• САЙТ БЛАГОЧИНИЯ|
• ГЛАВНАЯ|
• О БИБЛИОТЕКЕ|
• РАСШИРЕННЫЙ ПОИСК ПО БИБЛИОТЕКЕ|
• РУБРИКАТОР|
• АВТОРЫ|
• НОВОСТИ|
• КОНТАКТЫ|

Журнал "Новый Град"

Журнал "Православная мысль"

Журнал "Путь"

Агиография

Азы православия

Аскетика

Византология

Гомилетика

Догматика

Западные исповедания

История

История России

История Русской Церкви

История Церкви

Каноническое право

Литургика

Монашество

Нравственное богословие

Основное богословие

Пастырское богословие

Патрология

Православие

Русская Церковь

Св. Отцы

Св. Писание

Сектоведение

Словари, Энциклопедии

Сотериология

Социальные вопросы

Сравнительное богословие

Философия

Христология

Экклезиология

Экуменизм

Художественная литература и воспоминания

Поиск авторов по алфавиту

А Б B Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z          Без автора

Автор:Григорий Нисский, святитель

Григорий Нисский, свт. Опровержение Евномия. Книга вторая

 

СОДЕРЖАНИЕ ВТОРОЙ КНИГИ

 

 

 

1. ВТОРАЯ КНИГА ИЗЛАГАЕТ УЧЕНИЕ О ВОПЛОЩЕНИИ БОГА СЛОВА

И О ВЕРЕ, ПРЕДАННОЙ ГОСПОДОМ УЧЕНИКАМ, И РАССКАЗЫВАЕТ,

ЧТО ЕРЕТИКИ, ИЗВРАЩАЮЩИЕ СИЮ ВЕРУ И ИЗМЫСЛИВШИЕ

ИНЫЕ ИМЕНА, ВЕДУТ НАЧАЛО ОТ ОТЦА СВОЕГО ДИАВОЛА.

 

1. Христианская вера, всем народам по повелению Господа пропо­веданная учениками, не человеками и не через человека, но самим Господом нашим Иисусом Христом (Гал. 1,1), Который, будучи Словом и жизнью, и светом, и истиною, и Богом, и премудростью, и всем, что Он по естеству по сему самому наипаче подобным человекам и по виду став как человек (Фил. 2, 7), и причас­тился естества нашего подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр. 4, 15), по подобию же так как воспринял на Себя целого человека с душою и телом, почему тем и другим совершается наше спасение. Он явился на земле и обращался между людьми (Вар. 3, 38), чтобы люди думали впредь о Сущем, не сво­ими водясь суждениями и по каким-либо догадкам составляющиеся у них понятия обращая в догмат, а напротив того, убедившись, что Бог истин­но явился во плоти уверовали мы в ту одну истинную тайну благочестия, которая предана нам Самим Богом Словом, глаголавшим Своими устами апостолам. Учение же о превысшем Естестве, почерпаемое из ветхозавет­ных писаний, из закона и пророчеств,

*) В книге этот раздел не выделен. (ред.)

264

 

 

 

также из приточных наставлений, каким-то зерцалом в гадании (1 Кор. 13,12), да приемлем как свидетельство открытой нам истины, благочестно постигая смысл речений, как согласный с верою изложенною Владыкою всяческих, которую до буквы храним, как приняли, чистою и неизменною, крайнею хулою и нечестием признавая даже малое извращение преданных речений. Посему веруем, как Господь изложил, веру ученикам, сказав: идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28, 19). Вот учение таинства, которым естество наше в рождении свыше преобразуется из тленного в нетленное, из ветхого человека обновляемое во образ Создавшего в начале боговидное подобие. Поскольку сия вера предана апостолам от Бога, то не делаем в ней ни сокращения, ни изменения, ни прибавления, ясно зная, что осмеливающийся извращать божественное слово злонамеренными лжеумствованиями есть от отца своего диавола, который, оставив слова истины, стал отцом лжи и говорит свое (Ин. 8, 44). Ибо все, что гово­рится не по истине, без сомнения, есть ложь и неправда.

Итак, поскольку учение это излагается самою Истиною, то, если изоб­ретатели лукавых ересей придумывают что-либо в опровер-

265

 

 

жение божест­венного сего слова, как например, Отца именуют не Отцом, но Создателем, творцом Сына, а Сына – не Сыном, но делом, тварью и произведением Отца, и Святого Духа – не Духом, но делом дела, творением твари и всем, что угодно сказать о Нем богоборцам, – все подобное сему именуем отри­цанием открытого нам в учении сем Божества и преступлением. Ибо од­нажды навсегда научены мы Господом, на что надлежит обращать внима­ние мыслью, Кем совершается претворение естества нашего из смертного в бессмертное; это есть Отец и Сын, и Святый Дух. Поэтому утвержда­ем, что страшно и пагубно перетолковывать божественные сии слова и отыскивать придумываемые к их опровержению, как бы в исправле­ние Бога Слова, узаконившего нам принимать слова эти с верою. Ибо каждое из этих названий, понимаемое в свойственном ему значении, для христиан служит правилом истины и законом благочестия. Много и дру­гих именований, которыми означается Божество в истории, в пророчестве и в законе; Владыка Христос, оставив все те имена, какими мог привести нас к вере в Сущего, предлагает сии глаголы, давая этим разуметь, что нам достаточно остаться при названии Отца и Сына, и Святого Духа для разу­мения действительно сущего,

266

 

 

который один и не один. По понятию сущ­ности Сущий – един, почему и Владыка узаконил взирать на единое имя, а по отличительным свойствам, служащим к знанию ипостасей, вера в Него делится на веру в Отца и Сына, и Святого Духа, – неотлучно разделяемых и неслиянно соединяемых. Ибо, когда услышим слово Отец, дадим в себе место той мысли, что имя это не только само в себе разумеется, но означает собою и отношение к Сыну, потому что Отец не был бы умопредставляем отдельно Сам по Себе, если бы с произнесением слова Отец не соединя­лось с ним понятие о Сыне. Посему, познав Отца этим самым словом науче­ны мы и вере в Сына. Посему, так как Божество по естеству, что Оно есть и как Оно есть, таково же точно и всегда, не когда-либо стало тем, что Оно теперь и не будет когда-либо чем-то таким, чем не есть теперь, Отцом же наименован в Писании истинный Отец, а вместе с Отцом является и Сын, то необходимо веруем, что, не допуская никакого превращения или изме­нения в естестве, чем Он теперь, тем непременно был и всегда; или если когда не был чем, то непременно не есть тем и теперь. Поэтому, так как ис­тинное Слово именует Отцом, то всегда непременно и был Отцом, и есть, и будет,

267

 

 

как был. О Божием и пречистом естестве не позволительно сказать, что Оно не всегда прекрасно. Ибо если не всегда было тем, что Оно теперь, то, конечно, превратилось или из лучшего в худшее или из худшего - в луч­шее. Но равно нечестиво в этом то и другое, что ни будет сказано о Божием естестве. Божество не допускает превращения и изменения. Все, что есть прекрасного и доброго, всегда умопредставляется в источнике прекрасно­го. Прекрасен же и выше всего прекрасного Единородный Бог, сущий в недре Отчем (Ин. 1, 18). А Сущий в недре – не рожденный ли?

 

2. ПОТОМ ПРОСТРАННО ИЗЪЯСНЯЕТ УЧЕНИЕ О ВЕЧНОМ ОТЦЕ И

СЫНЕ И СВЯТОМ ДУХЕ.

 

2. Итак, доказано этим, что Сын в Отце, в Котором Он от вечности умопредставляется жизнью, светом, истиною, всяким добрым наименова­нием и всякою доброю мыслью, а все это таково, что утверждать, будто бы Отец существует иногда без этого, Сам по Себе, - есть признак крайнего нечестия и вместе безумия. Ибо если Сын, как говорит Писание, есть сила Божия, премудрость, истина, свет, святость мир, жизнь и подобное сему, то прежде бытия Сына, которое отрицать угодно еретикам, конечно, и сего не было у Отца. А если сего не было, то, без сомнения, не имеющим таковых благ признают Отчее лоно. Посему, чтобы и Отец не был представ­ляем ли-

268

 

 

шенным своих благ, и учение не впало в сию несообразность, по слову Владыки, с вечностью Отца необходимо умопредставляется и вера в Сына. Почему все именования, употребляемые для показания превысшего естества, отлагаются в сторону, предлагается же нашей вере, как всего яснее показывающее истину, название Отца, которое, по сказанному, в отно­сительном смысле показывает вместе с собою и Сына. А как Сын, Который – в Отце, по сказанному в предыдущих словах, всегда есть то, что Он есть, потому что Божество по естеству не допускает приращения до большего и вне себя не усматривает какого-либо иного блага, по причастии которого приобрело бы большее, но всегда одинаковый, не отвергнет того, что имеет, и не приемлет, чего не имеет, да и не имеет ничего отметного, и если что блаженно, пречисто и истинно благо, то непременно уже и окрест Его и в Нем; необходимо посему видим, что не вследствие приобретения при­сущ Ему Дух благой и Святый, Дух правый, владычный, животворящий, содержащий и освящающий всю тварь, Который производящий все во всех,как Ему угодно (1 Кор. 12, 6. 11), так что невозможно и представить ка­кого-либо промежутка между помазанником и помазанием или между царем и царством, или между премудростью и духом премудро-

269

 

 

сти, или между истиною и духом истины, или между силою и духом силы, но как в Отце от вечности умопредставляется Сын, Который есть премудрость и истина, и совет, и крепость, и ведение, и разум, так и в Сыне от вечности умопредставляется Дух Святый, Который есть Дух премудрости и исти­ны, и совета, и разума, и все прочее, чем есть и именуется Сын. Посему-то говорим, что соединено и вместе раздельно предана святым ученикам сия тайна благочестия, а именно: что должно веровать во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Ибо особенность Ипостасей ясною и неслиянною дела­ет раздельность Лиц. Одно же имя, поставленное в изложении веры, ясно объясняет нам единство сущности Лиц, в Которые веруем, разумею Отца и Сына, и Духа Святого. Ибо по этим названиям дознаем не разность естес­тва, но одни свойства, служащие к познанию ипостасей, по которым знаем, что Отец – не Сын, и Сын – не Отец, или Отец или Дух Святой – не Сын: но каждое Лицо познается по особой отличительной черте ипостаси, в неоп­ределимом совершенстве само по себе представляемое и не отделяемое от Лица, с Ним соединенного.

 

3. ПОСЛЕ СЕГО ОБЪЯСНЯЕТ НЕПОИМЕНОВАННОЕ ИМЯ СВЯТОЙ

ТРОИЦЫ, ВЗА­ИМНОЕ МЕЖДУ СОБОЮ ОТНОШЕНИЕ ЛИЦ,

А ТАКЖЕ – НЕДОВЕДОМОСТЬ СУЩНОСТИ, СНИСХОЖДЕНИЕ К НАМ

БОГА СЛОВА, ЕГО РОЖДЕНИЕ ОТ ДЕВЫ, ВТОРОЕ ПРИШЕСТ­ВИЕ,

ВОСКРЕСЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ И ВОЗДАЯНИЕ.

 

3. Посему что же значит непоименованное имя, о котором Господь, сказав: кре-

270

 

 

стяще их во имя, не присовокупил того самого слова, которым бы показывалось значение имени? Мы имеем о нем следующее понятие: все, существующее в твари, постигается по значению имен. Кто скажет небо, тот разумение слышащего приводит к твари, этим именем озна­чаемой, и о человеке или каком-либо живом существе упомянувший по имени немедленно в слышащем отпечатлевает образ существа, а также и все прочее приданным вещи именем живописуется в сердце того, кто пос­редством слуха принял в себя название, какое имеет вещь. Но одно несозданное естество, в которое веруем в Отце и Сыне, и Духе Святом, выше всякого в имени заключенного значения. Посему-то Слово, когда научило вере изрекши имя, не присовокупило, какое это имя. Да и как нашлось бы имя тому, что выше всякого имени? Но нам предоставлена власть, сколько достанет сил у нашего благочестно подвигнутого разумения найти какое-либо имя, указующее на превысшее естество, и одинаково приложит оное к Отцу и Сыну, и Святому Духу, будет ли этим именем благой или нетлен­ный, что только признает каждый достойным того, чтобы взять оное для указания пречистого естества. И этим изложением, кажется мне, законополагает Слово, что должно нам убедиться в неизреченности и

271

 

 

непости­жимости Божией сущности. Ибо ясно, что название Отец не сущность выражает, но означает отношение к Сыну. Посему, если бы можно было человеческому естеству познать сущность Божию, то, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4), не умолчал бы о ведении сего. Теперь же тем самым, что не сказал ничего о сущности, пока­зывает, что ведение оной невозможно, но узнав, что вместимо для нас, не имеем нужды в невместимом, достаточною для спасения своего имея веру в преданное учение. Ибо совершеннейшее учение благочестия узнать, что Он есть действительно Сущий, — Тот, в Ком по относительному понятию открывается величие Сына, — Сына, Который, как сказано, в единении с Собою показывает Духа жизни и истинного, потому что Сам есть и жизнь и истина.

Представив это в такой раздельности и предавая анафеме всякое ере­тическое предположение в божественных догматах, веруем, как научены Словом Господним, во имя Отца и Сына, и Святого Духа, исповедуя с сею верою и домостроительство, совершенное в роде человеческом Владыкою твари, Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Фил. 2, 6-7);

272

 

 

и воплотившись в святой Деве, искупил нас от смерти, которой были связаны проданы греху (Рим. 7, 6.14), взамен на искупление душ наших дав драгоценную кровь вою, которую излил, претерпев крест и самим Собою проложив нам путь воскресению из мертвых. Ибо в свое время во славе Отца придет судить всякую душу по правде, когда все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения (Ин. 5, 28-29). Почему, чтобы еретическое разногласие, рассеваемое ныне Евномием, кем-либо из людей простых, будучи принято без расследования, не повредило в нем чистоты веры, по необходимости предложив здесь распространяемое еретиками изложение, попытаемся обличить негодность их учения.

 

4. ПОСЛЕ ЭТОГО ВЕСЬМА РАЗУМНО ОБЛИЧАЕТ ПУСТОЕ И

ХУЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЕВНОМИЕВА МНЕНИЯ О СУЩЕМ.

 

4. Учение их читается так: Веруем в единого и единственного ис­тинного Бога, по учению самого Господа, не лживым словом чествуя Его потому что Он не лжив, но как действительно по естеству и по славе сущего единого Бога, безначально, вечно, бесконечно единственного. Кто обещал веровать по учению Господа, тот изложения веры, сделанного Владыкою всяческих, да не извращает в другое, ему самому угодное, но да последу­ет глаголам истины. По-

273

 

 

сему, когда там учение веры содержит в себе имя Отца и Сына, и Святого Духа, какое согласие с глаголами Владыки имеет сочиненное ныне, так чтобы с их учением сравнивать такой догмат? Где в Евангелиях сказал Господь, что должно веровать в одного и единственного истинного Бога? Не указать им сего, разве есть у них какое-либо новое Евангелие. Ибо, какие издревле и до ныне по преемству читаются в цер­квах, в тех нет сего изречения, в котором говорится, что должно веровать или крестить в единого и единственного истинного Бога, как говорят ере­тики, а, напротив того, говорится: во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Мы же, как научены словом Владыки, утверждаем, что слово единый не Отца только означает, но вместе с Отцом показывает и Сына, потому что Господь сказал так: Я и Отец — едино (Ин. 10, 30). Подобно сему и имя Божество одинаково придается и началу, в котором Слово, и Слову сущему в начале; ибо Господь сказал: и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1, 1), так что в означаемом именем Божество, вместе с Отцом одинаково умопредставляется и Сын. Сверх же сего и слово истинный не может быть разумеемо о чем-либо ином, кроме истины. А что Господь — истина, никто, без сомнения, не будет сему противоречить,

274

 

 

если не чужд он ис­тины. Посему, если Слово в едином, и Оно есть Бог и истина, как пропо­ведуется в Евангелиях, то с каким учением Господа может быть сравнен догмат употребившим эти отличительные речения? Ибо отличение единс­твенного от неединственного есть то же, что и отличение Бога от не Бога и истинного от неистинного. Посему, если, имея в виду идолов, в отношении к ним делают это разделение речений, то с этим согласны и мы, потому что имя Божество по одноименности придается и языческим идолам. Ибо все боги народов — идолы (Пс. 95, 5). И еще Писание отличает единственного от множества и истинного от ложного, и не сущих богов от сущего Бога. Если же делается отличение от Единородного Бога, то пусть знают мудрецы, что истина имеет отличие от одной только лжи, и Бог отличен от не сущего Бога. А в догмате о Господе, Который есть истина сущего Бога, сущем в Отце и сущем едино с Отцом, отличительные сии речения не имеют места. Ибо действительно верующий в Единого в Едином видит и соединенного с Ним во всех отношениях истиною, Божеством, сущностью, жизнью, пре­мудростью, одним словом, всем. Или, если не видит в Едином Того, Кто есть все это, то вера его ни во что, потому

275

 

 

что Отец без Сына не Отец и не называется Отцом, как и без силы не силен и без премудрости не премудр, ибо Христос — Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1, 24). Посему вне силы или истины, или премудрости, или жизни, или истинного света мечтающий видеть или ничего не видит, или непременно видит зло. Ибо отъятие благ делается положением и осуществлением зла. «Не лживым словом чествуя Его, потому что Он не лжив», - говорит Евномий. Этим-то словом умоляю его пребывать свидетельствующим об Истине, что Она не лжива.

Ибо если будет держаться такого образа мыслей, что все, сказу­емое Господом, далеко от лжи, то убедится, конечно, что истинствует Сказавший: Я во Отце, и Отец во Мне (Ин. 14, 11), без сомнения же, це­лый в целом, так что ни Отец в Сыне не имеет избытка, ни Сын в Отце не умаляется; и Сыну так надлежит быть чтимым, как чтут Отца (Ин. 5, 23). Истину говорит Сказавший: видевший Меня видел Отца (Ин. 14, 9), и что никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына (Мф. 11, 27). Вследствие всего этого принявшими изречения сии как истинные не предполагается никакого различия у Отца и Сына ни в славе, ни в сущ­ности, ни в чем-либо

276

 

 

ином. «Действительно по естеству и по славе сущего единого Бога», - говорит Евномий. Действительно сущее отличается от не действительно сущего. Действительно же сущим есть каждое из существ, поскольку оно существует. А что, хотя в каком-то призраке и предположе­нии кажется имеющим бытие, однако же не имеет, то не существует дей­ствительно, как, например, сонная греза, привидение или человек, изобра­женный на картине. Сии и подобные этим призрачные существа не имеют действительного бытия. Посему, если утверждают согласно с иудейским понятием, что Единородный Бог вовсе не существует, то хорошо делают, об одном Отце свидетельствуя, что Ему только действительно принадле­жит бытие. Но если не отрицают, что существует и Творец вселенной, то пусть убедятся действительного бытия не лишат сего Сущего, Который при богоявлении, бывшем Моисею, Сам Себя наименовал сущим, сказав: Я есмь Сущий (Исх. 3, 14), как Евномий соглашается с этим в следующих словах, говоря, что Он есть явившийся Моисею. Потом называет Отца по естеству и по славе единым Богом. Посему, если возможно, чтобы был Бог, не будучи Богом по естеству, то пусть и ведает Его утверждающий это. А если не — Бог, Кто не Бог по естеству, то

277

 

 

пусть узнают от великого Павла, что служащие богам, которые в существе не боги, не Богу служат (Гал. 4,8). Мы же, как говорит Апостол, служим Богу живому и истинному (1 Фес. 1, 9); Тот, Кому служим, есть Иисус Христос. Ибо служением Ему хвалился и Апостол Павел, говоря: Павел раб Иисуса Христа (Рим. 1,1). Посему мы, не служащие уже не сущим по естеству богам, познали сущего по естеству Бога, и перед Которым бы преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Фил. 2, 10). Но не служили бы, если бы не уверовали, что Он есть живой и истинный Бог, о Котором всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Фил. 2, 11).

Бога единого, говорит Евномий, безначально, вечно, бесконечно единственного. Еще научитесь, неразумные, благоразумию, говорит Соломон (Притч. 8, 5), чтобы не обольститься вам никогда и не впасть в отрицание Божества Единородного. Не допускающее до себя смерти и тления беско­нечно. А также и вечным называется не временное. Посему, что не вечно и не бесконечно, то умопредставляется непременно в естестве тленном и временном. Поэтому кто бесконечность усвояет единому и единственному Богу, значения же бесконечности и вечности не распространяет и на Сына, тот подобным

278

 

 

сему оборотом речи доказывает, что Сын, отличаемый от вечного и бесконечного, тленен и временен. Но мы, когда услышим, что Бог единый имеющий бессмертие (1 Тим. 6,16), под бессмертием разумеем Сына, потому что жизнь есть бессмертие. И когда говорится, что Бог обитает в неприступном свете, опять под истинным светом, который не доступен лжи, не сомневаемся, разумеет Единородного, в Котором Отец, как узнали мы от самой Истины. Слушатель же пусть сам изберет из сего, что более благо­честиво, — по сказанному ли теперь боголепно славословить Единородного или утверждать, что Он тленен и временен, как толкует ересь. «Что до сущности, по которой Бог един, неразделяемого на многих, - продолжа­ет Евномий, - или как иначе не делающегося иным, или не изменяющего образ бытия, какой имеет, и из одной сущности не преобразующегося в троякую Ипостась. Ибо по всему и на всегда есть един, в том же самом и одинаково пребывая единственным». Но в сей предложенной здесь речи разумному слушателю надлежит сначала пустые речения, внесенные в речь без смысла, отличить от тех, которые кажутся имеющими смысл, а после сего рассмотреть смысл сказанного, открывающийся в остальном, согла­сен ли он с благочестивою мыслью о Христе.

279

 

 

5. ПОТОМ ЧУДНЫМ ОБРАЗОМ НИЗЛАГАЕТ НЕУДОБОВРАЗУМИТЕЛЬНОСТЬ РАССУЖДЕНИЙ ЕВНОМИЯ О ТОМ,

ЧТО СУЩНОСТЬ ОТЦА НЕ МОЖЕТ НИ ОТДЕЛЯТЬ­СЯ, НИ ДЕЛИТЬСЯ,

НИ ДЕЛАТЬСЯ ЧЕМ-ЛИБО ИНЫМ.

 

5. Итак, первая часть предложенного вполне далека от всякого и хорошего, и дурного смысла. Ибо, какой смысл в этом: «но что до сущ­ности, по которой Бог един, не разделяемого на многих, или как иначе не делающегося иным, или не изменяющего образ бытия, какой имеет»? И сам Евномий не скажет, а думаю, и никто из поборников его не будет в состоянии найти в сказанном хоть тень какого смысла. «Что до сущнос­ти, по которой един, неразделяемого». Говорит ли, что Сам не отделяется от своей сущности или утверждает, что сущность Им не делится; эта не имеющая значения речь есть какой-то шум и пустой напрасно поднятый звон. И какая надобность останавливаться на исследовании сих невразу­мительных речений? Ибо, кто бы то ни было, как останется в бытии, отде­лившись от своей сущности? Или как чья-либо сущность, разделившись, показуется сама к себе? Или как возможно исшедшему из того, в чем существует сделаться иным, став вне себя самого? Но «из одной сущности не преобразующегося в три ипостаси», - говорит Евномий. «Ибо по всему и на всегда совершенно есть един, в том же самом и одинаково пребывая единственным». Невразумительное в сказанном явно, думаю, всякому и прежде наших замечаний. Но пусть

280

 

 

возражает на них, кто думает, что в предлагаемом есть какая-нибудь мысль или какой-либо смысл. Ибо по­ложивший основательно судить о силе речи не удостоит и заняться тем, что несостоятельно. Да и какую силу против нашего догмата имеет ска­занное: «что до сущности, по которой Он един, не разделяемого, или не раздробляемого на многих, или как иначе не делающегося иным или не изменяющего образ бытия, какой имеет, и из одной сущности не преоб­разующегося в три ипостаси»? Так у христиан не говорят и не веруют, и на мысль не придет сего вследствие исповедуемого нами. Ибо кто когда сказал или слышал сказавшего в церкви Божией, что Отец или отделяет, или делит сущность, или иначе делается иным, выходя сам из Себя, или преобразуется в три ипостаси? Евномий говорит это сам с собою, не с нами препираясь, но оплетая собственные свои бредни и, к нечестию, примешав в сказанном великое неразумие. Ибо равно нечестивым и безбожным на­зываем как Владыку твари признавать сотворенным, так думать, что Отец, поскольку Он Отец, делится или рассекается, или Сам из Себя выходит, или в три ипостаси преобразуется, как глина какая или воск, принимая на Себя раз-

281

 

 

ные образы.

Но рассмотрим следующие за этим слова.» Ибо по всему и навсег­да есть един, в том же самом и одинаково пребывая единственным». Если говорит об Отце, то согласны с этим и мы. Ибо Отец, как и действитель­но, един, единственный во всем и навсегда, то же самое в той же мере и одинаково имеет, и не есть иногда то, чем дотоле не был и впредь не бу­дет. Посему, если к Отцу относится подобная речь, то Евномий пусть не препирается с догматом благочестия, согласуясь с Церковью в этой час­ти. Ибо кто исповедует, что Отец всегда одинаков, един и единствен, тот подтверждает учение благочестия, в Отце видя Сына, без Которого Отец не Отец и не именуется Отцом. Если же творит иного какого Бога, кроме Отца, то пусть имеет дало с иудеями или с так называемыми ипсистианами, у которых разность с христианами в том, что исповедуют они какого-то Бога, которого именуют высочайшим (ὕψιστον), или вседержителем, но не признают Его Отцом. Христианин же, если не верует в Отца, уже не христианин.

 

6. ПОСЛЕ СЕГО ДОКАЗЫВАЕТ ЕДИНСТВО СЫНА С ОТЦОМ И

ТАКЖЕ НЕЗНАНИЕ ЕВНОМИЕМ ПИСАНИЙ И НЕЗНАКОМСТВО С ОНЫМИ.

 

6. Но что Евномий присовокупляет вслед за этим, состоит в следую­щем. «Бог, - говорит он, - не имеет сообщника в Божестве, соучастника в славе, соискателя власти, сопрестольника в царстве; по-

282

 

 

тому что Он един и единственный Бог, Вседержитель, Бог богов, Царь царствующих, Господь господствующих». Не знаю, кого имя в виду, свидетельствует Евномий, что Отец не допускает до общения с Собою в Божестве. Если ведет такую речь против суетных идолов и против погрешительного мнения идолослужителей, как и Павел взывает, что нет согласия между Христом и Велиаром, ни соучастия верного с неверным, ни совместности храма Божия с идолами (2 Кор. 6, 15-16); то согласны с ним и мы. Если же в сказанных словах Единородного Бога отлучает от Отчего Божества, то пусть знает, что дилемма ему самому готовит обвинение в его нечестии. Ибо или совершенно отрицает, что Единородный Божий есть Бог, чтобы сохранить Отцу несообщимость в Божестве с Сыном, и этим изобличает себя, что он отступник, отрицающийся Бога христианского, или, если согласится, что Он есть Бог, по естеству не сходный с истинным Богом, то, по всей необходимости, признается, что чтит богов, по разно­сти естеств между собою раздельных. Пусть изберет из сего, что угодно ему, – или отрицает Божество Сына, или вводит в учение многих богов: но что ни изберет из сего, равно это нечестиво. А мы, тайноводствуемые богодухновенными словесами Писания, в Отце и Сыне

283

 

 

видим не общение, но единство Божества; чему собственным словом Своим научил Владыка, когда сказал: Я и Отец – едино (Ин. 10, 30), и: видевший Меня видел Отца (Ин. 14, 9). Ибо если бы не был того же естества, то как или имел бы в Себе чуждое, или показывал бы на Себе неподобное, когда естество стороннее и чуждое не приемлет отличительной черты инородного? Но Евномий говорит, что Бог «не имеет соучастника в славе». А то, как имеет, сказывает, хотя и не знает, что говорит. Ибо Сын не делит славы с Отцом, но имеет всю славу Отца, как и Отец имеет всю славу Сына. Он так го­ворит Отцу: все Мое Твое, и Твое Мое (Ин. 17, 10). Почему говорит еще, что во славе Отца явится и во время суда, когда воздаст каждому по делам его (Мф. 16, 27). А этими словами показывает единение естества. Ибо как иная слава солнца, иная слава луны (1 Кор. 15, 41), потому что нет сходства в естественных свойствах составных частей их, а если бы слава обоих была одна и та же, то не полагалось бы никакой разности в их при­роде, так предрекший о Себе, что явится во славе Отца, тождеством славы показал общность естества.

А утверждать, что Сын не сопрестолен с Отцом на царстве, слу­жит свидетель-

284

 

 

ством великой внимательности к божественным словам в Евномий, который, через меру углубившись в богодухновенные Писания, не слыхал еще сказанного: ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога (Кол. 3, 1. 2), и: воссел одесную престола Божия (Евр. 12, 2) и других подобных этим мест, множество которых нелег­ко перечислить, и которых не зная еще, Евномий воспрещает Сыну быть сопрестольником Отцовым. Выражение же соискатель власти лучше прейти молчанием, как неразумное, нежели изобличать, как нечестивое. Ибо какой смысл имеет выражение: соискатель (συγκλήρος), невозможно найти из общего словоупотребления. Об одежде Господней мечут жребий, как говорит Писание (Ин. 19, 23-24), не захотевшие раздирать хитон Владыки, но пожелавшие сделать оный достоянием одного из них, кому подарит жребий (κλῆρον). Посему мечущие между собою жребий о хи­тоне все равно могут быть названы соискателями (συγκλήροι). Здесь же идет речь об Отце, и Сыне, и Святом Духе, и власть их в естестве. Ибо Дух Святый дышит, где хочет (Ин. 3, 8), производит все во всех, как Ему угодно (1 Кор. 12, 6. 11); и Сын, Которым приведены в бытие всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое (Кол. 1,

285

 

 

16), творит все, что хочет (Пс. 113, 11), и оживляет, кого хочет (Ин. 5, 21); и Отец положил в Своей власти времена (Деян. 1, 7), со временами же и все происшедшее во времени признаем подвластным Отцу. Итак, если, по замеченному, доказано, что творить, что хотят Отец, и Сын, и Святый Дух, в их власти, то какой смысл имеет выражение соискатель власти? Невозможно усмотреть это. Ибо наследник всем (Евр. 1, 2) Создатель веков, со Отцом сияющий славою Его, изображающий в Себе Ипостась Отца, имеет все, что имеет Сам Отец, и есть Господь всякой власти; между тем как достоинство не переносится с Отца на Сына, но остается у одного и есть у другого. Ибо сущий в Отце, без сомнения, в Нем со всею Своею силою, и имеющий в Себе Отца объемлет в Себе всю Отчую власть и силу, потому что имеет в Себе всецелого Отца, а не часть Его, а имя всецелого Отца, без сомнения, имеет и власть Его. Посему, что разумея, Евномий ут­верждает, что Отец не имеет соискателя власти? Скажут это, может быть, ученики его суетности. Ибо умеющий понимать слова признается, что не в состоянии выразуметь сказанное без смысла. Евномий говорит, что Отец не имеет соискателя власти. Но кто-либо скажет, что Отец и Сын спорят между собою о власти

286

 

 

и решают это жребием; но вот священный Евномий, по дружеской снисходительности вступая между Ними в посредство, преимущество власти без жребия уделяет одному Отцу!

Смотрите, сколько смешного и ребяческого в этом не поднимающем­ся с земли изложении догматов. Кто держит все словом силы Своей (Евр. 1, 3), Кто изъявит о чем желание, чтобы это произошло, и силою по­веления творит, что Ему угодно, у Кого сила сопутственна изволению, и мерою силы служит воля Его, ибо сказано: Он [сказал, и они сделались,] повелел, и сотворились (Пс. 148, 5), Кто сам Собою создал и в себе Самом осуществил все, без Кого ни одно существо не приходило в бытие и не пребывает в бытии; ужели Тот от какого-либо жребия ожидает, чтобы возыметь Ему власть? Судите, слышащие, состоятелен ли у того ум, кто утверждает это? Единый и единственный есть Бог вседержитель, говорит он. Посему, если именованием вседержитель указывает на Отца, то наше, а не чужое излагает учение. Если же, кроме Отца, иного какого разумеет вседержителя то пусть, если угодно, и обрезание проповедует этот поборник иудейских догматов. Ибо вера христианская имеет пред очами Отца. Отец же есть все: Всевышний, Вседержитель, Царь

287

 

 

царствующих, Господь господствующих - и все, что близко к высокому значению, принадлежит собственно Отцу. А что принадлежит Отцу, все то принадлежит и Сыну, так что если действи­тельно так разумеет Евномий, то принимаем его слова. Но если, оставив Отца, иного именует вседержителя, то иудейское излагает учение или сле­дует Платоновым положениям. Ибо и этот философ, сказывают, утверж­дает, что есть некий верховный творец и создатель каких-то низших богов. Посему, тот, кто, держась иудейских и Платоновых учений, не приемлет Отца, не есть христианин, хотя в исповедуемом учении и чтит какого-то вседержителя, так и Евномий обманывает наименованием, иудействуя в своем мудровании или чествуя чтимое эллинами, прикрываясь же именем христианина. Но и об изложенном по порядку вслед за этим будет то же слово. Евномий говорит: «Бог богов», присовокупив имя Отец, речь сию присваивает себе, зная, что Отец есть Бог богов. А все, принадлежащее Отцу, без сомнения, принадлежит и Сыну. «И Господь господствующих». То же и об этом слово. «И всевышний над всею землею», ибо кого ни предста­вишь мысленно, Он всевышний над всею землею. Подобно надзирают над земным свыше и Отец, и Сын, и Святый Дух. Но что и

288

 

 

вслед за этим при­лагает Евномий к сказанному: Всевышний на небесах, всевышний во все­вышних, пренебесный, истинно Сущий тем, что Он есть и чем пребывает, истинный в словах, истинный в делах, - все это око христианское равно усматривает в Отце, и Сыне, и Святом Духе. Если же Евномий присваива­ет это только которому-либо одному из Лиц, исповедуемых по преданию веры, то пусть осмелится назвать не истинным в словах Изрекшего: Я есмь путь и истина (Ин. 14, 6), или Духа истины, или пусть не соглашает­ся признать истинным в делах Творящего суд и правду или Духа, производящего все во всех, как Ему угодно (1 Кор. 12, 6. 11). Ибо если не припишет сего исповедуемым по преданию веры Лицам, то совершенно отвергается христианская вера. Ибо как почтет кто достойным веры того, кто лжив в словах и не истинен в делах своих?

Но приступим к продолжению речи. Ибо говорит: «выше всякого на­чала, подчинения, власти». Наше это учение и собственно принадлежащее вселенской Церкви, – веровать, что естество Божие выше всякого начала и имеет в подчинении у себя все умопредставляемое нами в числе су­ществ. Но естество Божие – Отец, и Сын, и Святый Дух. Если же одно­му Отцу приписывает силу сию,

289

 

 

если Его одного признает свободным от превратности и преложения, если Его одного называет пречистым, то очевидно, что этим уготовляется – именно же: Кто не имеет сего, тот неп­ременно превратен, тленен, прелагаем, скорогибнущ. Итак, вот чему учит Евномий о Единородном Боге и о Святом Духе! Не употребил бы он противоположения, отличая тем Отца, если бы не имел сей мысли о Сыне и о Духе. Рассудите наконец, братья, не гонитель ли христианской веры кто держится сего образа мыслей? Ибо кто согласится признать для себя досточтимым превратное, удобопрелагаемое, скорогибнущее? Итак, у доказывающего подобные мнения вся цель – изгнать из Церкви веру в Сына и Святого Духа, когда доказывает, что не пречисты, не непревратны, не непреложны или Сама Истина, или Дух истины.

 

7. ПРИ СЕМ ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ЕДИНОРОДНЫЙ НЕ ОТ ОТЦА ТОЛЬКО, НО И ОТ ДЕВЫ, ДУХОМ СВЯТЫМ РОЖДЕННЫЙ БЕССТРАСТНО, НЕ РАЗДЕЛИЛ СУЩНОСТИ. ДА И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЕСТЕСТВО, РОЖДАЕМОЕ С РОЖДАЮЩИМИ НЕ ДЕЛИТСЯ ИЛИ ОТ НИХ НЕ ОТДЕЛЯЕТСЯ, КАК ВЕСЬМА УМНО ДОКАЗАНО ЭТО АДАМОМ И АВРААМОМ.

 

7. Посмотрим же, что еще присовокупляет Евномий к сказанному. «Не разделяя в рождении, - говорит он, - собственной своей сущности не один и тот же и рождающий и рождаемый, или не один и тот же делаю­щийся Отцом и Сыном, потому что нетленен». Подобно сему, может быть, что Пророк говорит о нечестивых: ткут паутину (Ис. 59, 5). Как паутина имеет наружный вид ткани, но под этой

290

 

 

наружностью нет само­стоятельности; ибо прикасающийся к паутине не касается ничего состоя­тельного, паутинные нити от прикосновения пальцев пропадают, подобна сему и несостоятельная ткань пустых речений. «Не разделяя в рождении, - говорит, - собственной своей сущности, не один и тот же и рождающий, и рождаемый». Словом ли надлежит назвать сказанное или скорее куском какой-то мокроты, выплевываемой при усилившейся водянке? Ибо что значит - делить в рождении свою сущность, одному и тому же быть и рож­дающим, и рождаемым? Кто столько расстроен умом, чтобы выговорить слово, с которым, по-видимому, борется Евномий? Церковь верует, что истинный Отец есть истинно Отец Своего, а не чужого Сына, как говорит Апостол, ибо в одном из посланий так сказал решительно: Который Сына Своего не пощадил (Рим. 8, 32), присовокуплением слова Своего отличая от сподобившихся сыноположения по благодати, а не по естеству. Что же говорит охуждающий это наше предположение? «Не разделяя в рождении сущности Своей, не один и тот же и рождающий, и рождаемый, или не один и тот же делающийся Отцом и Сыном, потому что нетленен». И тот, кто слышит о сущем в начале Слове, о сущем Боге Слове, о Слове, исшед­шем от Отца, так

291

 

 

оскверняет пречистый догмат этими срамными и зловонными мыслями говоря: в рождении не разделяет сущности! Какая мер­зость этих гнусных и нечистых понятий! Как же выражающийся подобно этому не разумеет, что Бог, явившийся во плоти, при составлении Своего тела не допустил страсти в человеческом естестве, но Младенец родился нам (Ис. 9, 6) от Духа Святого и от силы Вышнего (Лк. 1, 35), и Дева не изведала страсти, и Дух не умалился, и сила Вышнего не разделилась? Ибо и Дух всецел, и сила Вышнего пребывает неумаленною, и Младенец родился всецелым, и нерастленность матери не повреждена; потом плоть без страс­ти рождена плотью. Но Евномию не угодно, чтобы сияние славы было от самой славы, потому что не умаляется и не делится слава, родившая Свет! И человеческое слово неотделимо от ума рождается им. А Божие Слово если не разделена сущность Отца, не может родиться от Отца! Но кто столько малоумен, чтобы не уразуметь бессмысленности сего учения? «Не разделяя в рождении, - говорит, - собственной своей сущности». Но у кого собственная своя сущность разделяется в рождении? Сущность у людей – естество человеческое, а у бессловесных в родовом понятии естество бессловесное, в частности же у волов, у овец,

292

 

 

у всех бессловесных – естес­тво, представляемое по разностям отличительных свойств. Посему, какое из сих существ разделяет собственную свою сущность рождением? У каж­дого из животных естество рождаемых по преемству, не остается ли всегда неизменным? Потом человек, рождая от себя человека, не разделяет ес­тества; напротив того, и в родившем, и в рожденном оно всецело. Не часть отделяется и перемещается от одного к другому, не терпит утраты в одном, когда совершенным делается в другом, – но, все будучи в одном, все также находится и в другом. Ибо человек, прежде нежели родил от себя другого, был живое существо, словесное, смертное, способное обладать разумом и сведениями; и когда родил такого человека, чтобы в нем оказались все от­личительный свойства естества, и человек, родивший от себя человека, не теряет бытия, но чем был прежде, тем остается и после, рождением от себя человека ни в чем не умалив своего естества. И, хотя человек рождается от человека, однако же естество рождающего не разделяется.

О Единородном же Боге, сущем в лоне Отчем, Евномий не соглашает­ся, что бытие Его действительно от Отца, боясь Ипостасью Единородного превратить неизменное естество Отца. Но сказав: «не разделяя сущности в

293

 

 

рождении», - присовокупил: «не один и тот же рождающий и рождаемый, или не один и тот же делающийся и Отцом, и Сыном». И думает несвяз­ными речениями лишить твердости истинное слово благочестия или доста­вить какую-нибудь силу нечестию, не зная, что, чем придумывает доказать нелепое, в этом самом выказывается смыслящим истину. Ибо и мы утверждаем, что имеющий все, принадлежащее собственному Его Отцу, всецело есть это самое, кроме одного: что Он – не Отец; и имеющий все принадле­жащее Сыну, показывает в Себе всецелого Сына, кроме одного, что Он – не Сын, так что построение нелепости, какую выстраивает ныне Евномий, помогает истине по мере того, как при истолковании евангельского слова мысль о сем представляется нами яснее. Ибо, если увидевший Сына видит Отца, то Отец родил другого Себя, не перестав быть Собою и всецелым являясь в рожденном, так что вследствие сего сказанное, по-видимому, вопреки благочестию, оказалось содействующим здравому догмату.

«Но не разделяя в рождении собственной своей сущности, - говорит Евномий, - не один и тот же есть и рождающий, и рождаемый, или не один и тот же делающийся и Отцом и Сыном, потому что нетленен». Какое вынужденное заключение! Что говоришь, о муд-

294

 

 

рейший? Поскольку нетленен, то не делит собственной своей сущности, рождая Сына. Не Себя самого рождает, и не сам от Себя рождается, не делается вместе и Отцом, и Сыном самого Себя, потому что нетленен. Следовательно, если кто тлен­ного естества, то он рассекает сущность в рождении, от самого себя рож­дается, сам себя рождает, один и тот же делается отцом и сыном самого себя, потому что не нетленен. Но если это действительно так, то Авраам, как тленный, не родил Измаила и Исаака, но от рабыни и от законной суп­руги имел чадом себя самого, или по другому затейливому способу выра­жаться, разделил на рожденных сущность свою, – и сначала при рождении от Агари разделенный на две части, в одной из половин делается Измаилом, а в другой остается половиною Авраама, после же этого остаток Аврамовой сущности разделен на двойное порождение Исаака, так что в каждом из внуков делается восьмая часть. Как же иной, дробя эту восьмую долю, раз­ложит на части в двенадцати патриархах или в семидесяти пяти душах, в числе которых Иаков пришел в Египет? И что говорю это? Обличение не­разумия в сказанном начать должно с первого человека. Ибо если одному нетленному свойственно не разделять естества в рожде-

295

 

 

нии, тленен же был Адам, которому сказано: ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19), то, по слову Евномия, без сомнения, разделил он сущность свою, усекаемый на рождающихся от него. При множестве же потомков, поскольку находимая в каждом доля сущности необходимо разделена по числу рожденных, то сущность Адамова, раздробленная неисчетным тысячам происшедших от Адама в мелких и неделимых оных частицах, истощается прежде, нежели появился на свет Авраам, и не находится уже остатка Адамовой сущнос­ти, отделенной Аврааму и его потомкам, потому что в несчетных тысячах бывших прежде него раздроблением на мелкие части долей истрачено ес­тество. Видите неразумие человека, не знающего о чем говорят, ни того, что утверждают (1 Тим. 1, 7)! Ибо сказав: поскольку нетленен, то не делит сущности, не рождает сам Себя, не делается Себе Отцом, вследствие сего о всем подлежащем тлению дал разуметь, что при рождении происходит то, чего по доказанному им, не бывает у одного нетленного. Но, когда много есть и иного, чем можно доказать пустоту утверждаемого Евномием, думаю, и сказанного достаточно в доказательство неразумия. Без сомнения же, людьми сведущими наперед признано необходимым обращать внимание на

296

 

 

последствия. Евномий, одному Отцу приписав нетление, обо всем умопредставляемом после Отца в отличие от нетленного доказывает, что оно тленно, чтобы даже и о Сыне доказать, что Он не свободен от тления. Посему, если Сына отличает от нетленного, то не только определяет, что Он тленен, но доказывает, что принадлежит Ему и иное, чего, по словам Евномия, нет у одного нетленного. Ибо если один Отец ни Себя Самого не рождает, ни Сам от Себя не рождается, то необходимо всему, что не не­тленно, и самому себя рождать, и от себя самого рождаться, и одному и тому же делаться и отцом, и сыном самого себя, приспособительно к тому или другому в сущности. Ибо, если Отцу только принадлежит быть не­тленным, нетленному же свойственно не быть этим, то, по словам ереси конечно, Сын не нетленен, и непременно есть в Нем все это: то есть и сущ­ность делит, и себя самого рождает, и сам от себя рождается, один и тот же делается Отцом и Сыном самого Себя.

 

8. ВСЛЕД ЗА ЭТИМ ИЗЛАГАЕТ ВЕСЬМА ПРИЛИЧНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ СЛОВА ЕДИНОРОДНЫЙ И СЛОВА ПЕРВОРОДНЫЙ ЧЕТЫРЕХКРАТНО УПОТРЕБЛЕННОГО АПОСТОЛОМ (РИМ. 8, 29; КОЛ. 1, 15; КОЛ. 1, 18; ЕВР. 1, 6).

 

8. Или, может быть, напрасно останавливаться долее над неразум­ными речами. Перейдем к продолжению слова, ибо Евномий присовокуп­ляет к сему: «при творении не нуждаясь в веществе или частях, или естес­твенных орудиях, потому что ни в чем

297

 

 

не имеет нужды. Мысль сию, хотя Евномий буквально выражает ее слабее, не исключаем однако же из уче­ния благочестия, ибо узнав, что Он [сказал, и они сделались,] повелел, и сотворились (Пс. 148, 5), знаем, что Слово – творец веществу, вместе с веществом тво­рящий и качества, так что Ему принадлежит все и прежде всего то, к чему устремлена всемогущая воля: вещество, орудие, место, время, сущность, качество, все умопредставляемое в твари. Ибо вместе восхотел, чтобы пришло в бытие, чему должно, и этой мысли сопутствовали сила, произво­дящая существа, изволение обращающая в дело. Так о божественной силе любомудрствует в миробытии великий Моисей, каждому повелительному речению приписав сотворение появляющихся в твари существ, ибо гово­рит: И сказал Бог: да будет свет. И стал свет (Быт. 1, 3), а также, говоря и о других творениях, Моисей не упомянул ни о веществе, ни о содействии орудий. С этой стороны слово Евномия не заслуживает охуждения, по­тому что Бог, творя все, что творением приведено в бытие, для устройства этого не имел нужды ни в каком-либо готовом веществе, ни в орудиях. Не нужна чужая помощь Божией силе и Божией премудрости, а Божия сила и премудрость есть Христос, Все чрез Него начало быть, и без Него нет ни одного из существ, как

298

 

 

свидетельствует Иоанн (Ин. 1, 3). Посему, если Им приведе­но в бытие все видимое и невидимое, а для сообщения самостоятельности существам достаточно было одного хотения, потому что хотение есть сила, то Евномий, хотя в слабых выражениях, но наше высказал учение. Ибо носящий все словом силы Своей (Евр. 1, 3) в каком орудии или в каком веществе возымел бы нужду, чтобы всемогущим глаголом носить самостоятельное бытие существ? Но если, чему веруем о Единородном в рассуждении твари, то Евномий доказывает в рассуждении Сына, будто бы Его сотворил Отец подобно тому, как Сыном приведена в бытие тварь, то и теперь повторяем опять сказанное прежде слово, а именно: что таковое мнение есть отрицание Божества Единородного. Ибо великим Павловым словом научены мы, что идолослужителям свойственно воздать чествова­ние и служили твари вместо Творца (Рим. 1, 25), и Давид говорит: Да не будет у тебя иного бога, и не поклоняйся богу чужеземному (Пс. 80, 10). Будем же пользоваться этим правилом и указателем в познании достопоклоняемого и останемся убежденными, что действительно быть Богом значит не быть новым и чуждым. Итак, поскольку научены мы веровать, что единородный Бог есть Бог, то веруя, что Он есть

299

 

 

Бог, исповедуем вместе, что Он не но­вый и не чуждый. Посему, если Бог, то не новый; не новый же непременно вечен. Посему не нов вечный, не чужд истинного Божества Сущий от Отца, Сущий в лоне Отчем, в Себе имеющий Отца. Поэтому, кто отделяет Сына от естества Отчего, тот или вовсе отменяет поклонение, чтобы не поклоняться Богу чужеземному, или чтит идола, тварь, а не Бога избрав для своего поклоне­ния и идолу придав имя Христово.

Что касается до сего разумения предположений Евномия об Единородном, то явственнее будет из тех мест, где Евномий излагает мыс­ли свои о самом Единородном именно же следующим образом: «веруем и в Сына Божия, единородного Бога, перворожденного всея твари (Кол. 1, 15), Сына истинного, не нерожденного, истинно рожденного прежде веков, именуемого Сыном, не без рождения предшествующего бытию, рожден­ного прежде всякой твари, не несотворенного». Достаточно, думаю, про­честь только изложенное здесь и без нашего исследования ясно увидеть нечестие учения, ибо, назвав Сына перворожденным, чтобы не оставить слушающих в некотором сомнении, сотворен ли Он или нет, немедленно присовокупил: не несотворенного, - чтобы иначе значение слова Сын, понятого в обычном

300

 

 

ему смысле, не породило в услышавших какого-либо благочестивого о Нем понятия. По этой причине, признав сначала Сыном Божиим и единородным Богом, вскоре потом привносимыми понятиями совращает разум слушающих к еретическому пониманию благочестивого представления, ибо услышавший названия Сын Божий и единород­ный Бог, руководимый значением сих речений, необходимо возводится к высшим умопредставлениям, так как именем Бог и значением слова: Сын не привносится никакой мысли о разности естества. Ибо что иное кроме Отчего естества может быть представляемо в Том, Кто действительно Божии есть Сын, и Сам есть Бог? Но, чтобы именами этими в сердцах слушающих не были предварительно напечатлены благочестивые мысли, Евномий немедленно говорит, что Сын перворожден твари, именуется Сыном не до рождения, предшествующего бытию, рожден прежде всей твари, не несотврен; а из сего открывается, что и первые речения злоухищренный предлагает людям вместо приманки, чтобы и яд принят был ими как бы медом каким, подслащенный благочестивыми именованиями. Остановимся на сем ненадолго в слове. Кто не видит, какая разность в зна­чении слов единородный и перворожденный? Ибо не умопредставляемы,

301

 

 

ни единородный с братьями, ни первородный без братьев, напротив того, перворожденный не единороден, потому что первороден, конечно в числе братьев, а у единородного нет брата, ибо не будет единородным счисляемый одним из братьев; и еще сверх сего, какой сущности братья перворожденного, такой непременно будет и перворожденный. И словом этим означается не только это, но еще, что от одного и того же имеют бытие и сам перворожденный, и родившийся после Него, и что перворожденный ничего не привносит от Себя к рождению следующих, а это наводит на мысль лживым признать слово Иоанна, свидетельствующее что чрез Него нáчало быть. Ибо если перворожден, то, без сомнения, с рожденными после него разнится одними только временными преимуществами между тем, как есть другой, кем и ему, и прочим сообщена сила прийти в бытие. Но, что­бы кому из клеветников не подать мысли, будто бы, не принимая богодухновенных изречений, настаиваем в этом, сначала предложим, какое наше разумение сих именований, и потом уже присовокупим для слушателей суждение о лучшем понимании. Великий Павел, зная, что единородный Бог, во всем первенствующий, есть началовождь и виновник всего добро­го, свидетельствует о Нем, что не только Им совершено тво-

302

 

 

рение существ, но что, поскольку древнее сотворение в человеке обветшало и дошло до ис­тления (Евр. 8, 13), как он именует это, произошла же иная новая тварь о Христе (Гал. 6, 15), то и в этом не иной кто предводительствовал, но во всей твари, совершенной у людей Евангелием, Он есть перворожденный. И, чтобы мысль о сем сделалась более ясною, изложим речь в таком по­рядке. Божественный Апостол четырехкратно упоминает это выражение: од­нажды сказав так: рожденный прежде всякой твари (Кол. 1, 15); еще: первородный между многими братьями (Рим. 8, 29); в-третьих: первенец из мертвых (Кол. 1, 18), и после употребляет слово это отрешенно, не в сопряжении с дру­гими словами, сказав: когда вводит Первородного во вселенную, говорит: и да поклонятся Ему все Ангелы Божии (Евр. 1, 6). Посему, в каком смысле разуметь будем это имя в других его сопряжениях, тот же самый смысл по справедливости приспособим и к выражению: рожденный прежде всякой твари. Ибо, как слово одно и то же, то, по всей необходимости, одно и поня­тие, им означаемое. Посему как делается первородным во многих братьях? Почему первенец из мертвых? Или это, без сомнения, явно? Поскольку мы стали кровью и плотью, как говорит Писание (1 Кор. 15, 50), то ради нас сделавшийся нам по-

303

 

 

добным, приобщившийся плоти и крови, чтобы нас претворить из тления в нетление в рождении свыше водою и духом, сам предшествовал в таковом рождении, собственным своим крещением привлекши Святого Духа на воду, так что Сам сделался перворожденным всех возрождаемых духовно и наименовал братьями причастников одинакового с Ним рождения водою и Духом. А поскольку должно ему было вло­жить в естество и силу воскресения из мертвых, то делается еще первенец из умерших (1 Кор. 15, 20) и перворожденным из мертвых, первый прекра­тивший Собою болезни смертные, чтобы и нам проложить путь к паки­бытию *) от смерти по прекращении Господним воскресением той болезни смертной, которою были мы одержимы. Посему, как участник в бане воз­рождения делается первородным в братьях и еще, сделав себя начатком воскресения, именуется первенцем из мертвых, и так имеет Ему во всем первенство (Кол. 1, 18), после того, как, по словам Апостола, древнее прошло (2 Кор. 5, 17), делается перворожденным новой во Христе тва­ри – человеков, сугубым пакибытием и воскресение, как по святом креще­нии, так и из мертвых, и в том, и другом став для нас начальником жизни и первенцем, и перворожденным. Поэтому

*) Пакибытие (παλιγγενεσία), возрождение, новая жизнь, восстановление прежнего лучшего бытия при будущем преобразовании мира, при втором славном пришествии Господа для суда живых и мертвых. (Дьяченко Г. Полный церковнославянский словарь.) (ред.)

304

 

 

перворожденный сей имеет и бра­тьев, о которых говорит Марии: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20,17). Ибо сказанным кратко, но вполне изоб­ражает цель домостроительства о человеческом роде. Род человеческий, отступив от Бога, работал не сущим по естеству богам, и сущие чадами Божиими стали своими лукавому и лжеименному отцу. Посему посредник между Богом и человеками (1 Тим. 2, 5), восприяв на Себя начаток всего естества че­ловеческого, не от Божия, но от нашего лица посылает извещение братьям Своим, говоря: пойду, чтобы Мне самим Собою сделать Отцом вашим истинного Отца, от Которого вы удалились, и чтобы Мне самим Собою сделать Богом вашим истинного Бога, от Которого вы отступили, потому что начатком, который восприял Я на Себя, все человечество привожу в Себе к Богу и Отцу.

Посему, поскольку Начаток Богом Своим соделал сущего Бога и Отцом благого Отца, то всему естеству заслужено благое и посредством начатка делается Отцом и Богом всех человеков: если начаток свят, ска­зано, то и ветви (Рим. 11,16). Где начаток Христос (а Христос дейс­твительно начаток), там и Христовы, как говорит Апостол (1 Кор. 15, 23). Посему, где у Апо-

305

 

 

стола сделано упоминание о слове перворожденный, поставленном в сопряжении при воспоминании о мертвых, о твари, о бра­тьях, там внушается разуметь сказанное пред этим и подобное сему; но, где говорит без такового присовокупления: когда вводит Первородного во вселенную, говорит (Евр. 1,6), то присовокупление слова паки предвозвещает то пришествие Владыки всяческих, которое будет при конце. Ибо как пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Фил. 2, 10), и Сын не имеет человеческого имени, потому что выше всякого имени, так говорит Апостол, что вся премирная тварь пок­лонится первородному, так именуемому ради нас, паки входящему во все­ленную, Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте (Пс. 9, 9). Так в слове благочестия различается означаемое словами перворожденный и единородный с сохранением значения, тому и другому из сих имен соответствующего. Но кто имя первородного возводит до предвечного су­ществования, тому как соблюсти понятие единородного? Пусть разумный слушатель рассмотрит сам, возможно ли в именах сих взаимное соглаше­ние, когда ни первородного невозможно представить себе без братьев, ни единородного при братьях. Когда Евангелист сказал: в начале было Слово,при сем

306

 

 

представляем себе Единородного. А когда присовокупил: Слово стало плотью (Ин. 1, 14),рождается у нас мысль о Перворожденном. Так слово благочестия пребывает не слитным, каждому из имен сохраняя сродное ему значение, так что в слове единородный видим предвечное, а в слове: перворожден твари, явление предвечного в плоти.

 

9. ПОТОМ, ЕЩЕ РАЗОБРАВ ВЫРАЖЕНИЕ РОЖДЕНИЕ ЕДИНОРОДНОГО, ТАК­ЖЕ ИНЫЕ РАЗНЫЕ ВЕЩЕСТВЕННЫЕ И НЕВЕЩЕСТВЕННЫЕ РОЖДЕНИЯ, БОГОЛЕПНО ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО СЫН ЕСТЬ СИЯНИЕ СЛАВЫ, А НЕ ТВАРЬ.

 

9. Возвратимся опять к буквальному чтению Евномиева слова. «Веруем и в Сына Божия, единородного Бога, перворожденного всей тва­ри, Сына истинного, не нерожденного, истинно рожденного прежде ве­ков». Итак, что Евномий понятие рождения распространяет на означаемое словом творение, это явствует из того, что Сына Божия открыто назвал сотворенным, сказав, что Он приведен в бытие и не несотворен. Но чтобы наиболее обнаружились его неосмотрительность и невежество в догматах, отложив жалобы на явную хулу, изложим слово о сем с искусственным не­ким разбором. Ибо хорошо, кажется мне, будет с тщательнейшим исследо­ванием рассмотреть в слове то самое, что означается выражением рождение. Хотя всякому явно, что имя это означает бытие от какой-либо причины, и нет, думаю, надобности спорить об этом; однако же, поскольку разные быва­ют отношения состоявшегося от причины, то надлежит, полагаю,

307

 

 

уяснить это в слове неким искусственным разбором. Посему в происшедшем от ка­кой-либо причины примечаем следующие разности. Иное происходит от вещества и от искусства, как то: устройство зданий и прочих работ, произ­водимое из пригодного к тому вещества под управлением некоего искусст­ва, делающего, что предложенное вещество достигает особой цели. А иное – от вещества и природы, ибо рождения живых существ одного от другого устрояет природа, совершающая дело свое посредством вещественной са­модеятельности в телах. А еще иное – от вещественного истечения, причем и производящее остается тем, что оно есть, и истекающее от него само по себе видимо, как это бывает с солнцем и лучом или с светильником и свет­лостью, или с благовонными веществами, с мирами и издаваемым ими от себя качеством; ибо вещества сии, сами в себе оставаясь не умаляемыми, в тоже время имеют сопровождающую каждое из них и им издаваемую ес­тественную особенность, например, солнце – луч, светильник – светлость, благовонные вещества – порождаемое ими в воздух благоухание. Есть и другой кроме сих вид рождения, которого причина невещественна и нетелесна, хотя самое рождение ощутительно и совершается с помощью тела, – разумею

308

 

 

слово, рождающееся от ума, ибо ум, будучи сам в себе нетелесен посредством чувственных орудий рождает слово. Столько разностей в рождениях приметили мы по некоей как бы прирожденной нам способ­ности воззрения.

По таком нашем разборе образов рождения время обратить взор на то, как человеколюбивое домостроительство Святого Духа, преподавая нам божественные тайны, посредством вместимого для нас научает пре­вышающему всякое слово. Ибо все виды рождения, какие знает человечес­кий разум, богодухновенное учение берет для изображения неизреченной силы, не принимая с тем вместе телесного значения имен. Когда говорит об устрояющей силе, хотя действование это называет рождением, потому что слово должно снизойти до малости нашей силы, но вместе не показывает при этом того, что усматривается у нас при сем устроительном рождении, ни места, ни времени, ни заготовления вещества, ни сродства орудий, ни цели для рождаемого, но оставляя это нам, величественно и возвышенно приписывает Богу приведение в бытие существ, когда говорит: ибо Он [сказал, и они сделались,] повелел, и сотворились (Пс. 148, 5). Опять когда изъясняет неизре­ченное и превосходящее слово исхождение Единородного от Отца, тогда,

309

 

 

поскольку нищета человеческая не вмещает в себе превосходящих слово и понятие учений и здесь пользуется нашими названиями, и именует Сыном (это же имя, по нашему обычаю дается существу, рождающемуся от вещес­тва и природы), но как о рождении посредством творения слово Божие, сказав, что оно совершается при посредстве некоего вещества, не указало сущности вещества, места, времени и всего, тому подобного, определив, что есть сила воли Божией; так и здесь, сказав Сын, оставило все иное, что в дольнем рождении видит человеческое естество, разумею страсти и распо­ложения, содействие времени, потребность места, а прежде всего вещес­тво, так как без всего этого не совершается естеством рождение дольнее. Поскольку же всякая таковая вещественная и пространственная сущность не включается в значение слова Сын, то остается одно только естество, и поэтому словом Сын объясняется близость и верность указания в Отце на Единородного. И как такового вида рождения не довольно к тому, чтобы произвести в нас достаточное представление о неизреченном исхождении Единородного, то слово Божие к означению богословия Сына и другой вид рождения заимствует от вещественного истечения, и называет Сына сиянием славы (Евр. 1, 39), и воню мира *) (Песн. 1, 3),

*) Славянский перевод этого места: «Привлекоша тя: вслед тебе в воню мνра твоего течем». Русский перевод: «Влеки меня, мы побежим за тобою». (ред.)

310

 

 

и пара Божия *) (Прем. 7, 25), чем, по изложенному нами искусственному словозначению рождений, укоренившийся у нас обычай именует вещественное истечение.

Но как в сказанном выше и понятие о рождении твари, и значение слова сын не заключали в себе или времени, или вещества, или места или страсти, так и здесь слово Божие, предпочтительно всякому веществен­ному понятию взяв одно значение сияния или одного из прочих упомяну­тых образов, боголепно представляющих подобный вид рождения, показы­вает, что должно по буквальному значению слова сияние представлять себе из Него и вместе с Ним. Ибо и пара, представляет не разлияние ка­кое в воздухе предложенного вещества, и воня –  не перехождение в воздух чего-либо из качества мира, и сияние – не истечение солнечного тела, совер­шающееся посредством лучей; но из всего, как сказано, подобным образом рождения объясняется одно то, что Сын от Отца и с Ним умопредставля­ется без всякого расстояния, посредствующего между Отцом и сущим от Отца. Поскольку же по великому человеколюбию благодать Святого Духа домостроительствовала, чтобы многократно сообщаемы нам были божест­венные умопредставления об Единородном, то Писание присовокупило и остальной вид усматривае-

*) Славянский перевод этого места: «Пара бо есть силы Божия». Русский перевод: «Она есть дыхание силы Божией». (ред.)

311

 

 

мого в рождении, – а именно в рождении от ума и слова. И в этом большую осторожность наблюдает возвышенный Иоанн, чтобы слушатель по бессилию и малодушно не ниспал до обыкновенного понятия о слове и не представил себе Сына звуком исшедшим от Отца. Посему, приписывает Слову бытие по сущности в самом первом и блажен­ном естестве, так возгласив проповедь: В начале было Слово, и Слово было у Бога (Ин. 1, 1), и Бог – свет и жизнь, и все, чем есть Начало, и Он был. Сей-то способ рождения всего, имеющего бытие от причины, познаваемого обыч­ным для нас образом и святым Писанием представленного в учении о превысшем, в каждом из этого может быть, как и следует, благочестно прием­лем к изложению божественных умопредставлений.

Время вникнуть, в каком значении принимается слово рождение по учению Евномия. «Сына, - говорит он, - истинного, не нерожденного и истинно рожденного прежде веков». О сем злоухищренном соответствии имен в различении Лиц, как приметном всякому, надлежит, думаю, умол­чать; ибо кому не известно, что есть противоположность в именах Сына с Отцом и рожденного с не рожденным, а Евномий, умолчав об Отце, про­тивопоставляет Сыну не рожденного. Должно же было, если только забо­тился он

312

 

 

об истине, не извращать относительного соответствия в речи, но сказать: истинного Сына, а не Отца. Таким образом последовательностью речи спасено было бы и благочестие, так как разделением Лиц не было бы разделяемо естество. Но Евномий, изменив истинное и в Писании принятое в употребление имя Отец, преданное самим словом в учений веры, вместо Отца наименовал Нерожденного, чтобы, лишив Отца естес­твенной, в названии Отца усматриваемой близости к Сыну, поставить в общее отношение ко всему видимому в твари, что равно противопоставляется Нерожденному. «Истинно, - говорит, - рожденного прежде веков». Пусть скажет: кем рожденного? Конечно, если не постыдится истины, ответит: Отцом. Но поскольку вечному Отцу не свойственно отнимать вечность у Сына, так как значение имени Отец, конечно, указует вместе и на Сына, то поэтому Евномий, отринув название Отец, вводить в речь Нерожденного, потому что означаемое этим именем не имеет отношения к Сыну и общения с Ним; и через это, приучая слушателей вместе с Отцом не умопредставлять Сына, переменою имени дает свободный ход ухищре­нию, вставкою имени Нерожденный пролагая путь нечестью. Ибо, по заповеди Владыки, имеющие веру в Отца, как скоро слышат об Отце, восприемлют умом и мысль о Сыне, потому что ум не про-

313

 

 

ходит никакого про­межуточного расстояния между Отцом и Сыном; когда же от имени Отца переходят к названию Нерожденный, получают одно голое понятие сего имени, научаемые только тому, что Он не рожден, а не тому, что Он и Отец. От сего же у слушающих разумно и при этой мысли вера остается невозму­щенною, потому что о несотворенном естестве говорится также быть не ­рожденным; не сотворены же равно Отец, и Сын, и Дух Свитый; ибо вся­кая тварь, и чувственная, и премирная, как веруют следующие божествен­ному слову, имеет самостоятельное бытие от Отца, и Сына, и Духа Святаго. Кто слышит, что Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его - все воинство их (Пс. 32, 6), тот не разумеет под Словом речения и под Духом дыхания, но вследствие сказанного опечатлевает в мысли Бога Слово и Духа Божия. Но одно и то же не может и творить, и быть творимым; напро­тив того, существа делятся на две части: на творящих и на произведенных, и одна часть отлична от другой естеством, так что непроизведенное не может быть несотворенным, ни то, которым совершается естество существ произведенных, - сотворенным, Итак, по Владычному изложению веры, уверовавшие во имя Отца, и Сына, и Святого Духа равно исповедуют, что ни которое из сих Лиц не

314

 

 

сотворено, и означаемое словом не рожденный нимало не вредит здравой их вере. Но грубым и необразованным имя это служит началом совращения от здравого учения, ибо, не понимая истин­ного значения имени, именно, что слово нерожденный значит только не быть приведенным в бытие, и что не быть приведенным в бытие есть общее свойство всего, что выше твари, и оставив веру в Отца, имя Отца заменили словом не рожденный. И как, по сказанному, в сем имени не видна Ипостась Единородного, то определяют определенное некое начало бытию Сына, говоря то же, что ныне Евномий присовокупил к сказанно­му: «не без рождения, предшествующего бытию именуемого, Сыном».

Какое это опять новое помрачение! Не знает разве, что ведет речь о Боге? «В начале сущего и в Отце сущего, и невозможно представить, когда не сущего». Не знает, что говорит, и о ком утверждает, но, как бы пиша родословие кого-либо из людей, что собственно говорится о дольнем ес­тестве, того покушается приложить к Владыке всякого естества. Ибо, на­пример, Измаила не было прежде рождения в бытие, но, конечно, прежде рождения их было, как разумею, временное расстояние. В рассуждении же сияния славы не имеет места ни прежде, ни после.

315

 

 

Ибо прежде сияния не было, конечно, и славы, но как скоро есть слава, вместе с нею озаряет, ко­нечно, и сияние, и разлучить одно с другим нет возможности. Невозможно видеть славу отдельно прежде сияния; кто говорит это, тот утверждает, что слава сама по себе темна и слепа, потому что вместе с нею ее озаряет си­яние ее. Но в этом и состоит злоухищрение ереси, чтобы тем самым, что представляем и говорим о человеке, единородного Бога устранить от еди­нения с Отцом. Поэтому Евномий говорит: прежде рождения в бытие не был Сыном. Но и сыны овни, о которых упоминает Пророк (Пс. 28, 1), и те не по рождении ли называются сынами? Посему, что разум усматривает в сынах овнов, а именно, что прежде рождения в бытие они не сыны еще овнов, то досточтимый богослов приписывает ныне Творцу веков и вся­кой твари, Тому, Кто имеет в Себе вечного Отца, умопредставляем нами в вечности Отца, как Сам говорит: Я во Отце, и Отец во Мне (Ин. 14, 10). Но неспособные усмотреть злоухищрения в слове и не обученные ка­кому-либо уразумению последовательности мыслей соглашаются на сии несвязные учения, принимая за последовательное, что присовокупляется к сему.

316

 

 

10. ПОТОМ, РАЗЛИЧНО ИССЛЕДОВАВ, ПРЕКРАСНО ИСТОЛКОВАЛ,

ИЗРЕЧЕНИЕ: ГОСПОДЬ СОЗДАЛ МЕНЯ (ПРИТЧ. 8, 22) И СЛОВО О

НАЧАЛЕ СЫНА, ТАКЖЕ ОБМАН, СО­КРЫТЫЙ В СЛОВАХ

ЕВНОМИЯ, И ИЗРЕЧЕНИЕ, В КОТОРОМ СКАЗАНО: НЕ ДАМ СЛАВЫ МОЕЙ ИНОМУ (ИС. 42, 8).

 

10. Ибо Евномий говорит: «рожденного прежде всей твари», - и, как бы изречения сего недостаточно было к показанию нечестия, помещает хулу в следующем за тем слове, сказав: «не несотворенного». Посему, как же не несотворенного называет истинным Сыном? Ибо если сотворенного надлежит называть истинным Сыном, то, конечно, и небо есть истинный сын, потому что и оно не несотворено. Так и солнце есть истинный сын, и все, что в творении есть малого и великого, без сомнения, достойно на­звания истинным сыном. Как же созданного называет Единородным? Ибо все созданные, конечно, братья между собою по самому, как разумею, по­нятию: быть созданным. Кем же и создан? Ибо все, что только приведено в бытие, конечно, приведено Сыном, так свидетельствует Иоанн, говоря: все чрез Него начало быть (Ин. 1, 3). Поэтому, если, по словам Евномия, и Сын приведен в бытие, то и Он, конечно, состоит в естестве созданных существ. Итак, если все созданное приведено в бытие Словом, Оно же есть одно из существ созданных, то кто столько несмыслен, чтобы не видеть нелепости поло­жения, будто бы, как утверждает новый сей догматовводитель, Владыка твари стал произведением Себя Самого. Евномий же ясно говорит, что Господь, Создатель всей твари, не

317

 

 

несотворен. Пусть скажет, откуда у него такая смелость? В каком богодухновенном изречении почерпнута? Какой евангелист, какой апостол изрек подобное сему слово? Какой пророк или законодатель, или патриарх, или иной кто из вдохновенных Святым Духом, и которых речи переданы письменно, был вводителем такового изре­чения? Отца, и Сына, и Святого Духа узнали мы в предании веры от са­мой Истины. Или надлежало веровать, что Сын сотворен? Почему же ис­тина, предающая нам тайну, узаконила веру в Сына, а не в тварь? Почему божественный Апостол, поклоняясь Христу, о служащих твари вместо Творца определенно говорит, что служат они идолам? Или не поклонялся бы сам Апостол, если бы Христос был сотворен, или служащих твари не причислял бы к идолослужителям, чтобы, принося поклонение сотворен­ному, и самому не быть признанным идолослужителем. Но знал он, что Тот, Кому он поклоняется, есть над всеми Бог, ибо так в слове к римлянам именует Сына (Рим. 9, 5). Посему не присвояющие Сыну сущности Отца и называющие Его сотворенным для чего в посмеяние уступают Ему лжеименное название, чуждому истинного Божества восписуя напрасное имя Бога, как Ваалу, или Дагону, или дракону? Поэтому утверждающие, что Он

318

 

 

сотворен, пусть или не исповедуют Его Богом, чтобы явно быть иудействующими, или если сотворенного исповедуют Богом, не отрицаются, что они идолослужители. Но, конечно, представят они приточное изрече­ние, в котором сказано: Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони (Притч. 8, 22).

Чтобы привести это в возможную ясность, следовало бы изложить пространней; однако же благомыслящим можно передать мысль и не в мно­гих словах. Ибо некоторые, в точности изучавшие божественные Писания, говорят следующее: у евреев не написано: созда (ἔκτισε), и в древней­ших книгах читали мы вместо созда мя написано стяжа (εκτήσατο). А творение в приточном и загадочном смысле означает, конечно, раба, ради нас приявшего на Себя образ раба (Фил. 2, 7). Но если кто в рассуждении сего места противопоставит нам и преобладающее в церквах чтение, то не отвергаем и слова созда. Ибо и оно служит к обозначению раба в приточ­ном смысле, так как вся тварь в работе, по слову Апостола (Рим. 8, 21). Потому утверждаем, что и это слово дает благочестивую мысль. Ибо ис­тинно сотворен на последок дней Тот, Кто ради нас сделался подобен нам, Кто, в начале будучи Словом и Богом, после сего стал плотью и человеком. Сотворено же естество плоти, ко-

*) Славянский перевод: «Господь созда Мя начало путий Своих в дела Своя». (ред.)

319

 

 

торую Он воспринял подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр. 4, 15), но сотворено по Богу, а не по человеку, как выражается Апостол, новым неким образом, а не как обычно у людей. Ибо научены мы, что Духом Святым и силою Вышнего однако же сотворен сей новый человек, облечься в которого повелевает и нам истолкователь неизреченных тайн Павел, двояко называя это одеяние, то говоря: облекитесь в нового человека, созданного по Богу (Еф. 4, 24), то: облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 13, 14), ибо в таком случае для нас, облекшихся в Него, делается началом путей спасения Изрекший: Я есмь путь (Ин. 14, 6), да сотворит нас делом рук Своих, из худого здания греха претворив опять в собственный Свой образ. Сам же делается для нас и основанием прежде будущего века, по слову Павла, который говорит, что, ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного (1 Кор. 3, 11), Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов (Притч. 8, 24-25). Каждое из сих выражений, по обычаю приточной речи понятое в переносном смысле может быть приноровлено к Слову. Ибо великий Давид горы Божие именует правдою, а суды – бездною (Пс. 35,7), источ-

320

 

 

ни­ками же – учителей в церквах, говоря: в собраниях благословите Бога Господа, вы - от семени Израилева (Пс. 67, 27), и холмами – незлобие, которое изоб­разил скаканием агнцев (Пс. 113, 6). Посему прежде них рождается в нас ради нас сотворенный человек, чтобы нашло в нас место сотворение и того, что подобно Ему. Но отложить, думаю, надлежит слово о сем, так как для благомыслящих достаточно доказана истина в немногих словах.

Поступим же к следующим словам у Евномия. «В начале сущего, -говорит он, - не безначального». Так-то понимает божественные изречения думающий о себе, что всех превосходит разумением! В начале Сущий, по его толкованию, имеет начало. И не знает он, что, если имеет начало в на­чале Сущий, то непременно и начало имеет у себя другое начало. Ибо что можно сказать о начале, то по необходимости признает, без сомнения, и о сущем в начале. Как сущее в начале отделится от начала? Как то, чего не было, представит себе кто-либо прежде того, что было? Что бы кому-либо, возводя мысль свою к умопредставлению начала, простереть ее далее, для сего, без сомнения, представит он, что сущее в начале Слово не может быть отделено от начала, в котором оно, как не начинающее и не пере-

321

 

 

стающее быть в начале. Но никто поэтому да не делит догмата на два начала. Ибо одно, как и действительно, есть начало, в котором неотлучно умопредстав­ляется Слово, по всему состоящее в единении с Отцом. Держась сего образа мыслей, Евномий не даст никакого доступа ереси повредить благочестию новизной имени нерожденный. Но в изложенном далее слово его похо­дит на хлеб, в котором большая примесь песку. Ибо, к сказанному здраво примешав еретические понятия, делает и пищу негодною ко вкушению по причине примешанного камня. Называет Господа «живою премудростью, действенною истиною, существенною силою, жизнью»; это еще пища, но Евномий влагает в сказанное и яд ереси, ибо, наименовав жизнь рожден­ною, противопоставлением жизни нарожденной дает разуметь нечто другое и не предполагает действительной жизни – Сына. Потом говорит: «как Сына Божия, животворящего мертвых, свет истинный, свет просвещающий всякого человека, грядущего в мир (Ин. 1, 9), благого и подателя благ». Все это вместо какого-то меда подавая простодушным, под сладостью сих слов скрывает отраву. Ибо немедленно присовокупляет к сказанному тлет­ворную свою мысль, говоря: не с Родшим разделившего достоинство и не с другим кем отеческую сущность, но от

322

 

 

рождения сделавшегося слав­ным и Господом славы, и приявшим славу от Отца, а не перенявшим у Него славу, потому что несообщима слава Вседержителя, как сказал Он: не дам славы Моей иному (Ис. 42, 8). Вот те смертоносные составы, которые рас­познаются только упражнявшими чувствилища души.

Смертельный вред их яснее открывается из окончательных слов сказанного. «Приявшим, - говорит он, - славу от Отца, а не перенявшим у Него славу: потому что не сообщима слава Вседержителя, как сказал Он: не дам славы Моей иному. Кто этот иной, которому, сказал Бог, не дам славы Моей иному? Хотя Пророк говорит о противнике; однако же Евномий переносит пророчество на Самого Единородного Бога. Пророк, сказав от лица Божия: не дам славы Моей иному, присовокупил: и хвалы Моей истуканам (Ис. 42, 8). Поскольку люди должное Богу служение и поклонение по обольщению воздавали противнику, в храмах посвящен­ных истуканам чествуя врага Божия, во многих видах представляемого у людей идолами, то врачующий недужных, пожалев о человеческой ги­бели, какое человеколюбие оказал Он напоследок времен уничтожением идолов, предрек о том устами Пророка, говоря: когда явлена будет истина, тогда слава Моя не будет воз-

323

 

 

даваема иному и добродетели Мои не будут приписываемы истуканам, потому что люди, познав Мою славу, не станут служить не сущим по естеству богам. Итак, что Пророк от лица Господня говорит о сопротивной деятельности то самое этот богоборец относит к Самому Господу, изрекшему это через Пророка. Упоминается ли о каком мучителе, что сделался он подобным гонителем веры? Кто навел на эту мысль, будто бы явившийся во плоти для спасения душ наших не истин­ный Бог, как мы веровали, но противник Богу, в истуканных и в идолах производящий обольщение человеков? Ибо что о сем противнике сказано у Пророка, то Евномий перелагает на единородного Бога, не уразумев того самого, что провещавший это в Пророке есть Сам Единородный, как сам Евномий говорит впоследствии, что Он глаголал в пророках.

 

11. ПОТОМ, ОБЪЯСНИВ ДОСТОИНСТВО ВСЕДЕРЖИТЕЛЯ,

ВЕЧНОСТЬ ЕДИНОРОДНОГО И ИЗРЕЧЕНИЕ: БЫВ ПОСЛУШНЫМ

(ФИЛ. 2, 8), ДОКАЗЫВАЕТ НЕРАЗУ­МИЕ ЕВНОМИЯ В СКАЗАННОМ У

НЕГО, ЧТО НЕ ЗА ПОСЛУШАНИЕ ПОЛУЧИЛ ХРИСТОС ТО, ЧТОБЫ

ЕМУ БЫТЬ СЫНОМ.

 

11. Надобно ли мне рассуждать о сем более? Ибо к той же прина­длежит хуле и сказанное перед этим. «И приявшим славу от Отца, сказано у Евномия, а не перенявшим у Него славу; потому что несообщима слава Вседержителя Бога». А я, если бы шла речь и о Моисее, прославившемся в служении закону, не так произнес бы подобное сему слово. Моисей, хотя он у себя самого не имел никакой славы, по приятому им от

324

 

 

Бога дару, вдруг в славе явился израильтянам. Ибо эта, бывшая у законодателя, слава принадлежала не иному кому, но самому Богу, и ее Господь в Евангелии повелевает искать всем, когда обвиняет поставляющих в великое славу че­ловеческую, и не ищущих славы от единого Бога (Ин. 5, 44). А тем самым, что повелел искать этой от единого Бога славы, обетовал Он, что возмож­но улучить искомое. Поэтому как же несообщима слава Вседержителева, если надобно просить славы, которая от Единого Бога, и всякий просящий, по Господнему слову, получает (Мф. 7, 8)? Но утверждающий о Сиянии сла­вы, что имеет славу прияв, не иное что говорит, а то, что Сияние славы само по себе не славно; потребно же Ему приять славу от другого, чтобы в таком случае и самому со временем стать Господом некоей славы. Посему, где дадим место словам истины, и когда говорится, что Христос явится во славе Отчей (Фил. 2, 11), и еще: Все, что имеет Отец, есть Мое (Ин. 16, 15)? Кому должен внимать слушающий? Тому ли, кто говорит, что не причастен Отчей славы наследник всего во Отце (Евр. 1, 2), как называет Апостол? Или исповедующему, что все, что имеет Отец, имеет и Он? В числе же всего, без сомнения, заключается и слава. Но Евномий говорит, что несообщима слава Вседержителя.

325

 

 

Сего не подтверждают ни Иоиль, ни великий Петр, в речи к иудеям усвоивший себе это пророческое слово. Ибо от лица Божия говорит и Пророк, и Апостол: излию от Духа Моего на всякую плоть (Ис. 44, 3; Деян. 2, 17). Посему, ужели не поскупившийся на сообщение Духа Своего всякой плоти не сообщает собственной славы своей Единородному Сыну, сущему в недре Отчем, имеющему все, что име­ет Отец? Или, может быть, скажет кто-нибудь, что Евномий в этом, и нехотя, говорит правду? Ибо о не имеющем у себя славы употребляется в собственном смысле слово сообщение; у него обладание начинается не по природе, но со стороны. Где одно и то же естество, там не имеет потреб­ности в сообщающем ему каждый раз Сущий по естеству тем, чем, по на­шему верованию, есть Отец. Но лучше сказать о сем яснее и прямее. Какая потребность в славе Отчей Тому, Кто имеет в себе всецелого Отца, не ис­ключая ничего, умопредставляемого в Отце? Да и какое это достоинство Вседержителя, не причастен которого, по утверждению Евномия, Сын? Посему пусть скажут мудрые в своих глазах и разумны пред самими собою (Ис. 5,21), вызывающим мертвых и к гадателям прибегающие, как говорит Пророк, глася земные учения свои (Ис. 19,3); одна­ко же все мы, которые поклоняемся Слову и пребываем учениками исти­ны,

326

 

 

лучше же сказать, о том молимся, чтоб быть ими, и это слово не оставим необозренным. Ибо знаем, что из всех именований, которыми означается Божество, иные, сами по себе произносимые и умопредставляемые, указывают на величие Божие, а иные придаются деятельностям, и нас и всю тварь превышающим. Ибо когда божественный Апостол говорит: нетлен­ному, невидимому, единому премудрому Богу (1 Тим. 1,17) и подобное сему, тогда этими именами указует понятия, представляющие превысшую Силу. Когда же говорится в Писании: милосердый, милостивый, многомилос­тивый, истинный, Христос, Господь, врач, пастырь, путь, хлеб, источник, царь, творец, создатель, защитник, Тот, Кто над всеми и через всех, Кто все во всех, - сии и подобные этим именования заключают в себе означе­ние действий в твари Божия человеколюбия. Посему имя Вседержитель точные исследователи находят не иное что означающим в рассуждении бо­жественной силы, как следующее: словом «Вседержитель» показывается, какая и к чему относится деятельность, державствующая над видимым в твари. Как не был бы врачом, если бы не нужно то было для больных, не именовался бы милосердым и милостивым и подобными сему именами, если бы не было имеющего нужду в милосердии и ми-

327

 

 

лости, так не был бы и вседержителем, если бы вся тварь не имела потребности в содержащем и соблюдающем ее в бытии. Посему, как врачом бывает для нуждающегося во врачевании, так и вседержителем для требующих поддержки. Как во враче имеют потребность не здоровые, но чувствующие себя худо, так на сем основании справедливо можно сказать, что и в поддерживающем нет потребности Тому, в Ком естество непогрешительно и неизменно. Посему, когда услышим слово Вседержитель, будем разуметь, что все, и мыслен­ное, и вещественное по естеству, содержит в бытии Бог. Ибо для этого восседает над кругом земли (Ис. 40, 22), для этого имеет в Его руке глубины земли, и вершины гор (Пс. 94, 4), для этого объемлет небо пядью, для этого измеряет горстью воду (Ис. 40, 12), для этого всю умную тварь в Себе содержит, чтобы все содержимое всеобъемлющею силою пребывало в бытии.

Посему исследуем, кто есть действующий вся во всех (1 Кор. 12, 7)? Кто все сотворил, и ни одно существо не пришло в бытие без Него? Кто есть Тот, в Ком все создано и в Ком имеют пребывание все существа? Ибо мы Им живем и движемся и существуем (Деян. 17, 28)? Кто имеющий в Себе все, что имеет Отец? Ужели не узнаем еще по сказанному сущего над всеми Бога, так именуемого

328

 

 

у Павла (Рим. 9, 5), Господа нашего Иисуса Христа, Который, имея в руке все принадлежащее Отцу, как Сам говорит, без сом­нения, много вмещающею Своею дланью объял все и содержит объемлемое, и никто не возьмет из руки Его, содержащего рукою все? Посему, если се имеет, а что имеет, то содержит, конечно, Содержащий все не иной Кто, как Вседержитель? Если же ересь скажет, что Отец содержит и Сына, и Духа, то пусть сначала покажут, что Сын и Дух Святый изменяемого естества, и тогда уже к превратному приставляют Содержащего, чтобы при помощи, подаваемой свыше, содержимое пребывало непреклонным к злу. Если же естество Божие недоступно пороку, непревратно, неизменно, всегда одинаково - на что ему потребуется Содержащий? Оно по собственной силе Своей обладает всею тварью, само же не имеет нужды в содержащем по своей непревратности. Поэтому чтобы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и пре­исподних (Фил. 2, 10). Ибо не поклони­лось бы, если бы не познало несомненно, что Он содержит во спасение Сказать еще, что Сын рожден по благости Отца, не иное что значит, как представить Его равночестным последней из тварей. Ибо что не по благо­сти Сотворившего пришло в бытие? Кому вменяется устрой-

329

 

 

ство естества человеческого: лукавой силе или благости Творца? Кому - рождение жи­вотных, естество растений и прозябаний? Нет ничего такого, что имело бы свое бытие не по благости Сотворившего. Посему что разум усматривает во всех существах, то Евномий по человеколюбию уступает Сыну. А что Сын не делит с Отцом сущность или достоинство, или все сему подобное, что Евномий перечисляет шутя, отвергнуто уже нами в словах об Отце, так как Евномием брошено это ни к чему и без мысли, потому что разде­ления сущности не бывает и у нас, рождаемых друг от друга. В каждом, в рожденном и в родившем, мера сущности остается целою; ни в рождаю­щем умаления, ни в рождаемом приращения не приемлет мера сущнос­ти. Разделение же достоинства или царства имеющим все, что у Отца, не содержит в себе никакой мысли и служит только обличением нечестия. Поэтому излишним будет делом до безмерности продолжать речь, толкуя о подобном сему.

Поступим же к последующему за этим. Евномий говорит: «прежде веков прославленного у Отца». Доказано учение истины, поддерживаемое свидетельством врагов. Ибо главизна нашей веры в том, что Сын от веч­ности прославляется у Отца. А выражение прежде веков, по понятию одно и то же со

330

 

 

словом в вечности; так пророчество толкует нам веч­ность Божию, когда говорит: от века Живущий (Пс. 54, 20). Посему, если быть прежде веков значит быть вне всякого начала, то усвоивший Сыну предвечную славу гораздо прежде засвидетельствовал этим о бытии Его от вечности. Ибо прославляется, без сомнения, не то, чего нет, но что сущес­твует. После же сего Евномий полагает себе семена хулы на Духа Святого, не для того, чтобы Сына прославить, но чтобы поругать Духа Святого; ибо, намереваясь доказать, что Дух Святый есть часть ангельской силы, прибавил это, сказав: прославляемого в век Духом и всякою разумною и рожденною сущностью; так что у Духа Святого нет никакой разности со всем сотворенным, если только Дух Святый так прославляет Господа, как и все иное, перечисляемое Пророком: ангелы, воинства, небеса небес, воды, которые превыше небес, все, что от земли, рыбы, бездны, огнь, град, снег, туман, бурный ветер, горы и все холмы, дерева плодоносные и все кедры звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы крылатые (Пс. 148, 2-4; 148, 7-10). Посему, если Евномий говорит, что с этими славит Господа и Дух Святый, то богоборный язык утверждает, что и Он, без сомнения, в том же состоит числе.

А что приложено далее без связи с

331

 

 

этим, о том, рассуждаю, не долж­но (что и хорошо будет) и распространяться, не потому, что это ни в чем не укоризненно, но потому что может быть читаемо и благочестивыми, если только не будет сопряжено с злонамеренными намеками. Ибо у Евномия, если и прилагается что, относящееся к благочестию, то все подобное сему предлагается простодушным вместо приманки, чтобы вместе с этим погло­щена была и уда нечестия. Сказав нечто такое, что можно было бы сказать и принадлежащему к церкви, присовокупляет он: «послушлив в создании и приведении в бытие существ, послушлив во всяком распоряжении, не вследствие послушания восприяв то, чтоб Ему быть Сыном Богом, но по­тому, что Сын и родился единородным Богом, сделавшись послушливым в словах, послушливым в делах». И кто из занимавшихся Божиим словом не знает, когда сказано у великого Павла, и притом однажды, о Сыне, что послушным был? Когда пришел исполнить крестную тайну, уничижил Себя Самого, приняв образ раба и смирив Себя сделавшись подобным человекам и по виду став как человек в смиренном естестве человеческом, тогда бывает послушным (Фил. 2, 7-8), и наши восприяв на Себя немощи, наши понесши болез­ни, преслушание человеческое врачуя собственным Своим

332

 

 

послушанием, чтобы Его язвою исцелен был наш струп, и собственною Своею смертью уничтожить Ему общую смерть человеков; тогда ради нас бывает послуш­лив, как по домостроительству о нас соделался грехом (2 Кор. 5, 21) и клят­вою (Гал. 3, 13), не по естеству будучи этим, но делаясь по человеколюбию. Но из какого писания Евномий узнал этот список послушаний? Вопреки сему все богодухновенное Писание приписывает Ему полную и самоде­ржавную власть, говоря: Он [сказал, и они сделались,] повелел, и сотворились (Пс. 148, 5). Ибо явно, что Пророк говорит это о Носящем все словом силы Своей (Евр. 1, 3), Которого власть единым движением воли создала вся­кую сущность, всякое естество, все умопредставляемое и видимое в твари. Поэтому чем подвигнутый Евномий Царю твари в тысячи видах жалует послушание, называя послушливым во всяком создании, послушливым во всяком распоряжении, послушливым в словах и делах, хотя таково поло­жение известное всякому: послушливым другому в словах и делах бывает тот один, кто не приобрел еще себе навыка соблюдать в делах точность и в словах непогрешительность, но, смотря на своего учителя и руково­дителя, по его урокам учится точности в словах и делах. Но думать, что Премудрость имеет

333

 

 

нужду в приставнике и учителе, который бы в соблю­дении порядка или справедливости направлял ее, к чему должно, свойственно только сообразительности Евномия. И об Отце он говорит, что верен в словах и верен в делах; Сыну же не приписал верности в делаемом и сказуемом, но определил быть Ему послушливым, а неверным в словах чтобы во всем, что говорит, хула на Сына была равная. Странность же и невразумительность вставленных между этим речений прилично, может быть, прейти молчанием, чтобы кто по неосмотрительности не стал сме­яться пустословию, когда плакать должно о гибели самих душ, а не смеять­ся странности слов. Ибо мудрый и осмотрительный этот учитель говорит: не вследствие послушания восприемлет он, чтоб быть ему Сыном. Какая тонкость ума! Как необходимо было сказать нам об этом определенно! Не прежде стал Он послушливым, а потом и Сыном, не надобно думать, что послушливость старше Его рождения. А если бы Евномий не определил нам этого наперед, кто был бы столько глуп и прост, что подумал бы, будто и рождение в награду за послушание дано Отцом Ему, до рождения еще показавшему благопокорность и послушливость? Но чтобы неразумием сказанного не был кто тотчас же вовлечен в смех,

334

 

 

пусть размыслит, что в этой странной речи есть нечто и достойное слез. Ибо Евномию угодно привести этим к такой мысли, будто бы послушание – естество Сына, так что, если бы и хотел, не может сделаться непослушным.

 

12. ПОСЛЕ СЕГО ПРЕДЛАГАЕТ ПРЕКРАСНОЕ ИЗЪЯСНЕНИЕ СЛОВ:

ХОДАТАЙ, ПОДОБНЫЙ, НЕ РОЖДЕННЫЙ И РОЖДЕННЫЙ, ТАКЖЕ

ОБЪЯСНЯЕТ ВЫРАЖЕНИЕ: ОБРАЗ И ПЕЧАТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

И ДЕЛ ВСЕДЕРЖИТЕЛЯ.

 

12. Ибо таким уготован Сын, говорит Евномий, «чтобы естество Его было способно только к послушанию»: как и орудие, получившее наруж­ный вид для какого-нибудь изображения, по необходимости на веществе, подлежащем его действию, изображает этот вид, какой при уготовлении орудия придал ему медник, но невозможно ему на приемлющем след его веществе или произвести прямую черту, если действование его будет по окружности, или показать в изображении круг, если наружный вид ору­дия пригоден для изображения прямой черты. Но сколько хульного в этой мысли, надобно ли открывать в нашем слове, когда еретическое слово само вопиет о нелепости? Если послушлив потому, что таким рожден, то, без сомнения, не равняется и с естеством человеческим. У нас душа сво­бодна и не имеет над собою властелина, самовластно на свободе избирая вожделеваемое. А связанный необходимостью естества всегда действует из послушания, лучше же сказать, страждет от послушания, потому что, если бы и не хотел

335

 

 

сего сделать, не дозволяет естество. Вследствие того, что Сын и родился так, стал Он послушливым в словах и послушливым в делах. Какое малосмысленное учение! Слову послушным делаешь Слово, и прежде сущего Слова примышляешь иные Слова, и в начале сущему Слову посредником служит другое Слово, сообщающее Ему изволение на­чала. И не одно Слово это, напротив того, многие некие Слова, вставлен­ные Евномием среди начала, и Слова, и в угодность себе пользующиеся послушливостью Его. Но какая надобность тратить время над этою пус­тотою сказанного Евномием? Ибо всякому явно, что когда Павел сказал о Сыне, что сделался послушлив, слово сделался употребил в таком же смысле, как и говоря о Нем, что ради нас стал плотью и рабом, клятвою и грехом, и что тогда Господь славы, пренебрегши посрамление (Евр. 12, 2) и приявший страдание плотью (1 Пет. 4, 1), не лишил Себя полновластия, говоря: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Ин. 2, 19), и еще: никто не отнимает душу Мою от Мене: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее (Ин. 10, 18). И когда в ночь перед страда­нием приближались к Нему вооруженные мечами и дрекольми, всех их обратил вспять, сказав: Я есмь (Ин. 18, 6). И еще когда разбойник просил по-

336

 

 

мянуть его, показал власть Свою над всем словами: ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43). Посему, если во время страдания не слагает с Себя власти, когда же ересь видит Царя славы подвластным? Да и что это за многообразное ходатайство, которое провозглашает в Боге, называя хода­таем в учениях, ходатаем в законе? Не этому обучены мы высоким словом Апостола, который говорит, что упразднил закон заповедей учением (Еф. 2, 15), Он есть Ходатай Бога и человеков. Сказав это изречение: един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус (1 Тим. 2, 5), Апостол открыл здесь нам всю цель таинства, заключив ее в слове ходатай. А цель следующая: человечество по злобе противника стало некогда отступником, поработившись греху и сделавшись чуждым дейс­твительной жизни. После сего снова призывает к Себе тварь Свою Господь твари и делается человеком, будучи вместе Богом, и Богом будучи всецело, и человеком делаясь всецело; и таким образом человечество срастворено было Богом, когда совершил ходатайство человек во Христе, в Котором от воспринятого у нас начатка все смешение срастворилось силою. Посему, так как Ходатай не возможен при одном, а Бог один и неразделен в Лицах, о Которых предано

337

 

 

нам верою, ибо одно Божество в Отце, Сыне и Духе Святом, то Ходатаем Бога и человеков однажды навсегда делается Господь, Собою сопрягая человека с Божеством. Но и понятием о Ходатае науче­ны мы благочестивому учению веры. Ибо Ходатай Бога и человеков, как вступил в общение с естеством человеческим, сделавшись не мнимым, но Действительным человеком, так, и будучи истинным Богом, не одним име­нованием только почтен Божества, как это угодно Евномию.

А что прилагает он к сказанному, то отличается тем же скудоумием, вернее же сказать, - злоумием. Ибо, назвав Сыном Того, о Ком в сказанном незадолго перед тем ясно утверждал, что Он сотворен, и наименовав еди­нородным Богом, Кого причислял к прочим посредством творения прив­еденным в бытие, сказал, что Он «один подобен Родшему преимущественным подобием в особом смысле сего слова». Посему надлежит сначала разобрать значение слова подобный, в каких случаях употребляется оно по обычаю неточно, а потом уже приступить к исследованию предложенного. Ибо, во-первых, все те вещи, которые обманывают наши чувства, не по природе будучи между собою теми же, но от чего-нибудь сопровожда­ющего, разумею очер-

338

 

 

тание, цвет, звук и все, что вкусом, обонянием, при­косновением приводит к ложному заключению, хотя иное они по природе но не такими почитаются, каковы они по природе, - все эти вещи обычай называет подобными. Например, когда неодушевленному веществу при­дано подобие живого существа искусством, резьбой, живописью, лепкой, подражание называется подобным первообразу. Ибо здесь иное ес­тество животного, а иное у того, что обманывает зрение одним цветом и очертанием. Того же рода подобие имеет изображение в зеркале, которое представляет ясные черты первообразного вида, не будучи однако по ес­теству тем, что есть первообраз. Так же и слух может в равной мере под­вергнуться этому, когда кто, собственным своим голосом подражая пенью соловья, уверит слух в том, что слушает он птицу. В подобное же оболь­щение впадает и вкус, когда сок из винных ягод представляется имеющим приятность меда, потому что в соке этого плода есть некоторое сходство со сладостью меда. Так иногда и обонянию можно обмануться подобием, когда запах травы ромашки, сходный с благоуханием самого благовонного яблока, обманывает чувство. А таким же образом в разных случаях подо­бие и для осязания ложно показывает истину. Ибо серебряная

339

 

 

или медная монета, равная с золотою по величине и по весу имеющая с нею сходство, признается за золотую, потому что зрение не разбирает истины.

Сие сказано вообще в кратких словах о случаях, в которых произво­дится в чувствилищах ложное представление по какому-нибудь подобию и вещь признается чем-то иным, а не тем, что она в действительности. Но по тщательнейшем исследовании можно распространить слово и на такие вещи, которые разнородны между собою, но по чему-нибудь, сопровожда­ющему их, почитаются одна другой подобными. Ужели же Евномий такой род подобия приписывает Сыну? Но не дойдет он до такой меры тупо­умия, чтобы видеть обманчивое подобие в истине. Еще иному подобию научены мы в богодухновенном Писании Изрекшим: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему (Быт. 1, 26). Но не думаю, чтобы Евномий сей род подобия видел в Сыне и Отце, и тем единородного Бога признавал за одно и то же с человеком. Знаем и другой род подобия, какой Писание в книге миробытия приписывает Сифу, а именно, что Адам родил Сифа по подобию своему [и] по образу своему (Быт. 5, 3); и если бы о сем подобии говорил Евномий, не отринули бы слова сего и мы, потому что здесь и естество друг другу уподобляемых

340

 

 

не разное, и отличительное их свойство и вид имеют между собою общение. Это-то и подобное сему уразумели мы касательно разностей подобного. Посему посмотрим, что имея в виду, Евномий свиде­тельствует о преимущественном оном подобии Сына Отцу, говоря: один подобен Родшему преимущественным подобием, в особом смысле, не как Отец Отцу, потому что не два Отца. Обещавшись показать преимущест­венное подобие Сына Отцу, доказывает в слове, что не надлежит представ­лять Его себе подобным. Ибо сказав, что уподобляется не как Отец Отцу, этим словом привел к мысли, что не уподобляется. И еще присовокупляет: и не как нерожденный нерожденному, и этим воспрещает думать о подо­бии Сына Отцу. Потом прибавляя: ни как Сын Сыну, представил третье понятие, вследствие которого вовсе устраняется мысль о подобии. Итак, Евномий следует собственным своим законам, доказательством подобия делая показание неподобия. Однако же исследуем его мудрость и просто­ту, какую высказывает в определениях. Ибо сказав, что Сын подобен Отцу, обезопашивает слух и прибавляет: не должно думать, что Сын уподобля­ется, как Отец Отцу. Кто же из людей столько малоосмыслен, что, узнав о подобии Сына Отцу, увлечется помыслами

341

 

 

к подобию Отца Отцу? «Ни как Сын Сыну», - продолжает Евномий. Опять в определении – равной меры тонкость. Сказав, что Сын подобен Отцу, определяет при сем, что не должен быть подобным, как другому Сыну. Вот тайны досточтимых уче­ний Евномия, от которых ученики его делаются премудрейшими других, узнав, что Сын, уподобившись Отцу, не уподобляется Сыну, потому что Сын не Отец, и не уподобляется как нерожденному нерожденный, потому что Сын не нерожденный! А наше таинство, когда нарекает Отца, без сом­нения, повелевает разуметь Сыновнего Отца, и когда именует Сына, учит представлять себе Отцова Сына. И доныне не имели мы никакой нужды в этой излишней мудрости, чтобы в Отце и Сыне предполагать двоих Отцов и двоих Сыновей, двоицу Нерожденных.

Но к чему у Евномия клонится великая тщательность о Нерожденном, многократно уже было это открываемо, да и теперь еще кратко будет о сем сказано. Поскольку значение слова Отец не показывает никакой по естес­тву разности с Сыном, то, если бы на сем остановилось слово, не возымело бы силы нечестие, потому что естественный смысл имен не допускает от­чуждения в сущности. Но теперь, говоря нерожденное и рожденное, поскольку между этими именами есть

342

 

 

непосредственная противоположность, как между речениями смертный и бессмертный, словесные и бес­словесные и между всеми, подобным сему образом произносимыми, которые по противоположности означаемого ими одно другому проти­вопоставляются, Евномий этими именами проложил путь хуле, чтобы в отношении рожденного к не рожденному усматривать разность смертного с бессмертным; и как иное естество у смертного и иное у бессмертного, и существенные свойства словесного и- бессловесного не согласны, так Евномию угодно доказать, что иное естество не рожденного, а иное – рож­денного, чтобы, как бессловесное естество создано подручным естеству словесному, так доказать что рожденное по естественной необходимости подчинено не рожденному. Потому с именем Нерожденный сочетает имя Вседержитель, под которым Евномий не разумеет промыслительную деятельность, как предварительно показало это слово, но толкует, что словом Вседержитель означается власть самоуправная, чтобы и Сына соделать частью и начальствующего, и подчиненного естества, вместе со всем, служащим Тому, Кто по своей самоуправной власти преобладает рав­но над всеми. И что, это имея в виду, пользуется подобными различениями слова, объясняется это из последующего. Ибо, сказав мудрые эти

343

 

 

и обду­манные слова, что не уподобляется ни как Отец Отцу, ни как Сын Сыну (хотя, без сомнения, никакой нет необходимости уподоблять Отца Отцу и Сына Сыну, ибо один отец у эфиопов, а другой – у скифов, и у каждого из них есть сын, у эфиопа – черный, а у скифа белый с золотистыми воло­сами, и при всем этом, по той причине, что каждый из них отец, и скиф не делается черным ради эфиопа, и у эфиопа не меняется тело на белое ради скифа); сказав все это в угодность себе, Евномий присовокупил: «подобен, как Сын Отцу».

Поскольку же такое положение показывает близость по естеству, как богодухновенное учение свидетельствует о Сифе и об Адаме, то препода­ватель догматов, мало позаботившись о разумных слушателях, приложил пустое истолкование именования Сын, определив его образом и печа­тью Вседержителевой деятельности. Ибо говорит: «Сын есть образ и пе­чать Вседержителевой деятельности». Кто имеет уши слышать, да слышит (Мф. 11, 15), пусть рассмотрит сначала это самое: какая это печать деятельности? Ибо всякая деятельность умопредставляется в трудящемся над обрабатывае­мым, по окончании же обрабатываемого сама по себе не существует; на­пример, деятельность в пути есть движение ног, по прекращении же сего движения нет уже и

344

 

 

деятельности, отдельно в себе самой взятой. Так равно можно сказать и о всяком занятии, что с усилием трудящегося над чем-либо оканчивается и деятельность. А сама по себе не существует она, когда какой-либо действующий или не предположит себе употребить усилие или прекратить усилие свое. Да и чем, по словам Евномия, будет сия деятель­ность, сама по себе взятая, не будучи ни сущностью, ни отличительным свойством, ни неделимым? Следовательно, Сына назвал он подобием не­осуществленного, а подобие несуществующего, конечно, и само не сущес­твует. Вот странность пустых ученей – веровать в несуществующее! Ибо что подобно несуществующему, того, без сомнения, нет. О, Павел, Иоанн и прочий лик евангелистов и апостолов! И против вашего слова иные воо­ружают ядоносные языки свои! И против небесных ваших громов возвы­шают свои лягушечьи голоса! Итак, что говорит сын громов? В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1,1). Что же следующий за ним, этот другой, бывший внутри небесных святилищ, посвященный в неизглаголанные тайны в раю? Сей, говорит он, будучи сияние славы и образ ипостаси (Евр. 1, 3). Что же после них рассказывает этот чревовещатель? «Печать деятельности Вседержителя», - говорит он, третьим делает Его

345

 

 

по Отце, при посредстве несуществующей оной деятельности, лучше же сказать, мни­мым отпечатлением несуществующего. Печать есть деятельности – Сущий в начале, Бог Слово, умопредставляемый в вечности начала существ, едино­родный Бог, сущий в недре Отчем (Ин. 1, 18), держа все словом силы Своей (Евр. 1, 3), Творец веков, из Него же всяческая (Рим. 11,36), и от Которого все (Евр. 2,10), восседает над кругом земли (Ис. 40, 22), исчерпавший воды горстью своею, пядью измеряющий небеса (Ис. 40, 12), объемлющий дланью все су­щества, обитая на высоте и призирает на небо и на землю (Пс. 112, 5-6), вернее же сказать, призревший, чтобы подножием своим сделать целую вселен­ную, запечатленную следами Слова! Печать деятельности – образ Божий! Следовательно Бог – деятельность, а не ипостась, хотя Павел, толкуя это самое, говорит: образ, не деятельности, но ипостаси (Евр. 1,3). Или сияние славы есть печать деятельности Божией? Какое нечестивое невежество! Какая же среда между Богом и вечным образом? Что посредствует между ипостасью и ее образом? Что умопредставляется в промежутке славы и сияния? Но при таких и столько многочисленных свидетельствах, в кото­рых величие Владыки твари проповедуется уверовавшими в проповедь, что повествует о Нем этот

346

 

 

предтеча отступничества? Что говорит он? «Как образ, - говорит, - и печать всякой деятельности и силы Вседержителя». Почему же извращает слова великого Павла? Тот говорит, что сила Божия есть Сын (1 Кор. 1, 24), а этот называет его печатью силы, а не силою.

И опять возвращаясь к той же речи, что присовокупляет к сказан­ному? Называет «печатью дел и советов Отца». Каким же делам Отца по­добен Он? Без сомнения, Евномий укажет на мир и на все, что в нем. Но что все это – дела Единородного, засвидетельствовало Евангелие. Посему, каким делам Отца уподобился Он? Каких дел сделался печатью? И ка­кое писание наименовало Его печатью Отчих дел? Но если кто уступит Евномию и это, – невозбранно сочинять слова, какие угодно, хотя Писание не соглашается на это, то пусть скажет, какие дела у Отца, отдельные от со­вершенных Сыном, – дела, которых печатью, по сказанному Евномием, сделался Сын? Дела Слова – все видимое и невидимое; в видимом целый мир и все, что в нем, в невидимом премирная тварь. Посему, какие же Отчие Дела остаются, кроме видимых и невидимых, усматриваемые сами по себе, которых печатью, говорит он, сделался Сын? Или, может быть, в такой тесноте снова возвра-

347

 

 

тится к зловонному извержению ереси и скажет, что Сын есть дело Отца? Посему, как же Сын делается печатью сих дел, Сам будучи делом, как говорит Евномий? Ужели одного и того же называет и делом, и подобием дела? Пусть будет уступлено это. Пусть скажет прочие дела, создателем которых называет Отца и которым уподобился Сын, если под печатью разумеет Евномий подобие. Какие же иные слова Отчий знал он кроме Слова, всегда во Отце сущего, Которое именует печатью, Слова в собственном смысле истинно и первоначально, и сущего, и именуемого Словом? Какие же разумеет Евномий советы, отдельные от Божией пре­мудрости, которым уподобляется Божия премудрость, делаясь печатью со­ветов? Посмотрите на эту без разбора и без осмотрительности сложенную кучу слов; к какому ведет таинству Евномий, не зная, и что говорит, и о чем ведет речь? Ибо имеющий в Себе всецелого Отца и всецело сущий во Отце, как Слово, и Премудрость, и Сила, и Истина, и Образ, и Сияние, Сам во Отце есть все, не делаясь образом и печатью, и подобием чего-либо иного, умопредставляемого во Отце прежде Него. Потом Евномий уступа­ет ему истребление при Ное людей водою, одождение огня на Содом, спра­ведливое наказание египтян, как нечто великое усвояя это Содер-

348

 

 

жащему в длани концы вселенной, Тому, в Ком, как говорит Апостол, все Им стои́т (Кол. 1,17); и как будто не зная, что все содержащему, ведуще­му и направляющему, куда Ему угодно, и что уже было, и что будет, два или три напомянутые чуда не сделают такого приращения славы, какое умаление и какой ущерб произведет умолчание прочих чудес. Но если и умолчаны они будут, то достаточно единого Павлова слова, которое, объемля собою все, показывает это и говорит, что Он над всеми, и через всех, и во всех (Еф. 4, 6).

 

13. ПОСЛЕ СЕГО ТОЛКУЕТ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ: ОТЕЦ

И НЕ СУДИТ НИКОГО (ИН. 5, 22). ЕЩЕ ЖЕ, СКАЗАВ О ЧЕЛОВЕКЕ,

ВОСПРИЯТОМ НА СЕБЯ ГОСПОДОМ С ДУШОЮ И ТЕЛОМ, ОБЪЯСНЯЕТ АДАМОВО ПРЕСТУПЛЕНИЕ, СМЕРТЬ И ВОСКРЕСЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ.

 

13. Потом Евномий говорит: узаконяет по повелению вечного Бога. Кто этот вечный Бог? И кто служащий Ему в законоположении? Но всякому явно это, что через Моисея Бог дает закон приемлющим его. Поскольку же сам Евномий признает, что Вещающий Моисею есть едино­родный Бог, то почему настоящее его слово в чине Моисея поставляет вместо него Владыку вселенной? А означаемое словом: вечный Бог усвояет одному Отцу, разностью с Вечным думая доказать, что Творец веков не вечный, а недавний единородный Бог. Но забыл, кажется мне, этот любо-ведущий и памятливый, что все это о себе самом говорит Павел, возвещая людям проповедание благовествования по повелению вечного Бога (Рим. 14, 24-25). Посему,

349

 

 

что Апостол сказывает о себе, то Евномий не стыдит­ся приписать Владыке пророков и апостолов, чтобы Господа представить равночестным Павлу, собственному Его рабу. И какая мне надобность, об­личая одно за другим подробно, вводить в слово многое? О чем из написан­ного Евномием читающий в простоте подумает, что говорит он согласно с Писанием, о том способный каждую мысль исследовать с разбором дока­жет, что все это нисколько не далеко от еретического злоухищрения. Ибо и принадлежащий к церкви, и еретик говорят: ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин. 5, 22), но тот и другой не одинаково разумеют сказанное: принадлежащий к церкви под этими речениями разумеет власть над всем, а еретик доказывает ими недостаточность и подчиненность.

Но к сказанному надлежит присовокупить то, из чего делают они какое-то основание нечестия, в слове о домостроительстве определяя, что не целый человек спасен Господом, но половина человека, разумею тело. А цель такового злоухищрения над догматом у еретиков – показать, что унизительные речения, которые Господь заимствует от человечества, про­изошли, по-видимому, от самого Божества, и через это придать большую силу хуле, подтверждаемой собствен-

350

 

 

ным признанием Господа. Для сего-то Евномий говорит, что «в последние дни Соделавшийся человеком, не из души и тела восприял на Себя человека». А я, исследовав все богодухновенное и святое Писание, не вижу, где было бы написано это изречение, что Сотворивший все во время домостроительства о человеке восприял на Себя одну плоть без души. Посему, по необходимости попытаюсь изоб­личить уготовляемое в сей части нечестие, имея в виду цель нашего спа­сения, отеческие догматы и богодухновенные изречения. Пришел Господь взыскать и спасти погибшее (Лк. 19, 10); погибало же не тело, но гиб всецелый человек, срастворенный душою. И если надлежит сказать слово справедливее, то прежде тела гибла душа, потому что преслушание есть грех произволения, а не тела; произволение же, от которого возымело на­чало все бедствие естества, есть собственность души, как неложная Божия угроза свидетельствует, сказав: ибо в день, в который коснутся запрещенного, за вкушением без замедления последует смерть (Быт. 2, 17). Поскольку же состав человеческий двояк, то смерть, соответственно тому и другому, производит лишение двоякой жизни, действующей в умерщвляемом. И как есть смерть телесная, угашение чувствилищ и разложение стихий на сродное им, так, по сказанному, душа со-

351

 

 

греша­ю­щая, она умрет (Иез. 18, 20). А грех есть отчуждение от Бога, сей истинной и единственной жизни. Посему многие сотни лет по преслушании жил первозданный, но не солгал Бог, сказав: ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2,17), ибо по причине отчуждения его от действительной жизни в тот же самый День утвержден над ним смертный приговор, а после сего в последствии времени последовала с Адамом и телесная смерть. Посему Пришедший для того, чтобы взыскано и спасено было погибшее, что Пастырь в притче именует овцою и находит погибшее, и восприемлет на собственные рамена целую овцу, а не одну только кожу овцы (Лк. 15, 4-5), да совершенным сделается Божий человек (2 Тим. 3,17), и по душе и по телу введенным в еди­нение с Божеством. И таким образом, ничего в естестве нашем не оставил воспринятым Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр. 4,15). Но душа не грех, сделалась же приемлющею грех по безрассудству. Посему освящает ее Господь единением с Собою, да начатком осветится все примешение (Рим. 11, 16). Посему-то и Ангел, возвещая Иосифу о погибели врагов Господних, говорит: умерли искавшие души Младенца (Мф. 2, 20). И Господь говорит иудеям: ищете убить Меня, Человека, сказа-

352

 

 

вшего вам истину (Ин. 8, 40), человеком же называется не тело челове­ческое, но сложенное из того и другого. И еще спрашивает их: на Меня ли негодуете за то, что Я всего человека исцелил в субботу (Ин. 7, 23)? Понятие же целого объяснил Господь в других евангелиях, спущенному с одром на среду сказав: оставляются грехи (Лк. 5, 20), что есть исцеление души, и: встань и ходи (Лк. 5, 23), что относится к плоти. А в Евангелии от Иоанна после того, как дарует здравие телу, и душу освободил от свойственной ей болезни, когда говорит: ты выздоровел; не греши больше (Ин. 5, 14), с этого времени уврачеванный по тому и другому, разумею по душе и по телу. Ибо так говорит и Павел: дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека (Еф. 2, 15). И таким образом, во время страдания предрекает Господь, что добровольно разлучает душу Свою с собственным телом, говоря: Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее (Ин. 10,18). Да и Пророк Давид, по изъяснению великого Петра, провидя о Христе, сказал: ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тления (Деян. 2, 27), так Апостол Петр протолковал изречение это: что не оставлена душа Его в аде,

353

 

 

и плоть Его не видела тления (Деян. 2, 31), потому что Божество и до плоти, и во плоти, и по страдании всегда одинаково, как неизменно сущее и вовек пребывающее, чем было по естеству, а во время страдания естества человеческого привело в исполнение домострои­тельство о нас, разлучив на время душу с телом, но не отделившись ни от той, ни от другого из принятого Им однажды в единение, и снова сочетав разлученное, чтобы всему человеческому естеству дать возможность и на­чало к воскресению из мертвых, да тленное все облечется в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.  (1 Кор. 15, 53), потому что начаток наш единением с Богом претворен в Божественное естество, как сказал Петр, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли (Деян. 2, 36). И из святых Евангелий можно заимствовать мно­гое в защищение такового догмата, а именно, как Господь, человеческим естеством во Христе примирил с Собою мир (2 Кор. 5, 19), совершаемое Им людям благодеяние уделил душе и телу, душою изволяя и телом касаясь самого дела. Но излишним будет, распространяясь обо всем, производить беспорядок в слове.

Но перейду к дальнейшему, приложив к сказанному еще следующее: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Ин. 2, 19).

354

 

 

Как мы из души и тела составляем собою храм Вселяющегося и Ходящего в нас (2 Кор. 6, 16), так Господь душу и тело, взятые вместе, именует храмом разорение которой означает разрешение души от тела. Если же пред­ставляют изречение Евангелия: Слово стало плотью (Ин. 1, 14), и тем, что не упомянуто о душе, думают доказать, что плоть воспринята без души, то пусть узнают, что святому Писанию обычно под частью разуметь це­лое. Ибо сказавший: к Тебе прибегает всякая плоть (Пс. 64, 3), говорит не то, что плоть, отрешенная от душ, предстанет Судье. И слыша в истории об Иакове, что в семидесяти [пяти] душах пришли отцы твои в Египет (Втор. 10, 22), вместе с душами разумели мы и плоть. Так и Слово, став плотью, восприняло с плотью всецелое естество человеческое. Потому и алкать, и жаж­дать, и приходить в боязнь и в страх, и вожделевать, и спать, и смущаться, и плакать, и быть во всяком подобном сему состоянии – имело в Нем место. Ибо ни Божество по собственному Своему естеству не допускает до Себя какого-либо подобного страдания, ни плоть сама по себе не бывает в оном, если с телом не сопряжена душа.

 

14. СВЕРХ СЕГО ИЗЛАГАЕТ МНЕНИЯ, КАКИЕ О СВЯТОМ ДУХЕ ИМЕЮТ ЦЕРКОВЬ И ЕВНОМИЙ, И ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО НЕ ТРИ БОГА, НО ОДИН ОТЕЦ И СЫН, И СВЯТЫЙ ДУХ. ПРИ ЭТОМ ИЗЛАГАЕТ

РАЗНЫЕ СТЕПЕНИ ПОКОРНОСТИ И ЗДЕСЬ ПОКАЗЫВАЕТ ПОКОРНОСТЬ ВСЕХ СЫНУ И ПОКОРНОСТЬ СЫНА ОТЦУ.

 

14. Вот наше слово о хуле на Сына; посмотрим же, что говорит Евномий и о Свя-

355

 

 

том Духе. «После сего, - говорит он, - веруем в Утешителя, Духа истины». Но всем читающим, думаю, явно, что имея в виду, в сло­вах о Сыне и Отце извращает изложение веры, преданное Господом. Хотя несообразность сия обличена, однако же и теперь попытаюсь в немногих словах представить на вид цель этого Евномиева злоухищрения. Как там не назвал Отца, чтобы вечностью Отца не указать и на Сына, не именовал и Сына, чтобы этим выражением не утвердить вместе и свойства по естеству, так и теперь не говорит Святый Дух, чтобы этим именем не исповедать ве­личия Его славы и единства во всем с Отцом и Сыном. Поскольку в Писании Отцу и Сыну равно прилагается название и Духа и Святого (Бог есть Дух (Ин. 4, 24), и: дух перед лицом нашим помазанный *) Господь (Плач. 4, 20), и: свят Господь [Бог ваш] (Лев. 20, 26), и: един свят, един Господь, Иисус Христос), то, чтобы в слышащих о Святом Духе не произошло от этого какого-либо благочестивого предположения, порождаемого общностью славного сего названия с именами Отца и Сына, Евномий для сего самого, обольщая слух неразумных, переиначивает речения в предании таинства изложенной Богом веры, как

*) Христос.

356

 

 

бы вслед за этим пролагая путь нечестию в Учении о Духе Святом. Ибо если бы сказал: веруем в Духа Святого; дух же есть Бог: то обученный ведению божественного подсказал бы: если надлежит веровать в Духа Святого, а Духом именуется Бог, то Он не иное что по естеству, как то самое, что именуется в собственном смысле теми же именами. Ибо все то, что не ложно, и не по злоупотреблению, но в собственном смысле представляется под одними и теми же именами, по всей необходимости, должно признавать одним и тем же естеством, означаемым одними и теми же именами. Посему-то, умолчав выражение, узаконенное Господом в изложении веры, говорит: «веруем в Утешителя». А я познал, что то же самое имя в богодухновенном Писании есть общее Отца и Сына, и Духа Святого. Ибо Сын равно и Себя, и Духа Святого имену­ет Утешителем. Отец же тем самым, чем производит утешение, присваивает, без сомнения, Себе имя Утешителя, ибо, совершая дело Утешителя, не отвергает и имени, принадлежащего делу. А Давид говорит Отцу: что Ты, Господи, помог мне и утешил меня (Пс. 85, 17), и великий Апостол тоже излагает об Отце, говоря: Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, утешающий нас во всякой скорби нашей (2 Кор. 1, 3-4). А Сына

357

 

 

Иоанн в одном из соборных посланий прямо именует Ходатаем (1 Ин. 2, 1) *); и сам Господь, когда, говоря о Духе, сказал, что иного Утешителя (Ин. 14, 16) пошлет нам, без сомнения, наперед признал тем, что имя это прина­длежит и Ему самому. Поскольку же значение слова призывать в помощь (παρακαλεῖν) двояко: одно – почтительными речениями и положениями тела приводить в сострадательность того, в ком имеем какую-либо нужду, а другое – находить врачебное пособие от душевных и телесных страданий; то святое Писание свидетельствует, что Божию естеству понятие призван­ного на помощь (παράκλητος) в каждом из сих значений равно прилично. И Павел, то врачующую нас силу Божию представляет нам под видом уте­шения, говоря: утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита (2 Кор. 7, 6), то опять в другом смысле, пишет к коринфянам, говорит так: посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает (παρακαλοῦντος) через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом (2 Кор. 5, 20).

Поскольку же это действительно так, то как ни будешь о Духе разу­меть именование Утешитель в том и другом значении, не от-

*) В греческом Παράκλητος слово означающее также: Утешитель.

358

 

 

ступишь от общения с Отцом и Сыном. Посему, в этом отношении Евномий, если бы и хотелось ему, не мог умалить славу Святого Духа, приписывая Ему то, что в святом Писании присвояется Отцу и Сыну. Но назвав Духом исти­ны, Евномий сам, как думаю, хотел таковым выражением выразить подчинен­ность Духа, потому что Христос есть истина, а Духа наименовал он ду­хом истины, как бы сказал кто: Он достояние истины и ее подчиненный, не зная того, что Бог называется правдою, и, однако же, не разумели мы Бога достоянием правды. Посему, услышав о Духе истины, с этим выражением прияли мы боголепное разумение, руководясь к лучшему присовокуплен­ным словом. Ибо Господь, сказав Дух истины, немедленно присовоку­пил: Который от Отца исходит (Ин. 15, 26). А сего Господне слово не засвиде­тельствовало ни о чем, умопредставляемом в числе тварей: ни о видимом, ни о невидимом, ни о престолах, ни о начальствах, ни о властях, ни о господс­твах (Кол. 1,16), ни о другом каком имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем (Еф. 1, 21). Посему, чего непричастна вся тварь, то, как очевидно, непременно составляет свойство и преимущество естества несозданного. А Евномий велит веровать в наставника благочестия. Посему, пусть верует в Павла, Варнаву,

359

 

 

Тита, Силуана, Тимофея и всех тех, которые путеводят нас к вере. Ибо надлежит веровать, как в Отца и Сына, так и в наставляющих в благочестии; все пророки, законодатели, патриархи, про­поведники, евангелисты, апостолы, пастыри и учителя должны быть равно чествуемы, как и Святый Дух, потому что соделались наставниками благо­честия для живших после них. «Получив бытие, - говорит Евномий о Духе, - от единого Бога через Единородного». В этих словах воедино сводится все нечестие Евномия. Опять Отца именует единым Богом, употребившим Единородного в орудие к произведению Духа. Какую же тень подобной мысли нашедши в Писании, отваживается говорить это? От какого нача­ла по порядку довел он нечестие до такового предела? Кто из евангелис­тов утверждает это? Какой апостол? Какой пророк? Совершенно вопреки сему все богодухновенное Писание, написанное по вдохновению Духа, свидетельствует о Божестве Духа. Так, например (ибо лучше доказать слово самими свидетельствами), приявшие власть быть чадами Божиими (Ин. 1,12) свидетельствуют о Божестве Духа, ибо кто не знает изречения Господня, что рожденные от Духа суть чада Божий. Господь Духу Святому точными словами приписывает рождение чад Божиих, сказав: как рож­денное от

360

 

 

плоти, есть плоть: так и рожденное от Духа, есть дух (Ин. 3, 6). Все же, которые родились от Духа, наречены чадами Божиими. Так и о Господе, Который дуновением даровал ученикам Духа Святого, Иоанн говорит: от полноты Его все мы приняли (Ин. 1, 16), в Нем обитает вся полнота Божества телесно, свидетельствует великий Павел (Кол. 2, 9). Да еще и через Пророка Исайю о бывшем ему богоявлении, когда видел он сидящего на престоле высоком и превознесенном (Ис. 6, 1), древнейшее предание говорит, что виденный им есть Отец. Евангелист же Иоанн относит пророчество к Господу, говоря о не веровавших иудеях словами, изреченными о Господе у Пророка: Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем (Ин. 12, 41). А великий Павел это же самое слово приписал Святому Духу во всенарод­ной речи, произнесенной им к иудеям в Риме, когда сказал: хорошо Дух Святый сказал отцам нашим через пророка Исаию: пойди к народу сему и скажи: слухом услышите, и не уразумеете (Деян. 28, 25-26), из самого святого Писания, как думаю, доказывая, что всякое божественное видение, всякое богоявленное и всякое слово, от лица Божия произносимое, могут быть разумеемы об Отце, и о Сыне, и о Святом Духе. Посему-то Давид сказал: раздражали Его в пустыне и прогневляли Его в стране необитаемой! и снова искушали Бога и оскорбляли Святого Израилева (Пс. 77, 40.

361

 

 

41), а Апостол к Духу Святому сит учиненное израильтянами против Бога, так выразив это словом: Почему, как говорит Дух Святый, Не ожесточите сердец ваших, как во время ропота, в день искушения в пустыне, где искушали Меня отцы ваши (Евр. 3, 7-9), и все прочее, что пророчество относит к Богу, приписует лицу Святого Духа. На основании же таковых догматов толкующие, что три у нас Бога, должно быть, не научились еще и считать. Ибо если Сын и Отец не делятся один от другого в двойственное значение, потому что, по гласу Господа, Он и Отец едино (Ин. 10, 30), а не два, едино же и Дух Святый, то почему по приложении к единому делится на число трех богов? Или не явно ли, без сомнения, что никто не укорит нас в числе трех богов, не признавая сначала сам в собственном своем догмате двоицы богов? Одно Божество, прилагаемое к двум, составляет троицу богов. А которые под именем Отца, и Сына, и Святого Духа поклоняются единому Богу, тех ка­сается ли обвинение в признании трех богов?

Но повторим всю речь Евномия. «Получив бытие, - говорит он и о Духе, - от единого Бога через Единородного». Посему в чем же доказатель­ство тому, что и Дух есть один из приведенных в бытие Единород-

362

 

 

ным? Без сомнения, скажут: в том, что все чрез Него начало быть (Ин. 1, 3), а в слове: все за­ключается и Дух. Ответим им: все чрез Него начало быть; но Им создано все, как говорит Павел, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли (Кол. 1, 16), силы, из сих же исчисленных престолами и силами у Павла названы Херувимы и Серафимы; этим ограничивается слово все. – А о Духе Святом, как высшем естестве приведенных в бытие существ, в сем перечислении оных Павел умолчал, не показывая нам в словах своих ни того, что приведен Он в бытие, ни того, что подчинен, а напротив того, как Пророк именует Духа Святого благим (Пс. 142, 10), правым, владычним (Пс. 50, 12; 50, 14), словом владычный указывая на Его начальство, так и Апостол, утверждая, что Дух все во всех производит, как Ему угодно (1 Кор. 12, 11), достоинству Его приписывает самодержавную власть. А Господь о свободной Его силе и деятельности объявляет в беседе с Никодимом, говоря: Дух дышит, где хочет (Ин. 3, 8). Посему, как же Евномий ут­верждает, что и Дух есть один из получивших бытие от Сына и осужден на вечное подчинение? «Однажды навсегда, - говорит он, - Дух подчинен», не знаю, каким родом подчинения связав владычественного и начальс­твенного;

363

 

 

ибо таковое выражение в святом Писании много имеет значений и многоразлично понимается и употребляется. Ибо и о неразумном естестве Пророк говорит, что оно покорено (Пс. 8, 7), и тех, которые одолены на брани, подводит под то же именование (Пс. 17, 48), и Апостол рабам пос­тавляет в закон своим господам повиноваться (Тит. 2, 9) и предстоятелям во священстве повелевает детей иметь в послушании (1 Тим. 3, 4), потому что производимое ими бесчиние, как и чад священника Илия, переходит на отцов. Да и покорность всех людей Богу, когда все, соединившись друге другом посредством веры, делаемся единым телом сущего во всех Господа, Апостол называет покорностью Сына Отцу (1 Кор. 15, 28), потому что единодушно всеми: небесными, земными и преисподними совершаемое поклонение Сыну переходит в славу Отца, как говорит Павел, что Сыну пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Фил. 2, 10-11). А что по совершении сего сущий во всех Сын покорностью всех, в ком есть Сын Сам покорится Отцу, это утверждает великая мудрость Павлова. Посему, какую однажды навсегда покорность назначает Духу Евномий? Из сказанных им наперед сего слов

364

 

 

нельзя узнать, покорность ли неразум­ных, или военнопленных, или домочадцев, или целомудренных чад, или спасаемых за покорность, потому что покорность людей Богу есть спасе­ние для покарающихся, по слову Пророка, в котором сказано: только в Боге успокаивается душа моя: от Него спасение мое (Пс. 61, 2), так что повиновение есть предохранительное врачевство от погибели. Посему, как врачебное искусство уважается больными, так и покорность имеющими нужду во спасении. Дух же Святый всеоживотворяющий, в какой жизни имеет нужду, чтобы покорностью приобретать себе спасение? Итак, поскольку Евномий не имеет ни одного божественного изречения, на основании которого мог бы разглашать подобное сему о Духе и вследс­твие справедливых умозаключений дойти до этой хулы на Духа Святого, то для имеющих ум будет явно, что он изъявляет пред Духом ничем не оправдываемое нечестие, не подтверждаемое каким-либо свидетельством Писания, ни последовательности умозаключений.

Присовокупляет к сему Евномий: «ни по Отце, ни с Отцом несо-числим Дух, потому что един и единствен Отец, сущий над всеми Бог, ни с Сыном не сравним, потому что Сын единороден, не имеет ни одного

365

 

 

Ему сродного». А я, если бы Евномий присоединил к слову только это, что Дух Святый не Отец Сыну, признал бы напрасным делом останавливаться над тем, о чем никто не спорит, воспрещая думать о Духе, чего не подумает даже никто из крайне неразумных. Но поскольку Евномий и тем, что несвой­ственно и не идет к делу предприемлет утвердить нечестие и когда гово­рит, что Дух Святый не Отец Единородного, думает этим доказать, что Дух подчинен и подвластен, то посему в обличение сего неразумия его привел я на память слова сии. Он думает доказать подчиненность Духа Отцу тем, что Дух не Отец Единородного. Какою необходимостью доказывается та­кая мысль, что, если не Отец, то без сомнения, подчинен? Если бы дока­зано было, что слова Отец и самоуправный властитель значат одно и то же, следовало бы, умопредставляя в Отце самоуправство, сказать, что Дух подчинен преимуществующему властью. Но если под словом Отец Разумеется одно отношение к Сыну и этим выражением не привносится ни­какой мысли о самоуправстве и властительстве, то как из того, что Дух не Отец Сыну, следует, что он подчинен? «Ни с Сыном несравним», - говорит Евномий. А почему говорит он это? Подлинно «несравним». Ибо непре­вратность, непременное недопущение зла,

366

 

 

всегда одинаковое пребывание в добре ничем не разнятся и в Сыне, и в Духе: и нетление Духа равно чуж­до тления, и благость по естеству столько же удалена от противного ей, и совершенство во всяком добре одинаково не имеет нужды в большем.

Все же это говорить о Духе учит богодухновенное Писание, при­своил Духу название благого, премудрого, нетленного (Прем. 12, 1), бес­смертного и всякое высокое и боголепное о Нем понятие и имя. Если же ни в чем из сего не умален Дух, то в чем вымеряет Евномий неравенство Сына и Духа? «Потому что, - говорить он, - Сын единороден, не имеет сродного Ему брата». Но о том, что Единородного не должно представлять имеющим братьев, рассуждали мы в слове о Перворожденном всей твари. Теперь же злонамеренно вставленного в слово Евномием не следует прохо­дить без исследования. Ибо церковный догмат провозглашает, что в Отце, и Сыне, и Святом Духе – одна сила, одна благость, одна сущность, одна слава, таково же и все прочее, исключая разность ипостасей. А Евномий, когда хочет сущность Единородного обобщить с тварью, называет Его, по предвечному бытию, перворожденным всей твари, этим выражением утверж­дая, что все умопредставляемое в твари в братском родстве Господу;

367

 

 

по­тому что первородный первороден, конечно, не среди инородных, но среди однородных. Когда же отделяет Духа от союза с Сыном, тогда называет Сына единородным, не имеющим однородного брата не для того, чтобы представлять его не имеющим братьев, но для того, чтобы доказать этим о Духе, что по сущности чужд он Сыну. Как Духа Святого не называть бра­том Сыну научены мы Писанием, так нигде не показано в Божием слове, что не должно называть Духа и однородным с Сыном. Если животворящая сила, какая в Отце и Сыне, по евангельскому слову, оказывается и в Духе Святом (Ин. 6, 63); если нетление, не превратность, недопущение до себя всякого зла, благость, правота, владычественность, возможность действо­вать вся во всех, как Ему угодно (1 Кор. 12, 11), – если все сему подобное оди­наково можно видеть в Отце, и Сыне, и Святом Духе, то как при тожестве в этом представить себе инородность? Поэтому учение благочестия согла­шается в том, что у Единородного не должно видать какого-либо братства, а последовательностью учения ясно доказывается, что еретическому злоумию принадлежит мысль, будто бы не однородны Дух с Сыном, правый с правым, благой с благим, животворящий с животворящим.

368

 

 

Посему, в чем же через это терпит ущерб величие Духа? Ибо ни одно из боголепных понятий не может произвести преувеличения или умаления. Поскольку все они в святом Писании равно прилагаются к Сыну и к Духу: то в чем Евномий видит неравенство? Не может он сказать этого. Напротив того, ничем не прикрытое, не складное, нисколько не связное учение нечестия произносит о Святом Духе. «Ни с кем другим, - говорит Евномий, - не состоит Дух в одном чину, потому что всякое произведение, приведенное в бытие Сыном, превзошел происхождением, естеством, сла­вою ведением, как первое и существенное, величайшее и прекраснейшее дело Единородного». Но другим предоставляю осмеивать невежествен­ность и грубость сего выражения, признавая неприличным для старческой седины невежественные речения ставить в укор нечествующему перед достопоклоняемым Словом, присовокуплю же к исследованию следующее. Если Дух превзошел все произведения Сына (употреблю это неправиль­ное и малосмысленное выражение еретика, лучше же сказать, яснее выражу мысль сию собственным своим словом), если преимуществует пред всем, получившим бытие от Сына, то Дух Святый не может быть поставляем в одном чине с прочею тварью. И если, как гово-

369

 

 

рит Евномий, «преиму­ществует тем, что приведен в бытие прежде других», то совершенно не­обходимо признать ему и о другой твари, что предшествующее в поряд­ке приведения в бытие предпочтительнее последующего. Но устроение человека предварено естеством бессловесных; следовательно, Евномий, конечно, ведет этим к тому, что неразумная сущность предпочтительнее сущности разумной. Так и Каин, по Евномиеву учению, окажется лучшим Авеля, по рождению предупреждая временем. Так покажется и естество звезд ниже и недостаточнее всех произрастений земных, потому что пер­вые произошли из земли в третий день, а светила великие и все звезды, по сказанию Моисееву, сотворены в день четвертый (Быт. 1, 16, 19). Однако же не будет никто столько неразумен, чтобы по старейшинству времени траву земную предпочесть чудесам небесным или Каину отдать верх пред Авелем, или бессловесным подчинить человека, сотворенного после них. Следовательно, никакого склада не имеет то, что говорит Евномий, будто бы Дух, потому что приведен в бытие прежде других, имеет естество, кото­рое предпочтительнее пришедшего в бытие после Него.

Но посмотрим, что приносит в дар славе Духа отделивший Его от об­щения с

370

 

 

Сыном. «И Он, - говорит Евномий, - есть единый первый, единс­твенный по сущности и естественному достоинству преимуществующий пред всеми произведениями Сына, всякое действие и учение совершающей Угодность Сыну, Им посылается, от Него приемлет, возвещает поучаемым и возводит к истине». По словам Евномия, Дух Святый «совершает всякое действие и учение». Какое действие? То ли, которое, по слову Господа, производят Отец и Сын, доселе содевающий спасение людей (Ин. 5, 17), Другое какое, кроме этого? Если производит одно и то же с Сыном, то, конечно, имеет одну и ту же с Ним силу и то же естество, и инородное с Богом не имеет места в Духе. Как если что производит свойственное огню, также светя и грея, то это, конечно, есть огонь, так, если Дух творит дела Отца, то этим, без сомнения, признается, что Он одного с Отцом естества Если же содевает Он что-либо иное, а не спасение наше, и если оказывает деятельность на чем-либо противоположном, то из сего будет явствовать что иного Он естества и иной сущности. Но само Слово свидетельствует что Дух животворит подобно Отцу и Сыну. Следовательно, из тожества действий открывается, что Дух, без сомнения, по естеству не чужд Отцу и Сыну. И мы не спорим,

371

 

 

что Дух в угодность Сыну совершает действие и учение Отца. Ибо одно общее естество свидетельствует, что одно хоте­ние у Отца, и Сына, и Святого Духа. Посему, если Дух Святый хочет того, что угодно Сыну, то общая воля ясно показывает единство сущности. Но Евномий говорит: «Им посылается, от Него приемлет, возвещает поуча­емым и возводит к истине». Если бы Евномий наперед не сказал сего о Духе, то, конечно, слушатель подумал бы, что говорится это о каком-либо учителе-человеке. Ибо посланным быть значить то же, что идти с пору­чением, не иметь ничего от себя, но получать по милости посылающего, учащимся служить словом, заблуждающихся возводить к истине. Ибо и нынешним пастырям и учителям свойственно все это: быть посылаемыми, принимать, возвещать, учить, внушать истину, – все, что Евномий уступает в дар Духу Святому. Но сказав перед этим: «и есть единый, первый, единс­твенный, преимуществующий пред всеми», если бы остановил на сем речь, то показался бы защитником догматов истины. Ибо, действительно, един неотлучно созерцаемый в Едином, первый в первом, единственный в единственном. Как дух человека, который в нем, и сам человек суть один человек: так и Дух Божий (1 Кор. 2,11) — Тот,

372

 

 

Который в Боге, и сам Бог единым в собственном смысле может быть наименован Богом, и пер­вым, и единственным, таким, что не возможно его отделить от Того, в Ком Он. Но теперь присовокупив: «преимуществующий перед всеми произве­дениями Сына», - Евномий показал, что хульное его учение есть мутное извращение, в котором Тому, Кто дышит, где хочет, (Ин. 3, 8) и вся во всех действует (1 Кор. 12, 6), предоставляется предпочтение сравнительно с прочими тварями.

Посмотрим же, что и еще приложил к этому: «освящает святых», продолжает Евномий. Кто скажет это об Отце и Сыне, тот скажет исти­ну. Ибо в ком бывает Святый, тех делает святыми, как и Благой делает благими. Но свят и благ, по доказанному, и Отец, и Сын, и Дух Святый. «Тайноводствует приступающих к таинству», - говорит еще Евномий. Это хорошо сказать об Аполлосе, поливающем Павлово насаждение (1 Кор. 3, 6), потому что Апостол учением насаждает, а Аполлос поливает, крестя таинственным возрождением, оглашенных Павлом приводя к таинству. Итак, Евномий возводит Духа в равночестие с Аполлосом, как совершаю­щего людей крещением. «Уделяет всякий дар», - говорит еще. С этим со­гласны и

373

 

 

мы, ибо все, что ни есть доброго, составляет часть даров Святого Духа: «содействует верным, - говорит далее, - к обозрению и уразумению установленного». Но, не присовокупив, кем установлено, сделал он речь сомнительною, признать ли ее правильною, или какою иною. Мы же ска­занное небольшим добавлением приблизим к благочестию. Поскольку слово ли премудрости, слово ли знания, вера ли (1 Кор. 12, 8-9), вспоможения ли, управления ли (1 Кор. 12, 28) или другое что причисляется к спасительному для нас, Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно; то посему не отвергаем слова, сказанного Евномием, что Дух содействует верным в обозрении и уразумении установленного самим Духом, потому что все добрые наставления преподаны нам Им. «Дает от­голосок молящимся», - присоединяет Евномий. Глупо было бы со тщани­ем изобличать смысл сего изречения, потому что для всякого само собою равно видно, как смешно и бессмысленно это выражение. Ибо кто столько расстроен в уме и потерял смысл, чтобы стал он ждать от нас, не научим ли, что Дух Святый не звонок или не пустая бочка, которая голосом моля­щегося, как бы ударом каким, приводится в содрогание и дает отголосок? «Путеводит к полезному», - говорит Евномий. Это и Отец, и

374

 

 

Сын также делает, ибо наставляет на путь, как овец Иосифа (Пс. 79, 2), и: Как стадо, вел Ты народ Твой (Пс. 76,21), и: Дух Твой благой ведет нас в землю правды (Пс. 142, 10). «Укрепляет, - говорит, - для благочестия». Божиим де­лом называет Давид – укреплять человека в благочестии: ибо Пророк гово­рит: ибо Ты каменная гора (κρατάιωσις) моя и ограда моя (Пс. 30,4), и: Господь – крепость народа Своего (Пс. 27, 8), и Он даст силу народу Своему (Пс. 28, 11). Посему, если сказано это в смысле пророческом, то служит свидетельством Божества Духа. Если же противно пророчест­ву, то этим самым обвиняется хула, потому что вводит мысль, противную святым пророкам. Потом Евномий говорит: «просвещает души светом ве­дения». Этот благодатный дар учением благочестия приписывается Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ибо Господь просвещением именуется у Давида (Пс. 26,1) и от Него свет ведения *) в просвещаемых (Ос. 10, 12). А также и очищение помыслов, как говорит слово Божие, свойственно силе Господа, потому что Он, сияние славы и образ ипостаси Его, совершив Собою очищение грехов наших (Евр. 1, 3). «Изгонять демонов» Евномий называет свойственным Духу: это и единородный Бог, Который говорит демону: Я повелеваю тебе (Мк. 9,

*) Русский перевод отличается от славянского: «Сейте себе в правду, и пожнете милость; распахивайте у себя новизну» … (ред.)

375

 

 

25), приписывает силе Духа, говоря: Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов (Мф. 12, 28). Поэтому низложение демонов служит не уничижением славы Духа, но доказательством Его Божественной и превысшей силы. «Врачует болящих, - говорит еще Евномий, - исцеляет недужных, утешает скорбящих, укрепляет ослабевших, восстановляет в силах утружденных». Это изречения о Святом Духе благочестивых, ибо каждого из сих действий никто не припишет никому иному, кроме Бога. Посему если ересь утверждает, что силою Духа совершается, чего никто не может сделать, как только один Бог, то, значит, и от врагов имеем свидетельство о том, что заботимся доказать. Почему у Бога Пророк ищет исцеления, го­воря: Помилуй меня, Господи, ибо я немощен; исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены (Пс. 6, 3)? Исайя говорит Богу: ибо роса Твоя – роса растений (Ис. 26, 19). И обращение заблуждающихся есть дело Божие, о сем свидетельствует пророчество, ибо говорит: блуждали в пустыне по безлюдному пути (Пс. 106, 4), и присовокупило: и повел их прямым путем, чтобы они шли к населенному городу (Пс. 106, 7), и: Когда возвращал Господь плен Сиона (Пс. 125, 1). А также и утешение скорбящих возводится к Богу, по­тому что так говорит Павел: Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа,

376

 

 

утешающий нас во всякой скорби нашей (2 Кор. 1, 3-4), и пророк от лица Божия говорит: В бедствии ты призвал Меня, и Я избавил тебя (Пс. 80, 8). А укрепление ослабевших, на что тысячи способов показывает Писание, состоит в силе Господней: Сильно толкнули меня, чтобы я упал, но Господь поддержал меня (Пс. 117, 13), и: когда он будет падать, не упадет, ибо Господь поддерживает его за руку (Пс. 36, 24), и: Господь восставляет согбенных (Пс. 145, 8). И восста­новление в силах утружденных приводит к исповеданию Божия челове­колюбия, если только Евномий заметил, чему научены мы пророчеством, как говорит слово Божие: положил оковы на чресла наши, посадил человека на главу нашу. Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу (Пс. 65, 11-12).

Так доселе свидетельством врагов доказывается величие Духа. Но в последующем за этим чистота благочестия снова оскверняется еретичес­кою тиною. Ибо Евномий говорит о Духе: «восклицаниями содействует подвизающимся». За это обвинить должно в крайнем неразумии и нечес­тии. Ибо на поприщах иные назначают подвиги намеревающимся показать подвижническую крепость; иные, превосходя других силою и искусством, состязаются о победе, вступая во взаимные борьбы друг с другом; про-

377

 

 

чие же, разделяясь между собою своими чувствами к борцам, во время борьбы, сколько у каждого есть усердия и расположения к кому-либо из подвижников, восклицаниями дают ему знать, чтобы или предусматривал вред­или припоминал употребляемые в борьбе хитрости, или искусно сохранял себя от падения. Посему уразумейте из сказанного, в какой разряд Духа Святого поставил Евномий? На поприщах, где одни распоряжаются под вигами, другие оценивают законную борьбу, иные борются, а иные восклицаниями сопровождают борющихся, последние признаются гораздо низ­шими борющихся. Евномий смотрит на Духа Святого как на одного из толпы зрителей или как на кого-либо из прислуживающих подвижникам. Он ни подвигами не распоряжается, ни победы не оценивает, ни с против­ником не борется, да и восклицаниями нисколько не содействует победе, потому что не разделяет подвига, не придает сил на это самое, а только хочется Ему, чтобы тот, о ком Он заботится, не оказался вторым из про­тивников. И у Павла борьба против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Еф. 6, 12). А Дух силы (2 Тим. 1, 7) не укрепляет подвижников, не раздает подвижникам дарований, разделяя каждому

378

 

 

особо, как Ему угодно (1 Кор. 12, 11), но имеет только силу вступивших в борьбу сопровождать восклицаниями.

Говорит Евномий еще: «придает смелость трепещущим от страха». Но хотя еретик в слове своем продолжает предыдущую хулу на Духа, од­нако же и в устах врага обнаруживается истина. Ибо придавать смелость боящимся не иному кому свойственно, как единому Богу, Который гово­рит боящемуся: не бойся, ибо Я с тобою (Ис. 41, 10), нимало не приходи в робость, как говорит Пророк о себе: если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной (Пс. 22, 4). Да и Сам Владыка говорит боящимся: да не смущается сердце ваше и да не устрашается (Ин. 14, 27), и: что вы так боязливы, маловерные (Мф. 8, 26), и: ободритесь; это Я, не бойтесь (Мк. 6, 50), и еще: мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33). Посему и против воли Евномия самим вражеским словом его дает о себе знать бла­гочестие. Но с предыдущим Евномиевым словом согласно и последующее. Еретик говорит: «о всем печется, прилагает всю заботу и промышление». Имеет о всем заботу и попечение по истине свойственно единому Богу; потому что так говорит о сем великий Давид: Я же беден и нищ, но Господь печется о мне (Пс. 39, 18). Если же прочее у Евно-

379

 

 

мия без смысла произ­водит только шум пустыми речениями, то пусть никто не винит его, видя бессильным и невежественным в большей части всякого благоразумного понятия. Ибо, что разумея, говорит он: к приведению благосмысленнейших и охранению более верующих, этого ни сам он не скажет, не скажут и те, которые неразумно дивятся словам его. О Христе Иисусе, Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

380

 

Страница сгенерирована за 0.15 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия Община "Светоч" с.Сидоровское Прежний вариант сайта Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона Храм прор. Илии Храм свт. Николая д. Дарьино