Наука

Наука

Никакого спора между наукой и религией нет и быть не может по определению, как не может быть спора между наукой и живописью. Ошибка заключалась в том, причем ошибка как со стороны Церкви, так и со стороны науки, что Церковь на Западе, Католическая Церковь, инкорпорировала в свою догматику, в свое вероучение определенные научные схемы Средневековья, например, геоцентрическую систему мира. Когда Коперник сказал, что не вокруг Земли крутятся планеты, а вокруг Солнца, это стало не очередной гипотезой или научной теорией, а вызовом вероучению. И Католическая Церковь стала защищать не веру в Бога, не догматику свою, а одну из средневековых научных гипотез, ложно догматизированную. Но в научном споре становилось совершенно ясно, что Церковь не права, а наука права. Церковь стала употреблять не только аргументы интеллектуального убеждения, но, как вы знаете, что-то и похлеще. Так на Западе вырос конфликт между наукой и Церковью, чего никогда не было на Востоке.

Вторая очень опасная ошибка — это когда наука идеологизирована. В нашей стране наука была частью мощного идеологического аппарата государства и потому могла интерпретироваться исключительно в контексте атеистического мировоззрения и никак иначе. Она стала фактором идеологического воздействия на сознание. Конечно, какая уж тут вера? Тут при помощи науки нужно было доказать, что вера — это обскурантизм, что это вчерашний день, что это не соответствует научной доктрине мира.

223

Если Церковь не вмешивается в науку и не выносит своего суждения о том, насколько данные гипотезы или теории соответствуют или не соответствуют религиозной доктрине, а наука не подвергает религиозные знания критике, используя свой инструментарий, тогда каждый остается в том поле, в котором он призван работать. Но это не изолированные поля. Наука и религия, Церковь и знание должны взаимодействовать. Церковь не может ни догматизировать научные гипотезы, ни критиковать их с догматической точки зрения, но у Церкви может быть право выносить нравственное суждение не только об отдельных научных идеях, как, например, клонирование, но и об отдельных технологиях, связанных сегодня в первую очередь с генными технологиями. Осуществлять такого рода нравственную экспертизу научных исследований Церковь, конечно, должна в тесном взаимодействии с людьми науки, что сейчас, слава Богу, начинает происходить. Полагаю, что в ближайшее время мы будем очень активно развивать наш диалог с научным сообществом.

Выступление на, встрече со студентами калининградских вузов, 23 марта 2009 года

* * *

Академическая среда влияет на формирование внутренней дисциплины человека, развивает в нем критичное отношение к самому себе, заставляет быть сдержанным в словах, дисциплинированным в мысли, способным к диалогу. Порой, когда читаешь публицистические тексты или смотришь публицистические передачи по телевидению, возникает недоуменный вопрос: «Как же такое возможно? Нельзя же говорить неправду! Ведь легко доказать, что все сказанное не соответствует действительности!» Почему же люди все-таки кричат, не стесняясь, на всю страну, на весь мир, еще и слова не дают сказать? На этот вопрос я отвечаю так: участники подобных дебатов, которые истину заменяют публицистическим пафосом, не имели опыта воспитания в академической среде. Там, где наука,

224

там всегда разумная оппозиция, там всегда присутствует такое понятие, как оппонент, там нельзя произнести пустого, недоказуемого слова — тебя поправят, даже не повышая голоса; поправят, отталкиваясь от логики, знаний, опыта. К сожалению, ничего подобного в нашем современном публичном пространстве не происходит. У нас нет тех, кто может встать и поправить, — массмедийное пространство формируется таким образом, что менее всего в нем находит место научная оценка высказанных мнений, предложений, идей.

Занятие наукой — тяжелый труд, и в каком-то смысле он требует от человека полной отдачи. Без терпения, упорства, дерзновения практически невозможно добиться успеха ни в каком деле, тем более в сфере научного поиска. Вот почему наука близка мне еще и в духовном плане, потому что и там — подвиг жизни. Невозможно быть ученым на 10,20, 30% от всего времени. Если ты занимаешься наукой, то это занятие поглощает всю твою жизнь, становится самым важным приоритетом, которому подчиняется все остальное, включая личную жизнь и досуг. В этом смысле служение Церкви очень сродни научному поиску. Служить Церкви тоже нельзя на 10, 15 или 20%. Если ты принимаешь на себя это служение, то это означает, что оно становится не просто твоим приоритетом, а твоей жизнью.

Выступление на, актовом, дне Российской академии медицинских наук, 21 июня 2013 года