Леонид (Поляков), митр. Поучение в неделю мытаря и фарисея

Журнал Московской Патриархии, 1964, № 3, стр. 25—26

Жизнь налагает на каждого из нас свои обязательства, и мы обыкновенно уделяем житейским заботам все наше внимание, все наше сердце. И вот, зная это, Святая Церковь с попечительной заботой о нашем спасении назначает в течение года особое время для того, чтобы сосредоточить наше внимание, направить движение нашего сердца к высшей цели духовной жизни, к осознанию внутреннего состояния нашей души. Это время — Св. Четыредесятница — дорогое и спасительное для души время. И вчера раздалась первая весть о наступлении этот времени — за всенощным бдением пелась умилительная молитва о покаянии: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!»

Святая Церковь своими богослужениями приготовляет нас ко времени усиленного поста и молитвы, заблаговременно призывает нас оглянуться на свою жизнь, рассмотреть ее, осознать и осудить ее греховность. Церковь делает это не сразу, чтобы мы постепенно подошли к этому важному трудному подвигу.

И вот, прежде всего, для назидания Церковь представляет нашему вниманию в сегодняшнем евангельском чтении пример двоякого отношения человека к собственной жизни, — пример фарисея и мытаря.

Фарисей — пример самодовольства своим духовным состоянием, упоения своими достоинствами и уверенности в ничтожности своих проступков по сравнению с проступками других. Так, подобно евангельскому фарисею, смотрят многие на себя. И понятно, может ли кто, при таком сознании, почувствовать необходимость самоисправления, если нет самоосуждения?

А между, тем, наши добродетели часто бывают мнимыми. Мы редко чувствуем сильные и открытые приступы зла, живущего в нашем сердце; быть может, не переступаем пределы правды и добра, и только. Но что было бы с самыми честнейшими из нас, если бы благодать Божия оставила нас и вполне предоставила силе зла, нас всегда искушающего?

Вот почему неизмеримо больше прав мытарь, который, придя в храм, ее смел и глаз поднять на небо от сознания своей греховности перед Святейшим и Чистейшим Богом, но, бия себя в грудь, сокрушенно восклицал: «Боже, милостив буди мне, грешнику» (Лк. 18, 13).

В лице мытаря мы видим пример иного отношения к себе, образец того, как действительно нужно относиться к своей жизни, к своему внутреннему состоянию.

Фарисей свои небольшие добродетели сравнивал с пороками других людей, и потому его добродетели показались ему великими и совершенно успокаивали его. Мытарь же думал только о своих собственных пороках, справедливо полагая, что добродетели надо сравнивать не с пороками, но с добродетелями же. Едва ли фарисей стал бы превозносить себя за свое благочестие, если бы взял для сравнения вместо мытаря великих и святых мужей народа Божия. Что значил бы его пост сравнительно с постом, например, Иоанна Крестителя, его вера — с верой Авраама, его чистота — с целомудрием Иосифа? Мытарь же, стоя в храме, видел пред собой высочайшую святость и чистоту Господа и, сравнивая себя с нею, только вопиял сокрушенно о своей нечистоте и греховности.

И вот это смирение мытаря, исповедание им своего недостоинства были самыми верными шагами к исправлению; осознав свою греховность, устрашившись ее, осудив ее, он, конечно, тем усерднее, тем горячее пошел потом путем исправления, путем нравственного совершенствования.

Так же и мы, если хотим исправить нашу жизнь, не должны успокаивать себя своими мнимыми добрыми качествами, но, поставив перед мысленным взором евангельские примеры чистоты, осознать свою удаленность от них и смиренно просить Божие милосердие об очищении нас, и очищенным сознанием побуждать себя к деятельному совершенству.

«Не помолимся фарисейски, братие: ибо возносяй себе смирится. Смирим себе пред Богом, мытарски пощением зовуще: очисти ны, Боже, грешныя» (Стихира на «Господи воззвах»).

Леонид, архиепископ Ярославский и Ростовский