Кирилл (Гундяев), патр. Слово по окончании утреннего богослужения в понедельник первой седмицы Великого поста в Троицком соборе Данилова ставропигиального мужского монастыря г. Москвы (7.03.2011)

СЛОВО ПО ОКОНЧАНИИ УТРЕННЕГО БОГОСЛУЖЕНИЯ

В ПОНЕДЕЛЬНИК ПЕРВОЙ СЕДМИЦЫ ВЕЛИКОГО ПОСТА
В ТРОИЦКОМ СОБОРЕ ДАНИЛОВА
СТАВРОПИГИАЛЬНОГО МУЖСКОГО МОНАСТЫРЯ
г. МОСКВЫ

7.03.2011

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Не случайно мы начинаем Великий пост размышлением об изгнании первых людей из рая, ибо каждый человек, вступающий на путь преодоления греха, должен ясно понимать, что есть грех и в чем его опасность.

Последствием первородного греха стало изменение течения всей человеческой истории — мир стал другим. Божие творение претерпело искажение, цели, которые человек начал ставить перед собой, уже не соответствовали замыслу Божиему о нем. Грех пролег непреодолимой пропастью между Творцом и человеком, в результате чего произошло отчуждение человека не только от Бога, но и от окружающего мира. Божественная гармония, которую Бог пожелал даровать Своему творению и образом которой был райский сад, стала для человека недоступна. Он оказался лицом к лицу с часто враждебной к нему природой и, чтобы выжить, вынужден был тяжко трудиться, ибо земля производила уже не райские деревья, а терния и волчцы. И Господь, напутствуя падшего человека, дает ему заповедь

610

в поте лица добывать хлеб свой (Быт. 3,18-19). Эта заповедь стала еще и программой действий, и условием: не будешь добывать в поте лица хлеб — погибнешь. Перед первозданными людьми подобной задачи не стояло, в таком труде в раю просто не было необходимости.

Иное целеполагание, иные задачи сформировали систему ценностей, в которой определяющим началом стало постоянное стремление человека к потреблению материальных благ. И если на заре человеческой истории, да и в более поздние времена от тяжелого и непрестанного труда зависело само существование людей, то по мере развития науки и техники человек стал высвобождать все больше времени, посвящая его отнюдь не заботе о хлебе насущном.

Вспоминая данный Господом наказ — в поте лица добывать хлеб свой, — следует помнить и другую, уже новозаветную, заповедь, так ясно сформулированную апостолом Павлом и относящуюся к каждому: кто не работает, тот пусть не ест (2 Фес. 3, 10). Заповедь о труде есть Божественная заповедь, данная человеку, преступившему закон, — падшему человеку. Именно она должна определять его образ жизни в условиях, в которых через грехопадение оказались все человечество и весь мир.

Во время Великого поста мы неоднократно обращаемся к Богу словами молитвы преподобного Ефрема Сирина, начало которой перекликается с тем, о чем мы сейчас говорим: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности... не даждь ми». Праздность — это состояние, обратное тому, в котором пребывает человек, исполняющий Божию заповедь о труде. Но следование этой заповеди не означает, что человек должен посвящать работе все свое время без остатка. Для того чтобы каждый мог восстанавливать свои духовные и физические силы, еще в Ветхом Завете была дана заповедь об отдыхе, о седьмом дне (Исх. 20, 8-11). Мы также знаем, что еврейский народ отмечал особые юбилейные годы, когда люди и земля отдыхали (Лев. 25, 2-12). Эти Божественные установления были даны человеку для того, чтобы тяжкий, в поте лица, труд не губил его здоровья и чтобы человек, сохранив силы, мог направить их на другие виды деятельности.

Однако по мере того как развитие цивилизации, научные и технические достижения способствовали высвобождению все большего времени, труд стал замещаться праздностью. Праздность — это не

611

отдых, не восстановление физических и духовных сил. Праздность — это пустое времяпрепровождение. Но, как замечательно сказал святитель Тихон Задонский, «не может быть праздным человеческое сердце»¹. Действительно, всякая праздность есть лишь иллюзия, ведь сердце человеческое не терпит пустоты. Душа праздного человека погружается в опасное для его духовной, а нередко и физической жизни состояние, а пустота заполняется скверными помыслами, рождающими дурные поступки. Часто именно от праздности мы пустословим, забывая о том, что за всякое праздное слово дадим ответ пред Господом (Мф. 12, 36). Нередко эти пустые слова начинают наполняться желчью и злобой по отношению к нашим ближним, что неизменно ведет к другому греху — осуждению.

Если проанализировать образ жизни человека современного обезбоженного мира, посмотреть, к чему приводит праздное времяпрепровождение, то можно с легкостью убедиться, что в праздности, как в своеобразной питательной среде, развиваются вредоносные, болезнетворные бактерии, отравляющие и даже губящие подлинную жизнь человека. Эти бактерии способствуют умножению зла в человеке и, если не применять духовных лекарственных средств, могут поразить весь организм. Праздность — это некое затхлое болото, в котором обитают опасные для духовной жизни человека организмы.

Именно поэтому слова апостола Павла «кто не работает, тот пусть и не ест» являются не только констатацией Божественной справедливости, но и заповедью трудиться. Подтверждение необходимости и важного значения труда мы находим в двух очень важных евангельских отрывках. Один из них — это знаменитая притча о талантах (Мф. 25, 14-30), повествующая о том, что Господь будет судить каждого по результатам его трудов. Раб, закопавший один талант, данный ему господином, сделал это потому, что праздность была для него дороже, чем труд, — и был осужден. А те, кто умножил Богом данные таланты своим трудом, снискали Божию милость.

Другой отрывок — это удивительное по силе речение Самого Господа: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28). В этой фразе мы обращаем внимание, как правило, лишь на слово обремененные, понимая под обремененностью

¹ См. примеч. на с. 444.

612

наши немощи, болезни и обиды, — но ведь сначала Спаситель говорит о всех труждающихся.

Труд есть величайшая христианская добродетель. Об этом особенно нужно помнить в обителях, где есть только два поля деятельности — труд и молитва — и где не должно быть места праздности. Жизнь монаха несовместима с праздностью, в противном случае налицо верный признак опасного духовного заболевания. Как говорил преподобный авва Исаия, «праздность есть падение и смерть для души»¹.

Но то, что справедливо, закономерно и необходимо для иночествующих, должно быть примером и для людей, живущих в миру, которые, опираясь на достижения разума, на новые высокие технологии, имеют возможность с легкостью высвобождать время и проводить его в праздности. Мы знаем, что многие социальные беды, характерные для современного общества, — и алкоголизм, и наркомания, и нравственная распущенность — нередко напрямую связаны с праздным времяпрепровождением. Если труд есть некое оружие, некий механизм, способ самосовершенствования и движения вперед, к победам, то праздность есть духовное саморазоружение человека, следствием которого становится отказ от духовной брани. Человек предается беззаботности, душевной лени и погибает. Вот почему первые слова богодухновенной молитвы преподобного Ефрема заключают в себе прошение ко Господу, дабы Он благодатью Своею оградил нас от порока праздности. Аминь.