельностью клеток организма, конечно, влияют на психическую деятельность нашего я. Прежде всего, как и материальные процессы, они могут быть поводами, сообразно которым изменяется наше поведение. Таковы, например, случаи, когда к умеренному нормальному ощущению голода, жажды и т. п. присоединяется «мое» стремление удовлетворить эти потребности тела. Однако таким типом влияния дело не ограничивается. Низшая психическая жизнь, присущая клеткам нашего тела, может иногда властно врываться в сферу нашего я и влиять на наше поведение не как повод только, а как деятельная причина, т. е. по типу магического воздействия, тогда, когда человеческое я падает настолько низко, что усваивает рабски стремления низших субстанциальных деятелей, входящих в состав его тела. Таковы, например, некоторые случаи осуществления навязчивых идей; таково состояние алкоголика, изнемогающего в борьбе со своею страстью и, наконец, безвольно покоряющегося ей; таково в общем положение людей, находящихся во власти своего тела ¹⁾.

Изложенная теория преодолевает трудности проблемы главным образом благодаря учению о том, что один и тот же субстанциальный деятель лежит в и материальных, и психических процессов. Ввиду этого монизма субстанции (по числу

____________________

            1) О таком значении тела для жизни я, например, о вынужденных стремлениях и поступках, о «данных мне» стремлениях и т. п., см. мою книгу «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма» (2 изд.), особенно стр. 10-16, 147-150, 158-162, 215 с. Об отношении между душою и телом, см. также еще в моей книге «Мир как органическое целое», стр. 121-131.

         159

их много, но каждая из них является носительницею как материальных, так и психических или психоидных процессов) я называю свое учение монистическою теориею взаимоопределения психических и материальных процессов. Слово «взаимоопределение», а не «взаимодействие» употреблено мною потому, что действование, причинение, порождение новых событий вообще осуществляется не событиями, а самим лежащим в основе их субстанциальным: деятелем, носителем творческих сил.

Субстанциальный деятель, поскольку он создает сообразно своим психоидным и психическим проявлениям свою телесность, есть одушевленное тело или, наоборот, воплощенная душа. Но, точнее говоря, сам субстанциальный деятель, как сверхвременное и сверхпространственное начало, не есть ни тело, ни душа, он стоит выше реального бытия, он есть метапсихофизическое начало (термин В. Штерна в его превосходной «Person und Sache»), Именно для обозначения этой нейтральности его в отношении к психическому и материальному я предпочитаю называть его словом «субстанция» или, лучше, ради большей наглядности словом субстанциальный деятель.

Термин «энтелехия», получивший столь широкое распространение в современной биологии, не годится для выражения изложенной мною системы учений, В самом деле, у Аристотеля энтелехия есть форма тела, относящаяся к телу, как форма воска к воску или как функция топора к топору ¹⁾. Согласно же развитому учению, субстанциальный деятель есть творческий источник своей телесности, созидающий ее содержание и форму. Поэтому гибель тела вовсе, не означает гибели того индивидуального субстанциального деятеля, который создал это тело. Как сверхвременное существо субстанциальный деятель не может исчезнуть; он может только прекратить те деятельности, которыми он созидал определенный вид своей телесности, и перейти к новым деятельностями, создающим новую форму телесности. Такого индивидуального вечного бытия нет в натурфилософии Аристотеля.

______________________

            1) Aristoteles, Deanima, IIкн., Iгл.

         160