Шпиллер В., прот. Слово на пассии. Беседа третья

20.03.77.

Прошла середина Великого поста. Приближается светлый праздник Воскресения Христова, Пасха. И в литургиях Преждеосвященных Даров, которые служатся по средам и пятницам в Великом посте, появились, с приближением к Пасхе. особенные молитвенные прошения о готовящихся принять святое Крещение, о тех, кто хочет и готовится стать христианином. Дело в том, что в древности крещение новообращенных совершалось, главным образом, во время торжественных праздничных богослужений, — особенно за самым торжественным пасхальным богослужением.

Объясняется это тем, что таинство крещения понималось тогда не только правильно, но и очень живо, — как таинство, в котором у человека начинается новая жизнь, «новое время». Такое же новое, проявлением и празднованием которого является Пасха Господня. Потому что в таинстве крещения мы получаем дар от Бога новой жизни в Нем и с Ним.

Для этого человек, однако, должен отказаться, отречься от старой жизни без Бога. Прежде чем получить дар новой жизни он должен отречься... от сатаны. Да, от сатаны! Готовящийся принять св. Крещение становится лицом к лицу со злом. Он должен признать реальность зла. И, зная его силу, он провозглашает веру в Божию силу, уничтожающую зло, в ту силу Божию, которую, как дар, получит сейчас в крещении.

Но мир сотворен Богом — откуда же в нем зло? Корень бытия имеет божественное происхождение — в Премудрости Божией, в божественной Софии. Как же в нем могло появиться зло? Как могла войти в него какая-то другая, не-Божия, сила и предъявить на него свои права?

«Весь мир лежит во зле» (1 Ин. 5,19) — говорит ап. Иоанн. Кто же из нас не знает этого, не видит и, так или иначе, не чувствует? Зло вошло в мир настолько глубоко, что перемешалось со всем добрым в нем. И наш Достоевский мог сказать: «Кто из нас по совести знает теперь, что есть зло и что добро» (Объявление о подписке на журнал «Эпоха», 1865 г.). А и мы, озираясь вокруг себя, — а, может быть и вглядываясь в себя, — можем повторить слова другого нашего великого писателя, Гоголя: «Грусть оттого, что не видишь добра в добре» («Дневник», 1846 г.).

Церковь об универсальности и силе зла в нашей жизни знала всегда. Знает и как оно может быть уничтожено. Но сейчас мы спрашиваем себя и с этим важным вопросом религиозного сознания обращаемся к Церкви: откуда взялось зло в Божием мире, как оно произошло? Ведь Бог зла не сотворил! Сотворенное Богом — «добро зело». Что же зло в своем существе?

Часто говорят, что зло — это просто отсутствие добра. Но разве, например, ненависть — просто отсутствие любви? Разве в ней не присутствует что-то? Что-то очень свое, очень темное и тяжелое. Откуда же это «что-то»? И что оно?

Весьма распространено биологическое объяснение происхождения зла. Такова уж природа человека... Человек, видите ли, переполнен звериными инстинктами, преступными влечениями и самыми низменными страстями. В глубине подсознания его таятся темные отвратительнейшие «комплексы», увы, часто овладевающие нами безраздельно. Такой взгляд поддерживается многими, даже целыми школами, занимающимися подпольем бессознательного в нас, вступающего в драматический конфликт с сознанием. На той же основе строятся и эволюционные теории, менее пессимистические, даже до некоторой степени оптимистические, полагающие, что в результате не очень понятного особого скачка в своем развитии человек, выпрыгнувший из животного мира, во всех отношениях совершенствуется... Но и они в самой природе человека добра, как эссенциально присущего ей начала, все же не видят.

Огромную часть мучающего людей и господствующего в мире зла находят в социальных условиях. Но эти теории объяснить происхождение и сущность зла уж совершенно не в состоянии. Конечно, зло тесно связано с социальной стороной жизни. Но для кого же неясно, что коренится оно не здесь.

Христианин, размышляя о происхождении зла и существе его, останавливается прежде всего на предусловии зла. Библия начинается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт.1,1). Небо, — учит Церковь, — это духовный мир, мир бесплотных духов. Мы говорим: ангельский. Земля — наш здешний мир, вещественный, материальный, плотский. И вот, как для одного мира, так и для другого, как для бесплотного духа, так и для воплощенного, существенно становление, иначе говоря, процесс постепенного постижения полноты идей творения, заданных ему Премудростью Божией. Божественные идеи в этом процессе находят свое осуществление. Но могут и не найти его. Потому что становление творения, как в чисто духовном, так и в нашем мире, совершается свободно. Свобода и есть предусловие происхождения зла.

Совершенство осуществление свое находит только в свободе. Насильно стать совершенным нельзя. Только в свободе возможно раскрытие добрых, вложенных в нас Премудростью Божией потенций. Самоопределение или самоположение личности совершается в свободе, — не иначе. Но это как раз и значит, что полнота совершенства самоопределяющегося духа может раскрыться в соответствии с замыслом о нем Премудрости Божией — и может не раскрыться. Самоопределение духовного существа — ангела ли, человека ли может быть в закономерном согласии с идеей о нем Премудрости Божией, может быть в согласии с его «софийностью». И в этом настоящем, высшем смысле дух в своем реальном бытии может стать и становится самим собою. Но самоопределение может быть и в отрицательную сторону. «Софийность» его остается лишь заданной целью. Тогда дух не станет самим собой, сделается чем-то другим... Испорченным.

По церковному учению, это и произошло впервые в мире бесплотных духов. То был онтологический бунт Денницы, ангела, занимавшего высочайшее положение в творении (Иез.28,14-15; Ис.14,12-13). То было прямое восстание против Бога и отказ быть самим собой. Так призошло зло, из самоопределения тварного духа. Произошло оно не от Бога, а уже в сотворенном бытии, возникло в нем как несоответствие с заданной, софийной нормой его существования, т.е. как болезнь. И это состояние бытия а не само бытие — сначала возникает в мире бесплотных духов.

По меньшей мере странно думать о каких-то демонах в наш «космический», в наш «атомный», в наш «ядерный» век, по дороге на луну или какую-нибудь другую планету. «Демонология» кажется, действительно, как минимум, несколько устаревшим мировоззрением, когда, овладевая тайнами разных энергий, человек способен прекрасно изменить жизнь на земле и даже в космосе, или... или эту же землю уничтожить в несколько минут. Но вот именно такое использование разных энергий, начиная с электрической, газовой в газовых печах, или атомной, таит в себе то, что мы, христиане, без страха впасть в обскурантизм, и называем демоническим. Потому что в таких использованиях открытий гениального человеческого ума не только просто отсутствует что бы то ни было доброе, но реально присутствует бесконечно темная, иррациональная сила зла. И мы не боимся сказать: сатанинская.

О том, как зло возникло в здешнем мире, повествует, несколько загадочно, библейское сказание о сотворении человека и о грехопадении его. Мифологическая форма библейского рассказа смущает современное цивилизованное сознание: оно не привыкло иметь дело с тем, что лежит за пределами эмпирической реальности. Между тем, в этом рассказе речь идет о том, что принадлежит не эмпирической истории, то есть не истории, а метаистории. Поэтому рассказ и ведется на символическом языке мифа, сообщающем всему сказанию высокое достоинство своеобразного иероглифа, — конечно, загадочного, как и всякий иероглиф. В этом качестве библейский рассказ всегда был и остается поныне предметом богословского и религиозно-философского раскрытия.

Он говорит об онтологическом качественном своеобразии, даже о единственности в этом смысле человека в космическом бытии. Оно в сообразности Адама, т.е. первого человека, Самому Богу. Но первый человек был всечеловеком, он носил в себе, как семя, все человечество со всеми его предрасположениями и возможностями. Так что образ и подобие Божие в нем были вложенными в самую природу людей, в естество человека.

«Бог же есть дух» (Ин. 4,24), а «...где дух Господень там свобода», по слову ап. Павла (2 Кор. 3,17), и в ней — соотносительность нашей природы и божественной. Из глубины своей свободы, из глубины силы и способности своей к творческому самоопределению, перед лицом предоставленного ему выбора: быть с Богом, быть Божиим другом, или не быть, оставаться ли в норме своего существования, т.е. в настоящем смысле слова «быть самим собой», каким задуман он Премудростью Божией, человек мог сказать: «Да, быть!”. Но мог сказать: «Нет, не быть». Выбор был сделан в сторону «Нет».

«Нет» отвергло предназначение быть сопричастным божественной жизни. Правда, к нему подтолкнуло первочеловека «нет» однажды уже прозвучавшее в небе, в мире бесплотных духов. То было демонское «нет» «спадшего с неба, как молния» (Лк. 10,18). Но провокация могла ведь и не удаться! Увы, она удалась...

Норма существования была нарушена. Естество человека оказалось искаженным. Произошла онтологическая катастрофа. Вот о чем говорит библейский рассказ о сотворении человека и о грехопадении его, т.е. о порче первозданного естества его. Именно в этой порче его и возникает все здешнее зло, как состояние нашего бытия. Как состояние его. Это значит, что своего собственного самостоятельного бытия, своей бытийственной сущности, оно не имеет ни на небе, ни на земле...

Состояние испорченности нашей природы обличается нами как нравственное зло, которое мы видим в недолжной погруженности человека в телесность, в плоть мира. При погруженности утрачивается равновесие между духом и плотью, дух оказывается в плену у плоти. И так очевидно, что нравственное зло имеет свой экзистенциальный центр внутри человека. Об этом прямо говорил Иисус Христос: «...извнутрь, из сердца человеческого исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око... Все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мк. 7,21-23). Извнутрь не первозданного, а эмпирического, т.е. уже испорченного страшными «нет» естества человека. «Нет, не хочу быть, каким создал меня Бог. Могу и хочу быть другим, не самим собой, а вот каким»...

Последствия «нет» идут гораздо дальше нравственной порчи нас. Сообразность Богу и осуществление ее в действенном уподоблении ему в жизни, т.е. в самостановлении, предполагает бессмертие. И оно было вложено в человеческое естество. Однако же отрыв от богосродного корня должен был повлечь за собой утрату бессмертия. Так как «Бог есть источник жизни, отделение от Него поэтому есть смерть», — писал святой Ириней Лионский. Оторвавшая от Бога порча нашего естества в Адаме и сделала его смертным.

Но и этого мало. Раз мир соприкасается с Богом в человеке — микрокосмосе, поставленном на вершине Божьего творения, то отчуждение человека от Бога должно было потрясти мир. Оно должно было иметь роковые последствия для всего творения. Через порчу естества человека власть зла простерлась на все творения (Рим.5,12; 6,23; 7,24). Ап. Павел говорит об этом в таких словах: «Тварь покорилась суете... по воле покорившего (ее)» (Рим.8,20). Но, как и мы, она ждет освобождения «...от рабства тлению... Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8,21-22). Итак, вот откуда и вот что такое зло в нашем христианском понимании его.

Готовящийся принять св. Крещение сначала ставится Церковью перед реальностью зла, как вы это знаете. Ставится перед «демонической» злой реальностью. И она для нас в этом мире — не миф. Мы знаем, как зло вошло в него. Также и что оно такое в своем существе. Наше крещение есть посвящение каждого из нас в воина Христова воинства, воюющего «... против духов злобы поднебесных» (Еф. 6,12). Всегда воюющего против власти зла как состояния и нас самих, и всего творения вследствие искажения в нас первозданного естества. Именно для этой борьбы мы получаем в крещении Божий дар — крещенскую благодать. И не надо забывать, — что таинство крещения, совершаемое обыкновенно где-то в уголке храма или маленькой комнате имеет космическое значение и вводит в нашу жизнь поистине космические масштабы. Мы знаем, насколько для этой борьбы сил в нас мало. Дабы освободиться нам самим и миру от страшной власти зла, нужно как бы рассечь естество, которым обладает весь человеческий род, нужно войти внутрь самой сущности этого естества и исправить его изнутри. Это могло было быть осуществлено только силой, превосходящей все естественные силы, т.е. Самим Богом. Притом принимающим на Себя наше естество и делающим его Своим.

Решающее событие вселенной произошло. Обращенный к миру как это мы с вами уже знаем — второй Ипостасью Пресвятой Троицы, преображенный Бог принял на Себя наше естество и «Слово стало плотию и обитало с нами» (Ин. 1,14). Сын Божий, ставший Сыном человеческим, вступил в историю, и она развивается теперь в Его присутствии в ней... В мир греха и тьмы вошел Тихий Свет Святыя Славы Бессмертного Отца Небесного, Святаго Блаженного — Иисус Христос. И весь видимый и невидимый мир вновь связаны с Богом — так, что теперь мир может стать таким, что «...будет Бог все во всем» (1 Кор. 15,28).

В последней беседе за последней Пассией мы постараемся глубже и лучше понять, как же Богом, в лице Господа Иисуса Христа, даруется людям сила, возводящая их к высочайшему их достоинству. Как силой этой зло может быть уничтожено и как все, совершенное Спасителем, относится к каждому человеку, верующему и неверующему. Мы постараемся глубже восчувствовать — что же конкретно дает нам Пришествие Христа, преобразовывающее мир — весь мир, который будет преображен и войдет в Славу Божию и вечную Его Красоту.

Аминь.