13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
А был ли баптист?
По форме – конечно, был. По содержанию… До сих пор не знаю, что значит – быть баптистом по содержанию. И в шутку, и всерьез говорили, что для этого нужно исполнять три заповеди. Какие? Однажды шофер в такси попросил у меня закурить. Я сказал, что не курю. Шофер сказал: «Ты, наверное, и не пьешь? А-а, так ты баптист!..». Так меня сразу вычислили, хотя я мог бы еще сказать, что не матерюсь (третья «заповедь»).
Если серьезно, для меня всегда будет оставаться значимым то, что в общине ЕХБ я обратился к Богу. В Помяннике (книжечке, в которую православный христианин записывает имена тех, за кого он молится) есть молитва о своем духовном отце. В ней я поминаю имя… дьякона общины ЕХБ. Он вывел меня из тьмы безбожия. Как за это не поминать его добрым словом всю жизнь?
Изучать Священное Писание, познавать Бога и исполнять заповеди Христовы – вот этим призывам с церковной кафедры я старался следовать. «Все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса» (Гал. 3:26). Это и было мое баптистское вероисповедание[1].
Божье откровение коснулось меня именно в баптизме. Я обрел в нем веру (см. Приложение № 1), друзей-христиан, полюбил Библию. Поэтому я всегда старался популяризировать баптизм. В 1996 году (будучи директором миссии «Библия-Кузбассу»[2] и сотрудником миссии «Новая жизнь»[3]) я написал брошюру «Честно говоря…». Она была попыткой представить баптизм (наряду с православием и католицизмом), как христианскую конфессию, которая, при всех отличиях, хранит духовное единство со всеми другими христианскими вероисповеданиями. Я писал: «Христианство – это личные, живые взаимоотношения человека с любящим Богом-Отцом, а значит, им угрожает не столько плохое знание обрядов и догм или их различия, сколько неискренность, своеволие, неблагодарность. Такую родственную и прочную связь с Богом можно заметить в любой христианской Церкви – все они в этом едины. И как бы христианский мир не усложнялся, в нем остается главное и простое – желание Бога спасти людей «Своих от грехов их» [1]. Это я написал бы и сегодня, правда, уточнил бы, что значит понятие «христианская Церковь»[4].
Я приводил в брошюре несколько примеров тесного сотрудничества христианских церквей в России. В частности, пример межконфессиональной конференции, которая проходила в середине девяностых годов ХХ века в Москве, в Свято-Даниловом монастыре, и где, кроме других, присутствовали представители Союза ЕХБ России[5].
На конференции Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал: «Сегодня мы снова делаем друг другу шаг навстречу. И за это нельзя не благодарить Бога. Мы – служители единого Господа Иисуса Христа. И я верю, что наша встреча есть плод действия Его Промысла, дающего нам возможность именно сейчас, когда живущие в наших странах люди разделены, а иногда вовлечены в братоубийство, вспомнить слова Библии: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!» (Пс. 132:1) [3].
Необходимость таких межконфессиональных встреч я признаю и сегодня.
В 1999 году я стал автором красочного буклета, выпущенного к 80-летию общины ЕХБ города Кемерово. Буклет был посвящен истории баптизма и общины и ее современной жизни. Я бережно его храню – это мое доброе прошлое [4].
До сих пор с особым трепетом вспоминаю свою учебу в Московском Богословском институте Союза ЕХБ: столько увлекательного, поучительного открывали нам из мира Библии преподаватели из России и Германии!
Однако уже давно, будучи убежденным баптистом, я, наверное, стал предавать баптизм. В 1993 году в Москве прошло грандиозное шоу на Красной площади с показом мод. Художественным руководителем зрелища, насколько я помню, был некий Консай Ямомото, японец. Я посмотрел это шоу по телевизору и немедленно принялся за статью. Меня потрясли наряды извивавшихся на подиуме манекенщиц. Я писал: «Сзади и спереди они были обильно украшены… иконами: Богоматерь с младенцем на руках, Святая Троица, святые великомученики Русской Православной Церкви и, наконец, огромные кресты с распятым Христом (!). …Ну, дорогие граждане, дальше уже некуда! Да что же мы за народ такой? Допускаю, что японец в желании «выпендриться» перед великой русской нацией нечаянно зашел слишком далеко. Но мы-то куда смотрели? Допускаю, что и ведать не ведает господин Ямомото, какую страшную мучительную смерть принял на кресте Иисус Христос, сколько страданий претерпел Сергий Радонежский или Феодосий Печерский, как жестоко расправился с Борисом и Глебом, первыми русскими святыми, их брат, Святополк Окаянный. Перечислять можно долго – и везде будут безвинно пролитая кровь, слезы, мольбы за многострадальную Россию…» [5].
Может быть, окончательно я предал баптизм, хотя и неосознанно, в 1996 году, когда писал статью о православном храме, который был устроен в бывшем плацкартном вагоне. Его каким-то чудом перевезли со станции в близлежащий поселок и затащили на гору солдаты. Об этом чуде я и писал (вес вагона был примерно 40 тонн). Священник, у которого я брал интервью, на прощание подарил большую икону: сунул ее мне под нос и сказал: «Целуй». Я послушно ткнулся губами в пахнущую свежим лаком раму. Видел бы меня тогда пресвитер, особенно мое благодушное лицо! Хотя мне было просто приятно общаться с этим кротким и добрым священником, который не знал, кто я такой (хотя, может быть, догадывался). Мое «иконопочитание» было лишь знаком уважения, и не более того. Но и за такое уважение меня уже можно было «отлучать».
Я теперь вспоминаю, что мое сочувствие православию началось, по всей видимости, с того самого… дьякона общины ЕХБ, который привел меня к вере. Однажды он подарил мне аудиокассету с христианскими песнями – группы «Рождество». Это было мое первое соприкосновение с миром христианской музыки. На кассете было и несколько православных песнопений, исполняемых очень благозвучно на церковнославянском языке, классически – а капелла (например, «Трисвятое», «Первый изобразительный антифон» – 102 псалом и др.). Слушая эти православные песнопения, я словно «восходил на небо».
По моему мнению (которое я отстаивал, еще будучи членом общины ЕХБ), русский баптист должен быть не просто веротерпимым по отношению к Русской Православной Церкви, но… любить ее, пусть сдержанно и издалека. Любить хотя бы как неотъемлемую часть истории России, русской культуры[6] (не говоря уже о том, что православные христиане – братья по вере). За такие взгляды в случайных беседах с православными христианами мне говорили: «А ведь ты по духу православный…». А меня до самого перехода в православие ничего туда не тянуло – ни примеры подвижников, ни труды отцов Церкви, ни духовная атмосфера литургии и т.д. Православие я не знал, и не пытался познавать. И мой переход был в большой степени… тактическим маневром.
В конце 2000 года, когда я еще работал директором кемеровской «Радиоцеркви», возникла угроза закрытия нашего вещания на первом канале городского радио. Мы целый год размещали там наши евангельские программы (около 80 минут ежедневно). Они были разные – для взрослых и детей, для молодежи и пожилых людей. Мы стремились к тому, чтобы в программах звучала, прежде всего, радостная весть о Господе Нашем и Спасителе Иисусе Христе. Христианское вещание хотели закрыть из-за того, что журналисты были верующими протестантских конфессий[7]. Я обратился к руководителю областного отдела по связям с религиозными организациями с просьбой о помощи.
Однажды тучи сгустились над нашим вещанием настолько, что я решил… перейти в РПЦ. Я надеялся таким образом хоть на время успокоить врагов «Радиоцеркви». И вещание, действительно, безоблачно продолжалось еще два года[8]. О последствиях перехода я особо не задумывался (меня вдохновлял пример апостола Павла, который однажды взял и обрезал Тимофея по иудейскому обряду, чтобы иудеи приняли его и услышали проповедь о Христе (см. Деян. 16:1-3)).
А последствия оказались неожиданными и печальными. За переход в православие меня, против желания, отчислили с пятого курса Богословского института (даже не потребовав объяснений – видимо, от шока). Потом, через год, мое руководство попросило оставить пост директора кемеровской «Радиоцеркви» (и в Москву на повышение я не поехал), хотя программы по-прежнему были «протестантски» выдержанными.
Тактический маневр оказался авантюрой, а я – несерьезным баптистом. Понимаю, что подвел и институт, и «Радиоцерковь», которые финансируются протестантскими церквями, и работают, прежде всего, в их интересах.
Правда, наше кемеровское отделение с самого начала открыто сотрудничало с некоторыми священниками Кемеровской и Новокузнецкой епархии. В наших передачах они нередко давали интервью, отвечая на различные вопросы о христианской вере, помогали делать рубрики, например, «Рассказы о святых» (по материалам «Житий»)[9]. Через это сотрудничество я ближе познакомился с православными священниками, с кем-то подружился. Я увидел, что это обычные христиане – со своими плюсами и минусами, но – с Богом в сердце.
[1] К нам в Дом Молитвы приходили как-то местные священники, о.Д. и о.Е. На нашем братском совете они что-то говорили про возвращение в Церковь, про организацию дискуссии в Доме Молитвы. Но тогда мне не о чем было дискутировать: у меня был Отец Небесный, у меня было Его Слово, у меня был Его Дух.
[2] Миссия по распространению Священного Писания (от Российского Библейского Общества).
[3] Международная миссия, которая, кроме всего прочего, занимается проповедью Евангелия через показ фильма «Иисус» в больницах, учебных заведениях, домах культуры и т.д.
[4] К сожалению, сегодня за этим наименованием может скрываться деструктивный культ [2].
[5] Кстати, межконфессиональные встречи уже три года проходят у меня дома – ежедневно с утра и до вечера. Дело в том, что мы живем вместе с тещей (золотой души человек!), которая является одним из старейших членов общины ЕХБ. Мы вместе присутствуем на «домашней церкви» – по вечерам, когда наступает время читать Библию и молиться.
В личной жизни меня еще многое связывает с баптизмом. Моя мама – прихожанка церкви ЕХБ, мой брат недавно стал пресвитером (кстати, в свое время с миссионерским рвением я буквально за руку притащил его в Дом Молитвы).
[6] Верующий человек обретает Небесную Родину, но, по моему мнению, это не значит, что он должен охладеть к Родине земной. Насколько велика была любовь апостола Павла к своим соотечественникам! Он писал: «Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян…» (Рим. 9:1-4). Удивительно! Апостол Павел говорит, что свое отлучение от Христа он переживал бы не так страшно, как отлучение от Христа своих соотечественников! Если русский протестант любит Россию и переживает за православных людей, то это еще только начало. Высота христианской любви – «непрестанное мучение сердцу», готовность обменять свой «протестантский оптимизм» на «великую печаль» за русского, пусть даже и православного.
[7] В этой книге под протестантами я имею в виду, прежде всего, евангельских христиан-баптистов и христиан веры евангельской (пятидесятников), хотя к протестантизму их можно отнести лишь по некоторым общим принципам (таким, например, как «признание исключительного авторитета Священного Писания в противоположность церковной традиции, учение об оправдании верой, отрицание особого божественного авторитета духовенства» и т.д.) [6].
[8] А потом прекратилось из-за новых расценок на эфирное время.
[9] Прекрасно вела эту рубрику журналистка Ш., которая являлась членом пятидесятнической общины «Кемеровский христианский центр».
Страница сгенерирована за 0.15 секунд !
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.