Владимир, равноапостольный, великий князь

Владимир, равноапостольный, великий князь

Князь Владимир для Руси знаменует цивилизационный прорыв нашего народа к христианству, переход из язычества с его страшными кровавыми культами и практически с отсутствием сдерживающих начал. Кем был Владимир до крещения? Да разбойником на княжеском месте, насильником, убийцей! И вдруг этот человек внутренне меняется так, что народ его стал называть Красным Солнышком. Происходит внутреннее преображение личности. И к чему привело это преображение в терминах политики (потому что он был политиком)? К тому, что Россия осуществляет цивилизационный прорыв, она

37

становится частью европейской культуры, причем как восточной, так и западной, потому что в то время это было единое культурное пространство. И в этом смысле празднование тысячелетия со дня кончины святого Владимира даст нам возможность о многом подумать: и об истоках человеческой силы, человеческого благородства, человеческой доброты, и, конечно, о том колоссальном толчке, которым стало для Древней Руси прикосновение к христианским ценностям... Он крестился в Херсонесе. Это исторический факт... Но в истории нет ни одного серьезного факта, по которому бы ученые в полной мере были согласны. Возьмем известную варяжскую теорию происхождения Руси: ее одни ученые принимали, другие — нет. Но памятник «Тысячелетие России», воздвигнутый в Новгороде в 1862 году, является свидетельством того, что государство, народ считали именно 862 год датой начала своей государственности вне зависимости от научных подходов к этой теме, потому что абсолютное большинство источников, в том числе (что самое важное) летописей, говорят об этом. Вот точно так же летописи говорят о крещении Владимира в Херсонесе. А то, как это интерпретируют ученые... ну что же, пусть интерпретируют.

Рождественское интервью корреспонденту телеканала, «Россия», 7 января 2015 года

* * *

Год святого князя Владимира должен стать дополнительным фактором восприятия России как государства с великой историей, культурой, сохраняющего православную веру, самобытную народную культуру, многовековые традиционные духовно-нравственные ценности, должен способствовать развитию образовательного потенциала россиян, духовно-нравственному воспитанию детей и молодежи.

Слово на совместном заседании рабочей группы при Президенте РФ по подготовке мероприятий, посвященных памяти святого равноапостольного князя Владимира, и Попечительского совета ПСТГУ, 24 февраля 2015 года

38

В год 1000-летия преставления святого равноапостольного князя Владимира мы обращаемся к наследию, которое он нам оставил. Очевидно, что основной и самый ценный для нас смысл наследия равноапостольного князя — это смысл религиозный: принятая народом Руси вера Христова. Но я хотел бы затронуть иное измерение совершенного князем Владимиром выбора — измерение цивилизационное, национальное, общественное.

В наши дни особую остроту приобрел вопрос: какое место уготовано нам выбором веры среди народов Земли? Часто в медийной среде звучит мнение, что выбор святого Владимира — это «европейский выбор», а смысл Крещения Руси в том, что «через христианство Россия стала принадлежать Европе». Сторонники такой точки зрения очень настойчивы в ее продвижении. Такая настойчивость свидетельствует, что дело касается не только исторических оценок. Речь идет о настоящих и будущих судьбах нашего народа. Ведь если святой князь Владимир совершил цивилизационный выбор в пользу Европы, то мы должны и далее подтверждать его выбор, следуя за европейцами. Давайте разберем, справедливы ли такая точки зрения и следующие из нее выводы. Скажем сразу, что религиозный выбор и выбор цивилизации не тождественны между собой. Христианский выбор не может быть помещен в какие-либо географические рамки, будь то европейские или азиатские. Христианская культура несводима к одной национальной культуре или к группе таких культур. Христос пришел спасти все человечество. Его проповедь, Его заповеди обращены ко всем людям, живущим и в Европе, и в Азии, и в Америке, и в Африке, где угодно.

Взгляд в прошлое помогает ясно увидеть контурыбудущего.

Мы знаем, что земная жизнь Спасителя совершалась не в Европе. Он родился и жил на Ближнем Востоке, в том таинственном центре мира, который и географически расположен между Азией, Европой и Африкой, и в культурном смысле с незапамятных времен находился на перекрестке великих цивилизаций Древнего мира, вокруг которого

39

постоянно шли и даже сегодня идут войны, скрещиваются интересы различных сил и центров влияния.

Восточная Римская империя, крупнейшее христианское государство Средневековья, ставшее для русских источником Благовестия, тоже никак не может считаться только европейской державой.

При том, что культурной основой Византии несомненно был греко-римский мир и греческий язык был языком межнационального общения, она включала в себя пространства трех континентов. Антиохиец Иоанн Златоуст; сириец Иоанн Дамаскин; происходивший из земель Междуречья (территория современного Ирака) Даниил Столпник; уроженец Египта Афанасий Великий; рожденный на европейском берегу Босфора Феодор Студит, как и многие другие, были выходцами из разных частей света.

Восточное христианство не разделяло между собой Европу, Азию и Африку, не стремилось к культурному обособлению какой-то якобы избранной, особо одаренной в культурном плане территории или группы народов, но несло христианские дары всем окрестным континентам. В этом проявлялся универсализм византийской цивилизации.

Когда мы говорим о цивилизациях как об особых культурно-исторических типах, обозначенных еще Николаем Яковлевичем Данилевским, на первое место иногда выдвигаются их уникальные, ни на что не похожие, подчас экзотические черты. Но цивилизация определяется не только ими. Такими чертами может обладать и изолированное племя, живущее на одиноком острове или в непроходимых лесных дебрях. Цивилизация рождается тогда, когда ей есть что сказать всему человечеству, когда ее наследие приобретает всемирное значение.

Земное благоустроениеневозможно без опоры на духовные ценности.

Однако цивилизация, культурно-исторический тип — это явление социального, культурного, но не сакрального характера. И хотя каждая цивилизация призвана предлагать свои открытия и достижения для всех людей, для всего мира, она не может быть поставлена на место Бога, не может быть объявлена создателем высшей истины. Сама

40

постановка вопроса в таком ключе — большое заблуждение и опасный соблазн. Однако именно такому соблазну подвергались многие в истории; подвергаются ему нередко и сейчас.

Отмечу, что долгое время западная цивилизация не называла себя европейской. Вплоть до конца XVIII века культурное сообщество народов Запада предпочитало именовать себя христианским миром. Потом, когда христианские ценности на Западе стали отступать под натиском секулярных идей, было отдано предпочтение другому названию — Европа.

Совершенный в это время выбор новой идентичности уже тогда в значительной степени оказался альтернативой христианскому выбору. Об этой эволюции самоощущения и самоназвания западных европейцев подробно говорит видный британский историк Норман Дэвис.

И сегодня в словах «европейский выбор», который иногда прилагают к судьбе русского народа, нередко слышится подтекст исключительности, словно это выбор в сторону высшей культуры, высшей цивилизации и отказ от чего-то низшего, недоразвитого, несостоятельного. Этот подтекст распространяется и на современные реалии, и на выбор, совершенный Русью при святом Владимире.

Русь — это не «где», а «что»; Русь — это система ценностей, это цивилизационное понятие.

Невозможно отрицать, что, принимая христианство, Русь сделала шаг навстречу истине. Однако крещение не означает, что наши предки вошли в некое особое, элитарное сообщество народов — в этническом, социокультурном или географическом смысле. Такого выделения элитарной части человечества, такого толкования не приемлет ни византийская, ни русская культура. У Христа нет избранных народов, Он любит и ждет всех. Он любит и те народы, которые приняли христианство в апостольские времена, и те, что крестились во времена князя Владимира, и те, что услышали Благую весть гораздо позже.

Однако не случайно в рамках христианского мира стало возможным возникновение разных цивилизаций: византийской, западноевропейской, русской, латиноамериканской.

41

Это произошло потому, что христианство — религия универсальная, но не унифицирующая. Бог предоставляет каждому народу возможность раскрыть свои дарования и не утратить национального лица. В этом равенстве различающихся народов, в этом уважении к многообразию культур, в этом отрицании превосходства — наше понимание христианства, в этом — особенность нашей цивилизации. Церковное Предание гласит, что князь Владимир предпочел принять христианство от Византии, потому что русские посланники были восхищены красотой православного богослужения. Но, видимо, не только эстетическое чувство определило выбор в пользу Восточной Церкви. В этом выборе не могло не проявиться и нравственное чувство князя, чувство национального достоинства и уважения к своему народу. Ведь именно в восточной христианской традиции предполагалось полное сохранение национальной независимости. Византия и Русь взаимодействовали как равный с равным, и это было важнейшим условием крещения. Диалог, который возник между Русью и Византией, не носил и следа подобной неравноценной дихотомии. Не было речи о том, что Русь сделала «византийский выбор» и обязана следовать в фарватере Константинополя. К нам не приехали византийские латифундисты, чтобы приобрести землю и рабов. Византийские купцы не получили на Руси особых привилегий. Равноправие двух сторон было подчеркнуто и скреплено браком князя Владимира и византийской принцессы Анны.

Жители Руси, следуя тем же самым православным христианским идеалам, что и византийцы, сумели построить на этой основе самобытное общество со своими характером и возможностями.

Вдохновение —это способность принять сигнал свыше, Божественный сигнал.

Выбор святого князя Владимира ни в коем случае не был только «европейским выбором» и даже только «византийским выбором». Тем более его нельзя считать отказом от национальной культурной идентичности. Это был русский выбор, который позволил народу раскрыть свои дарования и таланты в лоне христианства, проявить себя

42

в служении вселенской истине Христовой и в рамках этого служения создать собственную цивилизацию...

Если девяностые годы проходили под знаком разрушения и хаоса, а нулевые — под знаком восстановления разрушенного, то теперь время задуматься о будущем. Возрастают новые поколения, для которых распад СССР — это уже история и которых не удовлетворишь сравнением с девяностыми годами. Они хотят ясно видеть смысл и цель развития страны, хотят понимать, кто мы, куда идем, к чему стремимся. Вот почему нам необходимо сегодня прочувствовать и осмыслить единый исторический путь, который начался с Крещения Руси, по которому шла наша Родина к победам сквозь все испытания и который открывает нам перспективу будущего.

Эта перспектива — хранение и строительство нашей самобытной цивилизации, опирающейся на универсальный христианский фундамент, учитывающей национальные начала русского народа и гармонично сочетающей их с национальными началами и религиозными традициями близких нам народов — наших соседей и братьев. Таков важнейший для нас урок наследия святого князя Владимира — наследия, которого мы должны быть достойны и которое обязаны сохранить и передать грядущим поколениям. Ключевым тезисом является то, что крещение самого князя Владимира, а затем и всей Руси решительным образом определило историческую судьбу нашего народа.

Христианин —это тот, кто несет в себе свет Воскресения Христова.

Как писал историк Антон Владимирович Карташов, «русская культура... родилась в тот момент, когда Владимир Святой, после долгих размышлений и борьбы с конкурирующими влияниями, сознательно избрал византийскую крещальную купель и в нее решительно привел и весь русский народ. Это был момент определяющий, провиденциальный для всей нашей истории... Князь Красное Солнышко... сформировал коллективную историческую душу народа и стал истинным отцом-родителем нашей культуры... Если мы... еще не осознали... что без православного корня нет русской культуры, ибо без Православия нет и русской

43

души, родящей из себя культуру, если мы еще не чтим ярко и достойно отца нашей православности — Крестителя Руси, это только признак незрелости нашего национального самосознания».

Антон Владимирович Карташов — это министр Временного правительства, человек крайне либеральных взглядов, это последний обер-прокурор Святейшего Правительствующего Синода. И вот человек таких либеральных, можно сказать, революционных взглядов таким образом охарактеризовал значение князя Владимира.

По утверждению Константина Сергеевича Аксакова, в основе наследия князя Владимира лежит христианство, именно оно «есть главная основа всего Владимирова мира... Видим здесь собранную всю русскую землю, собранную в единое целое христианскою верою, около великого князя Владимира, просветителя земли Русской». Именно Церковь, по слову святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, «оказала величайшее влияние на объединение Руси в одно государство... Под сенью Святой Православной Церкви сложилась Русь, укрепилась и выросла в великое государство».

Разумеется, и сегодня находятся те, кто говорит, что празднование памяти святого князя Владимира — это дань определенному «национальному мифу» или даже создание нового мифа; на самом же деле, по их мнению, выбор князя Владимира в пользу византийского христианства был исторически случайным, обусловленным сиюминутными обстоятельствами внутри и внешнеполитической конъюнктуры. Некоторые вообще сводят историческую роль князя Владимира к якобы сделанному им «европейскому выбору».

Реформы будут иметь успех только тогда, когда они будут учитывать ценности национальной культуры и духовного наследия.

Безусловно, выбор великого князя был совершен в определенных исторических обстоятельствах, но при этом он не может быть сведен к политической прагматике. Будь он таковым, его последствия имели бы локальный и преходящий характер. Изменилась бы конъюнктура — изменился бы и выбор. Между тем вся последующая история Руси показала, что выбор князя Владимира стал выбором

44

духовным и ценностным, а потому и оказал определяющее влияние на цивилизационное самоопределение нашего Отечества.

Известны усилия князя Владимира по объединению разрозненных славянских племен, его попытка создать общую для всех славянских племен языческую религию. Эта попытка не увенчалась успехом. И тогда после долгих раздумий, внимательного изучения разных религиозных традиций Владимир приходит к взвешенному и выстраданному решению принять Святое Крещение. Он принимает православную веру и преподносит ее своему народу как бесценное сокровище, как самое важное и значительное, чем он мог одарить своих подданных. Так в днепровской купели кладется начало новой, Святой Руси, духовному единству народному.

Николай Яковлевич Данилевский отмечал особый характер принятия христианства Русью — «не путем подчинения высшей по культуре христианской народности, не путем политического преобладания над такою народностью, не путем деятельной религиозной пропаганды, а путем внутреннего недовольства, неудовлетворения язычеством и свободного искания истины».

В жизни святого Владимира после крещения мы видим два аспекта: его личную христианскую судьбу, но также и его труды по распространению христианской веры среди восточных славян, по привнесению в народную жизнь норм и принципов христианской жизни, идеалов Церкви Христовой.

В крещальную купель вошел хитроумный военачальник, политик и прагматик, но вышел из нее новый человек, духовно окрепший, нравственно преображенный. Древние авторы свидетельствуют о совершившемся чуде. «И вот сошло на него посещение Вышнего, призрело на него Всемилостивое око Благого Бога. И воссиял разум в сердце его, чтобы уразуметь суету идольской лжи, взыскать же Бога Единого, создавшего всю тварь, видимую и невидимую»,— писал святитель Киевский Иларион, первый

45

русский митрополит, в «Слове о законе и благодати». Жестокий воин, суровый вождь, нравственно распущенная личность, что особо отмечается в летописях, после крещения полностью изменился. Теперь Владимир — это милостивый правитель, которого народ прозвал Красным Солнышком.

Святитель Иларион так повествует о христианском нраве Владимира: «Кто расскажет о многих твоих ночных милостях и дневных щедротах, которые убогим творил ты, сирым, болящим, должникам, вдовам и всем просящим милости... Ты был нагим одеяние, ты был алчущим кормитель, ты был жаждущим утробы охлаждение, ты был вдовам помощник, ты был странникам покоище, ты был бездомным кров, ты был обижаемым заступник, убогим обогащение». И это о том самом князе, который творил беззакония и бесчинства, распутничал, приносил кровавые человеческие жертвы идолам.

Перемены к лучшему начинаются с самого человека.

Крестившись, великий князь начал прилагать особое попечение о больных и бедных. Согласно «Повести временных лет», он «повелел... всякому нищему и бедному приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны деньги. Устроил он и такое: сказав, что “немощные и больные не могут добраться до двора моего”, приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: “Где больной, нищий или кто не может ходить?” И раздавали тем все необходимое». Прежние пиры с княжеской дружиной превратились в христианские трапезы единоверцев, для чего после Литургии князь выставлял для всех обильные праздничные столы. Последствия личного преображения князя сказались и в делах государственных. Святитель Иларион называет Владимира мудрым правителем, ставшим «единодержцем земли своей». Владимир воспринимал свое служение с ответственностью великого христианского государственного деятеля. Николай Михайлович Карамзин отмечает: «Главное право его на вечную славу и благодарность потомства

46

состоит, конечно, в том, что он поставил россиян на путь истинной веры; но имя Великого принадлежит ему и за дела государственные». По утверждению другого историка, Владимира Сергеевича Соловьева, святой князь «не хотел быть христианином только в частной своей жизни, он хотел быть им и как глава государства в деле внутреннего управления, а также в международных сношениях с остальным христианским миром. Верховным правилом его политики было не поддержание своей власти, не национальный интерес, но правда, любовь и мир».

Единство нации созидается отнюдь не огнем и мечом. Учрежденные таким способом государства недолговечны. Александр Македонский создал великую империю и объединил земли от Македонии до Индии, однако его царство разрушилось сразу после смерти выдающегося полководца, потому что было объединено вокруг личности императора и построено на насилии. Подобных примеров история знает немало.

Князь Владимир понимал, что единство государства и народа невозможно обеспечить насилием. Он показал, что подлинным единством может быть только единство ценностное, духовное. Равные апостольским, труды благочестивого князя по распространению христианства позволили ему сплотить разрозненные соседние племена силой христианской веры.

Нельзя настаивать на справедливости в одном месте и попирать ее в другом.

Выбор, сделанный князем Владимиром, предполагал слом всей прежней мировоззренческой основы, основ языческой жизни. Нельзя сказать, что произошло это легко и гармонично. И тем не менее христианский идеал — не во мгновение ока и не без труда, но постепенно и ценой многих усилий — вошел в плоть и кровь нашего народа. Это усилие сначала употребил святой князь, а вслед за ним и весь наш народ, действуя в соответствии со словами Евангелия: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11,12).

Ценностный, мировоззренческий выбор Руси, крестившейся по инициативе равноапостольного князя Владимира,

47

был выбором Божественной правды, основой того духовного единства, которое емко выражено в понятии «Святая Русь».

Это понятие не столько географическое, сколько духовное и уж совсем не политическое. Святая Русь существует поверх политических границ. На территории «исторической Руси» политические границы многократно возникали, исчезали, менялись, передвигались, но это не сказывалось на том внутреннем, духовно-культурном и цивилизационном единстве, которое родилось в днепровской купели и продолжает благодаря единой Русской Церкви сохраняться как наша наднациональная ценностная доминанта.

Идеал Святой Руси созидался веками — от князя Владимира вплоть до наших дней. Важнейшей предпосылкой его дальнейшего укрепления является целостное видение истории, как об этом говорится в Соборном слове XVIII Всемирного Русского Народного Собора: «Основой национального самосознания является единство исторической памяти. Перед лицом попыток противопоставить друг другу различные периоды нашего прошлого мы констатируем единство и непрерывность русской истории. Призываем соединить все самое лучшее и ценное из различных эпох нашей истории в великом синтезе религиозных идеалов Древней Руси, государственных и культурных достижений Российской империи, социальных императивов солидарности и равенства, провозглашенных в советском обществе, справедливое стремление к осуществлению прав и свобод граждан в постсоветской России. Подобную идеологическую модель можно описать формулой: вера — державность — справедливость — солидарность — достоинство».

Идеал Святой Руси укреплялся и трудами преподобного Сергия, основателя обители Пресвятой Троицы, «игумена земли Русской», подвигом своим послужившего созиданию общенационального единства. Этот идеал был художественно выражен преподобным Андреем Рублевым

48

в иконе Святой Троицы, а позднее теоретически осмыслен и сформулирован в религиозно-философской концепции соборности.

Воспринятый от святого Владимира соборный идеал Божией правды и святости интенсивно осмыслялся русскими мыслителями XIX века. Цивилизационная уникальность Руси не сводилась здесь ни к византийскому наследию, ни к славянской культурно-этнической специфичности, ни к общим с Европой культурным корням. Уникальность Руси рассматривалась не как нечто партикулярное, фиксирующееся на отличиях от окружающего ее мира, но, напротив, как всемирность, универсальность. В самом понятии «соборность», не имеющем аналогов ни в одном языке, присутствуют два аспекта: социальной солидарности, гармонично сочетающей ценности личности и социума, с одной стороны, и устремления к всеобщности, универсальности Божией правды — с другой.

Космическая борьба добра со злом, которая охватывает всю человеческую историю, является основным нервом человеческой истории.

Федор Михайлович Достоевский так сформулировал «русскую идею»: «Что такое сила русской народности, как не стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности?» Он же говорил: «Не чрез подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические особенности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполнясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо, осенит собою счастливую землю». Этот универсализм «русской идеи» никоим образом не отрицает национальных особенностей, не является космополитизмом. Как утверждает Николай Александрович Бердяев, «космополитизм и философски, и жизненно несостоятелен, он есть лишь абстракция или утопия, применение отвлеченных категорий к области, где все

49

конкретно... К космической, вселенской жизни человек приобщается через... жизнь национальную... Кто не любит своего народа и кому не мил конкретный образ его, тому не мил и конкретный образ человечества».

Вторит ему и Иван Александрович Ильин: «Любовь к своему народу не есть неизбежно ненависть к другим народам; самоутверждение не есть непременно нападение; отстаивание своего совсем не означает завоевание чужого. И таким образом национализм и патриотизм становятся явлениями высокого духа, а не порывами заносчивости, самомнения и кровопролитного варварства».

Уникальность русской цивилизации заключается в том, что она сформировалась в истории как внутренне примиренное и органичное сосуществование различных этнорелигиозных групп и культур, начало чему было положено святым князем Владимиром. В этом смысле наша цивилизация, хотя и будучи в своей основе русской и православно-христианской, является общим домом для народов разных религиозных традиций и культур, сосуществующих в гармоничном единстве.

Сегодня мы можем вместе воздать благодарение Богу, в Троице славимому, за судьбоносный выбор князя Владимира. К нам, его наследникам, в полной мере относятся слова апостола, адресованные раннехристианской общине: Вы —род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы (1 Пет. 2,9-10).

Слово на открытии международной научно-практической конференции «Князь Владимир. Цивилизационный выбор»,18 ноября 2015 года

* * *

Подлинные цели человеческой жизни достигаются через веру.

Князь Владимир вывел Русь из языческого плена и поставил на светлую стезю исповедания Христа как Бога и Спасителя. Сей равноапостольный муж стал одним из тех, кто

50

олицетворяет православный идеал праведной власти, руководствующейся подлинными ценностями, направляющей человека и общество к Богу, к жизни по Его заповедям. Креститель Руси, как мы знаем, заботился не только о благочестии новопросвещенного народа, но и о его образовании, о помощи нуждающимся.

Равноапостольный Владимир стоит у истоков духовно-нравственной идентичности православных людей, живущих ныне в пределах канонической ответственности Русской Православной Церкви. Креститель Руси соединил апостольские труды с государственным деланием, создав принципиально новый народ. Без него не состоялась бы Русь как единая держава с мощной, самостоятельной исторической волей.

Верность выбору святого князя десятков миллионов людей и в России, и на Украине, и в Белоруссии, и в других странах стала ответом всем, кто сегодня сеет среди единокровных и единоверных братьев пагубную вражду, хочет выжечь огнем из памяти народной нашу общность, восходящую к заре общей истории. Многочисленные богослужения и крестные ходы, совершенные по всей Святой Руси, ясно показали, что в народном сознании равноапостольный князь Владимир был, есть и будет символом неразрывного и всестороннего единства, основанного на православной вере. И путь, избранный Крестителем Руси, — это не страница прошлого. Это залог будущего всех народов, чья духовная история началась в крестильных купелях Херсонеса и Киева.

Кротость и смирение не являются синонимом слабости, это синоним счастья.

Промыслительно, что жизнь и деяния иных угодников Божиих, памятью которых отмечен 2015 год, связаны с утверждением дела святого Владимира — дела, продолжение которого ныне возложено волей Божией на современное поколение иерархии, духовенства и мирян. Страстотерпцы князья Борис и Глеб, сыновья равноапостольного Владимира, своим вольным страданием показали сородичам и потомкам, как надо смиренно жертвовать не только амбициями, но и самой жизнью ради предотвращения гибельных разделений и смут. Святые братья явили пример

51

подвижнического стремления сплотить русские земли, принеся себя в жертву на благо народа.

Доклад на Епархиальном собрании г. Москвы,21 декабря 2015 года

* * *

Все мы знаем, что во всяком научении лучше всего помогает добрый пример. Не могут быть успешными грядущие поколения, если их предшественники не оставили им образца для подражания. Таким образцом стал для нас святой князь Владимир. С ним связывается в наших народах память об обретении истины, благодаря которой для целой цивилизации стало возможным приобщение к богатейшему духовному опыту.

Слово на торжественном приеме в Кремле по случаю 1000-летия преставления равноапостольного князя Владимира, 28 июля 2015 года