Со всею **) готовностью принял я твое, человек Божий, приказание, и меня, и тебя равно вызывающее на труд, и вникал в надписания псалмов. Ибо сего и требовал ты от нас — исследовать ***) усматриваемый в них смысл, чтобы для всех сделалось явным, что может в них руководить ****) нас к добродетели. Поэтому, с великим

*) При переводе сего творения печатное издание сличаемо было с тремя рукописями, хранящимися в московской Синодальной библиотеке, одною пергаменною X или XI века N 71, и двумя, писанными на бумаге, XVI века N 269 и 434.

**) По всем синод, рукописям читается: μετὰ πάσης.·

***) По всем рукопис. διερευνήσαθαι.

****) По рукоп. N 289 и 434 ὁδηγῆσαι.

вниманием перечитав всю книгу псалмов, признал я необходимым не исследованием надписании начать, но касательно всего вообще псалмопения изложить наперед некоторый способ *) к искусному уразумении мыслей, по которому естественным образом уяснится для нас понятие о надписаниях. Почему, прежде всего, надлежит уразуметь цель сего Писания, к чему она клонится; потом, в след за сим, рассмотреть то направление мыслей к предположенному, какое показывают и порядок, удобно служащий **) к познанию цели, и отделы всей книги, определяемые особыми некими очертаниями при пятичастном разделении всего заключающегося в псалмах пророчества. По предварительном же в надлежащей мере уразумении сего соделается для нас понятнее польза, извлекаемая из надписаний ***) и раскрываемая уразумением наперед исследованного. Поэтому с сего должно начать обозрение.

ГЛАВА 1.

(ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ БЛАЖЕНСТВО – ЕСТЬ УПОДОБЛЕНИЕ БОЖЕСТВУ)

Конец добродетельной жизни — блаженство. Ибо все, в чем тщательно преуспеваем,

*) По рук. читается: ἐξετἀσειος вместо: ὑποθέσειος, μεθοδον вместо: ἔφοδον (Кроме N 279), προεκθέσθαι вм. ὑπεκθέσθαι.

**) По рук. εὐδιακειμένη.

***) По рукоп. N 71 ἐπιγμαφῶν.

непременно, что-нибудь имеет целью. И как у врачебного искусства в виду здравие, а цель земледелия — заготовление потребного для жизни: так приобретение добродетели служит к тому, чтобы живущему добродетельно сделаться блаженным; это — верх и предел всего, что умопредставляем себе как благо. Поэтому и то, что, в подлинном и собственном смысле, усматривается и умопредставляется под сим высоким понятием, справедливо будет называться естеством Божественным. Так и великий Павел именует Бога, всем богословским именованиям предпоставив имя: Блаженный, когда в одном из послании выражается такими словами: блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может. Ему честь и держава вечная! (1 Тим. 6, 15. 16) Все сии высокие понятия о Божестве, по моему рассуждению, могут служить определением блаженства. Если кого спросят, что такое блаженство, то не погрешит, в ответе благочестивом последовав слову Павлову и сказав: блаженно, что в собственном смысле и первоначально так называется, или превысшее всего естество; а в людях некоторым образом делается и именуется блаженным, что таково

по причастию истинно Сущего и принадлежит в них естеству того, чего они причастны. Поэтому вот определение человеческого блаженства: оно есть уподобление Божеству. И как, что истинно благо, или превыше блага, то одно и блаженно и вожделенно для естества, и причастием сего все делается блаженным, то Божественное псаломское Писание в некоей благоискусной и естественной последовательности прекрасно указывает путь к сему единому, в простом, по видимому, и бесхитростном учении разнообразно и многоразлично излагая способы к приобретению блаженства. Поэтому и из самого первого псалма можно заимствовать мысль о сем предмете, так как слово, деля добродетель тречастно, каждому отделу, в приличной некоей соразмерности, приписывает блаженство, ублажая то отчуждение от зла, как служащее началом стремления к лучшему, то за сим поучение в высшем и Божественнейшем, как производящее уже навык к лучшему, то, наконец, чрез это в совершенных достигающее до преспеяния уподобление Божеству, ради которого и предшествующие состояния называет блаженными, последнее же гадательно разумеется под образом присноцветущего древа; ему уподобляется усовершенная добродетелью жизнь.

ГЛАВА 2.

(О РАЗЛИЧНЫХ РОДАХ ЖИЗНИ И О ТОМ, ЧТО ПОРОК УСЛАЖДАЕТ ЧУВСТВО, А ДОБРОДЕТЕЛЬ ВЕСЕЛИТ ДУШУ)

Чтобы иметь нам точнейшее сведение об учении о добродетелях, какое преподается во всем псаломском руководстве, хорошо будет, как бы некое искусственное слово в последовательном порядке изложив наперед для себя самих, подробно определить прежде всего, как возможно любителю добродетельной жизни пребывать в добродетели. Ибо в таком случае узнаем следствия предварительно указуемого нам учения. Поэтому, кто намерен обратиться к добродетели, тому надлежит прежде различить в слове жизнь *) благоприличную и укоризненную, обозначив каждую особенными признаками, чтобы понятие о них не было затемняемо ничем общим и не смешивалось. Между знаками особенности каждого из сих образов жизни имеются, может быть, и какие-нибудь иные, но более общими других, по нашему предположению, служат следующие: веселие, доставляемое ими людям, уделяется то чувству, то разуму; так как порок услаждает чувство, а добродетель веселит душу. При сем естественно будет одобрению и охуждению удалять мысль

*) По рук. читается τω λόγω τόν βίον.

слушателей от худшего и сроднять с лучшим, потому что охуждение дурной жизни возбуждает ненависть к пороку, а похвала делам добрым увлекает пожелание к более одобрительному. Потом, чтобы похвала жизни доброй действовала сильнее и порицание жизни худой было поразительнее, надлежит приводить на память самих, как возбудивших удивление добродетелью, так осужденных за порочность; потому что представляемые примеры из их жизни производят некое напряжение и твердость в душевном расположении, когда надежда достигнуть одинаковой чести с доблестными привлекает душу к добродетели, а охуждение осужденных возбуждает к удалению и отчуждению от одинаковых с ними предначинаний. При всем же этом необходимо будет для каждого из сих случаев изложить подробное некое учение, которое и укажет лучшее, и отвратит от худшего, к лучшему руководя слух какими либо правилами и советами, и от худого удерживая словами, внушающими отвращение.

Но и по строгом различении этого, поскольку с трудом приемлется естеством все то, что чуждо удовольствий (разумею же удовольствие, угодное телу; потому что душевное веселие далеко отстоит от бессловесного и рабского сластолюбия), а особенным признаком той и другой, и добродетельной и порочной, жизни

признали *) мы прежде то, что порок льстит в нас чувствилищам плоти, добродетель же душевным веселием делается в преуспевших; то у возводимых ныне в высшую жизнь, для которых судить о прекрасном представляется еще способным чувство, душа, как неприготовленная опытом и непривыкшая к такому уразумению, не имеет пока **) и достаточных сил усматривать доброе. А что вовсе не известно, к тому, хотя оно и всего прекраснее, пожелание наше остается неподвижным; без предшествующего же пожелания не будет никакого удовольствия от такой вещи, к которой не чувствуем пристрастия; потому что путем к удовольствию служит пристрастие. Поэтому для не вкусивших еще чистого и Божественного удовольствия необходимо надобно придумать нечто такое, почему были бы приняты и уроки добродетели, будучи услаждены чем либо увлекающим чувство. Так обычно поступать и врачам, когда какой либо горький и противный вкусу целительный состав делают они непротивным для больных, приправив сладостно меда.

Если же в сказанном нами вполне изло-

*) По рукоп. ὲκἐγνομεν

**) По рукоп. №71 οὕπω вместо οὔτω.

жено руководство к добродетельной жизни, и именно, как сперва должно отделить один от другого противоположные роды жизни, потом каждый из них обозначить особенным признаком, после того один род почтить словом, другой же чрез охуждение сделать отвратительным, и примерами мужей знаменитых усилить мысль о каждом роде, частными же правилами указать путь, ведущий к добру, и отвратить от худого, и что в добродетели сурового и требующего мужеских сил, соделать это приятным для младенчествующих, усладив чем либо увеселяющим наше чувство; то время уже уразуметь, каким образом из рассмотренного сего изложения открывается нам все заключающееся в псалмах учение, удерживающее от порока и привлекающее к добродетели.

ГЛАВА 3.

(О СЛАДКОЗВУЧИИ, СЛАГАЕМОСТИ ИЗ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ, СТРОЙНОСТИ ПСАЛМОВ)

Итак, сперва (ибо начинаем с последнего) всмотримся в это примышление, по которому псалмопевец столько суровый и напряженный образ добродетельной жизни, столько загадочное, исполненное тайн учение, столько неизреченное и прикровенное неизглаголанными созерцаниями богословие соделал до того постижимым и сладостным, что учение это

изучается не только совершенными мужами, у которых очищены уже душевные чувствилища, но делается собственным достоянием женского терема; как одна из игрушек, доставляет удовольствие младенцам, престарелым же служит вместо жезла и отдохновения; и кто весел, тот дар сего учения почитает своею собственностью, а кто по какому либо обстоятельству в грустном расположении, тот думает, что ради него подается таковая благодать писания. И путешествующее, и плывущие морем, или занятые какими либо сидячими работами, и вообще все, в чем бы то ни было упражняющиеся, и мужчины, и женщины, здоровые и больные, почитают для себя утратою — не иметь в устах своих сего высокого учения. Даже и пиры, и свадебные торжества среди радостей в сем любомудрии заимствуют для себя часть увеселения; не станем же и говорит о Божественном на всенощных бдениях песнопении псалмов и об изучаемом церквами в них любомудрии.

Какое же это примышление к несказанному и Божественному наслаждению, которое великий Давид влиял в свои наставления, и которым соделал, что уроки его так охотно приемлются естеством человеческим? Всякий, может быть, готовь сказать причину, по которой с удовольствием занимается псалмами.

Сладкозвучье речи, скажет иной, — вот причина наслаждения, с каким перечитываются псалмы. А я, как это ни справедливо, утверждаю, что не должно оставлять сего без исследования; ибо кажется мне, что любомудрье сладкозвучьем означает нечто большее, нежели как понимают это многие. Что же хочу этим сказать? Слышал я одного мудреца, который о нашем естестве вел такое слово: человек есть малый мир, заключающий в себе все, что есть в великом мире. А устройство вселенной есть некая музыкальная стройность, во многих видах и разнообразно по какому-то порядку и ладу сама с собою соглашенная, сама себя поддерживающая и никогда не нарушающая сего согласья, хотя и усматривается некое великое различье существ, если брать каждое отдельно. Что бывает с смычком, который, искусно касаясь струн, разнообразием звуков производит услаждающий глас, какого, конечно, не составилось бы, если бы во всех струнах был однообразный звук; так и входящее в состав вселенной, при разнообразии существ, отдельно усматриваемых в мире, по какому-то на всегда установленному и ненарушимому ладу, само себя касаясь, и производя согласие частей с целым, оглашает вселенную этим всестройным сладкопением, слышателем которого бывает ум. Как

нимало не пользующийся этим *) слухом, но простирающийся далее плотских чувствилищ, и возносящийся гор, так слушает он песнопение небес, как, по моему мнению, слышал и великий Давид, когда, по усматриваемому в небесах искусному и всепремудрому движению, уразумевал, что поведают они славу производящего в них это Бога (Пс. 18, 2).

Ибо действительно с таковым ладом выводимая песнь неисследимой и несказанной Божьей славе есть это согласие всей твари с самой собою, слагаемое из противоположностей. Противоположны же между собою покой и движение; и они взаимно срастворены в естестве существе; и в них самих усматриваем какое-то неизъяснимое смешение сих противоположностей, так что и в движении оказывается покой, и в неподвижном — приснодвижущееся. Хотя всегда движется все, что на небе, или вращаясь с неподвижным кругом, или увлекаясь в противную сторону подвижными телами (διὰ τῶν πλαωητῶν); но взаимное между собою расположение небесных тел всегда покоится и пребывает тожественным, из того порядка, в каком состоит оно, никогда не переходя в какой-

*) То есть телесным.

либо другой, а всегда, каким было, таким и оставаясь. Поэтому соединение покоющегося с движущимся, повсюду совершающееся в некоем однажды установленном и ненарушимом согласии, есть музыкальная некая стройность, с какою совершается складно и чудно сложенное песнопение всем обладающей Сил. Его-то, кажется мне, услышав и великий Давид, сказал в одном из псалмов, что хвалят Бога все силы, какие на небе, и звездный свет, и солнце, и луна, и небеса небес, и воды, которые превыше небес (Пс. 148, 3. 4); а далее перечисляет и все, что есть в твари; потому что взаимное единодушие и сострастие всего, направляемые в порядке, чинности и последовательности, составляют первую, первообразную и истинную музыку. Ее-то, по неизреченному закону премудрости, Правитель вселенной художественно предначинает тем, что вечно совершается в премудрости.

Поэтому, если порядок целого мира есть музыкальная некая стройность, Художник и Содетель которой, как говорит Апостол, (Евр. 11, 10) Бог; а человек есть малый мир, но он же самый делается и подобием Приведшего мир в стройность; то разум, что усматривает в великом мире, то же самое видит и в малом; потому что часть целого непременно однородна с целым. Как

осколок небольшого стекла, в прозрачной своей части, подобно зеркалу, показывает солнечный круг, сколько вмещает малость прозрачной частицы: так и в малом мире, разумею человеческое естество, видна вся музыка, усматриваемая во вселенной, частью соответствующая целому, сколько вмещается целое в части. Показывает же это и устройство орудий нашего тела, искусно приспособленное природою к упражнению в музыке. Видишь ли эту свирель — дыхательное горло, эту подпорку у струн — небо, эту, как бы на струнах и смычком, игру языка, щек и рта?

Итак, поскольку все, что согласно с естеством, любезно естеству, а музыка, как показано, согласна с нашим естеством; то поэтому великий Давид к любомудрому учению о добродетелях присоединил и сладкопение, в высокие догматы влив, как бы некую сладость меда, при помощи которой естество наше некоторым образом изучает и врачует само себя. А врачеством естеству нашему служить стройность жизни, какая, по моему мнению, прикровенно внушается сладкопением. Ибо, может быть, не самое служить призванием к высокому

*) По рукоп. № 71. читается ἀναθεωρει.

состоянию жизни, к тому, что живущих добродетельно нрав не должен быть грубым, странным, со всеми разногласным, не издавать, как и струна, сверх меры высокого звука, потому что стройность струны, будучи доводима до излишества, непременно нарушается; но и, напротив того, не должен ослаблять своей силы до непомерности сластолюбием, потому что душа, расслабленная таковыми страстями, делается глухою и немою; и все прочее также должно при времени повышать и понижать, имея в виду, чтобы у нас в нравах сохранялись всегда стройность и добрый лад, без непомерной распущенности и чрезмерной натянутости. Почему о успехах Давида в сей Божественной музыке свидетельствует история, именно же, что некогда Саула, который неистовствовал и изступал из ума, Давид исцелял от страсти игрою на гуслях, так что Саул снова возвращался умом в естественное состояние. Почему явствует из этого, на что указывает загадочно значение сладкопения, именно же, что оно внушает нам утишать в себе страстные движения, различно возбуждаемые житейскими обстоятельствами. Но не надлежит оставлять без внимания и того, что не по правилам песнописцев, чуждых нашей мудрости, составлены сии песнопения, потому что не в тоне речений заклю-

чается сладкогласие, как можно это видеть у тех, у кого лад порождается от известного сочетания словоударений, — когда тон звуков понижается и возвышается, сокращается и удлиняется. Напротив того, Давид, придавая Божественным словам неподготовленное и безыскусственное сладкогласие, хочет сладкопением, при известном течении речи, истолковать смысл сказуемого, когда самый тон голоса открывает, сколько возможно, мысль, заключающуюся в речениях. Поэтому такая это приправа снеди, которою, как бы сладостями какими, придается приятность пище уроков.

ГЛАВА 4.

(О ТОМ, ЧТО В ПСАЛМОПЕНИЯХ ПОКАЗАНО, КАК ДОБРОДЕТЕЛЬ ЯСНЫМИ ПРИЗНАКАМИ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ПОРОКА)

Согласно с предложенным нами искусственным воззрением, благовременно уже будет подвергнуть в слове рассмотрению самый пир добродетелей. Ибо, во-первых, можно найти, что добродетель ясными признаками отличается от порока, так что разность той и другого с противоположным неслитна. Из веселья, доставляемого нам ими, делается видным отличительное свойство жизни добродетельной и порочной; порок увеселяет телесные чувства, а добродетель — душу; почему находимое по сим признакам свойство подлежащего безошибочно и несомненно.

И это не по иному чему, но по мыслям, усматриваемым с первого взгляда, и при обозрении, проникающем до глубины, можно находить во многих местах псалмопения, особливо же в псалме четвертом, где Давид называет тяжкосердыми тех, которые ложь и суету не отличают *) от истины (Пс. 4,3), но любят неосуществимое, постоянное же и достойное любви презирают. Одна святость, сказано у Давида, действительно достойна удивления, а все прочее, чего домогаются люди, как блага, таково только в предположении; оно само в себе не существует, но в суетном только мнении человеческом представляется имеющим бытие. И чтобы яснее раскрыть учение о сем, говорит Пророк далее, что многие ограничивают благо вещами видимыми, говоря: то только благо, что может иной показать чувству. Многие, по слову Пророка, говорят: "кто покажет нам благо?" (7). Но кто имеет в виду добродетель, тот презирает это рабское суждение о прекрасном. Во свете видит он прекрасное; обозначает же сим именем Божественное и высокое веселье. А светом называет оный свет воссиявающий от лица Божия, в естество Которого не мо-

*) По рукоп. читается: μἠ διακρίναντας.

жет проникать чувство. Яви нам, сказано, свет лица Твоего, Господи (7). Ибо под лицом Божиим, усматриваемым в некоторых *) чертах, кажется мне, Пророк разумеет не иное что, как добродетели; потому что ими отличается образ Божества. И сказав это, указывает совершенный признак добродетели: исполнил сердце мое веселием (8), вместо души и ума именуя сердце; потому что уму не свойственно услаждаться приманками порока. Веселию же сердца противопоставляет Пророк это вещественное и житейское изобилие, **) утверждая, что у имеющих в виду настоящее ценителем прекрасного бывает чрево. Ибо сказав, что у таковых умножились пшеница и вино (8), под именем части совокупил в слове услаждения чрева и все удовольствия пиршеств, занимающие первое место в числе всяких вещественных развлечений, попечение о которых не приводит ни к какому успешному концу. Ибо в естестве человеческом для мгновенного наслаждения нет никакого хранилища, в котором бы могли мы запасать для себя удовольствие, со всем тщанием приобретенное. Но когда сластолюбцам кажется,

*) По рукоп. №71 читается: ἐω χαρακτίρσι τισὶ.

**) По рукоп. ἐυθηνίαν.

что овладели они чем-то, как обманчивый какой-то призрак мгновенно исчезает, и обращается это ни в что, и, по удалении таковой мечты, остается один ее след — стыд, отпечатлевающий в них глубокий и неизгладимый образ того, что прошло, так что, подражая в искусстве ловцам, можно по следам распознать природу зверя. Ибо ловцы, когда добыча и невидима, по следу узнают животное.

Поэтому, если свинья или лев дает о себе знать собственными своими следами, то, конечно, естественно и свойству удовольствия делаться известным по оставленному им следу. Но след его есть стыд; следовательно и удовольствие, отпечатлевающее в душе такой след, без сомнения, есть или стыд, или то, чем производится стыд. Но это было уже нами рассмотрено в предшествовавшем сему месте; ибо по предположенному должно было показать из псалмопения, какой конец того и другого рода жизни, и добродетельного и порочного. Поэтому, сказав в поименованном **) выше псалме, что конец добродетели — мир, упокоение и вселение единообразное, не имеющее ничего общего со страстями, преуспевающее в уповании на общение с Богом, Пророк противоположное сему, как

*) По рукоп. №71 ἐω τῶ προειρημένω ψαλμῶ.

здесь дал видеть самым умолчанием, так и во многих местах псалмопения, возвещает громко, говоря: беззаконные будут извержены и потомство нечестивых истребится (Пс. 36, 28); и: любящего насилие ненавидит душа Его. Дождем прольет Он на нечестивых горящие угли (Пс. 10, 5. 6). А есть тысячи и других мест, сему подобных; да и вся книга псалмов наполнена похвалами добродетели и осуждением живущих порочно. И напоминание исторических событий, направленное к двум целям, возбуждает соревнование добродетелью благоискусных лиц, и ужас лукавством осужденных. Ибо когда возбуждает тебя примером к добродетели, говорит: Моисей и Аарон между священниками и Самуил между призывающими имя Его взывали к Господу, и Он внимал им. В столпе облачном говорил Он к ним (Пс. 98, 6. 7). А когда указывает на худой конец порока, описывает страдания осужденных за лукавство. Разверзлась земля, и поглотила Дафана и покрыла скопище Авирона: пламень попалил нечестивых (Пс. 105, 17. 18). И: Сделай им то же, что Мадиаму, что Сисаре. Поступи с ними, с князьями их, как с Оривом и Зивом и со всеми вождями их (Пс. 82, 10. 12), и многое иное, сему подобное. Все же частные внушения от начала до конца громко повторяет тебе псалмопение, ни в чем не оставляя без побуждения *) к прекрасному, ра-

*) По рук. № 71 τὴν προτροπὴν.

ди чего человеку необходимо избегать порока. Все сопряжено с правилами, ведущими к прекрасному: потому что приобретение доброго делается удалением от противоположного и истреблением его. Но излишним было бы делом выставлять все это в точности, когда для читающих это Писание явна заботливость слова о подобном сему.

ГЛАВА 5.

(О ТОМ, ЧТО ВЕСЬ СОСТАВ ПСАЛМОВ ДЕЛИТСЯ НА ПЯТЬ ЧАСТЕЙ)

Весь состав псалмов делится на пять частей. И в сих отделах есть некое искусственное расположение и распределение. Объем сих отделов делается явным, однообразно заключаясь некими славословиями Богу, которые можно знать по указанному у нас разделению псалмопения. Число же псалмопений в каждом отделе следующее: в первом их сорок, во втором — тридцать одно; в третьем — семнадцать, в четвертом — столько же, в пятом — сорок и пять. Поэтому первая часть, начавшись с первого псалма, оканчивается сороковым, у которого последние слова: Благословен Господь Бог Израилев от века и до века! Аминь, аминь! (Пс. 40, 14), вторая же — семьдесят первым, у которого ко-

*) По рук. № 71 πέντε καὶ τεσσαράκοντα.

нец следующий: благословен Господь Бог, Бог Израилев, един творящий чудеса, и благословенно имя славы Его вовек, и наполнится славою Его вся земля. Аминь и аминь. (Пс. 71, 18. 19); третья — восемьдесят восьмым, и заключается подобным же образом; ибо конец псалма таков: благословен Господь во век: Аминь и аминь (Пс. 88, 53). Заключением четвертого отдела служит псалом сто пятый, которого конец подобен концу прочих отделов: благословен Господь, Бог Израилев, от века и до века! И да скажет весь народ: аминь! Аллилуйя! (Пс. 105, 48). Пятая же часть простирается от сего псалма до последнего, у которого конец: Все дышащее да хвалит Господа (Пс. 150, 6).

Поэтому время теперь кратко сказать о том искусственном порядке, какой приметили мы в сих отделах. В первом отделе Пророк живущих порочно удерживает от неуместного заблуждения, привлекает же к избранию лучшего, чтобы не следовали они более обольщениям нечестивых, не стояли твердой ногою на дурной стезе греха, не предавались пороку, постоянно и глубоко в них укоренившемуся, но прилеплялись к закону Божественному, при поучении себя в оном преуспев в непогрешительном ше-

*) По рукописям: μηκέτι ἐπιπορέυεσθαι.

ствии так, чтобы, подобно древу, укоренился в них навык к лучшему, поддерживаемый Божественными учениями. Поэтому первое вступление на путь добра *) есть удаление от противоположного, следствием чего бывает общение с лучшим.

Вкусивший уже добродетели и собственным опытом уразумевший свойство добра, бывает таков не потому, что какою-то необходимостью и по вразумлениям другими отвлекается от пристрастия к пороку и обращает взор к добродетели, но потому, что паче всего жаждет лучшего; ибо непреодолимое и сильное желание псалмопевец уподобляет жажде, приискав между животными породу наиболее чувствительную к жажде, чтобы сила пожелания наипаче выразилась примером животного, чрезмерно жаждущего. И животное это называет ланью (Пс. 41, 2), естество которого утучняется тем, что употребляет в пищу ядовитых зверей. А как соки сих зверей горячи и воспалительны; то лань, наевшись и отравившись их соком, по необходимости чувствует в себе сухость. И потому с большею жадностью желает воды, чтобы уврачевать происходящую от та-

*) По рукописям: ταῖς θείαις διδασκαλιαις ἐπαρδομένη ¨η ὄυν πρώτη πρὸς τὸ ἀγαθὸν έισοδος и пр.

кой пищи сухость. Поэтому, кто по первой части псалмопения предначал добродетельную жизнь, вкушением познал сладость вожделенного, истребил в себе всякий пресмыкающийся вид похотения, и вместо зверей зубами целомудрия пожирает страсти; тот общения с Богом возжаждет паче, или столько же, как и лань желает к потокам воды (Пс. 41, 2). А достигшему источника после чрезмерной жажды естественно столько поглотить воды, сколько станет пожелания и сил вместить. Но кто принял в себя желаемое, тот полон того, чего желал; потому что сделавшееся полным не пустеет снова, подобно полноте в теле; и питье не остается недейственным само в себе, а, напротив того, Божественный Источник, в ком бы он ни был, в Себя претворяет к Нему прикоснувшегося и сообщает тому собственную Свою силу.

ГЛАВА 6.

(ТОЛКОВАНИЕ 72 ПСАЛМА СТ. 22-28)

Но Божеству собственно принадлежат сила надзора над существами и действенность. Поэтому, кто имеет в себе, чего желал, тот сам делается надзирателем и прозирает в естество существ. Потому третьему отделу псалмопения положено такое начало, на основании которого Писание (Пс. 72) иссле-

дует наипаче, каким образом правда суда Божия сохранится при видимом житейском безурядстве, когда всего чаще не по достоинству произволении достается людям благоденствие в настоящей жизни; потому что в одном и том же нередко можно усмотреть две крайности, а именно: человек дошел до последней ступени порока и стоит на самом верху благоденствия. Иной, смотря на него, колеблется как-то мыслью: не лучше ли для естества человеческого то, что называется худшим? И, напротив того, не худо ли то, что причисляется к доле лучшего? Ибо, если справедливость хвалится, но ревнующий о ней живет несчастно; охуждается же порок, но возревновавшим о нем доставляет достаточное наслаждение всем, что желательно для людей; то почему должно признать, что выбор восхваляемой добродетели предпочтительнее для жизни осуждаемого порока? Поэтому, кто возвышен разумом, и, как бы с высокой какой башни, простирает око на отдаленные предметы, тот видит, в чем состоит разность порока и добродетели, а именно, что суд о них совершается не по настоящему, но по последнему. Ибо кто дальновидным и прозорливым оком души, как настоящее, уразумев то, что в уповании уготовано добрым, оставляет в стороне все видимое, проникает же душою внутрь

небесного святилища, тот посмеивается нерассудительности людей, суд о прекрасном малодушно предоставляющих чувственности. Поэтому псалмопевец говорит: кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле (Пс. 72, 25). В той же части псалмов, с удивлением возвеличивая и превознося словом небесное, а что на земле и вожделенно очам несмысленных, то презрительно и с осмеянием уничижая и представляя отвратительным, подобно тому, как если кто из родившихся в темнице тот мрак, в котором воспитан и вырос, почитает великим неким благом, потом, вкусив приятности быть под открытым небом, охуждает прежнее свое суждение, говоря: каким зрелищам солнца и звезд и всей небесной красоты, по неведению лучшего, предпочитал я привычный мне мрак, и псалмопевец потому же самому охуждает в слов нерассудительное мнение о прекрасном, говоря о себе, что он был как скот (22), пока видел благо только в земном. Но когда стал с Богом (Бог же Слово), и наставлен на правый путь, а вождем для него делается правое советом Слово, и увидел в добродетели славу, какою бывают восхищаемы обращающие взоры к небу; тогда употребляет оные речения, из которых одно всякое у людей благо вменяет в некое

чудо, а другое с презрением отзывается о ничтожестве и суетности обманчивой заботы о жизни. Все же изречение таково: псалмопевец говорит: как скот был я пред Тобою (22), означая таковыми словами неразумное пристрастие. Потом присовокупляет: но я всегда с Тобою (23). Сказав же это, указывает и способ единения с Богом, чтобы и мы узнали, как тот, кто прежде был как скот, после сего вступает в единение с Богом; ибо говорит: держишь меня за правую руку (23). Божией помощью называет направление разумения к делам правым. Ты руководишь меня советом Твоим (24); потому что наставление к прекрасному не бывает без Божия совета: и примешь меня в славу (24). Прекрасно стыду противопоставляет славу, которая как бы некоей колесницей и крылом служит для приемлемого под Божию руку, как скоро отчуждит кто себя от дел постыдных. И таким образом псалмопевец присовокупил к сказанному: кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле? Так, конечно, поступают доныне многие из людей, хотя в их власти и таковые блага на небе, однако же признают они достойным молитвы просить себе у Бога сих мечтательных обольщении, владения чем-нибудь, или почести, или богатства, или жалкой этой ничтожной славы, за какою

с безумием гоняется человеческий род. А приобретающий блага небесные в след за тем присовокупляет: мне благо приближаться к Богу! На Господа Бога я возложил упование мое (28), показывая, что, некоторым образом, тот входит в единение с Богом, кто прилепляется к Нему упованием и делается с Ним едино.

ГЛАВА 7.

(ТОЛКОВАНИЕ 89 ПСАЛМА)

Итак, в третьем отделе, по совершении такового восхождения в высоту, до такой меры вознесенный мыслью и вступив еще на высшую степень, человек делается сам себя больше и выше в четвертой части, как бы, подобно Павлу, восшедший на третье некое небо и став выше пройденных дотоле высоте; потому что вступает туда не как простой человек, но как прилепившийся уже к Богу и вступивший с Ним в единение. Слово же, начиная следующую часть, говорит так: молитва Моисея, человека Божия (Пс. 89, 1). Ибо таков уже этот человек, что не сам назидается законом, но для других делается истолкователем закона. Таков быль оный великий Моисей, о котором слышим, что добровольно отверг он царское достоинство, как бы некий прах, отрясенный ступнею ног (Евр. 11, 24—27),

будучи сорока лет, отлучил себя от общения с людьми, и, живя один, сам с собою, в безмолвии неразвлекаемо погружался в созерцание невидимого; после чего озарен был светом неизреченным (Исх. 3,2), и отрешил душевные стопы от кожаной и мертвой обуви; египетское войско и мучителя истребил одна за другою последовавшими казнями, Израиля же от мучительства освободил светом и водою. Для него после Египта все время было одним непрерывным днем, потому что ночь не отемняла его мраком, по дневном шествии сеяние лучей сменял другой свет, снова воссиявавший из облака, так что, хотя, по необходимому круговращению, скрывалось от них солнце, однако же оставался непрерывный и не преемственный свет от сеяния столпа, без промежутка времени следовавший за сеянием лучей солнечных. Горькую и непиемую воду усладил он деревом и камень для жаждущих претворил в источник, за земную пищу вознаградил небесною; острозрителен был в Божественном мрак и видел в

*) Сделанное в переводе дополнение читается в издании Патрологии Paris 1858 г. и в синодальных рукописях №№ 434 и 289.

**) По рукописи N 71 читается: ἀδιάσατως.

нем Невидимого, описал нерукотворенную скинию, достойно уразумел украшение священства, приял богописанные скрижали и, по сокрушении их, истесал снова, носил на лиц знамения явившейся ему Божьей силы и светлостью лица, как бы неким сеянием лучей, заставлял отвращать взоры недостойных с ним встречи, осудил на сожжение огнем и на поглощение землею восставших против священства, истребил поругавших Божественную благодать, волхвование Валаамово обратил в благочестие; и кончина его, как повествуется, была выше жизни; взошедши на вершину горы, ни следа, ни памяти земной скорби не оставил он меру, от времени не переменил прекрасных черт лица, но в изменяемом естестве сохранил неизменность красоты. Они-то служит начало-вождем в четвертом восхождении и вместе с собою возносит того, кто, пройдя уже три указанные прежде степени, сделался великим. Ибо кто на сей высоте, тот, некоторым образом, стоит на общем пределе изменяемого и Неизменяемого естества, и соответственно сему посредствует между крайностями, Богу принося моления за изменившихся по причине греха, помилование же передавая от Превысшей власти имеющим нужду в помиловании. Почему и из сего можем узнать, что, чем более далек кто от

перстного и земного, тем паче приближается к Естеству, превосходящему всякий ум, и благотворностью уподобляется Божеству, делая то, что свойственно естеству Божественному; свойственным же называю благотворить всякому, имеющему нужду в благотворении, в той именно мере, в какой то для него потребно.

Такую мысль нашел я в этом псалмопении, имеющем это надписание: молитва Моисея человека Божьего. Поскольку над человечеством возобладало зло греха, и, отторгнутое от единения с добром, погрязло оно в противоположных страстях, и возымело нужду в чьем либо ходатайстве пред Могущим воззвать его из погибели; то место ходатая заступает Божии человек, испрашивающий извинения падению соплеменных и преклоняющий Божество на милость к погибшим. Ибо немедленно как бы оправдывается пред Внемлющим ему, и говорит, что одному Богу свойственно быть твердым во всяком добре и всегда одинаковым, человечество же подлежит превратности и изменению, никогда не пребывает в том же, восходит ли к лучшему, отпадает ли от общения с лучшим. Поэтому просит, чтобы непреложное сделалось прибежищем во спасение блуждающему во всяком роде.

Вот точные слова псалма: Господи! Ты нам прибе-

жище в род и род (Пс. 89,2). Почему это сказано? Потому, — продолжает, — что Ты — прежде твари, объемлешь все вечное протяжение от того мгновении, когда естество века восприяло свое начало, и до того мгновения, когда придет конец; конец же нескончаемого — беспредельность: Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты - Бог (3). А человеческий род, по изменяемости своего естества с высоты благ совлеченный до низости и поползновенности греха, унизился. Поэтому, говорит Пророк, Ты, Непоколебимый, простри руку поползнувшемуся. Чем Ты по естеству, тем пребывая и для нас, с той высоты, какая у Тебя, Ты возвращаешь человека в тление греха (4). Потом Пророк делается служителем Владычного слова и произносит человеколюбивое изречение, говоря: потому что и говоришь: возвратитесь, сыны человеческие (4). А такое слово заключает в себе особенное учение; ибо обращено к естеству, и в нем предлагается врачевство от зол. Поскольку вы, говорит оно, будучи изменчивы, уклонились от добра, то воспользуйтесь обращением снова к добру; и откуда ниспали, туда опять возвратитесь; так как в произволении людей свободно избирать для себя, *) что хо-

*) По рукописям читается: τὸ ἐαυτοῖς νέμειν.

тят, доброе ли то, или дурное. Последующее за сим содержит другое учение. Ибо сказано: Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел. Ты как наводнением уносишь их (5, 6). Чему же научаемся из сего догматически? Тому, что для приступающего по обращении снова к добру, если жизнь его была изъязвлена тысячами прегрешений, скопление злых дел кажется подобным тысяче лет; но как скоро он обратился, Бог ни во что ему не вменяет сего; потому что Божие око взирает всегда на настоящее, не вменяет же прошедшего; напротив того, признается это у Бога за один день или за часть ночи, *) которые прошли и миновались. Порочный же поступок в настоящем, хотя согрешающими ставится он в ничто, пред очами Божиими то же, что множество лет. Ибо сказано: как наводнением уносишь их (уничижения их лета будут). Прекрасно же и прилично Пророк прегрешения именует уничижениями; потому что делающий худое обыкновенно как-то погрешительный свой поступок почитает за ничто, и для каждого злого дела находит какие-либо оправдания, так что о каждом готов сказать: и похоть ничто, и гнев ничто, и все сему подобное ничто; по-

*) По рукописи № 71 читается: ἀντὶ μιᾶς ἡμἑρας ἤ μἔρους νηκτός.

тому что это движения естества, а естество — Божие дело. Поэтому не признает ничего этого *) чем-либо худым и Назирающий жизнь человеческую. Потому и Пророк говорит, что уничижения их, когда они еще в произволении делающего, а не миновались, в очах Божиих признаются каждое за множество лет. А чтобы паче преклонить Бога на милость, Пророк снова изображает словом скоротечность естества нашего. Ибо, в примере представляя это взору, ясно говорит, что надлежит думать о бедности нашего естества, об утре и вечере, то есть, о юности и старости; утром трава, и цвет, и появление в свете. А что остается после сего, когда с возрастом истощилась влага, растение отцвело, и сродная красота исчезла? — сухость и увядание. Ибо так говорит слово: как трава, которая утром вырастает, **) утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает (6). Вот естество человеческое! В последующих же за сим словах Пророк еще более оплакивает человечество, говоря, что гневом истощается жизнь человеческая, как бы ветром каким, обуреваемая приражением ярости. Явно же,

*) По рукописям читается: τι а не της.

**) Так читается в синод. рукописях.

что гневом и яростью означает ту мятежную деятельность, от которой у людей происходит как оскудение жизни, так и смятение покоющегося. Выражено же это так: ибо мы исчезаем от гнева Твоего и от ярости Твоей мы в смятении (7). И вслед за тем к словам сим присовокупляет, что человеческому пороку не прилично делаться зрелищем для Бога, и пречистому лицу не должен являться оскверненный грехами век наш; объясняя же таковую мысль словами, выражается так: Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше пред светом лица Твоего (8). Если иной приведет в большую ясность речь сию, дополнив словом: для чего? — то смысл изречения будет таков: Тебе прилично иметь пред очами хорошее; а беззаконное не достойно того, чтобы Тобою было видимо. Поэтому сделай человечество таковым, чтобы не было оно недостойным Твоего воззрения, а, напротив того, век наш стал достойным явиться пред Тобою. А что с нами теперь, все дни наши прошли во гневе Твоем (9); потому что не быть в Тебе значит вовсе не быть: *) над кем превозможет владычество гнева, жизнь тех не состоятельна, походит на тень, подобна паутинной

*) Дополненное в переводе читается в издании Патрологии Paris 1858 и в рукописях Синодальной библиотеки.

ткани. Как она бывает видна, пока остается связною; но если кто наложит руку, немедленно, от прикосновения перстов распадшись, уничтожится: так и жизнь человеческая, несостоятельными усилиями, как бы из воздушных некоторых нитей всегда соплетаемая, напрасно старается соткать себе *) ткань неосуществимую, которой если коснется кто твердым помыслом, то избежит прикосновения, и обратится в ничто сей напрасный труд; потому что все, чего домогаются в этой жизни, есть мечта, а не существенность. Мечта — честь, достоинство, род, надмение, пышность, богатство, и все сему подобное, в чем поучаются пауки этой жизни. Потому-то все подобное имеет нужду в уврачевателе Боге. Таков, думаю, смысл сказанного тем, кто говорит: Дней лет наших - семьдесят лет, а при большей крепости - восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и болезнь (10), не потому, что для живущего сверх этой меры жизнь многоболезненна, но потому, что и сей столько краткой жизни большая часть проходит в труде и болезни: младенчество — болезнь, юность — труд, жизнь в средине более изобилует болезнями, а старость самою сединою и морщинами пре-

*) По рукописям читается: ἐαυτω.

имущественно свидетельствует о множестве трудов.

Пророк примышляет и другой еще способ, которым бы Божество могло быть умилостивлено к людям; смысл же сказуемого таков: бремя грехов наших навлекает великое наказание, но состоятельность естества нашего маломощна и не вынесет гнева, заслуженного прегрешениями. Но когда налагаемое на нас в наказание было бы сносно, тогда и сего достаточным оказалось бы для вразумления претерпевающих. Поэтому, если и легкого воздаяния будет довольно для вразумления и наказания, кто выдержит державу гнева? Или какое число возможет измерить страх ярости? Поэтому, если гнев не выносим, сносен же образ действия, соединенный с человеколюбием; то научи нас так счислять дни наши, чтобы делаемое Тобою нам вразумление могли мы принять, как дело премудрости, а не как наказание. *) Так, после изложенного нами наперед смысла, уместно будет привести и самые богодухновенные речения, которые читаются так: труд и болезнь, ибо проходят быстро. Кто весть державу гнева Твоего? Кто знает силу гнева Твоего, и

*) В Патрологии, Париж. 1858 г. и в рукописях вместо: ὀυκ ἐν τῆ μωρια читается: οὐκ ἐν τιμωρῖα.

ярость Твою по мере страха Твоего? Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести *) сердце мудрое (10. 11. 12). Прекрасно же и то изречение, которое непосредственно за этим присовокуплено к сказанному. Пророк говорит: по немощи естества, величие гнева, какое движет на нас грех, не выносимо, между тем, имеем нужду во вразумлении: да вразумит же нас лучше спасение посредством обращения, нежели наказание по грехам нашим. Потому обрати нас, Господи, ни мало не отлагая сего до времен благодати: ибо словом: доколе означает ускорение благодати. И продолжает: умилосердись над рабами Твоими (13); потому что примиришься не с чужими, но с собственными Своими рабами, потом, как сподобившийся уже благодати и увидевший оный свет, которым просвещается тьма блуждающих в жизни сей, и которым начинается день добродетельной жизни, говорит: рано насыти нас милостью Твоею, и мы будем радоваться и веселиться во все дни наши (14. 15), потому что радость, почерпаемая в Тебе, последовала за временем, проведенным в унижении греха, и лета порока мино-

*) В рукописях: τους πεπεδημένους.

**) Так читается по рукописям.

вались. Так разумеем сказанное: за дни, в которые Ты поражал нас, за лета, в которые мы видели бедствие (15). Так ободряет просвещаемых обращением, называя чадами дел Божиих; ибо говорит: Да явится на рабах Твоих дело Твое (16); указывает на происшедших от Авраама патриархов, потому что они в подлинном смысле дела Божии; — и на сынах их слава Твоя (16), ибо, совершающее дела Авраамовы делаются чадами патриархов, за добродетели присвояемые в родство ими. Потом напоследок посредством чистоты соединяет Бога с человечеством, умоляя, чтобы светлость Божия посредством чистой жизни воссияла и в нашем мире; ибо говорит: и да будет благоволение Господа Бога нашего на нас (17); чтобы все начинания жизни нашей приносили спасительный плод, и все, что ни делаем, клонилось к одной цели. Потому, сказав во множественном числе: и в деле рук наших споспешествуй нам, под словом: дело совокупив многое, продолжает: в деле рук наших споспешествуй; потому что разнообразная и многовидная попечительность о добродетелях делается многомощною, доставляет спасение преуспевающему.

Так, Пророк разумение восходящих с ним вместе возносит на четвертую степень псаломского восхождения и поставляет выше всякой суеты, о какой заботятся многие в настоящей жизни, показывая им, что подоб-

ная паутине и несостоятельная вещественной жизни обольстительность не приводит осуетившихся ни к какому доброму концу. *)

ГЛАВА 8.

(Толкование 106 псалма)

В след за сим способного идти за ним до высоты и твердым крылом расторгшего сплетения житейских паутин Пророк в пятой части псалмов возводит как бы на какую вершину, на высочайшую степень созерцания. Едва опушившиеся и неокрепшие при слабом и не быстром полете, подобно мухам, лакомясь липкостями настоящей жизни, как мрежами какими, оплетаются и опутываются сетью таковых нитей, разумею, забавы, почести, славу и различные пожелания и, как бы обернутые паутинными какими тканями, делаются добычей и пищей этого зверя, уловляющего их такими вещами. А если кто по естеству быстр, как орел, неуклонным оком души взирает на луч света и, простираясь в высоту, приблизится к таким паутинным тканям; то при одном взмахе крыл в стремительности полета уничтожает все, сему подобное, что ни приблизилось бы к крылам. И такого возвышенный Пророк, восхитив

*) По двум синод. рукоп. XVI в. читается: ἀγαθὸν.

с собою, ведет на вершину пятого восхождения, в котором заключается как бы вся полнота и главизна человеческого спасения, ибо в объясненном выше псалме словами Моисеевыми изложив пространно любомудрое учение об изменяемом и неизменяемом, и именно, что одно всегда пребывает тем, что оно есть, а другое непрестанно делается тем, чем оно не есть; потому что изменение есть переход из того, каким есть, в то, каким не есть, и, показав, что естество наше свободно одною и тою же силою, как ниспадает во зло, так чрез обращение снова возводится к добру, и потому возможно светлости Божьей снова воссиять в жизни человеческой, теперь открывает в слове всю благодать, подаваемую нам Богом, многообразно представляя ее взору тех, которые с высоты смотрят на чудеса Божии. Ибо не удовольствовался тем, чтобы в одном виде показать благодать, а, напротив того, в различных видах изображает бедствия, в какие впали мы, по наклонности к злу, и многообразно описывает оказываемое нам Богом содействие в добре, чтобы преизбыточествовали поводы к благодарению, когда по мере благ избыточествует благодарность к Богу.

Начиная слово, Пророк немедленно говорит: Славьте Господа, ибо Он благ, ибо

вовек милость Его (Пс. 106, 1), под исповеданием разумея теперь благодарение, а не возвещение, повелевает за одну единственно благость прославлять Бога, означая сим то, что все доброе и спасительное, соделанное для людей Богом, совершено по благодати и благости, а нами не подано никакой причины к оказанию нам добра. Напротив того, мы пребываем во всяком пороке, Бог же не отступает от собственного Своего естества, но что Он есть, то и творит; так как благому по естеству неестественно было бы сделать что-либо иное, кроме свойственного Ему. Да скажут,— говорит Пророк, — избавленные Господом, которых избавил Он от руки врага, и собрал от стран, от востока и запада, от севера и моря (2, 3). Слово благовествует это о всецелом возвращении к добру человеческого рода; ибо в семь изречении словом: избавление означает воззвание из пленения. Бог же в искупление за одержимых смертью Себя Самого дал имеющему державу смерти. И поскольку все были под стражею смерти; то, как очевидно, всех искупает сею ценою, так что, по совершении искупления целого рода, никто не оставлен под владычеством смерти; потому что и невозможно кому-нибудь пребывать в смерти, когда нет уже смерти.

Поэтому слово, целую вселенную разделив

по положению на четыре части, ни единой из них не оставило не участвующею в Божьем избавлении, и говорит: от востока и запада, и севера, и моря, морем означая юг. Поэтому, вкратце представив благотворность, с какою Бог действовал на весь человеческий род, после сего в несколько приемов описывает падение людей в зло и Божье руководство каждого из падших к лучшему, говорит же так: блуждали в пустыне по безлюдному пути (4), т. е. оставив путь (а путь есть Господь), блуждали вне Божия надзора в пустыне, которая вся была суха, не увлажена и лишена духовного орошения. А поэтому, блуждая, где не проложено пути, не возмогли обрести града Божия, в котором обитель достойных. Ибо сказано: не находили населенного города, терпели голод и жажду (4, 5). Как скоро от недостатка пищи оскудела их сила, зло в них достигло высшей степени. Да и как быть пище в земле иссохшей и бесплодной? Чем утолить жажду в месте безводном? Явно же, что пророчество называет не хлеб пищей, и не воду питием, а под пищей разумеет истинное брашно и под питием духовное оное пиво (1 Кор. 10, 3. 4). А тем и другим бывает Господь, предлагая Себя, соответственно нуж-

*) По рукоп. № 71 вместо ὀυν читается: ἤν.

де требующих и делаясь пищей для алчущих, и источником для жаждущих. Поэтому какое нашлось избавление от таковой тесноты, от скитания по пустыне, от бедствования в стране безводной, от расслабления производимого голодом? Подлинно чудо! Один глас, обращенный к Богу, претворил все в добро. Ибо сказано: воззвали к Господу в скорби своей, и Он избавил их от бедствий их, и повел их прямым путем, чтобы они шли к населенному городу (Пс. 106, 6. 7). Путем, от которого уклонились, Пророк называет Самого Господа. Путь же сей говорит в Евангелии: никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин. 6, 44). Поэтому Бог изводит на путь заблудившихся, и Он Сам делается населенным городом, как говорит Апостол: мы Им живем и движемся и существуем (Деян. 17,28). Поэтому Пророк сподобившимся сих милостей кстати присовокупляет увещание воздать благодарение: Да славят Господа за милость Его и за чудные дела Его для сынов человеческих (Пс. 106, 8), то есть, благодеяния да не скрывают в молчании по непризнательности, но да с благодарением провозглашают милость, по которой Бог душу жаждущую соделал исполненною благ: ибо Пророк говорит: Он насытил душу жаждущую и душу алчущую исполнил благами (9).

Пророк еще другим способом представляет взору бедствия нашего естества и изображает Божие человеколюбие, по которому естество наше уготовляется к лучшему. А смысл сказуемого Пророком таков: человечество удалилось от света и склонилось ко греху, и не в прямом уже оно положении, но отчуждено от жизни истинной. Ибо сказано: Они сидели во тьме и тени смертной, окованные скорбью и железом (10). Удерживаемое тяжкими оковами стало человечество недвижимо из области зла; оковами же служить обнищание в добре, подобно какому-то железу, обложившее собою сердца. И началом всему этому было непослушание Божию закону, и отвержение совета Всевышнего. Это означает Пророк, говоря: ибо не покорялись словам Божиим и небрегли о воле Всевышнего (11). За сим жизнь таковых людей, как и естественно, постигли труд и смирение, — труд, как лишившихся пищи, смирение, как не захотевших пребывать в единении с Всевышним; ибо Пророк говорит: Он смирил сердце их работами (12), а оставление силы *) не иное что есть, как изнеможение; потому, что найдется ли какая помощь без силы, почему и сказано: они преткнулись, и не было

*) Так читается по рукописям и по изданию Патрологии.

помогающего (12).

Но Пророк опять одним словом бедствия сия переменил в веселие; ибо говорит: воззвали к Господу в скорби своей, и Он спас их от бедствий их (13). И уничтожает тьму, сокрушает смерть, расторгает узы. Вывел их, сказано, из тьмы и тени смертной, и расторгнул узы их (14). *) А поэтому, — продолжает Пророк, — да проповедуется с благохвалением милость, что сокрушена неизбежная стража смерти, огражденная, как говорит Пророк, вратами медными и вереями железными. **) Ибо таковою почитаема была сила смерти, пока явлением жизни ***) истинной не уничтожена держава смерти, потому что все, находившееся внутри оной, оставалось не имеющим возможности бежать, задерживаемое как бы какими-то железными вереями и несокрушимыми вратами. Но сокрушил, — сказано, — врата медные и вереи железные сломил (16). А это значит, что путь беззакония их уничтожен, и жизнь приуготована к бла-

*) По рукописи № 71 читается: сокрушает заблуждение, расторгает узы неверия.

**) По рукописи № 71 это читается: что сокрушено заблуждение идолослужения, на подобие медных врат и железных верей, удерживающее впадших в него.

***) По той же рукописи читается: и такою почитаема была смертоносность его (заблуждения), пока с появлением жизни истинной не уничтожена его держава и пр.

гочестию; и уничтожением оных врат означается возвращение жизни к праведности, ибо сказано: безрассудные страдали за беззаконные пути свои (17).

Пророк и иначе еще изображает в слове бедственное состояние человечества; выражает же ту мысль, что беззаконие есть смирение. И говорит это прекрасно; потому что с таковым понятием согласуется одно место у другого Пророка, который говорит о беззаконии, что сидит оно на талант свинца, (Зах. 5, 7. 8), показывая тем, что порок есть что-то тяжелое и стремится в низ, а что, по подобию Божию, на высоте, то увлекает в свою бездну; ибо сказано: безрассудные страдали за беззаконные пути свои (Пс. 106, 17), и потому отвратились от всесильной оной пищи, о которой слово говорит первозданным: от всякого дерева в саду ты будешь есть (Быт. 2, 16). Как полноту всякого блага именует там оно всяким древом, так здесь истинную и всесильную еду именует всяким брашном, отвращение от которого производит изнеможение, оканчивающееся смертью. Говорит же так: от всякой пищи отвращалась душа их, и они приближались ко вратам смерти (18). И глас к Богу снова бедствие это обращает в торжество; ибо сказано: воззвали к Господу в скорби своей,

и Он спас их от бедствий их (19). Пророк пересказывает и образ спасения, и это сказание есть прямое Евангелие. Ибо говорит: послал слово Свое и исцелил их, и избавил их от могил их (20). Видишь живое и одушевленное Слово, во спасение погибших посылаемое и избавляющее от тления подвергшегося тленью! Какой Евангелист так открыто провозгласил это таинство? Поэтому да восхваляется, сказано, милость испытавшими на себе благодеяние, и хвала за благодеяние да сделается песнопением. Да приносят Ему жертву хвалы и да возвещают о делах Его с пением (22). После сего снова представляет Пророк страдания, и снова после страданий присовокупляет слово о Божьей милости. Говорит же о безрассудстве людей, что оставив постоянную и спокойную человеческую жизнь, по произволению сделались жителями моря. Ибо говорит: Отправляющиеся на кораблях в море (23), и вместо того, чтобы возделывать рай (Быт. 2, 15), в котором прежде были поставлены, производящие дела на больших водах. Морем же называет вещественную эту жизнь, возмущаемую всякими ветрами искушений, и волнуемую одна за другой непрестанными страстями. Ибо говорит: производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине (Пс. 106, 23. 24); потому что, будучи погружены

в порочность жизни *) и многократно претерпевая жестокие душевные крушения, видели над собою дела человеколюбия Спасающего нас из глубин. Ибо сказано: Он речет, - и восстанет бурный ветер (25). Сию мысль относить должно не к Богу, а ко врагу; потому что голос противника производит бурный ветер. И бурею называется сильный ветер, не прямо дующий, но кружащийся сильным вихрем, который, когда стремительно ударит в воду, море, как от какого-то брошенного большого камня, сею тяжестью будучи приведено в смятение, **) по необходимости рассекается силою дуновения, потому что вода, где только врежется налегший на нее ветер, от поражающей ее тяжести и здесь и там отбрасывается вверх. Поэтому Пророк продолжает ясно представлять сии страшные явления, а именно: что вместе с тем, как врезывается дух бурный, возносятся волны морские, восходя до небес и нисходя до бездн (26). Ибо, действительно, поднятие в высоту таких волн, разумею же волны страстей, делается причиною нисхождения в бездну. А бездною, как

*) Вместо: ἐν τῆ καρδὶα по рукописям и по изданию Патрологии читается: ἐν τῆ κακία.

**) По рукописи №71 вместо ὑποκλθσθεια читается ὐποκυλισθῆσα.

узнали мы, во многих местах Писания называется жилище демонов. Волнуемые сим смятением и обуреванием волн, от омрачения делаются малосмысленными, от неприятности такого плавания, как бы от опьянения, отяжелев головою. Ибо сказано: они кружатся и шатаются, как пьяные (27). Однажды же утратив благоразумие, не дают они в себе места никакой мысли о спасении; напротив того, мудрость их прежде всего терпит крушение и погибает. Поэтому сказано: и вся мудрость их исчезает (27).

И для них опять, при таком множестве зол, прекращением невыносимого бедствования бывает воззвание к Богу. Сказано: но воззвали к Господу в скорби своей, и Он вывел их из бедствия их (28). И немедленно буря переменилась в благоприятный и попутный ветер, и утихает от волнения приведенное в безмолвие море. Сказано: Он превращает бурю в тишину, и волны умолкают (29). А словом: молчание Пророк, может быть, дает разуметь, что волны суть некие произволением одаренные силы, какими обнаруживает себя то отступническое естество, которому Господь сказал в Евангелии: умолкни, перестань (Марк. 4, 39). А тихим ветром называет благодать Духа, которая, при управлении кормилом и плаванием Слова, под умными вет-

рами *) вводит душу в Божественную пристань: ибо сказано: и Он приводит их к желаемой пристани (30). После сего Пророк снова повелевает людям и Церкви песнословить благодать, изображая словом едва не настоящее состояние Церквей, а именно, что на седалище начальствующих проповедуются сии чудеса Божии, которыми утверждается вера в слушающих. Ибо сказано: да превозносят Его в собрании народном и да славят Его в сонме старейшин (32). Пророк присовокупляет и причины благодарений, а именно, что от Бога реки и появляются, и исчезают: уничтожаются потоки порока, источники же добродетелей орошают места, дотоле сухие. Ибо говорит: Он превращает реки в пустыню и источники вод - в сушу (33). Реками называет притоки страстей, и источниками водными — непрерывные ряды худых дел; потому что люди, присовокупляя всегда лукавое к лукавому, подобно какому-то потоку, удлиняют цепь пороков. Но сказано еще: землю плодородную - в солончатую (34). Ибо душа, многоплодная для злых дел, будучи претворена, стала жаждущею, как приправленная Божественною солью учения, чтобы не умножалась более порочность живущих,

*) В рукоп. № 289 и 434 читается: διἀ τῶν νοητῶν ισίων.

будучи питаема дурными притоками вод, а душа, осоленная и жаждущая, восприяв блаженную жажду и наводнившись собранием добродетелей, сделалась озером. Ибо сказано: Он превращает пустыню в озеро, и землю иссохшую - в источники вод (35). И это-то делается градом, который населяют алчущие правды. Ибо никто из утративших вкус и пожелание пищи, с душою пресыщенною пороком, не поселяется близ сего озера и сих вод. Они же засевают поле и насаждают винограды. Такими загадочными наименованиями означает Пророк Божии заповеди и добродетельное житие, потому что заповедь есть семя будущего плодоношения, а добродетель — виноградная лоза, изливающая вино из словесных гроздьев в чашу премудрости. Это же не иное что есть, как обилие благословения. Поэтому Пророк говорит: Он благословляет их, и они весьма размножаются, и скота их не умаляет (38). Скотами называет покорное служение душевных движений, когда каждое из них в нас способствует добродетели. Раздражительность — добрый скот, когда бывает под ярмом рассудка. Другой добрый скот — пожелание, некоторым образом на хребте держащее и носящее душу, даже возводящее в высоту, как скоро бразды ума направлены горе. И все прочие скоты умножаются благословением, как скоро слу-

жение их нам содействует чему либо великому.

Потом Пророк в продолжении слова излагает краткую перечень всего сказанного. Ибо, многими чертами изобразив страдания и представив взору Божии благодеяния, теперь заключив то же в краткую речь, снова повторяет в слове, когда говорит: уменьшились они и упали от угнетения, бедствия и скорби (39), умалением означая маловажность и совершающееся с высоты и величия низведение до низости; ибо малое по понятию означает самое маловажное; а под озлоблением разумеет освоение со злом. Скорбью же и болезнью везде называет конечную утрату благ, как в другом псалме описывает подобное сему, говоря: объяли меня болезни смертные, муки адские постигли меня; я встретил тесноту и скорбь (Пс. 114,3). Болезнями смертными и бедами назвав грехи, указывает и предел, к которому окончательно приводит свойство греха, и который есть не иное что, как скорбь и болезнь. Так Евангелие словом: плачь и скрежет зубов (Мф. 24, 51) означает то же самое.

Потом вслед за этим присовокупляет Пророк: он изливает бесчестие на князей (Пс. 106, 40). А тем учит, что быть в Сущем, значит быть действительно; но если что отпало от Сущего, то оно уже и не в

бытии; потому что быть в пороке не значит в собственном смысле быть. Поэтому-то порок сам по себе не существует, делается же пороком небытие доброго дела. Поэтому, как тот, кто в Сущем, пребывает в бытии, так, кто доходит до ничтожества (а таков порок), тот уничтожается, по выражению Псалмопевца. Подобное сему словоупотребление приведено как-то в общую известность обычаем так говорить. О пище, принятой плотью, говорим, что она оплототворилась, и о вине, вылитом в воду, что оно оводянилось, и о железе, которое в огне, выражаемся, что оно стало огненным. Так и о том, кто отпал от Сущего, говорим, что он, пришедши в ничтожество, уничтожился. Поэтому уничижениие есть небытие в добре. Оно же, постигши князей порока, то есть первых людей, подобно зловредному некоему потоку, изливается и на преемников рода. Поэтому, так как естество обнищало, лишившись сего достояния, разумею жизни, человек приведен в бедность вором, будучи окраден Божия благословения; то Пророк говорит поэтому: и бедного же извлекает из бедствия (41). Ибо Его нищетой мы обогатились (2 Кор. 8, 9). И Пастырь добрый умножает род его, не как зверей, но как стада овец *) (Пс. 106, 41). Отечеством же именует Пророк собрание включаемых в божественный спи-

*) Славянский перевод этого места: яко овцы отечествия. (ред.)

сок, *) как и Павел говорит: от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле (Ефес. 3, 15). Потом Пророк присовокупляет: праведники видят это и радуются. **) (Пс. 106, 42), научая сказанным и праведника, чтобы и он, взирая на это человеколюбие, убоялся; потому что страх служит немалым охранением благ, памятованием прежде бывшего для последующего времени уцеломудривая и того, кто в страсти. Поскольку страх превозмогает и не дает в нас места всякой наклонности к злу, порождаемой нетвердостью воли; то сказано: всякое нечестие заграждает уста свои (42). Как блаженна та жизнь, в которой уста беззакония, как некий источник грязи, навсегда заградятся, и человеческой жизни не будут уже осквернять зловонием! Вот верх благ, венец надежд, предел всякого блаженства — естеству не возмущаться более пороком, но всякому беззаконию (а им может быть и изобретатель беззакония, потому что и это может означаться собирательным словом: всякое) заграждать те уста, которых глас первоначально сделался для людей едой смертною. Поэтому, когда изъято будет все противопо-

*) По рукописи читается: ἐις τὸν θείον κατάλογον.

**) По обыкновенному чтению: и возвеселятся.

ложное добру, тогда наступит для нас то состояние, к истолкованию которого не найдется ни одного слова, но о котором свидетельствует слово Божие, что оно выше и чувствования и ведения. К сему Пророк, как бы некую печать, прилагает в конце следующие слова: Кто мудр, тот заметит это и уразумеет милость Господа (43). Поскольку деятельность премудрости двояка, одна исследует и отыскивает полезное, а другая хранит найденное; то Пророк хочет, чтобы одно дело премудрости, разумею отыскивание, тогда прекратилось. Ибо к чему искание, когда искомое уже у нас? Повелевает же пребывать в действии одной остальной деятельности, чтобы могло сохраниться приобретенное благо, при содействии нам в этом премудрости. Что же это за премудрость, и какое это хранение благ? — Не без разумения пользоваться Божиим человеколюбием. Ибо разумеющий, чего сподобился, не пренебрежет блага, которого удостоен. А без разумения приемлющий милость, терпит то же, что слепые, которые, взяв в руки жемчужину, или изумруд, или какой либо драгоценный камень, бросают, как простой кремень, произвольно лишая себя обладания им, по неведению красоты.

ГЛАВА 9.

(ТОЛКОВАНИЕ 150 ПСАЛМА)

Сии пять отделений псалмов, представив себе в некотором последовательном порядке, как бы некими ступенями, одна над другой возвышающимися, разграничили мы по сказанным признакам, а именно, что окончательное выражение каждого отдела составляет некое пресечение речи и основную мысль, выражающую в себе предел предыдущего славословием и благодарственным изречением, состоящим из слов: благословен Господь во век: буди, буди (Пс. 88, 53). Ибо ими означается некое, непрестанно продолжающееся, благодарение; потому что Писание, сказав однажды: буди, не заключило сим благословения, но двукратным повторением сего речения узаконяет вечное благодарение. В каждой же части псалмов, распределенных на сии отделы, Писание дало заметить особое некое благо, в котором подается нам от Бога блаженство, в некоем последовательном порядке усматриваемых каждым благ постоянно возводя душу к высшему, пока не достигнет высочайшего из благ.

Это же есть хвала Богу, воздаваемая всеми святыми, *) как выражает мысль сию по-

*) Слова: ὁ μηκέτι θποωκακιας в рукописях не читаются.

следним псалом, говоря: хвалите Бога во святыне Его (Пс. 150, 1), где словами: на тверди силы обозначается неотъемлемость блага, и словами: силы Божии дается разуметь, что над естеством не владычествует уже порок. Когда человеческая сила в состоянии наконец совершать хвалу по множеству величия Его (2), громкостью уподобляясь уже трубам, *) не маловажное что-либо возглашая, по сказанному: хвалите Господа со звуком трубным (3), когда в обилии и разнообразии добродетелей подражает она стройности вселенной по мерному складу песнопения, делается пред Богом органом (Писание же в некоем иносказательном значении именует это псалтирью и гуслями (3)); а после сего, отложив всякое земное мудрование, все не издающее гласа и послушания, в громкости тимпанов, с небесными ликами сочетает звук собственных струн (струнами же, натянутыми в орган, будут в каждой добродетели непоползновенность и непреклонность к пороку; отчего произойдет прекрасное созвучие кимвала и струне); когда звук кимвалов возбудит усердие к Божественному ликостоянию (чем, кажется

*) По рукопис. читается: τὰς σάλπιγγας.

**) Так читается в рукопис. №71.

мне, объясняет Пророк связь нашего естества с Ангелами, именно говоря: хвалите Господа на кимвалах громогласных (5), потому что таково собрание, разумею, естество ангельское и человеческое), когда человеческое естество будет возведено в первоначальный *) свой жребий, и при взаимном своем столкновении издаст сладостный глас благодарения, и друг через друга и друг после друга непрестанно будут воспевать благодарность, приносимую Богу за человеколюбие (так как на это указывает соединение кимвала с кимвалом: один кимвал есть премирное естество Ангелов, а другой кимвал — разумная тварь, человек, только грех разделил их друг с другом): поэтому, когда человеколюбие Божие оба лика снова сопряжет между собою: тогда, из двух став едино, возгласят оную песнь, как говорит великий Апостол: всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Фил. 2, 10. 11). По совершении сего, когда враг уничтожен, звук кимвалов сих, издаваемый общим собранием, провозгласит победную песнь. А по конечном уничтожении и приведении врага в небытие, во веки вся-

*) Слово: первоначальный дополнено по рукописям.

ким дыханием равночестно совершаться будет непрерывная хвала Богу. Ибо так как неприятна похвала в устах грешника (Сир. 15, 9), грешника же тогда не будет, потому что не будет и греха; то, без сомнения, в веке том все дышащее восхвалит Господа (6).

Поэтому таковой путь к блаженству указан нам сим высоким любомудрием в псалмах и путеводимых ими на высоту возводит он всегда к тому, что еще важнее и выше в добродетельном житии, а именно человеку указывает возможность достигнуть такой меры блаженства, что о превышающем сию меру и разум не в состоянии по каким-нибудь догадкам и предположениям заключить что-либо, и слово не находит, что сказать о следующем за нею по порядку, да и самая надежда, которая во всем простирается далее и далее, оставляя позади себя наше пожелание, как скоро приближается к превышающему упование, остается в бездействии, а что выше сего, то лучше чаемого, как свидетельствует и самое любомудрие псалмопения, усмотренным в нем порядком. Оно с первых же слов, как бы некую дверь и вход в блаженную жизнь, отверзает нам в удалении от зла (ибо сему учат первые речения псалмопения, началом блаженства называя отчуждение от зла), потом предла-

гает заблуждающим руководство закона, обещая вследствие таковой жизни уподобление всегда зеленеющему дереву, и, показав горести идущих противоположным путем, последующими за тем восхождениями пользующегося сим руководством возводит на самый верх блаженства. Ибо это показывает тебе смысл последнего псалма, по которому, при восклицании вступивших в союз и общий лик Ангелов и человеков, совершится единое торжество, *) и все вознесет согласную хвалу Богу, равно в твердости силы восприяв непреклонность к пороку, и величествию Его, как бы велегласною какою трубою вознося благохвалебный глас. Когда в один лик устроится вся тварь из всех горних и дольних, и тварь разумная, даже разделенная ныне грехом и несогласная между собою, по нашем согласии, подобно кимвалу, издаст добрый глас; когда стекутся вместе и ангельское и наше естество, из слияния сего составившийся Божии полк, при поражении врагов, провозгласит победную песнь Победителю: тогда от всякого дыхания вознесется хвала, на всегда продолжающая милость, и своим приращением непрестанно увеличивающая блаженство, разумею то истин-

*) Переведено по рукописи № 71.

ное блаженство, при котором бездейственно гадающее о ведении разумение, бездейственна также и упованием поощряемая наша деятельность; заступит же их место неизреченное, недомыслимое, всякого разумения превысшее состояние, которого и око не видело, и ухо не слышало, и сердце человеческое не вмещало (1 Кор. 2, 9). Ибо так Божественный Апостол определил блага, *) уготованные в святыне.

КНИГА 2.

(О РАЗЛИЧНЫХ НАДПИСАНИЯХ И О ПОРЯДКЕ ПСАЛМОВ СООБРАЗНОМ С ВОСХОЖДЕНИЕМ ДУШИ)

ГЛАВА 1.

(ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ РАЗЛИЧНЫХ НАДПИСАНИЙ)

После сего сделанного нами разбора псалмов, время войти в рассмотрение и надписаний, потому что и они подают нам немалое пособие в пути к добродетели, как можно узнать это из самого смысла в надписанном. Да и необходимо прежде обозрения псалмов первоначально и вкратце сделать искусное некое объяснение надписаний, чтобы и из сего стало для нас наиболее явным, что вся цель богодухновенного сего учения — возвести разумение к истинному блаженству.

*) Так читается по рукописи № 71.

Итак, из псалмов иные вовсе не надписаны; другие имеют у нас в надписании имя Пророка, но не имеют у Евреев; у иных надписанием служит просто имя Давида; а у других вместе с сим именем надписывается нечто и другое, или хвала (ἄινος - (90) и ἄινεσις (144), или песнь (75), или псалом (3), или разума (31), или молитва (16), или исхода скинии (28), или обновления (29), или исступления (30), или в воспоминание (69), или во исповедание (99), или отроку Господню (35), или Идифуму (38), или Еману Езрахиту (87). В других псалмах делается надписание из некоторого сочетания сих имен или речений, одно к другому приписанных: так надписание делается из сочетания поставленных при имени Давида речений: песнь псалма (65), или псалом песни (67), или песнь, или псалом, или в песнях псалом (66), или в песнях разума (53), или молитва Давиду (85), или молитва нищего (101), или хвала песни (92) и других тому подобных речений. Опять и с сим вместе в других псалмах надписывается нечто иное. Всего чаще пишется: в конец; но с сим речением надписываются вместе и другие различные по виду и смыслу: так, например, пишется: или о имущих измениться (68), или о тайных (45), или на духовых орудиях (5), или на восьмиструнном (11), или Гефском орудии (8), или при

появлении зари (21), или о Маелефе (52), или о людях, безмолвствующих в удалении (55), или да не погуби (74), или для изучения (59), или то и другое вместе (56 и 58), или о Соломоне (71), или песнь любви (44), или по смерти Лабена (9), или хвалебный (99); или какое-нибудь историческое обстоятельство, например: когда был в пещере (141), или когда послал Саул, чтобы умертвить его (58), или когда был в пустыне (62), или по делу Хуса (7), или когда он притворился безумным пред Авимелехом (33), или когда пришли Зифеи (53), или когда пришли Зифеи и сказали Саулу (51), или во дни, когда Господь избавил его от рук всех врагов его и от руки Саула (17), или когда Иоав, возвращаясь, поразил двенадцать тысяч Идумеев (59), или когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошел к Вирсавии (50).

У некоторых псалмов надписанием служит еврейское слово: аллилуйя, и притом написанное или дважды, или однажды. У других же псалмов в надписании то же слово сочетается с именами некоторых Пророков, например: аллилуйя Аггея и Захарии (145), аллилуия Иеремии и Иезекииля. Есть еще и другой вид надписания, например: или сынов Кореовых (41), или Идифуму (38), или Асафу (49); над одним псалмом по преимуществу надписывается: мо-

литва Моисея, человека Божия (89). В псалмах, по церковным спискам имеющих надписания, какие и доныне сохраняются, а в остающихся без надписания у евреев, находим следующее различие: в одних означается какое либо число дней недельных, например: в первый день недели (единыя от суббот) (23), или в четвертый день недели (93), или в день субботний (91), или предсубботний (92); а другие заключают в надписаниях иной смысл, о котором вовсе умолчано у евреев.

ГЛАВА 2.

(О НАДПИСАНИИ В КОНЕЦ И ЕМУ ПОДОБНЫХ)

Уяснив себе это разделение надписании, полезно будет сделать наперед общее некое истолкование надписаний, имеющих между собою сходство, а потом по порядку войти в исследование видимых разностей. Поэтому вообще рассуждение о надписании имеет двоякую цель. Или делается оно для указания предлагаемого в псалме, чтобы, изучив цель псалмопения, удобнее узнать нам смысл, заключающейся в речениях; или нередко надписание и само по себе обучает чему либо слух, заключающимся в речениях смыслом указывая на какое-либо преспеяние в добродетели. Лучше же сказать, в каждом роде взгляда на надписания цель одна — воз-

вести к чему либо доброму, хотя бы в сказанном, по видимому, указывалось нечто историческое, хотя бы *) приписано было одно простое имя. Ибо Божественное Писание употребляет исторические сказания не для того только, чтобы сообщить нам познание о событиях, из которых узнаем какие либо деяния и страдания живших в древности, но чтобы преподать нам некое учение о жизни добродетельной, если исторический взгляд заменен будет высшим разумением. Поэтому, согласившись, что такое понятие должно иметь нам о надписаниях, **) следует, как сказали мы предварительно, изложить наперед общий смысл надписании, имеющих между собою сходство, и сделать частный разбор тех, которые изложены с какою либо разностью.

Итак, поскольку над большею частью псалмов надписывается речение: в конец; то должно, думаю, о семь знать: какое объяснение дано по разумению прочих, толковавших это же Писание. Вместо сего: в конец, некто говорит: победодавцу; другой: победная песнь, а еще иной: на победу. Так как концом всякой борьбы бывает победа, которую

*) По рук. вместо: καὶ читается: καν.

**) По рук. вместо: περὶ τῶν γραφῶν читается: περὶ τῶν ἐπιγραφῶν.

имея в виду, вступающие в подвиги начинают ратоборство; то кажется мне, что выражение: в конец кратким речением возбуждает к усердию подвизающихся за добродетель на поприще жизни, чтобы, взирая на конец, т. е. на победу, надеждою получить венцы облегчали они труд подвижничества, что, как видим, и ныне бывает на ристалищах: венец, предварительно показываемый вступающим между собою в борьбу на поприщах, делает, что их тщательность о победе сильнее трудов, ожидающих в борьбе, но похищаемых из вида ожидаемою славою. Поскольку поприще для борьбы открыто всем, и поприщем служит обыкновенная человеческая жизнь, и на нем один противник — порок, разнообразно в коварных нападениях преодолевающий ратоборствующих; то добрый пестун душ наперед для сего указывает тебе на конец твоих подвигов, на украшение из венцев, на приветствие с победой, чтобы, взирая на этот конец, и ты опирался на победодавца, и уготовлял себе победное провозглашение. Все же те понятия из учения о добродетели, какие из сего следуют, без сомнения, ясны для тех, которые по сему началу смотрят и на последующее. Ибо известно, что сколько в душ страстей, столько у врагов способов привязаться к нам и напасть на нас;

помысел, подобно некоему члену души, часто выводится из своего состава, и получает неправильное положение, если человек не приуготовит себя упражнением и не преуспеет достигнуть безопасности и непреткновенности в сих борьбах законным подвижничеством, как говорит Апостол (2 Тим. 2, 5), приобретший себе победу, которая есть конец подвигов.

А что еще надписывается вместе с выражением: в конец; то служит некоторым наставлением и советом к одержанию победы, и при помощи их не безуспешным остается то, о чем приложено старание. Ибо выражение: о имущих изменится (Пс. 68) предполагает претворение души в лучшее состояние; значение слова: маелеф (Пс. 52) возбуждает подвижника к сильному усердию, указуя на ликостояние после ожидающих нас трудов; *) ибо так объясняется прочими толковниками самое речение, и маелеф переводится словом: ликование. И это: иметь в виду тайное, сложить песнь о возлюбленнем, петь о заступлении утреннем, иметь пред очами осьмой день, взирать на наследствующую, постараться стать вне сродства Ко-

*) Перевод, начиная со слова: предполагает, дополнен по рукописям.

реева, и это важное повеление Давида: да не погуби, которое дал он оруженосцу, устремившемуся на убиение Саула — все это советует нам слово в образец великодушия сделать столпописанием в душе каждого. И кто вникнет со тщанием, тот во всем сему подобном найдет, что это некие подвижнические уроки, делаемые подвижникам их наставником о том, как кому достигать конца, то есть победы. А также, если при выражении: в конец надписывается что-либо историческое; то и это к тому же клонится, а именно, чтобы мы историческими примерами паче укреплялись к борьбам. Вот смысл выражения: в конец.

ГЛАВА 3.

(О НАДПИСАНИЯХ: «ПСАЛОМ», «ПЕСНЬ», «ХВАЛА» И «МОЛИТВА»)

И надписания: псалом, песнь, (ὠδὴ, ὕμνος) хвала, и молитва — имеют между собою такое различие. Псалом (ὠδὴ) есть сладкопение при игре на музыкальном орудии. Песнь есть произношение слов при устном пении. Молитва есть обращенное к Богу испрашивание чего-либо полезного. Песнь (ὕμνος) есть благохваление, возносимое Богу за блага, какие уже имеем. Хвала (αινος или αινεσις; ибо тем и другим словом означается одно и тоже) заключает в себе похвалу Божиим чудесам.

Ибо похвала есть не иное что, как усиление хвалы.

Но в надписаниях названия сии нередко каким-либо сочетанием между собою соединяются так, что из двух названий по соединении делается одно: или псалом песни (Пс. 91), или песнь псалма (Пс. 82), или в песнях псалом (Пс. 66), или, как узнаем у Аввакума, и молитва с песней (Авв. 3, 1). Смысл же надписаний сих, по которому возводимся ими к добродетели, есть следующий: псалтирь — такое музыкальное орудие, которое издает звук из верхних частей своего состава, и музыкальное произведение, разыгрываемое на семь орудий, называется псалмом. Поэтому увещавающие к добродетели слово самым видом орудия выражает особую мысль: им повелевается, чтобы жизнь твоя была псалмом, который не земными звуками (а под звуками разумею помышления) изглашается, но из горнего и небесного производит чистый и внятный звук. Услышав же песнь (ὠδὴ), гадательно узнаем видимое благоприличие жизни. Как от музыкальных орудий достигает до слуха один звук сладкопения, самые же речения песнопения не выражаются членораздельными звуками, а в песни бывает то и другое: слышны и склад пения, и вместе с пением выводимая сила речений, которая по всей необходимости бывает не-

известна, когда сладкопение производится одними музыкальными орудиями: так бывает и с упражняющимися в добродетели. Некоторые, вняв умом умозрительному и созерцательному любомудрию о сущем, неявно для многих преуспевают в добродетели, заключая доброе в собственном своем сознании, а которые, по мере рачительности, преуспевают в самом образ жизни, те благоприличием во внешнем, как бы словом каким, обнаруживают и другим благоустройство своего поведения. Поэтому, когда в добре преуспевает кто тем и другим способом, и любомудрие нравственное сходится с умозрительным, тогда бывает песнь псалма, или псалом песни. А когда предметом похвалы бывает что-либо одно из сего, тогда или умопредставляемое благо выражается только псалмом, или нрав и благоприличие в видимом изъясняется песнью.

Песнь же (ὒμνος) или хвала, соединяемая с песнью (ὠδὴ), служит уроком для нас не прежде отваживаться на богомыслие, как сделав жизнь свою достойною такого дерзновения. Неприятна, сказано, похвала в устах грешника (Сир. 15, 9). Грешнику же говорит Бог: что ты проповедуешь уставы Мои? (Пс. 49, 16). Также и слова: молитва с песнею внушают нам то же, а именно, сперва заботиться о жизни, чтобы не оказаться кому не-

стройным и разногласным в начинаниях, а потом уже приступать с молитвою к Богу. И мне кажется, что Господь сказавшим Ему научи нас молиться (Лук. 11, 1), подал такую мысль, а именно, что молитва преспевает не словами, а жизнью, когда сказал: ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). Когда же пишется просто: хвала, тогда понятие это содержит в себе некое свидетельство о восписующем хвалы Богу; потому что не иному кому принадлежит хвалить Бога, а только, как сказано: хвала Давиду (Пс. 144); из чего можно узнать, что если и мы сделаемся подобными ему, то получим тогда дерзновение хвалить Бога.

А в песнях псалом (Пс. 60) возводит нас в высшее состояние, которое знал и Божественный Апостол, как говорит о себе Коринфянам, что воспевает он то духом, то умом (1 Кор. 14, 15). Почему псалмопение, совершаемое умом, объясняет сказанное прежде слово, что видимое должно быть *) достойно сокровенного, чтобы песнь приводила к догадке о такой мысли. Псалмопение же, совершаемое одним духом, ука-

*) По рук. вместо: τὸ δοκεῖν читается: τὸ δεῖν.

зывает на преимущественное состояние святых, когда приносимое ими Богу лучше изъявления видимым; потому что это, как сказано: псалом не в каких либо песнях, выражающих силу умопредставляемого словами, но в песнях, выражаемых не словом. А это, по моему суждению, урок нам, что надлежит знать о песни. Ибо узнаем, что жизнь высокая, мудрствование о горнем, возбуждение нашего орудья помышлениями небесными и выспренними есть песнь Богу, преуспевающая не силою слов, но превосходною жизнью.

А когда к слову: в песнех Пророк приписывает слово: разума (Пс. 53, 54), тогда, мне кажется, подает некий совет, не без рассуждения избирать речения, употребляемые в славословие Богу, чтобы в неосмотрительном каком либо стремлении, даже не приметив того, не приписать Божию величию неприличных понятий. Такова, например, мысль, что награды живущим по Богу состоят в благополучии настоящей жизни: таково мнение, будто бы и по суду Божью прекрасно то, что таковым кажется человеческому чувству. Можно найти и много подобных сим мыслей, допускаемых неразумными в их понятиях о Боге. А тебе потребен разум знать о Нем только то, что, будучи произнесено, не послужит в хулу. Приличное

служит Ему в похвалу выше того, что может быть изобретено человеческим естеством. Для нас же так вожделенно найти и не то, что должно о Нем знать, но то, что не может Он быть сравниваем ни с чем отличным от Него.

Что разумеем мы о хвале Давиду, а именно, что тому только, кто подобен ему, принадлежит хвала Божия, то же, кажется мне, должно знать и о молитве, когда услышим слова: молитва Давиду, а именно, что должно и нам стараться жизнь свою уподобить его жизни, чтобы приобрести дерзновение молиться.

Так должно сказать и о надписании: молитва страждущего, когда он унывает и изливает пред Господом печаль свою (Пс. 101). Потребно нам усильное восхождение к Богу, чтобы уразуметь, в чем мы обнищали; ибо не придем в вожделение истинных благ, если не поймем своей в них нищеты. Но каким-то одушевленным и внутренним сделается глас молитвы, когда узнаем, в чем мы обнищали, когда придем в уныние от замедления в исполнении желаемого, и в таком случае изольется моление наше, вместо слов, слезами из очей.

Так понимай и надписание: молитва Моисея человека Божия (Пс. 89), а именно, что при-

ступит к Богу с молитвою можно не иначе, как разве кто, отрешась от сего мира, сделается человеком единого Бога.

ГЛАВА 4.

(О НАДПИСАНИИ «О ИЗМЕНИТЬСЯ ХОТЯЩИХ»)

Надписание же: о изменитися хотящих (Пс. 59), по моему мнению, имеет тот смысл, что одно Божие естество не подлежит превратности и изменению; потому что, как не допускающее вовсе зла, не имеет, на что и воспользоваться сим превращением; в лучшее превратиться Оно не может, нет ничего такого, для чего допустило бы Оно изменение; так как нет ничего, что было бы лучше Его, и во что могло бы Оно перемениться. Но мы — люди, подлежа превратности и изменяемости, по изменчивой деятельности в том и другом, делаемся или худшими, или лучшими: — худшими, когда удаляемся от общения с добром, и опять лучшими, когда, изменяясь, возвращаемся к лучшему. Поэтому, так как превращением вовлечены мы во зло, необходимо нам доброе изменение, чтобы в следствие оного произошел в нас переход к лучшему. это явствует из связи приписанного к словам: о изменитися хотящих. Ибо Писание не только подает совет о том, что должно измениться, но предлагает и некоторый способ преуспеть в

таком деле, в нескольких примерах показывая переход к лучшему.

Полное же чтение надписания следующее: в конец, о изменитися хотящих, в столпописание Давиду, в научение; когда он воевал с Сириею Месопотамскою и с Сириею Цованскою, и когда Иоав, возвращаясь, поразил двенадцать тысяч Идумеев в долине Соляной. Из приведенных слов видно, что Писание, говоря: в столпописание Давиду, в научение, содержит в себе некоторое наставление и совет: потому что не было бы приложено слова: научение, если бы не к наставлению клонилась речь. И это: в столпописание показывает, что слово это должно иметь глубоко и неизгладимо напечатленным в памяти, чтобы в душе столпом была память, а письменами на столпе служили примеры добрых дел. Сими то примерами были доблестные подвиги главного вождя Давидовой силы, вследствие которых враги терпят двоякое бедствие, то истребленные *) огнем, то пораженные в битве. Ибо как Сирия, лежащая между реками, так и соседний с ними удел Сириян истребляются огнем; а также в дебри солей побиты многие тысячи. Но в точности излагать исторический ход событий было бы продолжительно, и, вместе,

*) По рукописям читается: δαπανηθέντων, а не παραδοθέντων.

излишне. Ибо что большее приобретем мы, изучая в связи изложение сих происшествий? Напротив того, думаю, что лучше кратко объяснить в слове, к чему ведет загадочный смысл исторического воспоминания, чтобы таковое столпописание послужило нам в научение для нашей жизни.

Что же значит сказанное мною? Пророк, Сирией наименовав целый народ, делит его на две части, обозначая каждую особыми чертами, одна часть называется средоречием сирийским *), а другая именуется Сирией совальскою; сжигается же та и другая; а потом, по возвращении главного воеводы, долина солей осуждается на преданье смерти двенадцати тысяч. Поэтому представим себе, что вид Сирии двоякий: одни из Сириян отовсюду окружены речными потоками, и это те, которые со всех сторон одержимы страстями; другие близки к Сове, а сим именованием означается в Писании мучительство сопротивной силы. Поэтому и для нас послужит это путем изменения на лучшее, если двоякое это племя порока будет истреблено очистительным огнем. Как добродетель оставляет замечательные черты в жизни и в разумении; так и порок усматривается в том и другом. Беспорядочность жизни, вокруг объемлющая душу потоками страстей, называется средоречием, а разумение, по

*) Месопотамия. (ред.)

извращенным догматам близкое к князю мера, именуется Сирией совальскою; за истреблением их светоносным и очистительным словом следует то, что бесплодная и соленая земля, то есть воинство супротивных сил, сокрушена ударом воеводы. Ибо не будет у нас победы над врагами, если начальник воинств не превозможет силою руки. А за погибелью врагов, естественно, следует мир. И таково последствие победы, которое имея в виду, Писание, как на столпах, написует в памятях наших повеление: измениться, в исторических примерах показывая освобождение от страстей. Лучше же сказать, урок об изменении ясным соделается для нас, если последуем прочим толковникам, из которых один, вместо слова: изменение, приписал к псалму: о цветах; а другой: о лилиях. *) Слово: о цветах, показывает переход от зимы к весне, что означает прехождение от порока к добродетельной жизни. Вид лилии объясняет, во что надлежит произойти изменению; ибо чрез изменение делающийся светлым явно принимает светлый и белоснежный вид из черного и потемненного. Поэтому по силе

всякого надписания, в котором читается: о изменитися хотящих, должно, как думаю, в псалме находить для себя совет о том, что всегда должно молитвою и тщательною жизнью *) достигать изменения на лучшее.

ГЛАВА 5.

(О НАДПИСАНИЯХ: «О ТАЙНЫХ», «О НАСЛЕДСТВУЮЩЕЙ», О ЗАСТУПЛЕНИИ УТРЕННЕМ, **) О ОСЬМЕЙ ***), О ТОЧИЛЕХ ****))

Надписание: о тайных (Пс. 9) внушает нам с точностью преуспевать в боговедении; потому что погрешительное мнение о Божестве — крайнее падение для души. Чем воспользуется человек от блага, не имея самого блага? Поэтому-то надписание предлагает тебе, как бы некий светильник, это учение, занимающееся исследованием таин боговедения, в котором главное — вера в Сына; ибо так говорит и надписание: о тайных Сына. Действительно, тайно то, что недомыслимо, невидимо, превыше всякого доступного разумению примышления, и к чему приблизившийся верою достигает конца победы.

Явно и основание надписания: о наследствующей (Пс. 5); потому что Пророк о душе, ниспадшей из своего жребия, когда для преступника заповеди зашло солнце, приносит Богу это моление, чтобы на утро снова отло-

*) Перевод дополнен по рукописям.

**) О заступлении утреннем: О рассвете. (ред.)

***) Осмей: Надписание, означающее, что их должно петь на восьмиструнном инструменте.

****) Точило: яма, пресс, тиски для давления винограда. (ред.)

жила она тьму и удостоилась услышать оный сладкий глас, который изречет стоящим одесную: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34).

Не погрешит против истины, кто в том же смысле поймет и это надписание: о появлении зари (Пс. 21): ибо Писанию обычно утром именовать утреннюю зарю, то есть время, служащее взаимным пределом ночи и дня, с которым ночь исчезает и начинается день. И поскольку во многих местах Писания под загадочным именем тьмы разумеется порок, то, когда по Божию заступлению совершится в нас восхождение добродетельной жизни, тогда достигнем победы, как говорит Апостол: отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно (Римл. 13, 12. 13).

Близко к исследованному основание надписания: о осмей (Пс. 11). Ибо вся попечительность о добродетельной жизни имеет в виду будущий век, начало которого, имеющее последовать за чувственным временем, круговращающимся в седмицах дней, называется осмым днем. Поэтому надписание: о осмей подает совет не иметь в виду настоящего времени, но взирать на восьмой день. Ибо, когда прекратится это скоротекущее и преходящее время, в которое одно приходит в бытие, а другое разрушается; когда минует-

ся потребность приходить в бытие, и не будет уже разрушаемого, потому что уповаемым воскресением претворится естество в некое иное состояние жизни; когда прекратится и это преходящее свойство времени, потому что не будет уже силы, приводящей в бытие и разрушение: тогда, без сомнения, кончится и эта седмица, измеряющая время, заступит же ее место восьмой день, то есть последующий век, который весь составляется одним днем, как говорит некто из Пророков, уповаемую жизнь назвав днем великим (Иоил. 2, 11), потому что сей день освещать будет не чувственное солнце, но истинный Свет, Солнце правды, которое в пророчестве именуется востоком (Зах. 6, 12), потому что никогда не скрывается на западе.

То же самое разумеем мы и в надписаниях: о точилех; потому что точило есть орудие виноделия; из выжимаемых в нем гроздьев выходит вино. Но если вино вытекает из гроздьев гнилых или незрелых, то оно скоро портится и делается негодным к питью, прелагаясь в какое-то зловонье, или в нечто качеством подобное уксусу, и при другой какой-либо порче изменяется в служащее к зарождению червей. Но если в точило вложен гроздь доброго качества и зрелый: то из гроздья потечет вино сладкое и благовонное, в котором с продолжением

времени возрастать будут добротность и благоуханье. Поэтому, о чем же внушает нам, сколько можно, наипаче заботиться эта загадка о гроздье? О том, чтобы обогащалась наша сокровищница человеческого ума, а эта сокровищница есть надежда; *) в ней хранится всякий запас для нашей жизни. В таком же случае свойство гроздьев сделается для нас известным, если будут видимы сперва ветви, а потом виноградная лоза, держащая на себе грозди и ветви. А это сделается по словам Господа, изрекшего: Я есмь лоза, а вы ветви (Ин. 15, 5). Ибо если, действительно, и плодонося и возрастая, как говорит Апостол, в Нем пребываем укоренены (Кол. 2, 7); то уразумеем из сказанного, что от нас, созданных в Нем, и без Него недостойных питающей нас влаги, требуется гроздь дел, который не окислен и не доведен до терпкости гневом, не дошел до гнилости и не распался от какого либо сластолюбия. В точиле каждой души (а точилом служит совесть) гроздь дел дает нам вино на последующую жизнь, и каждому по всей необходимости должно вкушать от собственных своих трудов, какие бы они ни были. Поэтому блаженны те делатели, которых вино,

*) Дополнение в переводе сделано по рукописям.

вкушенное ими, веселит сердце; напротив того, жалки и достойны слез те, у которых вино, по выражению Моисея, делается ядом драконов — (Второз. 32, 33), преложившись в ядовитое качество и от розги содомской принося плод в пагубу. Поэтому, если имеешь в виду восьмой день; то помни, говорите Пророк, о точилах в добродетелях; да точила, по слову притчи, источают тебе вино благовонное (Притч. 3, 10).

ГЛАВА 6.

(О НАДПИСАНИЯХ: «О МАЕЛЕФЕ», «ИСХОД СКИНИИ», «О ОБНОВЛЕНИИ ДОМА ДАВИДА», «СМЯТЕНИЯ», «В ВОСПОМИНАНИЕ», «ИСПОВЕДАНИЕ», «СТОЛПОПИСАНИЕ», «ДА НЕ РАСТЛИШИ» *))

А надписание: о Маелефе, яснее переданное переложившими речение это на эллинский язык, придает какую-то ревность подвижникам добродетели, указывая им на конец подвигов, говоря, что одержавшим верх в борьбах предстоят ликования и веселия; так как в этом смысл протолковано оное слово: Маелеф, которое переводится словом: ликование, что знаем из истории о победе Давида, когда в единоборстве с сим юношей пал Голиаф, с ликованием встретив, девы славят отважный Давидов подвиг. Так, надписание: о Маелефе выражает, что всякая победа над противниками, приобретаемая трудом и пролитием пота, сопровождается весельем и ликованием, потому что всякая разумная тварь присоединяется к победите-

*) Да не погуби. (ред.)

лям, как бы входя с ними в один стройный лик. Было некогда, что словесное естество составляло один лик, который взирал на единого ликоначальника, *) и исполнением заповеди приводил себя в согласие с тою стройностью ликов, какую ликоначальник установлял своим движением. *) Но после того, как это Божественное согласие ликов расстроил вторгшийся грех, и под ноги первых людей, ликовавших вместе с Ангельскими силами, подлив нечто, сделавшее их поползновенными к обольщению, довел до падения, и человек отлучен от общения с Ангелами, потому что падением прервано единомыслие; падшему потребно стало много трудов и пота, чтобы, поборов и свергнув с себя налегшего на него в падении, снова восстать, в награду за победу над противником получив право на Божественное ликостояние. ***) Поэтому, когда слышишь, что надписание: о Маелефе соединено с выражением в конец, тогда знай, что в этой загадке предлагается тебе совет не ослабевать в борьбах с искушениями, но взирать на конец — победы, то есть, на вчинение ****) в Ангельский лик и твоей души, очищенной приражением искушений. Так, слышим от Господа,

*) руководитель поющих и плящущих (ред.)

**) В рукописях вместо τῆ ωικήσει, читается: τῆ κινήσει.

***) стояние на молитве вместе с другими. (ред.)

****) поставлять, вставлять (ред.)

было и с Лазарем, который, поскольку терпением страданий на целом поприще жизни сохранил себя не падшим, по разрушении на нем этой скинии *) после победы над боровшимся с ним на жизненном поприще, немедленно оказался среди Ангелов; ибо сказано: умер нищий и отнесен был Ангелами (Лук. 16, 22). Вот ликование — совершение пути с Ангелами, и лоно патриарха, приемлющее на себя Лазаря, и само представляющееся не чуждым сего радостного согласия с ликом. **) Ибо не погрешит, кто, услышав слово: лоно, представит себе, что это полнота благ, какою наименован патриарх, подобно какому-то обширному объему моря, и в ней-то пребывает Лазарь; — потому что у отличившихся подобными подвигами ни у кого нет ничего собственного, но благо общим делается для всех, одною и тою же добродетелью достигших равного блага.

Надписание, в котором упоминается: исход скинии, и еще другое: о обновлении дома Давидова близки между собою и по положению и по смыслу. Ибо одно имеет место в двадцать восьмом псалме, а другое в следующем за ним. Каждое из них читается следую-

*) По рук. вместо τῆς κοινῆς читается: τῆς σκηνῆς.

**) Слово: τοῦ χοροῦ читается в рукописях.

щим образом: надписание первое: псалом Давида, исхода скинии, а надписание следующего псалма: псалом песни, обновления дома Давидова. Если не вышли мы из этой чувственной скинии, не обновится истинный дом наш. А смысл сказанного таков: в естестве человеческом умопредставляются две жизни: плотская, водящаяся чувствами, и духовная, невещественная, преуспевающая в разумном и бесплотном житии души. Но невозможно сделаться в одно и то же время причастным той и другой жизни; потому что тщательность об одной из них производит лишение в другой. Потому, если будем стараться сделать душу жилищем Божиим, то надлежит плотью выйти из плотской скинии. Чтобы дом наш обновлен был Тем, Кто обновляет нас Своим вселением, сему невозможно совершиться иначе, как разве когда совершится исход скинии отчуждением от жизни телесной.

Псалом смятения следующий за обновлением, пред которым положено следующее надписание: в конец, псалом Давиду, смятения, согласен с рассмотренными прежде и советует удаляться от тех, с кем связь вредна.

В псалмах же с надписанием: в воспоминание (Пс. 37), предлагается нам краткое некое учение о спасении. Поскольку преслу-

шание заповеди Божьей сделалось для людей путем к погибели (мы не погибли бы, если бы сохранили в памяти заповедь); то Писание поэтому, как врачевство от недуга забвения, предлагает нам памятование о заповеди, делая это в двух псалмах.

А в псалмах, к которым прилагается слово: исповедание, речением сим научаемся следующему: поскольку, по обычаю Писания, слово: исповедание имеет двоякое значение и указывает то на исповедание грехов, то на благодарение; здесь в том и другом разумении оного руководимся им к жизни добродетельной; потому что исповедание грехов производит удаление и отчуждение от худых дел, а усердие в благодарности увеличивает милость Благодетеля к приемлющим благотворения с добрым чувством. Поэтому псалом предлагается во исповедание: в таком случае, когда беспокоит тебя какое-либо воспоминание о грехе, советует тебе прибегнуть к очистительному средству — покаянию; а если жизнь твоя благоуспевает в лучшем, доброе твое произволение делает твердым за благодарность твою к Богу.

Слова: столпописание, и: да не растлиши *), в совокупности ли, отдельно ли, находятся в каких надписаниях, содержат в себе совет о добродетели долготерпения. Ибо это: да не растлиши сказано Давидом, когда запре-

*) да не погуби. (ред.)

тил он оруженосцу нанести удар Саулу; а смысл слова: столпописание тот, что таковое речение должно иметь начертанным в памяти, как на некоем столпе, чтобы в подобных делах, если какое обстоятельство возбудит нашу раздражительность к отмщенью за оскорбление, прочитывая мысленно это повеление, запрещающее убийство, сами в себе усыпляли мы раздражительность, приучая к долготерпению. Но точнейшее о сем рассуждение оставим до будущего времени, переходя к обозрению прочих надписаний. Ибо надлежит уразуметь, что когда значит слово: аллилуйя, которое служит надписанием многих псалмов.

ГЛАВА 7.

(О НАДПИСАНИИ «АЛЛИЛУЙЯ»)

Итак, слово: аллилуйя есть таинственное побуждение к песнопению Бога; оно взывает слуху, что означаемое им то же, что: хвалите Господа. Ибо в каких частях святого Писания встречаются напереди эти слова: хвалите Господа, в еврейских Писаниях означается это словом: аллилуйя. Или, может быть, слово это дает паче видеть силу псалмопения, которому служит надписанием, говоря о нем, что это — хвала Богу. Так как на еврейском языке естество Божие означается

различно разными именами, употребляемыми в некоем иносказательном значении; то в числе имен, означающих Бога, находится *) и слово: иа, а слово: аллиллу у Евреев значит хвала. И не дивись, если таковой вид сего речения в косвенном падеже имени показывает, так называемый, именительный падеж: потому что не по нашему обычаю у евреев видоизменяются слова, напротив того, у них иное сравнительно с нашим видоизменение в произношении имен. Так, имя Пророка, придав ему еллинское видоизменение, произносим: Илиа, а у евреев, по правилам языка, именительный падеж сего имени говорится: Илиу. Так и здесь, когда слово: хвала требуется означить в именительном падеже, язык еврейский выговаривает: аллилу. Поскольку же хвала непременно относится к Богу, а имя: иа есть одно из имен, означающих естество Божие; то целое вообще слово: аллилуйя толкуется: хвала Богу. Поэтому, когда речение это приписано к псалмопению, надлежит разуметь, что следующее ниже непременно должно возводить к славословию Бога. Как в книге псалмов таковые надписания находятся всего более над последними псалмами; то можно из сего уразуметь,

*) Место это переведено по рукописям.

что достигшим уже совершенства в жизни добродетельной и очистившим себя, согласно с тем, что выразумели при обозрении предыдущих отделов псалмопения, прилично хвалить Бога и быть в таком состоянии, в каком, как веруем, пребывает естество ангельское. Ибо у них, известно нам, нет другого занятия, как только хвалить Бога, и у совершенных в добродетели нет иной заботы, как только устроять жизнь свою, чтобы была хвалою Богу. Итак, поскольку псалмы, имеющие надписание: аллилуйя, все почти находятся в последнем отделе псалмопения; то ясно можно уразуметь, что выше всякого восхождения на высоту с помощью псалмов — последний отдел псалмопения, в котором большею частью заключается хвала Богу или приглашение хвалить Бога.

ГЛАВА 8.

(О НЕНАДПИСАНИИ У ЕВРЕЕВ НЕКОТОРЫХ ПСАЛМОВ, В ЧАСТНОСТИ 32,42, 93)

Остается уразуметь, по возможности, причину того, что некоторые псалмы не надписаны. Но что найдено нами по этой части, да будет предоставлено суду читателей: или принять наше мнение, или возвести разумение свое к высшему взгляду. Итак, в ненадписанных псалмах примечаем мы следующее различие: одним из них вместо надписания служит самое содержание псалмопения,

в них, и у евреев, и у нас это общее, что у предлагаемого нет другого надписания, кроме одного только смысла, открывающегося в речениях. А в прочих псалмах, хотя есть надписания церковные и таинственные, знаменательные для таинственного нашего благочестия, однако же нет их у евреев, согласно с обвинением, какое сделано им в Евангелии, что постановили определение: кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги (Ин. 9, 22). Поэтому, в каких надписаниях евреи заметили, что заключают в себе какое либо указание на таинство, тех они не приняли; поэтому в Писании о таких псалмах с точностью замечено это, и к чтенью церковного надписания прибавлено: не надписан у еврей. Итак, указав предварительно на это разделение псалмов ненадписанных, благовременно будет предложить о сем свидетельство из самых псаломских изречений.

Псалом, предпоставленный всем, не имел нужды в надписании, потому что для читающих ясна цель сказуемого в нем; а именно, служит он введением в любомудрие, советуя удаляться от зла, пребывать в добре и, по возможности, уподобляться Богу.

Но как в самом начал учения о блаженств предписано, что не должно нечествовать; то, чтобы нам избавиться от нечестья, при-

лагается второй псалом, предвестивший Евангельское таинство, так что первый псалом некоторым образом служить надписанием второго. Ибо Пророк говорит там о плотском рождении ради нас Рожденного днесь (а днесь составляет часть времени), но всегда от Отца и во Отце сущего, Сына и Бога. Говорит и о царстве у непризнававших царства, у тех, которые за то, что не служили Богу, причислялись к язычникам, были какими-то самочинниками, лучше же сказать, — беззаконниками; потому что не приняли закона Божия, но свергли с себя иго (а игом Пророк называет заповедь). Когда же превысшее всего царство пришло и на них, тогда и они, непризнававшие некогда над собою владычества, делаются наследниками Божиими по вере в Рожденного днесь, разумею Того, Кто поставлен над ними в царя; тогда и родились, и стали царями те самые, которых железный жезл, то есть, непреложная сила, сокрушив в них земное и скудельное, претворила в чистое естество, научив тем, что одно только блаженно — уповать на Царя. Вот смысл сего псалма, по моему изложению; желающий может мнение наше поверить самыми Божественными речениями, точно ли сказанное нами согласно с богодухновенным словом.

Прочие же из ненадписанных псалмов,

по высказанной нами выше причине, таковы в еврейской синагоге, а не в Церкви Божьей. Ибо при всех можно найти непременно какое либо надписание, которого не принимает еврей за слово благочестия, и которое не допускается ими по неверию. Таких псалмов (говоря вообще о числе их) двенадцать. Но чтобы точнее изложить, что нужно сказать о них, укажем порядок последования каждого: именно, псалом тридцать второй и сорок второй, за ними семидесятый, потом третий по семидесятом, и после них девяностый, потом девяносто второй и следующие до шестого, далее девяносто восьмой, и последний из ненадписанных: сто третий, — вот порядок псалмов, ненадписанных у евреев. Причины же, почему не приняли евреи сих надписаний, не полагаю иной, кроме сказанной. Лучше же сказать, наше о сем рассуждение, если немного и мимоходом обозрим некоторые из ненадписанных псалмов, послужит доказательством, что обвинение иудеев в неблагопризнательности подтверждается самым обозрением речений.

Псалом повелевает возрадоваться о Пришедшем с небес на землю, говоря: радуйтесь, праведные, о Господе (Пс. 32, 1), потому что Он всем правит, все из несуществующего привел в бытие, все сохраняет в бытии, и Его повеление делается сущностью.

Таков смысл Божественных слов: ибо Он сказал, - и сделалось; Он повелел, - и явилось (9). Он блаженным делает о имени Его утверждающийся народ, а народом называет Пророк нас, для которых надежда спасения — имя Христово, так как по имени Его называется всякий уверовавший; потому что с небес призирает Господь, видит всех сынов человеческих; с престола, на котором восседает (13, 14). А престолом наименовал присносущного Отца, Которому принадлежит вечное бытие, как ни от кого не происшедшему, но всегда готовому. И не почтем странным, что из оного готового жилища к сынам человеческим присоединяется Соделавшийся сыном человеческим, так как мы уверены, что Он создал сердца всех их (15). Ибо, если естество человеческое — Его создание, что нового познаем из таинства? То, что Владыка естества пришел к своим, но евреи Его не приняли (Ин. 1,11). Потому-то и нет у них надписания, как у того, кто не видит, нет солнца. Потому-то и мы плотское исполнение закона, которое Пророк называет лживым конем, и всякое телесное разумение заповедей (это, может быть, значить слово исполине), признаем бесполезным для спасения, как и псалмопевец охуждает подобное сему, выражаясь загадочно: ненадежен конь для спасения (Пс. 32, 17), и исполина не защитит

великая сила (16). Но взирая на Избавляющего от смерти души наши небесною пищей, как говорит Пророк: око Господне над боящимися Его и уповающими на милость Его, что Он душу их спасет от смерти и во время голода пропитает их (18-19)), говорим: душа наша уповает на Господа (20), призревшего на нас с неба, и: да будет милость Твоя, Господи, над нами, как мы уповаем на Тебя (22). Поэтому-то еврей не принимает надписания псалма сего!

Таким же образом опять и сорок второй псалом не имеет у евреев надписания; так как самые слова, по моему мнению, показывают, что заключающееся в сем псалме таинство не было приемлемо держащимися еврейской ереси; потому что псалом возвещает, что делающийся юным внидет к жертвеннику (Пс. 42, 4). Но для еврея это невозможно; он не согласен в таинстве спасения обновиться рождением свыше.

А в псалме семидесятом, по церковному изданию имеющем надписание: сынов Ионадавовых и первых пленшихся, евреями это умолчано; причина же тому ясна. В сих словах заключается более других явное пророчество о Господе; и ими охуждается неверие иудеев, которые не могли принять явного учения о таинстве. Как больные глазами или страждущие водобоязнью,

не переносят — одни приражения к глазам луча, а другие взгляда на воду, но, смеживши вежди, *) отворачиваются страждущие глазами от луча, а подверженные водобоязни от взгляда на воду: так и злоба иудеев, поскольку не хочет признать славы Божественной проповеди, неудобоприемлемою делает истину умолчанием о ней. Но и из самого псалмопения можно познать загадочный смысл пророчества. Ибо в семидесятом псалме, у которого это надписание: о первых пленшихся, Пророк, как бы от лица пленника, говорит и иное нечто приличное речи просителя, и следующее: избавь меня из руки нечестивого, из руки беззаконника и притеснителя (4), сими именованиями указуя на пленившего жизнь нашу. А в остальных словах псалма, после многих утешительных изречений, описывает совершившееся возвращение из плена, когда говорит: посылал на меня многие и лютые беды, но и опять оживлял меня и из бездн земли опять выводил меня. Ты возвышал меня и утешал меня (20, 21). это же, как изводится из бездны увлеченный в нее тяжестью греха, яснее уразумеем из учения великого Павла; о таковом говорит он: не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? то есть Христа свести. Или кто сойдет в бездну? то есть Христа из мертвых возвести (Римл. 10,

*) Вежди - верхнее и нижнее веко.

6. 7). Ибо от чего взошла в мир смерть, тем опять и изгнана, взошла человеком, Человеком и изгоняется. Первый человек открыл вход смерти, вторым Человеком вводится, напротив, жизнь, вшествие которой производит уничтожение смерти. Для сего, когда в бездне смерти содержим был плененный смертью, *) второй Человек страданием снисшел в бездну смерти, чтобы погрязшего в ней снова возвести с Собою в горнее. Ибо это в точности объяснило великое слово Апостола; сказав о сем многое другое, говорит он следующее: как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15, 22). Поэтому-то, поскольку надписание: о пленшихся громко взывает о домостроительстве воплощения Господня, то евреи заграждают себе слух и не принимают надписания.

Так, ту же причину непринятию надписания евреями найдешь и в девяностом псалме, а именно, что надписание указывает на Христово богоявление. Ибо у нас упомянутый псалом есть хвала песни; а всякая хвала относится к Богу; евреи же умалчивают сию хвалу и хвалящим Господа повелевают молчать. Они стараются воспретить и детям во

*) Перевод дополнен по рукописи № 71.

храме хвалить Господа за благодеяния, как Евангелие выставляет на позор их неблагодарность. Излишним же было бы делом указывать в сем обозрении на самые изречения, относящиеся к Господу в хвале этой песни, так как при самом чтении написанного явственнее открывается этот смысл.

И следующий за девяносто первым псалом имеет в надписании также нечто ясно высказанное; почему иудействующий далек от согласия на это надписание. Читается же оно так: Хвалебная песнь Давида. В день субботний *), когда населена земля. Ибо кто из обучившихся слову о благочестии не знает, что в день субботний совершено таинство победы над смертью, когда тело Господне, в точности по закону, пребывало недвижимым на ложе во гробе? Кто не знает и того дня, когда населена земля. Населителем нашим, Который, сокрушив истребителя нашего селения, разрушенное снова воссоздал от основания? А истребителем нашим была смерть, которую Господь тогда привел в бездействие, когда, пребывая недвижимым на том месте, где находился, казался нам субботствующим **), поборол же силу смерти, про-

*) По общепринятому чтению: предсубботний.

**) Так читается по рукописям.

лагая Собою путь всем умершим к воскресенью от смерти. Но не приемлет таинства субботы враг креста Христова. Потому и сия хвала у евреев не надписана; ибо не соглашаются они, что Тот есть Господь, Кто, сделавшись подобным нам и прияв на Себя наше поношение в образе раба, снова воцарился, и облечен величием (Пс. 92, 1), и возложил на Себя силу Свою. Сила же и величие Сына — Отец. Сей-то Сын расслабленное грехом естество человеческое снова соделал твердым, чтобы оно не уклонялось более в порок и не допускало до себя греховной бури. Псалмопевец, и за многое другое в загадочных выражениях восхвалив благодать, прилагает к слову какой-то, громкий глас издающие, реки (3), означая сим, как думаю, гласы Евангельские. Но какая нужда повторять по порядку написанное в сем псалмопении, когда в Божественных изречениях нет никакого сомнения, что песнопение это относится к Нему — Богу, восшедшему в восклицаниях (Пс. 46, 6), свидения Свои сделавшему достоверными добрым исповеданием, и устроившему, что собственному дому Церкви принадлежит святость Духа (Пс. 92, 5)?

Так по той же причине еврей не принимает надписания и девяносто третьего псалма. Надписание же это читается так: псалом Давида в

четвертый день недели, не надписан у евреев. Заключающееся в сем псалме таинство предвозвещает домостроительство страдания. Поскольку в пятый день недели совершено предательство Иуды; то искупившей Собою весь мир в предшествовавшей сему день как бы продается предателем. *) Так сделанное Иудою, именуется и в пророчестве Иеремии: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного (Мф. 27,9). Для того же, думаю, продается, чтобы продажею Своею купить проданных под грех. Почему Пророк, провидя будущее, возбуждается каким-то гневом на совершаемое, называя Его Богом отмщений (Пс. 93,1), и умоляя восстать нас ради Смирившегося, воздать гордым возмездие по достоинству их (2), да не будут торжествовать злобою нечестивые (3), к которым взывает, именуя их безумными и невеждами (8), как непризнавших Божества в Явившемся. Ибо безумному свойственно, как говорит Пророк в другом месте, сказать, что нет Сущего Бога (Пс. 13, 1). Взывает же таковым: Образумьтесь, бессмысленные люди! когда вы будете умны, невежды? Насадивший ухо не услышит ли? и образовавший глаз не увидит ли? Вразумляющий народы неужели не обличит, - Тот, Кто учит человека разумению? Господь знает мысли человеческие (Пс. 93, 8—11)?

*) Так читается в рукописях.

Ибо всем этим, как думаю, Пророк указывает на чудеса при исцелениях, когда созидались очи из плюновения и земли творимым бренеем (Ин. 9, 6), когда перстом насаждался слух у лишенных как либо сего чувства, когда все, сокрываемое в тайне помышлений, объявляемо было Видящим мысли их.

Поскольку Пророк, взывая к ним, не был услышан; то обращает он слово к Господу, и говорит: блажен человек, которого вразумляешь Ты, Господи, и наставляешь законом Твоим (12); как будто закон сам по себе не приносит никакой пользы, если заключающегося в нем таинства не уяснить какое Божественное наставление, как сказал это сей самый Пророк: открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего (Пс. 118, 18). Или, может быть, он ублажает уверовавшего в закон духовный язычника, который, будучи до того времени человеком плотским и уподобляясь скотам, по обучении закону Божию, когда клятва пременилась на благословение, делается блаженным, потому что для него дать ему покой в бедственные дни, а нечестивому выроется яма (Пс. 93, 13). Потом чрез несколько слов Пророк говорит цель домостроительства Господня о человеке: Если бы не Господь был мне помощником, вскоре вселилась бы душа моя в страну молчания (17); потому что Господняя помощь не попускает

100

нам быть обитателями ада; говорит еще, что при умножении скорбей, следствий греха, Врачующим нас употреблено над нами равносильное врачевание (19). Поэтому вдается в высшее любомудрие, уча, что зло не от Вечного; ибо говорит: станет ли близ Тебя седалище губителей, умышляющих насилие вопреки закону (20), то есть, не вместе с Тобою усматривается начало злобы; потому что престол, установляющий грех повелением, есть начало. Сим Пророк показал, что злоба не от вечности, и не вечно пребудет; ибо, что не вечно было, то и будет не вечно. Сказывает же Пророк и способ истребления зла, предрекая уничтожение злобы с убиением Господа иудеями. Ибо говорит: толпою устремляются они на душу праведника и осуждают кровь неповинную (21). Но сия кровь сделается спасительною для меня. Ибо осужденный на смерть Господь чрез то делается для меня защитой, и твердыней убежища поставляется верующим сей Бог (22), Который, на праведном суде воздая каждому по достоинству, уничтожит лукавство, а не естество согрешивших. Вот точные слова Пророка: обратит на них беззаконие их, и злодейством их истребит их, истребит их Господь Бог наш (23). Означает же сказанным, что погибнут приявшие на себя ныне образ греха. А когда не будет злобы, не будет носящего на себе образ ее. Поэтому, когда

101

погибнет злоба, и ни в ком не останется такого начертания, все образуются по подобию Христову, и во всех воссияет один образ, какой в начале вложен был в естество.

ГЛАВА 9.

(О НЕНАДПИСАНИИ У ЕВРЕЕВ НЕКОТОРЫХ ПСАЛМОВ, В ЧАСТНОСТИ 94, 95, 96, 98, 103)

После сего Пророк последовательно поступает далее, не употребляя никакого музыкального орудия, но собственным своим голосом воспевая Богу благоговейную хвалу в песни; ибо говорит: хвалебная песнь Давида (Пс. 94). И этого надписания у евреев нет, потому что слышащих призывает оно к общению в радовании и к победному воскликновению, говоря: приидите, воспоем Господу, воскликнем , твердыне спасения нашего (1), а в конце заключает некую сильную угрозу неверующим, обнаруживавшим это злоумие и в продолжение сорокалетнего пребывания в пустыне, когда раздражали они Благодетеля, и после того не приявшим дарованного нам Евангелием упокоения от греха, когда, услышав глас Пришедшего ради нас в это днесь, и из довременного и вечного величия снисшедшего во временное бытие, можно было им днесь открыть для себя вход в покой, но они, всегда поставляя себе путеводителем заблуждение и неверие, и в

102

первые, и в последующие за тем времена вход в покой Божии заграждали клятвою. Ибо как вошли бы в покой добровольно сделавшие себя чуждыми благословения?

Так и после сих псалмов девяносто пятый у еврействующих читается не надписанным, а у нас есть песнь, воспетая Богу по возвращении из плена, когда воссоздано было разрушенное устроение естества нашего. Читается же надписание это так: Хвалебная песнь Давида. На построение дома (Пс. 95). Прямо же в самом вступлении псалмопение это благовествует таинство Нового Завета, говоря: Воспойте Господу песнь новую (1). И не без основания умолчано надписание псалма сего у евреев; ибо после Евангельских провозглашений, какие сделаны в начале псалма, пророчество обращает речь к обращенным из язычников, говоря: Воздайте Господу, племена народов, воздайте Господу славу и честь (7), поклонитесь Господу во благолепии святыни (9). И такова вся последующая речь; она предсказывает прехождение благословения на язычников. Скажите народам, говорит Пророк, Господь царствует! потому тверда вселенная, не поколеблется (10). О сем веселятся небеса и радуется вся земля, потому что подвиглись воды морские с их исполнением. А

103

сим иносказательно изображает Пророк сопротивную силу, потрясаемую и приводимую в несостоятельность нашею жизнью, когда мы соделываемся небесами, поведающими славу Божию, и землею благословенною за плодоношение добродетели. Да шумит море, говорит Пророк, и что наполняет его (11). Далее говорит, что возрадуются поля, называя полями уравненную в добродетели жизнь, о которой и Исаия в словах своих упоминает иным образом, повелевая дебрям наполниться, холмам и горам смириться (Ис. 40, 4). Говорит же это, кажется мне, не с иным каким намерением, как желая уврачевать недостатки и излишества в добродетельных предначинаниях, чтобы от недостатка в добром в учении о добродетели не произошло пустоты, и от излишества — неровности. Ибо говорит: радуется поле и все, что на нем.

Подобным образом и следующий за сим псалом не принят у Евреев с надписанием; потому что говорит о касающемся до нас и благовествует о состоянии нашей земли. Надписание приписывает Давиду это псалмопение и выражается так: Псалом Давида, когда устроялась земля его. Но слово: его, очевидно, относится не к Давиду, а к Богу; потому что земля, прежде отпадшая чрез грех, ныне, познанием Бога, приобрела постоянство; земля

104

Божья — все мы, не устоявшие прежде в добре и за то подпавшие клятве, но потом избавленные от клятвы и снова достигшие постоянства в добре. И это прямо благовествует самое начало псалмопения, а именно: поскольку воцарился Господь, то радуется земля. Как иной сказал бы: поскольку воссияло солнце, то освещается им земля: так, поскольку возобладало Господне царство, то в нас веселие сего царства. Вот точные слова псалма: Господь царствует: да радуется земля; да веселятся многочисленные острова (Пс. 96, 1). Прекрасно Пророк назвал островами души показавших твердость и неизменность в искушениях. Хотя отовсюду окружает их море порока, однако же не имеет оно над ними столь великой силы, чтобы приражением своим произвести какое либо волнение в постоянной добродетели. Потом слово среди всего этого под облаком и мраком представляет *) неудобозримость Божия естества: облако и мрак окрест Его (2) и, показав страшное действие карательной силы в сказанном: пред Ним идет огонь и вокруг попаляет врагов Его (3), открывает Евангельское руководство к свету, молниями называя слова Божественной проповеди, озаряющие целую вселенную; ибо гово-

*) В рук. вместо ἀποσεμνύνη читается ἀποσημαίνει.

105

рит: молнии Его освещают вселенную (4), и в следующих словах показав высоту Евангельских таинств, именно, когда говорит: небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его (6), и предвозвестив истребление идолов и уничтожение всякого заблуждения в словах: да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами (7), прилагает печать благ, говоря людям пришествие Господа во плоти: свет сияет на праведника, и на правых сердцем - веселие (11).

С концом сего псалмопения прекрасно и сообразно с делом связуется начало следующего ненадписанного псалма. Ибо одна и та же сила для праведника бываете светом и веселием, и гневом для народа неверующего. Сказано: Господь царствует: да трепещут народы (Пс. 98,1). Кто сей воцарившийся Господь, превысший ангельского и небесного естества? Ибо Писание упоминанием о Херувимах показываете превосходство премирной силы Того, Чье воцарение приводит в разрушение то, что составилось худо; потому что колеблет не то, что в нас небесного, но то, что в нас земного, так выражает это словом: Он восседает на Херувимах: да трясется земля (1). Оставляю следующее за сим, чтобы продолжением разбора не причинить великого обременения. Скажу только, что все до конца псалмопения относится к одной и той же цели. Пророк

106

свидетельствует, что Сей воцарившийся Бог не первым нам ныне явился, но Он же являлся и именитым из пророков. Поэтому упоминает о Моисее, Аароне и Самуиле (6), из которых каждый знаменит и славен благочестием пред Богом. Присовокупляет же к слову и упоминание о столпе облачном, в котором Бог глаголал к ним (7), научая тем, как думаю, неверующих не удивляться поэтому Божией бесед с нами чрез человека. Ибо тогда в столпе облачном глаголавший Бог после того явился во плоти; почему, если скажет кто, что плоть недостойна того, чтоб чрез нее глаголал к нам Бог, то не возможет засвидетельствовать достоинства и в облачном столпе. Ибо что в нем такого, что можно было бы признать достойным величия Божия? Если же для иудеев достоверно, что Бог глаголал в столпе облачном, то да не будет не вероятным и то, что глаголал Он во плоти. Сверх того, и Исаия в вид облака представлял себе плоть; ибо говорит: Вот, Господь восседит на облаке легком (Ис. 19, 1); и последующих за Господом тот же опять Пророк именует облаками, говоря: кто это летят, как облака? (60, 8). Сею подобоименностью облаков показывает Он сродство Господней плоти с остальным человечеством. Итак, сему-то Богу, некогда чрез

107

облако, а после того чрез плоть, глаголавшему к людям, говорит далее Давид: Господи, Боже наш! Ты внимал им; Ты был для них Богом прощающим и наказывающим за дела их (Пс. 98, 8). А чтобы иной, смотря на домостроительство, не поползнулся на какие-либо низкие и человеческие понятия о Божестве, Пророк в конце псалмопения, обратив речь к нам, присовокупляет это изречение: возносите Господа Бога нашего (9), и поклоняйтесь на святой горе Его, ибо свят Господь, Бог наш. (5). Смысл же сказанного, как предполагаем, есть следующий: Божественные тайны открыты вам, люди, сколько слух человеческий принять может; путеводимые сим к благочестивому боговедению, сколько вмещает ваш рассудок, столько возносит славу Божию, зная, что, сколько бы ни возвысилось ваше разумение, хотя бы преступили вы всякое высокое представление в понятиях о Боге, и тогда обретаемое и поклоняемое вами не самое еще величие Искомого, но только подножие ног Его. Сим-то сравнением с недоступным для постижения Пророк объясняет бессилие и низость нашего разумения.

Потом, миновав после сего несколько псалмов, в псалме сто третьем, который вместе со многими другими причисляется к ненадписанным у евреев, Пророк ясно

108

богословствует о единородном Боге, Ему приписывая причину создания вселенной. Ибо сказано, что псалом сей о сотворении мира — Давидов, и не надписан у Евреев; а сим означается, что Евреи не принимают цели сего пророчества. Надписание же читается так: псалом Давида о сотворении мира, не надписан у Евреев. Смысл псалма сего изложим при времени; а теперь достаточно нам будет сказать только то, что та же причина, разумею неверие иудеев, сделала, что и сего псалма надписание не принято Евреями.

ГЛАВА 10.

(ИССЛЕДОВАНИЕ СЛОВА ДИАПСАЛМА)

Не надлежит оставлять без исследования и слова: дапсалма (Греческим словом диапсалма *) переводится еврейское села. Жившие прежде нас полагали, что словом сим означается перемена, или мысли, или лица, или вещи; мы не отвергаем мнений отцов, но не поленимся о значении сего речения придумать нечто и от себя. Поэтому принят нами такой смысл слова: диапсалма, что, когда, в последовательном ходе псалмопения, в пророчествующем Давиде происходило некое новое озарение Свя-

*) Греческим словом: диапсалма переводится еврейское села. **) Здесь греческое слово оставляется без перевода; потому что в славянской Псалтири (напр., Пс. 9, ст. 21) оно никак не переведено, даже совершенно опущено.

**) «Сéла = пауза и перемена пения (в тоне) и музыки, возвышение – forte. В предисловии к беседам на псалмы св. Иоанна Златоуста говорится: «Если он (Давид) указывал остановиться на середине псалма и передать следующую часть псалма другому хору; то такое Преемство псалмопения называлось переменою тона, διάπσαλμα, в евр. села. А когда Давид хотел в середине псалма передать его, так называемым пастушеским свирелям, то это называлось ὠδή διαπςἀλωατος; потому что свирели преемственно начинали петь остальную часть псалма» (Пс. 9,17). С вероятностью можно думать, что слово села происходит от имени музыкального инструмента сал’-тимпан, которым вооружены были начальники хоров, и возглас: села! «В тимпан!» (т.е. ударяйте) знаменовал сигнал для музыкального хора, чтобы он начинал играть на музыкальных инструментах». (свящ. Григорий Дьяченко, Полный церковно-славянский словарь.)

109

того Духа и некое приращение в даровании ведения, на пользу приемлющих пророчество; тогда, сдерживая свой глас, давал Он время разумению усвоить себе ведение мыслей, порождаемых в нем Божественным озарением. И как нередко иные, или идя вместе дорогою, или разговаривая друг с другом на пирах, или в собраниях, если откуда либо приразится вдруг к слуху шум, прекратив речь, напрягают разумение разобрать сей шум, безмолвием доставляя слуху время узнать силу шума, а потом, когда производившее шум умолкает, снова заводят речи друг с другом: так великий Давид, служа истолкователем Духа, в сладкопении излагал, что прежде им было узнано; и если научался чему в продолжение речи, преклоняя душевный слух к оглашающему его духовно и заставляя умолкнуть свою песнь, каких исполнен бывал мыслей, те и выражал, снова слагая слова в сладкопение. Поэтому диапсалма, как скажет иной, давая определение слову, есть внезапно происходящий перерыв псалмопения для приятия свыше внушаемой *) мысли. Или иной определит лучше так: диапсалма есть учение, таинственно сообщаемое душе Духом, между тем как вниманием к сей сообщаемой мысли пресекается непрерывность

*) В рук. № 71 читается: ἐπεισκρινομένα.

110

песнопения, так что, по мнению многих, происходящее молчание служить знаком, что сила Святого Духа оставила пророчествующего. Поэтому-то некоторые толковники вместо слова: диапсалма в сих промежутках вписывают слово: всегда, чтобы из сего можно было узнать, что учение Духа Святого было в душе непрестанно, а слово, истолковывающее мысли, внушаемые душе свыше, было не непрестанно; но Пророк одно изглашал с разумением, а другое только еще принимал. Поэтому, когда провещавал мысли, отпечатленные в разумении, тогда псалмопение продолжалось последовательно; но если душевный слух его оглашаем был чем либо еще более Божественным, то весь он был слухом, и песнь умолкала. Поэтому, так как Дух Святый глаголал в нем всегда и во время молчания; промежутки имело одно слово (сей-то промежуток толковники наименовали диапсалмой).

Но, по обозренному нами разделению псалмопения, во всей книге разлагаемому на пять частей, и из этого можно доказать, что придуманная нами причина истинна, именно же из того, что каждым отделом путеводимый им постепенно руководится всегда к высшему. Ибо последний только отдел от начала до

*) По рукописям вместо ἐυ читается: ἀεὶ.

111

конца в каждом псалме имеет непрерывное и нераздельное песнопение, нигде не разделяемое диапсалмою; это принадлежит каждому из псалмов, как называемому песнью степеней, так и надписанному: аллилуйя. Соблюдением такого правила, как думаю, доказывается, что в других псалмах, как низших, есть возможность поучать высшим мыслям, и в связь речи вводить то, что может возвести разумение к лучшему; а совершенство степеней и псалмов с надписанием: аллилуйя, как достигшее до самой высоты примышленного ко благу, не имеет нужды ни в каком прибавлении, но само собою доведено до полного совершенства в добре. О сем свидетельствует и смысл надписания сих псалмов, именуя все надписанное хвалою Богу. Ибо как тела, проходя по возрастам, имеют предел, на котором останавливается естество, не допуская уже большего приращения, но все остальное время оставаясь в одном и том же положении так и при Божественном обучении возможны и возрастание и неподвижный предел, и обучающий младенчествующих и несовершенных умом, питая приличной пищей, молоком и подобным тому, приводит их в возрастание, а совершенным, у которых чувствилища души обучены другими уроками, предлагает твердую трапезу.

112

Поэтому, что в последнем отделе никакой не было нужды истолкователю Духа высшим сколько-нибудь мыслям научаться диапсалмою, *) к разумению причины сему ясным указанием послужат здесь те части псалмопения, которые разделены диапсалмою. Так в третьем псалме, где Пророк предсказывает замешательство и затруднение, произведенное восстанием врагов, отделив эту часть диапсалмою, таинственно огласившему его с упованием изрек спасительное это слово: Ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою (Пс. 3, 4). И снова в промежутке сложив песнопение, после благодарственного оного изречения, какое произнес, говоря: Гласом моим взываю к Господу, и Он слышит меня со святой горы Своей (5), научает, чем решится общая тягота человеческих бедствий, и при внезапном озарении Духом наученный таинству страдания Господня, приемлет на себя самое лице Владыки и говорит: Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня (6). Но в точности излагать смысл, заключающийся в каждом речении, будет делом излишним, потому что слово поспешает к другим предметам.

*) Перевод дополнен по рукописям.

113

А как в данном понятии слова: диапсалма увериться надлежит на основании самых писании, то и в четвертом псалме есть диапсалма, из которой узнаем то же самое. Ибо Пророк некоторым образом всему человеческому роду взывает, что суетно, чего домогаются люди, и тяжкосердыми именует сынов человеческих, которым любезна суетная и несостоятельная ложь; потом, умолкнув, показывает, в чем состоит истина. Ибо говорит: Знайте, что Господь отделил для Себя святого Своего (Пс. 4, 4), словом: преподобный, указывая, думаю, на Господа, как говорит и Моисей: праведен и истинен Господь (Второз. 32, 4). Потом предложив совет, как можно человеку проходить жизнь в чистоте, и быв судиею и решителем душевных помышлений, когда говорил размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь (Пс. 4, 5), и снова, возвратясь к себе самому, и сам услышал, и слышащим провозгласил уничтожение приношения по закону в жертву животных; ибо имеющему нужду в душевном очищении повелевает не надеяться на заклание бессловесных животных, но познать, какими жертвами благоугождается Бог. Почему говорит:

*) В рукоп. №71 вместо: διαψάλματι читается: διαψάλμα.

114

приносите жертвы правды и уповайте на Господа (6).

Так Пророк и в седьмом псалме наперед излагает свое собеседование с Богом, в котором оправдывается пред праведным Судиею, что злоба врагов не есть воздаяние за зло, им причиненное, но сами они первые виновники лукавства, и что он равно вменяет в грех, как самому начать злое дело, так и начавшему мстить тем же. Сказав это, преклоняет снова слух пред Открывающим великое таинство благочестия, в котором совершается Господом отмщение истинным врагам. Ибо полчище сопротивных не могло быть истреблено иначе, как воскресшим за нас Господом. Но воскресению, конечно, должна предшествовать смерть. Поэтому возвестивший воскресение Господне, вместе с тем открыл и соединенное с воскресением, разумею, таинство страдания. А Пророк, став поэтому богодухновенным, по вселении в него Духа Святого, говорит: Восстань, Господи, во гневе Твоем; подвигнись против неистовства врагов моих (Пс. 7,7), означая словом: гнев карательную силу праведного Судии, а последующими словами — уничтожение порока; потому что один только враг у естества, — то, что представляется противоположным добру, и это — порок, конец которого — уничтожение и превращение в ничто.

115

Поэтому Пророк, сказав: подвигнись против неистовства врагов моих, дает видеть, что, поскольку злоба врагов возымеет конец, то не останется более в жизни стремления к пороку. Ибо, как концом болезни бывает здоровье, и концом сна — пробуждение (спящий же, пока он во сне, не имеет конца сну, и больной еще не на пределе между недугом и здоровьем; но когда с недужным последует выздоровление, а с спящим пробуждение, тогда говорим, что они при конце того, в чем каждый из них находился, один — сна, другой — болезни): так и здесь, приведение человеческого естества в блаженное состояние Пророк наименовал концем врагов.

В рассуждении слова: диапсалма одну только во всей книге псалмов примечаем перемену в одном девятом псалме. Ибо не просто сказано: диапсалма, но: песнь диапсалмы. Хотя, может быть, речь сия извращена по какой-либо ошибке писца, так что должно лучше читать: диапсалма песни, а не: песнь диапсалмы, однако же, поскольку надлежит иметь пред глазами изображенный в Иоанновом Апокалипсисе суд на изменяющих Божественные Писания прибавлением или убавлением; то, сохраняя преданный нам порядок речи в сей части Писания, попытаемся отыскать, ежели есть, причину, по которой написано: песнь диапсалмы. Итак, соображаем, что от сей

114

диапсалмы и до следующей была одна диапсалма, когда Дух Святый влагал в Давида пророчественные мысли. Но, не как в прочих случаях, и здесь это происходило.

Ибо в других случаях не вместе совершалось и оглашение, таинственно производимое в душе Духом, и возвещение сообщенного Пророку ведения, но пока сердце обучалось внутренне, слово безмолвствовало. Здесь же совокупно и в одно время совершаются два действия; Пророк в то же время, как пророчествует, приемлет от Духа наставление в высших сведениях, и продолжение песнопения не пресекается, но соприсущий органу Пророка Дух Святый Сам, по Своему изволению, приводит в движение издающий глас чувствилища, чтобы и песнь не умолкала, и учение не встречало препятствия в звуках; потому что самое учение Духа было песнь, как и называет это Симмах.

Но как таковая вставка слова встречается во многих местах псалмопения, то для получивших в сказанном общее напутствие к уразумению слова: диапсалма достаточно и сего будет, чтобы не перебирать уже в подробности всех мест, где есть слово: диапсалма. Ибо излишнее и вместе напрасное дело, останавливаясь на известном, длить слово рассуждением о том, что признано всеми.

117

ГЛАВА 11.

(О ПОРЯДКЕ ПСАЛМОВ И О ПОРЯДКЕ ВОСХОЖДЕНИЯ ДУШ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ)

Но иной основательно спросит и о том, почему порядок псалмопения не согласен с последовательностью истории. Ибо, если кто обратит вниманье на расстояние времени, в которое продолжалась жизнь Давида, и на последовательность событий; то не найдет, чтобы расположение псалмов согласовалось с порядком истории. Поэтому, обращаясь к первой цели нашего слова, скажем, что ни о чем этом не было заботы у нашего Учителя; а Учителем, думаю, должно наименовать Духа Святого, как говорит Господь: Тот научит вас всему (Ин. 14, 26). Итак, Сим руководителем и наставником душ признается делом второстепенным все иное, попечение же у Него только о том, чтобы спасти блуждающих в суете жизни и привлечь к жизни истинной. Ибо для всякого дела, совершаемого с какою либо целью, есть некий естественный и необходимый порядок, при котором последовательно с успехом исполняется желаемое. Так у каменотесов, хотя цель работы та, чтобы камень уподобить какому либо существу, однако же дело начинается не вдруг с конца, а напротив того, искусство вводить необходимый некий порядок, без которого желаемое не может быть сделано. Ибо сперва

118

надлежит отделить камень от однородной с ним скалы, потом обсечь на нем бесполезные выпуклости, препятствующие тому, чтобы он уподобился предположенному, и таким образом обработать камень, выдолбив те его части, по отнятии которых в остальном начинает быть видим образ животного, которое изобразить старается художник. После сего, надобно какими либо более тонкими и слегка действующими орудиями очистить и выровнять шероховатость камня, и тогда уже остальному сообщить вид первообраза, наконец, поверхности камня придать лоск и большую гладкость, и сообщить произведению такую красоту всеми средствами, какие знает искусство. Таким же образом, поскольку все естество наше от пристрастия к вещественному как бы окаменело, то слово, которое выделывает из нас первобытное *) Божественное подобие, неким путем и последовательно достигает конца своей цели. Прежде всего, отделяет нас, как бы от какой-то однородной с нами скалы, разумею порок, с которым съединились мы какою-то постоянной дружбою. Потом обсекает излишки вещества; после сего начинает тому, что обделывает, придавать вид подобия образцу отня-

*) это дополнено по рукописи № 71.

119

тием препятствующего сходству, и, таким образом, обучением мыслям более тонким, очищая и выравнивая наше разумение, напечатлением добродетели воображает в нас Христа, по образу Которого и первоначально мы были, и снова сотворены.

Поэтому какой же порядок в обработке наших душ? *) В первом отдел псалмопения, отлучены мы от порочной жизни, а в следующих отделах непрерывною последовательностью уподобление доведено до совершенства. Поэтому порядок псалмов строен, потому что, как сказано, Духу желательно научить нас не простой истории, но души наши образовать добродетелью по Богу, как требует сего последовательное уразумение написанного в псалмах, а не какое нужно в исторической последовательности. Ибо, как в представленном нами примере каменотесания много орудий потребно искусству для обработки изваяния, и орудия сии не сходны между собою по наружному виду, но иные к концу сделаны винтообразными, другие имеют острее, на подобие пилы, другие же устроены в виде резца, иным придан вид полукружия; из всего же этого и подобного сему служит художнику каждая вещь в свое

*) Слово душ, читается в той же рукописи.

120

время: так и истинному искуснику, художнически приводящему души наши в Божественное подобие, как бы вместо неких камнетёсных орудий, уготованы псалмопения; употребление же сих орудий приводит в порядок потребность делания. И художнику не для чего любопытствовать, какое из орудий выковано прежде другого, чтобы приготовленное прежде и в деле тесания употребить первым. Ибо кто обращает внимание на потребность, тот первым и вторым часто употребляемым делает то орудие, которое присоветует потребность. Поэтому, идет ли речь в первых псалмах о Голиафе и Сауле, а в последних об Авессаломе, об Урии, по делу Хуса (Пс. 7, 1), о встрече с Вирсавиею, нет до сего дела тому, кто образует ими сердца наши, но только бы от каждого псалма было какое либо содействие к нашему благу; это одно имеет в виду и последовательность в деле спасения. Наилучшим порядком делается последовательность и порядок в том, что содействует нам в этом.

Так первый псалом удалил человека от сродства со злом, второй, предвозвестив явление Господа во плоти и показав, что блаженство наше — упование на Него, указал, к кому должны мы прилепиться. Третий псалом предвещает предстоящее тебе от врага

121

искушение, так что тебя, помазанного уже на царство за веру и соцарствующего с истинным Помазанником, намеревается свергнуть с сего достоинства не кто либо внешний, но тот, кто от тебя самого происходит. Ибо не со стороны заимствованную имеет над нами силу неприятель, и не бываем мы свергнуты с своего достоинства кем другим, если сами при тяжких муках не соделаемся отцами злого порождения, которое угрожает нашему царству и восстает на него, тогда одерживая над нами верх, когда осквернит сожительствующих с нами, делая открытым срам, то есть, когда объявит всем о растлении в нас добродетелей, с которыми сожительствовали мы некогда. Поэтому, поскольку в первых псалмах не укреплены еще наши силы к борьбам, чтобы при нападениях противника лицом к лицу вступить с ним в битву; то слово показало боримым, что не маловажно для безопасности *) избегать нашествия подобного врага, примером из надписания (Пс. 11) **) научая тебя, что, когда родится у тебя Авессалом, власатый пороками братоубийца, вознеистовавший на честный твой брак и на

*) По рукописи № 71 читается: εῖς ἀσφάλειαν, а не είς ώφελίαν.

**) По той же рукописи читается: κατὰ νήν ἐπιγραφήν

122

ложе не скверное; тогда бегай, как говорит Господь, из города в город (Мф. 10, 23). Ибо бегством от лица такого сына — Авессалома, тому, кто собрал свои силы при помощи древа, привязавшего к себе лукавые власы Авессаломовы, можно тремя стрелами умертвить врага. Конечно же, явен для тебя смысл, представляемый историей загадки, то есть, как значение древа, к которому пригвождены были власы порока, что именует Апостол рукописанием грехов, говоря: и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту (Кол. 2, 14), то есть, на древе, так и значение трех стрел, в средину сердца поражающих врага, чем наносится и смерть врагу последнему.

Чтобы иметь нам надлежащее понятие о стреле, вникнем в пророчество Исаии, который говорит от лица Господа: соделал Меня стрелою изостренною; в колчане Своем хранил Меня (Ис. 49, 2). Поэтому стрела сия есть живое Слово Господне, острее всякого меча обоюдоострого (Евр. 4,12), слово же есть Христос; и в сем имени исповедуется таинство Троицы. В Нем познаем и Помазанного, и Помазавшего, и Того, Кем помазан. Ибо если недостает одного из трех, то не составляется и имя Христово. Поэтому имя это, когда вознесено оно в туле *) нашем, то есть, когда верою приемлется в душе

*) тул (φαρέτρα) – колчан (ред.)

123

нашей (потому что тул слова есть душа); тогда делается губительным для восстающего на нас и преследующего нас, кому уничтожение на древе.

Поэтому после благовременного бегства от восстающего (который по естеству один, но делается множеством при худом вспоможении), и после сказанного: умножились враги мои! Многие восстают на меня (Пс. 3,2), и после всего того, что далее заключает в себе псалмопение, полагается уже начало побед. Ибо благовременное бегство от восстающих делается причиною победы над врагами. Поэтому последующее псалмопение имеет надписание: в конец. А конец всякой борьбы — победа (как наше слово предварительно установило это значение). И кто однажды изведал сию победу, у того победы над врагами успешно следуют одна за другою; потому что в первой победе, когда житейские сладости входили в состязание с душевными благами, в тебе наклонность к лучшему препобедила вещественное обольщение. Осудив ищущих суетного и любящих ложь, пристрастие к видимому обменил ты на вожделение невидимого.

В следующем псалме побеждаешь другим способом. Ибо двое вас состязающихся между собою об истинном наследии, и другой выставляет на вид закон, а ты веру;

124

правдивый же подвигоположник тебе предоставляет награды за победу над ним, так что чистое состояние души делается для тебя восходом солнца, к удалившемуся от тьмы приводящего начало дня, что псалмопение именует словом: рано (Пс. 5,4). Таким образом, у подвижника всегда следует победа за победою, и преспеяния в следствие победы делаются непрестанно большими и славнейшими.

Еще по порядку следует другая победа, одерживаемая по указанному прежде сего. Ибо кто признал наследие, тот памятует о восьмом (Пс. 6) дне, который служит пределом настоящего времени и началом будущего века. Особенность же восьмого дня та, что пребывающим в оный не дается уже времени на приуготовление добрых или злых дел; но чего семена посеет кто себе самому делами своими, рукояти того и воздадутся ему в замен. Поэтому, кто упражнялся в одержании сих побед, тому псалом вменяет в закон покаяние приносить здесь, потому что во аде старание о подобном сему не исполнимо.

Еще к новым борьбам отсылает *) слово; снова умащает пред приражением

*) По рукописи читается: ἀπολύει, а не: ἀπαλειφει.

125

искушений. Ибо тот же неприятель, этот Авессалом, как бы возродившись от нас, восставляет ту же нами уготовляемую брань, в которой обращает в бегство уготовляющего нам смерть наше благоразумие в деле, лучше же сказать, Божия помощь. Ибо Пророк, причину добрых для него последствий от слов Хусиевых приписав Богу, воздает тем благодарение. Но излишним будет делом в точности излагать тебе историю, как этот Хусий, верный между оруженосцами Давида, вмешивается в число друзей Авессаломовых, и у похитителя власти приобретает более доверия, нежели совет Ахитофелов, от чего произошло, что, когда в совет одержало верх решение Хусиево, подававшей Авессалому гибельный для Давида совет сам на себя кладет удавку. Стоило бы внимания к жизни добродетельной применить то, что в истории загадочно; почему спасающее нас определение делается удавкой противнику? и это спасительное определение описывается, как в истории, так и в псалмопении? Но наша цель в порядке псалмов понять ту связь, которою приводимся к благу. Поэтому обратим здесь внимание на определение, губительное для подающего нам коварный совет. Какое же это определение? Равно вменять в порок — и начинать неправду, и мстить начавшему. Ибо

126

Давид признает себя достойным крайних бедствий, и сам себе определяет наказание, если окажется, что он как бы в обмен за зло вознаграждал злом, и за сделанные ему прежде обиды воздавал тем же, что сам получил.

И таким образом Пророк после сих борений снова оказывается победителем. Ибо следует надписание, предуказующее конец: о точилех (Пс. 8); а конец борьбы есть победа. Но распространять снова речь о смысле сего выражения: о точилех, будет делом излишним, когда достаточно раскрыть оный при исследовании его в своем месте. Пророк, как после первого бегства от Авессалома за различение дел истинных с суетною заботою удостаивается победы, так и теперь, после подобных борений, пользуясь споборающим противника словом: о точилех, делается победителем за сокрушение вместе врага и местника *) (7), который потому и именуется и врагом и местником, что самые приманки его ко греху служат для чувствующих всего тягчайшим наказанием, и то самое, чем, обманывая, привлекает он человека к общению с злом, есть несноснейший род мучения. Так объясняет мысль сию Божественный Апостол, сказав: получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение (Рим. 1, 27). Ибо какое другое тягчай-

*) Местник – мучитель. (ред.)

127

шее наказание могло бы быть придумано за нечистоту срама, какой сами на себе содевают делатели срама? Поэтому ты, собственною своею жизнью сокрушивший силу такого местника, который предающегося пороку наказывает соучастием его в пороке, обрати взор на небеса, *) и на великолепие, которое превыше небес, и на достоинство естества нашего, над кем оно начальствует и с кем поставлено в один ряд. Ибо одним и тем же и над бессловесными владычествует, и, сравниваемое с Ангелами, не многим умалено в равенстве с ними. Разум причиною тому, что имеет и начальство над бессловесными, и близость к Ангелам.

Еще следует способ новой победы, когда ты, Пророк, прешедши видимое, вступаешь с Словом в сокровенное; а Слово — Сын. И достаточно уже обученный предшествующими победами, псалмопевствуешь о тайных сына (Пс. 9) в благозвучном и стройном созерцании, и снова, победив в тайне устрояющего нам козни зверя, преследуешь так, чтобы врагу не оставалось больше повода хвалиться перед нами. Да не устрашает более человек на земле (Пс. 9, 39). Тогда, по причине последовательно одержан-

*) По рукописи читается: τοὺς οὐπανοῦς, а не ἀανθρόπες.

128

ной тобою победы, имея еще совершеннейшее упование на Бога, говоришь: на Господа уповаю (Пс. 10, 1). А в последующей за тем победе снова припоминаешь об восьми (Пс. 11), когда истребляются язык велеречивый и уста льстивые (Пс. 11, 4) и неистовство против Бога. Но сохранены будут от рода сего вовек (Пс. 11,8) не ходящее окрест нечестия, а держащиеся прямого пути, который Он вновь открыл нам — путь новый и живой (Евр. 10, 19. 20).

И какая надобность говорить о каждом псалме? Достаточно тебе и сего напутствия, предуказующего дальнейший путь к совершенству в порядке и надписании, и псалмов, после того как к таковому разумению немало помогает нам в предшествующих словах предложенное истолкование надписаний.

ГЛАВА 12.

(ПОСЛЕ УДАЛЕНИЯ ОТ ЗЛА УБЛАЖАЕТСЯ ПОЗНАНИЕ ДОБРА, А ТАКЖЕ ТОЛКОВАНИЕ ПСАЛМОВ 47,48)

Но как кончился первый отдел восхождения посредством псалмов; в сороковом псалме снова делается повторение о блаженстве, и псаломское слово иначе, нежели в начале, определяет нам блаженство. Ибо в начале блаженным признано удаляться от зла; а здесь ублажается познание добра. Но естество добра, или если можно найти какое высшее сего речение или понятие, есть сей

129

единородный Бог, Который будучи богат, обнищал ради вас (2 Кор. 8, 9). Его-то нищету во плоти, показанную нам в евангельском сказании, предвозвещает здесь слово, ублажая с разумением познавшего оную нищету Того, Кто нищ по образу раба, но благословен по естеству Божества. Ибо слово, в начале псалмопения наименовав Его убогим и нищим (Пс. 40, 2), в конце отдела говорит: благословен Господь Бог Израилев от века и до века: буди, буди (14).

Итак, достигший сей высоты начинает новое восхождение. Ибо, оставив отца Корея, который по гордости вознесся против священства, и за это попален огнем, поглощен разверзшеюся землею, и за грех сделался преисподним, верою усыновляет себя истинному Отцу, уразумев, сколько разности в этом — сделаться чадом Божиим, или называться сыном отступника Корея. Поэтому, улучив конец победы, познав, сколько разности между сим Отцом и отцом лукавым, поглотив и истребив в себе всякую зверскую и ядовитую мысль, подобно тому, как естеству ланей существенно принадлежит сила истреблять пресмыкающихся, уподобляется ланям и жаждою, и жаждет Божественных источников (а это — само Божественное естество, единое в существе и созерцаемое в Троице). Ибо говорит: как лань желает

130

к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже (Пс. 41, 2). Потом утоляет жажду, соединенную с пожеланием, и поспешая улучить желаемое, даже непродолжительное замедление в приобщении благ вменяя в бедствие, в средине и в конце псалмопения говорит: что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога (41.6), потому что действительно нам обещано благое услаждение Божественным упованием.

И таким образом Пророк переходит к следующему псалму, в котором от жертвенника Божия делается юным (Пс. 42, 4); а в следующем снова ведущих род от Корея делает победителями, показывая, что худородством отцов не ослабляется добрая слава пред Богом. Причину же истребления врагов приписав в сем псалмопении Богу, когда говорит: но Ты спасешь нас от врагов наших, и посрамишь ненавидящих нас (Пс. 43,8), переходит к песни о возлюбленном, чтобы бывшие сперва сынами отступника, а потом сделавшиеся победителями лукавого, пришедши в разум, достигли конца победы. Ибо сказано: в конец, учение, песнь любви (Пс. 44,1). Из сей песни узнаем, кто Тот, Которого престол от вечности превыше всех существ, и кто та дева, которая уневещивается Ему для сожи-

131

тельства, не иначе удостоенная сей чести, как уже по забвении отца своего (11).

И сию песнь посвятив возлюбленному, снова слагает Пророк победную песнь о сынах Кореевых (Пс. 45,1), продолжая речь о предметах таинственных. Ибо наименование псалмопению: о тайных, и под сим именем описывается в слове и шум вод, и движение народов, и призвание царей, и колебание земли, и сказано, что Господь всякой силы с нами (8,12). А всем этим Пророк предвозвещает пришествие Господне во плоти, когда и все естество издает глас, и с места на место переходят горы, — эти земные мудрования порока, о которых древние думали, что они неподвижны и непреложны; и река веселья веселит град Божий, святое жилище Всевышнего (5), и все, что следует в том же порядке, и в чем слово сими загадками предвозвещает тайны.

И еще к новой победе переходит слово; ей рукоплещут и радуются все народы, потому что восшел Бог при восклицаниях (Пс. 46,6). Конечно же, ясно для тебя слово: восхождение, по толкованию Павла, который говорит, что невозможно взойти, если не предшествовало нисхождение (Ефес. 4,9). Повелев же всем петь разумно (Пс. 46,8), Пророк переходит словом к более возвышенному состоянию, предметом песни сде-

132

лав второй день субботы (Пс. 47,1). А день сей, если смотреть на него по первоначальному устроению мира, *) есть приуготовление неба и тверди и отделение пренебесных вод от наземных. Если же обратишь взоры к Евангелию, то подлинно он уготовал нам небо; потому что небо называет Бог твердью; а Павел представляет себе утверждением (τὸ ζερἐωμα) веру во Христа. Ибо тогда подлинно созидается для нас по вере небо, когда прошла печаль субботы, и соделалась для нас верною тайна Сыном Божиим в силе, по духу святыни, через воскресение из мертвых (Рим. 1, 4), Который подлинно велик Господь и всехвален (Пс. 47,2), и что еще по порядку содержит в себе псалом, и этот Божественный град, который именуется у Пророка прекрасная возвышенность, радость всей земли гора Сион (3), о котором наипаче повествуется всего более чудное, что бывший некогда северной стороной ныне стал градом Царя великого, и что Бог в жилищах его ведом (3,4), чем ясно указывается в слове на то чудо, какое видим в Церкви. Ибо северный край земли мрачен и холоден, всегда остается не освещенным

133

и лишенным солнечных лучей. Поэтому-то сопротивная сила разумеется под именем севера. Итак, тот же город, который некогда находился на севере и был ребром *) его, переведенный из жизни темной и холодной, сделался градом Божиим и местопребыванием царского жилища. Бог в жилищах его ведом. Жилищем же Пророк называет объем зданий, построенных в виде четвероугольников, которыми гадательно означаются твердые и высокие столпоздания добродетелей, усматриваемые в душах святых, так как только в держащихся такого образа жизни познается Бог. С предложенным прежде согласно и следующее: ибо вот, сошлись цари в нем (5); потому что собрание не рабствующих, но царствующих обитает в Божественном оном граде: увидели и изумились, смутились (6). Пророк объявляет и причину сего удивления; те которые недостойно населяли прежде сей град, когда был он ребрами северными, увидели и изумились, смутились и обратились в бегство; страх объял их там. И не страх только, но и мука, как у женщин в родах (7). Все это, говорит Пророк, произведено в них духом бурным, сокрушившим корабли отступления, худо плавающее по морю житейскому. Ибо сказано: восточным ветром Ты сокрушил Фарсийские корабли (8). Но кто содержит в памяти историю Деяний, тому не

*) боком, склоном (ред.)

134

неизвестно сильный ветер (Деян. 2,2), какой ученики познали в горнице (1,13); и кто внимательнее читал пророчество Ионы, конечно знает, что отступившей от Бога ищет корабль, плывущий в Фарсис. Потом псаломское слово, как бы разделившись на два лица, в первых речениях принимает на себя лице начинающего речь, а в последующих произносит сказанное принявшими слово. Ибо, говорит Пророк, соглашаясь в истине прежде произнесенного, как бы узнав сказанное кем либо другим: Как слышали мы, так и увидели во граде Господа сил, во граде Бога нашего (Пс. 47,9), Потому с наслаждением увидевших, что слышали, представил подающими совет друг другу. А совет был таков: пойдите вокруг Сиона и обойдите его, пересчитайте башни его; обратите сердце ваше к укреплениям его, рассмотрите дома его (13, 14), и что еще содержит в себе псалом.

После сего проповедь, слова распространяется по порядку по всей земле, и как до смешения языков у всех были один язык и одно наречие (Быт. 11, 1): так и теперь все народы, вся вселенная, все люди делаются

135

единый слух и единое сердце, потому что всех оглашает единое слово. Ибо, совокупив в одно собрание весь человеческий род, и целый мир претворив в одно зрелище, всем вообще возглашает слово, говоря: Слушайте это, все народы; внимайте сему, все живущие во вселенной, - и простые и знатные, богатый, равно как бедный (Пс. 48, 2. 3). Сими тремя сочетаниями Пророк объемлет вообще всякое различие в жизни человеческой. *) В первом сочетание говорит: все народы и все живущие во вселенной, чтобы именем народы означить местные ограничения, а следующим выражением — обитателей сих мест. Сказав же: простые и знатные, людей плотских, перстных **) и менее разумных, отличает от спасаемых и имеющих в себе некую отличительную черту естества человеческого; а собственно отличительная черта человека — подобие Божеству. Неравенство же житейское по бедности и богатству есть самая общая причина различного и многообразного несходства в делах человеческих. Но кто этот, вещающий слово в таком многочисленном и разнородном собрании слушателей? Кто иной,

*) В рукописи № 71 вместо τῶν ὀυρανῶν

**) Грязных, убогих, бедных (ред.)

136

кроме свидетельствующего о Себе, что изрекут премудрость и знание (4)? А говорит это, кто имеет духа премудрости и разума, эту великую благодать, в которой человек преуспевает внимательностью и размышлением; ибо Пророк, сказав, что не отверзет уст, пока, не приклонит слух к предлагаемому слову, говорит: Уста мои изрекут премудрость, и размышления сердца моего - знание (4). И сперва приклоню в притчу ухо мое, а тогда уже открою во Псалтири *) гадание мое (5). Поэтому какой же это разум и какое это гадание? Тварь Божия, говорит Пророк, не видела приготовления какого либо лукавого дня, как свидетельствует слово миробытия, но грех день радования соделал днем страха и наказания, которого могли бы мы не бояться, если бы блюдущий нашу пяту змий, которому имя беззаконие, не кружился на жизненном нашем пути и, пресмыкаясь по оному, не соделал его негладким и страшно колючим, усыпав повсюду разными чешуями страстей. Потом, все псалмопение разделив на две части, Пророк в первой части предлагает совет не иметь в виду никакого другого Избавителя. Ибо говорит, что не избавит ни брат ни другой какой человек, никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него (8, 9). Имеет же Пророк в

*) Русский перевод этого стиха: на гуслях открою загадку мою. (ред.)

137

виду ту заботливость, с какою в этой жизни гоняемся за суетным, обратить для нас в совет к презрению того, о чем заботимся. Почему люди проводят жизнь в безрассудных трудах, как будто надеются жить всегда? Почему не чают себе смерти и тления те, которые видят пред собою умирающих? Подлинно неразумны и безрассудны те, которые видят, что после этой жизни другим оставят свое богатство, а сами навсегда поселятся в гробах, если имен своих возвышенною жизнью не вписали на небесах, но, возжелав быть именитыми на земле, сделали себя безъименными в горнем граде. А всему этому причиной то, что человек не разумеет собственной своей чести, но добровольно вовлекается в скотские удовольствия, будучи предан гортани и чреву, а по чреве и скверне. Это составляет часть первого отдела в псалме. Остальная же часть содержит в себе обвинение в ином; но опять тем же изречением оканчивается слово. И сим, думаю, пророчество дает нам видеть любомудренное свое учение о первой причине доступа к нам зол, — а именно, что человек уподобился скотам страстями, свойственными бессловесным.

Да и по уврачевании нашем от такого зла, совершенном благодатью Призревшего милосердо на род человеческий, люди, снова оставив доброго Пастыря, па-

138

сутся смертью, уклоняясь не на небесную, но на адскую пажить и делаясь овцами ада. Ибо сказано: как овец, заключат их в преисподнюю; смерть будет пасти их (15). Так грехом снова производится в нас нечувствительность к чести, даруемой нам благодатью, и стремление к бессловесной жизни. Ибо все, совершающееся вне истинного разума, есть бессмыслие; а бессмыслие и бессмысленность свойственны скотам.

ГЛАВА 13.

(ТОЛКОВАНИЕ 51, 52, 53, 54 ПСАЛМОВ)

Излишним было бы делом подробно писать о содержащемся в псалмопении, разбирая с точностью каждое выражение; ибо желающий с великим удобством может из сказанного уразуметь и не объясненное; почему, думаю, не должно речи придавать длинноту многословьем. Разве из доселе исследованного необходимо повторить то одно, что великий Давид два благодеяния оказывает естеству человеческому, одно тем, что иносказательно предъизображает наше спасение, а другое тем, что указывает людям способ покаяния, для преспеяния в этом, как бы какому искусству, обучая пятидесятым псалмом, которым уготовляется для нас новая победа над противником. Ибо уметь очищать себя от худого значит стать гото-

139

вым, и иметь предлог к непрестанной победе над врагом; потому что у нас в жизни сей ведется непрерывная брань против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Ефес. 6, 12). А как при всяком приражении искушения имеем у себя одну только защиту — покаяние, то воспользовавшейся им с преспеянием во всякое время бывает победителем всегда нападающего.

Но при этом, хотя *) в надписаниях есть историческая непоследовательность; однако же смысл связуется последовательно. Ибо дело с Вирсавией и Урием гораздо позднее повествуемого об Идумеянине Доике. Последнее происходило в начале самовластья Саула, а первое случилось незадолго до конца царствования Давида. Но Дух не заботится в слове о временном и плотском порядке дел. Ибо какая для меня великая польза сперва узнать об Идумеянине, а потом приобрести сведение о Вирсавии? Какая в этом добродетель? Какое восхождение к лучшему? Какой урок для изучения высших пожеланий? Но если, узнав тайны пятидесятого псалма, какое слово содержит в глубине своей, вместе с сим изучу то врачевство, какое к сокрушению противника дано нам в учении о по-

*) В рукописи № 71 вместо καὶ читается: κἀν.

140

каянии, так что чрез это приобрету навык и умение к всегдашней победе над врагом; то смотри, сколько буду способен к дальнейшему по порядку восхождению, одерживая победу за победой.

Прочитаю же тебе историческое надписание, изложенное в такой связи: в конец, учение Давида, после того, как приходил Доик Идумеянин и донес Саулу и сказал ему, что Давид пришел в дом Ахимелеха (Пс. 51,1.2). Из сего научаюсь, что тогда это приводит к концу победы, когда моею жизнью, как у великого Давида, управляет разум; и тогда всего более огорчаю Доика, этого противника моему спасению, пребывая в дому иерея, когда сей прислужник мула, не имея более возможности сойтись со мною лицом к лицу, тайно составляет против меня злоумышление, донося моему убийце о моем пребывании у иерея. Да будет же явно, что такое и эти мулы, к которым приставлен сей Идумеянин, пасущий бесплодную породу, для которой не нашло себе места Божье благословение, в начале вложившее в тварь способность к размножению, как сказано: плодитесь и размножайтесь (Быт. 1, 22); потому что размножение порока не от Бога; как и у мулов не друг от друга преемство рода, но всегда природа вновь производит это животное, от себя ухищряясь и вводя в бытие не суще-

141

ствующее в числе тварей. Без сомнения же, из сказанного явствует, какую цель имеет в виду слово. Ибо если вся, что Господь создал, хорошо весьма (Быт. 1, 31), а мул вне списка вошедших в число тварей, то явствует, что имя это взято в историю для указания им на порок. Поэтому не от Бога имеет существование, да и став тем, что он есть, не достаточен в силах к продолжению собственного своего бытия. Ибо как не само себя соблюдает естество мулов, так и порок не остается навсегда хранимым сам собою, но всякой раз бывает порождаем иным, когда благородное, бодрое, скорое и высоковыйное в нашем естестве поползается в вожделение сочетания с безгласным и бессловесным. Итак, этот иноплеменник Доик, служащий Саулу вестником о Давиде, этот пастух бесплодного стада мулов, не иной кто, как злой ангел, различными греховными страстями привлекающий к худому человеческую душу, на которую, *) когда увидит, что она в дому истинного иерея, тогда, не имея возможности поразить человека брыканиями мулов, доносит князю, господствующему в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления (Ефес. 2,2). Но укорененный, как зеленеющая маслина, в

*) По рукописи № 71 читается ἣν вместо ἴν’.

142

доме Божием (Пс. 51,10), отвечает мучителю теми словами, какие слышали мы в псалмопении, которое говорит: что хвалишься злодейством, сильный (3)? Ты, у кого язык, как изощренная бритва (4), у всякого, на кого бывает возложена, похищающая благолепие власов и остригающая семь кос (Суд. 16, 19) кудрей, в которых наша сила. Конечно же, из семеричного числа, так как Исаия исчислил семерично подаваемую благодать Духа, составишь себе понятие о духовных косах, за острижением которых, как было с Сампсоном, следует утрата очей, и то, что человек делается посмешищем для Филистимлян, когда упьются. Но Пророк, сказав, какими чертами описываются отличительные свойства сильного в пороке, присовокупляет, что Бог будет истреблять его до конца, пока не изринет ныне, и не исторгнет от божественного селения, и из земли живых не ископает корней злобы и горечи его (7), и не совершится все то, что псалмопение в след за сим содержит в себе относящегося к той же мысли, и чем, по словам Божественного Апостола, усовершается твердость укреплены в вере (Кол. 2, 7). Ибо Пророк говорит: я, как зеленеющая маслина, в доме Божием, и уповаю на милость Божию во веки веков (Пс. 51,10), и в продолжение времени большее еще

143

этого, которому мера — беспредельность, и которое Пророк именует: век века; а сим и благодарение Богу обещается приносить вечно, говоря: вечно буду славить Тебя за то, что Ты соделал мне то, за что должно благодарить. И уповаю, — продолжает, - на имя Твое (11), потому что терпение для преподобных Твоих есть благо.

Но как многоцветный отблеск по разнообразию цвета красок нечувствительно переходит из одного цвета в другой, неприметно смешивая между собою разноцветные лучи: так можно видеть, что это псалмопение крайний луч мысли последовательно сливает с началом светлости следующего псалма, так что среда между псалмами делается неощутительною, потому что смысл предыдущего псалмопения и смысл последующего сливаются сами собою. Ибо, как зеленеющая маслина, укоренившийся в доме Божием, положивши в себе незыблемое и неподвижное утверждение веры и надежду на милость Божию благодарности сраспростерший с беспредельностью веков, приходит в раздражение на безумствующих, у которых верх безумия — об истинно Сущем, о Том, Кто над всеми и во всех, сказать: нет Его. При стольких и столь сильных доказательствах (рассуждает Пророк, и прежде всего указывает на Божие о людях промышление; почему твер-

144

дость надежд так непреложна, что желание исполнения, простирающееся на вечность веков, не утомляется), почему говорит Сказал безумец в сердце своем: "нет Бога". Развратились они и совершили гнусные преступления в таковых начинаниях ума (Пс. 52,2). Ибо отпадение от подлинно Сущего действительно есть повреждение и разрушение существующего. Возможно ли кому существовать, не будучи в Сущем? Возможно ли кому пребывать в Сущем, не веруя в Сущего, что Он есть? Но подлинно Сущий, без сомнения, есть Бог, как великому Моисею свидетельствует о сем видение богоявления. Поэтому, кто в мысли своей не дает места бытию Божию, говоря, что Бога нет, тот, став вне Сущего, растлил собственное свое бытие. Поэтому Пророк говорит: поскольку все уклонились, сделались равно непотребными (4), подобно какому-то брошенному сосуду, признанному ни на что не годным. А что негодно для хорошего, то своею непригодностью для лучшего ясно показывает пригодность для худого. Итак, поэтому-то Господь с небес призрел на сынов человеческих (3). А таковое слово предуказывает Господне сопребывание с людьми в то время, когда предводителям в неверии, священникам, фарисеям, книжникам, с покорностью последовали все. Ибо они хульными своими зубами терзали и поедали народ. Потому ска-

145

зано у Пророка: там убоятся они страха, где нет страха, съедающие народ мой, как едят хлеб (5. 6), подобно как и страждущие недугом водобоязни, для которых, если сделается возможным принять в себя воды, для страждущего будет это врачевством от недуга. Но они боятся почему-то предлагаемого в спасение, и чуждаются спасающего, по страху не погибнуть, уготовляя себе погибель. Так и иудеи, когда взывает к ним Источник: кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин. 7,37), поскольку чувствилища души были у них предварительно объяты неистовством неверия, убоятся они страха, где нет страха, отвращаясь от спасительного пития, не зная того, что в роде праведных бывает Бог, дающий от Сиона спасение Израилю, и пленение людей Своих от лукаво пленившего нас грехом, снова возвращающий к Себе (Пс. 52,7), когда в веселии и радовании истинный Израильтянин и духовный Иаков.

Поэтому таков смысл псалмопения, как, по сказанному теперь, можно находить в выражениях сего псалмопения. Но с сим смыслом согласно и надписание псалма. Ибо надписание дает видеть, что псалмопение это есть победная песнь, разумно возглашаемая ликом. Ибо сказано: в конец, о Маелефе, учение Давида (Пс. 52,1); а Маелеф толкуется

146

лик. *) И вместо сего: в конец иные толковники написали: победная песнь.

Последовательно за сим поступающее далее слово, снова соображаясь с понятиями, приобретаемыми **) по мере преспеяния, применяет к ним сказанное в истории загадочно. Когда бездейственным против нас делается Доик, этот Идумеянин, пасущий в себе бесполую породу мулов (а и в предшествовавшем слове сказано то, что животным сим означается грех; потому что и грех есть плод бесполого оного древа, которое в Писании именуется дерево познания добра и зла (Быт. 2, 9), добрым; так как грех, за которым гонятся плотолюбцы, как за добром, прикрыт приманками удовольствия, и так же лукавым; ибо, за чем гонимся теперь, как за прекрасным, то приводит к горькому концу: равно как и в представляемом животном можно видеть знаки двух пород, коня и осла, так что мул есть вместе конь и осел, но не раздельно тот и другой, а в одном животном два, потому что двоякая природа животных соединилась к произведению сего животного); поэтому, когда доносчиком мучителю о пребывании

*) Перевод сделан по рукописям.

**) По рукописям читается: εὑρισκομενοις.

147

нашем у иерея сделается оный умопредставляемый нами иноплеменник; а потом сего величающегося порочностью и приобретшего силу в беззаконии, при помощи Божьей, лишим мы владычества и, исторгнув из земли живых, искореним его; сделавшись маслиною, увеселяемою и обременяемою множеством плодов, и, будучи усилены надеждою на Бога, торжествуя, воспоем победную песнь над побежденным: тогда по всему праву поступим в высшее, в подлинном смысле, по словам Песни, скачет по горам, прыгает по холмам (Песн. 2.8). Итак, что же это за гора, на которую *) теперь перескакивает слово с прежней горы мыслей? Иная снова победа, и иные по победе песни разума, слагаемые Давиду. Вызывает же здесь на подвиги не стадо уже мулов, но племя Зифеев, которые, заседши в теснинах знойного восхождения, когда не возмогут воспрепятствовать нам совершить шествие теснинами, тогда снова поспешат к Саулу, **) опечаленному нашим спасением. Ибо сказано: в конец в песнях разума Давида, когда пришли Зифеи и сказали Саулу: не у нас ли скрывается Давид (Пс. 53, 1.2). Конечно же, кому не

*) По рукописи № 71 вместо ἐφ’ῶν читается ἐφ’ὃ.

**) Перевод дополнен по рукописи № 71.

148

неизвестна история, тот знает некое тесное и знойное место, упоминаемое в этой стране. А под сим утесненным проходом понимаем Евангельский путь царства, на котором преграждают шествие Зифеи, то есть иноплеменное полчище демонов, эти служители противной силы, и который находят немногие, отвращающиеся пути широкого. Буквально же история сия читается так: вот, Давид скрывается у нас в неприступных местах, в лесу, на холме Гахила, что направо от Иесимона? (1 Цар. 23, 19) Ибо действительно в сей тесноте укрываются живущие по Богу. А путь сей указывает нам Новый Завет, с помощью которого можно взойти на самую высокую вершину горы, в историческом рассказе именуемую холмом. Поэтому, когда беспрепятственно проходим оный тесный путь, Зифеи о нашем спасении доносят мучителю; а мы имени Спасшего предоставляем власть судить нас ко благу, говоря: Боже! именем Твоим спаси меня, и силою Твоею суди меня (Пс. 53, 3). Ибо совершившееся изображено в слове, как ожидаемое. Так Писание не обращает внимания на точность показаний времени. Ибо пророчество и о будущем многократно поведывало, как о прошедшем, и о бывшем, как об ожидаемом, что можно *)

*) В рукописи № 71 читается ἐζὶν ἐδεῖν.

149

видеть и в сем псалмопении к концу его. Не сказал Пророк: воззрит, на врагов моих смотрело око мое (9). Из сего узнаем, что для Бога нет ничего, ни будущего, ни прошедшего, но все в настоящем, так что при речениях о Божией силе, имеют ли они какое значение прошедшего или будущего, понятие не выходит из пределов настоящего. Поэтому вступившей на путь знойный и тесный и обративший в бегство скопище Зифеев, говорит Богу: во имя Твое совершилось наше спасение, и в Твоем владычестве имеет силу суд наш во благо, и всегда будет это. А за это Пророк призывает Божий слух выслушать благодарения, говоря о восстании чуждых и сильных в злобе, о взыскании души его теми, кем предводит не Бог, но противник Божий. Ибо говорит поэтому: они не имеют Бога пред собою (5), а мне помогает Бог (6), возвращающий зло изобретателям злобы, истиною же уничтожающий все, что враждебно истине и иноплеменною с нею. А я, говорит Пророк, возблагодарю Того, в Чье имя спасен, потому что благодарность для меня благо с тех пор, как избавился я от скорбей, и своими глазами увидел уничтожение врагов.

*) Дополнено по той же рукописи.

150

Ибо пророческое око увеселяется этим, когда не усматривается более ничего противного добродетели. А по истреблении порока, который, как враг, противостоит добродетели, не останется уже и имени врагов. Ибо кто еще назовется врагом, когда не живет более вражда, *) но, как говорит Апостол, убил ее Мир (Еф. 2, 14.16).

Но чтобы высказанную теперь мысль приложить к словам псалмопения, прочти до буквы самое псалмопение, по порядку поставленное пятьдесят третьим. Пророк, когда преодолел уже Зифеев, увидел конечную гибель порока, снова пришедши в сознание содействия свыше, воспевает победную песнь Богу. Ибо надписание читается так: в конец, в песнях учение Давида.

Но как в телесных борьбах подвижники ведут дело не с теми же противниками, которых преодолевали на поприще в молодости, напротив того, по мере возрастающей у них силы, выходят на противоборников, которые больше и ростом и крепостью; а если и этих одолеют, вступают

*) По рукописи № 71 вся речь после слов: «пророческое око увеселяется», выражено короче, и именно так: когда нет уже ничего враждующего на добродетель; потому что по обнаружении у всех мира, не останется у врагов.

151

в борьбу с превосходнейшими и их, всегда соразмерно приращению сил своих выбирая для борьбы сильнейших противников; таким же образом и тот, кто много раз отличался победами над врагами, делает победы свои еще более знаменитыми, вступая в битву с противоборниками более знаменитыми и важными. И поэтому просит Подвигоположника об услышании, говоря: услышь, Боже, молитву мою и не скрывайся от моления моего (Пс. 54, 2). Просит также обратить внимание на подвиг его, продолжая речь: внемли мне и услышь меня (3). Указывает в слове на трудности подвигов, описывая печаль, затруднение, смятение сердца, вражий глас, притеснения нечестивого (4), открывая это Самому Подвигоположнику, как некие поражения, нанесенные на поприще противоборниками, и сверх этого еще смятение сердца, боязнь смерти, страх и трепет, мрак, объявший всю его жизнь, (5, 6); почему, чтобы преодолеть столько трудностей и стать выше их, для всего этого нашелся один только способ — окрылиться ему крыльями голубиными, и поднявшись вверх, там остановить полет в таком месте, которое, будучи безопасно от всех зол, изобилует дарами Божественными. Ибо говорит Пророк: водворившись в пустыне; поспешил бы укрыться от вихря, от бури (8, 9), там я получил спа-

152

сение Божие, где уничтожается порок. Так как слово: потоп у Пророка означает уничтожение, потому что все, поступившее в глубину, уничтожается. Поэтому погружение в глубину и погибель греха есть сокрушение порочного общества. Потому сказано, что потопляется Богом зло, когда разделяются Им народы соумышляющих злое. И что еще далее содержит в себе смысл сего псалмопения, изображение города, население его дурными предначинаниями, — все это клонится к тому же. Ибо Пророк именует и перечисляет худых обитателей сего города, говоря, что насилие и распри в городе (10), ночью обходят по стене, и еще злодеяния и бедствие питаются посреди града (11). Показывает же, какая злая толпа наполняет стогны его, именуя обман и коварство (12), самое же тяжкое из всего этого, здесь поименованного, по словам Пророка, есть лицемерие, которое, принимая на себя равнодушную и показывающую знаки любви наружность, под этим добрым покровом скрывает обман. Поэтому правдивый Судья посылает поселенцев, которые достойны таковых жителей. Хочешь ли знать имена сих поселенцев? Сказано: да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад (16). И изобразив словом все горести, какие постигнут их, Пророк прилагает это услаждающее изречение, кото-

153

рым и препобедил град со всем его наполнением, говоря: а я на Тебя, [Господи,] уповаю (24). Полноту же сего города называет мужами кровожадными и коварными, которые не доживут до половины дней своих, какого бы рода он ни был, и не оставляют лукавства не доконченным, но достигают совершенства во зле. Победителем всех их делается Пророк сим единым изречением, которым выражает расположение к Богу, говоря: я на Тебя, [Господи,] уповаю.

ГЛАВА 14.

(ТОЛКОВАНИЕ 55 И 56 ПСАЛМА)

Человек трудолюбивый, дошедши до сих мыслей, пусть сам читает богодухновенные изречения псалмопения, чтобы не утруждать его нам, излагая все до буквы и продолжая делать свой взгляд на каждую мысль. Как совершающие путь, который простирается далеко в высоту и с трудом проходим, когда встречают на дороге место, где можно сесть, отдыхают там долго, смотря по труду, какой ими подъят, а когда силы их снова укрепятся, побуждают себя к продолжению остального пути: так и идущий путем добродетели, для которого совершаемые им переходы суть победы над противниками, как свидетельствует надписание предыдущего псалма, подкрепив себя одержанною победою,

154

снова простирается к другой предстоящей ему победе. Велико и то борение, которое преодолел он в упомянутом псалме: скорбь, затруднение, смятение, вражду, молву (ибо это значит глас вражий), притеснения нечестивого и гнев негодующих, от чего происходят: смятение ума, боязнь смерти, страх, трепет, тьма и тому подобное. Поэтому, кто превозмог столь многих и сильных противников, на крылах как бы голубицы, явившейся миру, и от преизобилующих пороками преселился в пустыню, не произращающую плевел лукавства, где приобретается упокоение одолением целого города противников и всей полноты населяющих его (а населяют город сей беззаконие, труд, пререканье, лихва, лесть, смерть, нисхождение жизни во аде, и злейший всех род — всегдашнее лицемерие обитателей, которое под видом единодушия действует злокозненно, и победителем которого бывает тот, кто во все время собственной жизни своей непрерывно сохраняет упование на Бога; ибо словами: вечером и утром и в полдень (Пс. 54,18), объемлет Пророк целую дневную меру, в продолжение которой говорил он то, что благоволит услышать Бог, избавляющий жизнь миром от приближающихся к нему в таком великом множестве, которых он именует мужами кровей и лести и совершенными в пороке); итак,

155

кто надеждою на Бога одержал верх над столь многими и сильными врагами, тот, как бы приведя в некое забвение показанные им труды, снова восстает на борцов, еще более сильных и могущественных.

Ибо вот какой новый труд берет на себя Пророк за прежние подвиги. О людях, говорит он, от святых удаленных (Пс. 55,1). Люди же эти — вся полнота человечества, которую удаление от святых заповедей на какое-то великое и беспредельное расстояние, как бы стеною, поставленною в средине, отделило от Бога. Сих-то людей призывает победою над противником, в награду подвигов назначая спасение погибших; почему заслугу сию выставляет на столпе в неизгладимых письменах памяти, увековечивающей событие. Поэтому победа одерживается Давидом в столпописание, когда, говорит он, Филистимляне захватили его в Гефе (1). Но чтобы не укрылся от нас смысл, сотканный в этом слове из исторических загадок, повторю сию историю, сократив в немногие слова. Зависть к Давиду при победе его над Голиафом в жестокой душе Сауловой порождена похвалою тех, которые, ликуя, веселились по причине сей победы. И Саул всеми способами, и тайно, и явно, уготовлял Давиду смерть: то скрытно строил ему козни, то, в след за

156

сим, явно принимался за оружье и восставлял на него подданных. Но после многих, многократно деланных Саулом покушений на жизнь Давида, наконец пришедши к Зифеям, Давид поселился в одном городе у иноплеменников, добровольно принявших его к себе. Там жил он с своими сподвижниками, имея при себе двух законных жен, из которых одна была Израильтянка, а другая, быв прежде женою одного из владетелей на Кармиле, по смерти его стала сожительницею Давида. Вот что содержит в себе история.

Поэтому то, что Давид удержан у иноплеменников, не означает, что удержание сделано с худым намерением, ибо не то было на деле; а напротив того означалось сим исполненное любви и дружеское расположение, ибо Гефеи поселяют у себя изгнанного из земли отечественной. Итак, что же? Ужели это сын Иессеов Давид — человек от человеков, столько преуспел своими подвигами, что весь человеческий род, удаленный от Бога за преступление святых заповедей, снова призвал к Богу и показал ему гадательный смысл столпописания? А кто столпописанием наименует Писание богодухновенное, тот не погрешит. Или не явствует из самой связи истории, что столько велик Тот,

157

Кто стал вне пределов естества, *) населил город у иноплеменных Себе, нашел Себе покой в двояком браке, взяв одну супругу из Израильского рода и другую с ложа иноплеменников, так что, если слово о Нем надлежит привести в большую ясность, то Он есть вместе Победитель и Жених. Ибо, как сильный в брани, преодолел имеющего державу смерти, и тем неисчетный народ, содержимый в аде, извел на свободу; а когда народ Израильский по зависти и ревности устремился на убиение Его, удерживается Он по благорасположению иноплеменниками, и у них созидает град, разумею Церковь; и здесь-то утверждает царство Свое Изрекший подчиненным Саула: отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его (Мф. 21,43). В этом-то граде есть несколько и благорожденных Израильтян, по пророческому изречению, в котором сказано: в собраниях благословите Бога Господа, вы - от семени Израилева (Пс. 67, 27), ибо начавшее слово веры, проповедники истины, основатели Церкви, разумею учеников и Апостолов, были от семени Израилева. Князи Иудовы, говорит Пророк, владыки их,

*) По рукописи № 71 вместо τῆς Ἰουδαίας читается: τῆς φύσςως.

158

князья Завулоновы, князья Неффалимовы (28). Сими признаками и указаниями пророчество предъозначает родовые отличия учеников. Между ними и Вениамин младший, во ужасе обученный тайнам, от семени Авраама и колена Вениамина, Божественный Апостол Павел. Впрочем, если и повествуется, что Царь имеет в сожительстве Израильтянку, то больше любима им Авигея, с которою сожительствовал сперва обитатель Кармила Навал, по прозванию — человек злой нравом (1 Цар. 25,3), суровый горец, стригущий овец, по смерти которого жена сия сожительствует с царем и делается матерью царей.

Итак, надписание псалмопения заключает в себе столько тайн, означая победу *) над людьми, безмолвствующих в удалении (Пс. 55, 1), и за успехи над иноплеменниками воздвигнутый столп, который начертанными на нем письменами держащимся иудейского неверия служил в укоризну, а спасающимся верою — в путеуказание к добру и в образец. Самые же изречения псалмопения, как мне более кажется, относятся не столько к пришедшему от Давида *) царю, сколько к самому Давиду, борцу с пороком и дела-

*) Слово: победу (νίκην) читается во всех рукописях.

**) это: от Давида дополнено по рукописям.

159

телю добродетели. Но никто не может сказать, будто бы заключающиеся в псалмопении мысли не согласны с загадочными указаниями надписания. *) Ибо кто истинно, и как должно, взирает на богословие; тот, без сомнения, покажет жизнь согласную с верою. А это не иначе возможно, как по низложении плотского восстания упражнениями в добродетели. Для добродетели же главное — Божья помощь, которой сподобляется своею жизнью присвоивший себе Божью милость. Как иной при внезапном нашествии какого либо разбойника, или убийцы, для избежания опасности, не довольствуясь самим собою, призывает на помощь кого либо из друзей; так и здесь вступающий в битву для борьбы с человеком (а именуя человека, Пророк собирательным сим именем указывает на немощи естества) призывает помощь свыше, говоря, что попирает его борющий, что он подавлен и приведен в отчаянье продолжением борьбы во весь день; что не один враг вступает с ним в борьбу; напротив же того один этот человек есть целая толпа врагов. Враги мои, говорит Пророк, всякий день ищут поглотить меня (3), низлагая тем са-

*) По всем рукописям вместо τῆς γραφῆς читается: τῆς ἐπιγραφῆς.

160

мым, что они выше попираемого. И не днем, не при свете совершается это; вспомоществуемый светом не убоялся бы я; почему говорит: когда я в страхе, на Тебя я уповаю (4), и даете видеть умалчиваемым, что тьмой наводят на него страх враги. Впрочем, таковой борец делает для себя днем надежду на свет, которым уничтожается тьма. Когда я в страхе, на Тебя я уповаю.

Но, можете быть, иной лучше постигнет смысл написанного, принимая во внимание загадочный смысл надписания. Пока людие (род человеческий) удалены были от святых Ангелов; попирали их немощи естества, подавляла и сокрушала продолжительность брани, низлагали высшее, и имели они страх во время ночи. Но когда стали надеяться на Бога, свергнув с себя, как бремя, обманчивую надежду на суетное; тогда восхвалили слова свои, которые не иное что, как исповедание веры. Ибо Пророк говорит: в Боге восхвалю слова мои (11). Но сими похвальными словами, говорит он еще, враги мои извращают слова мои, изобретая помышления обо мне - на зло (6), пока живу с ними, строят мне тайные и скрытные козни; делая свое дело, не перестают всегда наблюдают за моими пятами (7), так как из начала делом человекоубийцы — блюсти пяту человека (Быт. 3, 15). Но если и тяжко приражение неприятелей; при

161

Твоем содействии будут они отражены; потому что спасение даруется Тобою людям не за дела праведности, но по одной Твоей благодати. Сказано: неужели спасешь их (8). *) И все дальнейшее последование сего псалмопения объясняет призвание человеческого рода, а самое главное в нем — неизгладимый памятник победы над противником, как бы на столпе Божия человеколюбия показуемый всей твари в повод к славословию. Поэтому Пророк, как бы взирая на этот столп, в последних стихах псалмопения говорит: в Боге восхвалю я слово Его, в Господе восхвалю слово Его (11). На Бога уповаю. При Его помощи страха плотского уже не убоюся (12). На мне, продолжает, Боже, обеты Тебе; Тебе воздам хвалы: ибо Ты избавил душу мою от смерти, [очи мои от слез,] да и ноги мои от преткновения (13. 14). А поползновением называет уклонение от хождения по заповедям, от которого произошло падение. Поэтому, будучи избавлен от смерти и восставлен от падения, представляется лицу Божию, от которого был удален, когда первоначально вкусил от запрещенного заповедью, и от стыда сокрыл себя под тенью смоковницы. Итак, восприяв

162

снова дерзновение, восстановляется для оживляющего света. Ибо говорит: чтобы я ходил пред лицом Божиим во свете живых (14), откуда в начале отчужден был грехом.

И о сем довольно. Ибо думаю, что не должно, исследывая неутомимо каждое речение, без меры длить слово. Но поскольку в священных песнопениях много псалмов победных, на которые указывает надписание: в конец, и в них победа над противниками рассматривается со многих сторон; то естественно иметь особое некое значение той победе над противоборствующими, которая изображается историческими загадками, разумею же историю, описывающую дела Саула. Порядок сих псалмов состоит не в последовательности исторических событий, но он следовал оказываемым преспеяниям в добродетели. Каждое из открывающихся событий поставлено так, чтобы служило доказательством возрастания в добродетели, и первое, и последнее приведено в последовательную связь относительно к добродетели, и порядок не порабощен вещественному стечению событий. Поэтому после многого другого описывается прежде многих событий бывшая встреча в пещере Саула, стремящегося к убийству, и Давида, уклоняющегося от убийства; где возможность совершить убийство извратилась до противоположности. Кого

163

преследовали, чтоб предать смерти, тому открывается случай убить желающего его смерти; он имеет возможность, а с возможностью и силу совершить казнь над врагом; но вместо врага убивает в себе свою раздражительность.

Хотя, конечно, всякому, кто не поверхностно занимается Божественным, известна эта история, однако же перескажем ее кратко, сколько можно будет, сократив повествование о сем в немногих словах. В Иудеи было некое пустынное место, в котором в нужде своей имел пристанище гонимый Давид. Там находилась какая-то просторная пещера, которая одним только устьем принимала в себя укрывающихся в нее. Когда же Саул искал Давида и со всем воинством осматривал сию пустыню; Давид и бывшие с ним по необходимости убегают в пещеру. И когда они были уже в пещере, входит за ними в устье ее и Саул исправить некоторую нужду, не зная впрочем о вошедших туда случайно воинах, угрожающих его безопасности. Поэтому Саул, оставшись один, снял с себя верхнюю одежду и положил подле себя, но скрывающимся внутри во мраке был он виден, освещенный лучом из устья. Все прочие, бывшие с Давидом, возымели решительную мысль броситься на врага и пришедшему для убийства

164

отмстить, когда как бы Сам Бог дал врага в руки гонимым на смерть. Но Давид удержал их порыв, признав непозволительным поднять руку на царя своего. Обнажив же меч, вынутый из ножен, и неприметно став позади Саула, когда покушение на жизнь могло совершиться без свидетелей, потому что мрак в пещере, затрудняя зрение, все делаемое в ней укрывал от обличения, и потому была возможность одним ударом в спину вонзить весь меч в сердце, он не коснулся, даже не подумал коснуться тела Саула. Но тайно мечем отрезываете край верхней одежды (1 Цар. 24, 6), чтобы в последствии эта риза свидетельствовала о человеколюбии Давида к Саулу, отрезанием края показывая возможность нанести удар и его телу. Риза делала явным, какому долготерпению обучился Давид; в руке был у него обнаженный меч, а под рукою тело врага; имел он возможность и убить сего врага, однако же, и раздражение победив рассудком, и возможность нанести удар — страхом Божиим, не только превозмог собственный гнев, но и оруженосца, стремившегося к убиению Саула, удержал произнесением достославных этих слов, сказав ему: не убивай помазанника Господня (1 Цар. 26, 9). Итак, Саул выходит из пещеры, не зная, что там было, и надев на

165

себя обрезанную одежду. Выходит с ним, но сзади, с безопасностью для себя самого, и Давид, и, взошедши на бывший над пещерою холм, показывает в руке край (а это было не иное что, как бескровный памятник победы над противниками), и, громким голосом вскричав Саулу, извещает его об этой новой и чудной доблести, которой не осквернил он, обагрив кровью, при которой и доблестный муж победил, и побежденный спасается. Ибо не падением врага свидетельствуется доблесть Давида; но поскольку противник спасен от опасности, то еще более явным соделывается превосходство силы в имеющем столько упования, что не в гибели противоборствующих поставляет он свое спасение, но, и окруженный злоумышляющими, как бы никто не думал оскорбить его, почитает себя безопасным. Лучше же сказать, Писание этою историей научает, что преимуществующий добродетелью оказывает мужество свое не против соплеменников, но против страстей. Поэтому таковою доблестью Давида охлаждается раздражение в обоих. Давид собственным рассудком истребляет в себе личный свой гнев, угашает гнев, *) располагающий ко

*) По рукописям читается: κατασβέσαντος, а не: κατασκευάσαντος.

166

мщению. А Саул оказанным ему человеколюбием умертвил в себе злобу на Давида. Ибо из той же истории можно узнать, что говорит он после сего победителю, приводимый в стыд тем, на что покушался, плачем и слезами доказывая внутреннее свое отвращение от злобы.

Поэтому, сколько видно это из истории, таково содержание пятьдесят шестого псалма; самые же речения надписания, которыми указывается на встречу в пещере, изложены в следующем виде: в конец, не погуби. Писание Давида, когда он убежал от Саула в пещеру (Пс. 56,1). Но чтобы видно было, сколько с сим надписанием согласны содержащиеся в псалмопении мысли, время теперь в немногих словах заметить, какой в них образ воззрения, изложив наперед богодухновенные изречения. Помилуй меня, Боже, помилуй меня, ибо на Тебя уповает душа моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды (2). Псалмопевец молит за упование на Бога и за твердую на Него надежду воздать Божиим милосердием. Доколе не пройдут беды, говорит он. Но чтобы мысль сия сделалась для нас более ясною, разберем слово это так: свойство греха — быть непостоянным и преходящим. И вначале не вместе с тварью все Сотворившим и Осуществившим при-

167

веден он в бытие, и не всегда пребывает с существами. Ибо что существует от Сущего, то и в бытии всегда пребывает. А если что происходит не от Сущего, и сущность чего имеет состоятельность не в том, что оно есть, но в том, что оно не добро; то это — какая-то трава, растущая на кровле, не имеющая корня, не сеянная, невозделанная; хотя в настоящем беспокоит она своим несостоятельным отростком, но в последующее время, при восстановлении вселенной в доброе состояние, конечно, преходит и уничтожается, так что зла, встречающегося *) нам ныне, в той жизни, какая предстоит по упованию, не останется следа. Ибо сказано: еще немного, и не станет нечестивого; посмотришь на его место, и нет его (Пс. 36, 10). Итак, пророческое слово в начал сего псалмопения любомудрствует, в возвышенных учениях излагая естествословие порока. Оно учит, что до тех пор имеем нужду в содействии милосердия, до тех пор в нашей жизни не пройдет беззаконие, ко вреду нашему вошедшее в жизнь. Таковое же содействие дарует нам упование на могущество Содействующего и вооружение себя сенью крыл Божиих. И

*) В рукописи №71 читается: ἐπιπελὰξοντος, а не ἐπιπολεἰξοντος.

168

кто под сенью крыл Божиих, служащею для нас покровом, будет разуметь добродетели, тот не погрешит. Ибо само Божество, каково Оно в естестве Своем, пребывает недоступным и непостижимым естеству человеческому, по неизреченности Своей паря вверху превыше человеческого рассудка. Но в сеннописании *) добродетелей взирающим на оное открываются некоторые существенные черты неизреченного Естества, так что всякая мудрость, благоразумие, ведение и всякий способ постигающего что-либо мышления суть не самые крылья Божии, но сень Божиих крыл. Но великое для нас благодеяние и сень. Ибо Пророк говорит: воззову к Богу Всевышнему, Богу, благодетельствующему мне (Пс. 56, 3). Этою сенью, которую дольнему меру послал Бог с высоты, спасет меня (4) осенившим в облаке Духом, и тех, которые, по сказанному в прежних псалмах, попирали меня, поставил ныне в ряд укоряемых. Ибо пошлет Бог милость Свою и истину Свою, и избавит душу мою от окружения львов (5). Подлинно окружениями были для меня прежде грехи, окружениями львов, которые страшили пастью и остриями когтей терзали меня. Но пришли помощники, милость и истина — эта прекрасная чета; потому что и милость не без суда, и истина не без милости. И ими-то избавляюсь от сопребывания с сими окружениями.

*) Сеннописание: живопись, представление образов или прообразов. (ред.)

169

Звери же сии, говорит Пророк, сыны человеческие, у которых зубы - копья и стрелы, и у которых язык - острый меч (5). Устройство естества нашего не знало сих чувственных стрел, *) вместо зубов вложенных в уста человеческие; но если кто уподобится зверю по страсти, и преобразится в него по овладевшему им пороку, то, утратив естественный свой образ, подлинно делается зверем. Поэтому Пророк, упомянув о львах, наименовал сынов человеческих зверями, **) у которых бранными орудиями зубы и язык. Потому, кто столько возвысился умом, что водворяется под сенью крыл Божиих и на земле восприял небесный жребий (ибо сказано: пошлет Бог милость Свою и истину Свою (4)), тот не взирает уже на земное, но трудится для славы пренебесной, говоря: будь превознесен выше небес, Боже, и над всею землею да будет слава Твоя (6). И описывая нападения врагов, сказывает им Пророк, что впадут они в яму, и на них самих обратятся уготовляемые ими бедствия. Ибо говорит: Приготовили сеть ногам моим; душа моя поникла; выкопали предо мною яму, и сами упали в нее (7). Сам же, как извещает, готов он воспевать Божью славу с благо-

*) По рукописям читается: βέλη, а не μἐλη.

**) Слово это дополнено по рукописям.

170

хвалением; потому что при таком величии души блажен тот, чье сердце уготовано к благохвалению Божьей славы, вмещая в себе невместимое, утверждая о себе, что он расположен и готов, и не отлагает песни, но живые орудия свои поименно приглашает к служению в песнопении, взывая: воспрянь, псалтирь и гусли (9), чем указывается стройное согласие в Божественном славословии двоякого человека: и видимого, и сокровенного. И орудия повинуются призывающему. Временем же для такого музыкального песнопения служит раннее утро; потому что для тех, которые не отложили дел тьмы, не пробуждается Божья слава. Поэтому и псалтирь и гусли ответствуют взывающему: встану рано (9). Так Пророк обещается воздать Богу благодарение, которое называет исповеданием, исполняемым между людьми и народами (10); потому что благодать веры равно уделяется носящим оба сии имени: и людям, и народам. Неужели Бог есть Бог Иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников, потому что один Бог, Который оправдает обрезанных по вере и необрезанных через веру (Рим. 3, 29. 30). Поэтому, так как Божие благословение, как бы двойным каким потоком, излилось на тех и других, разделяясь то на людей, то на язычников; пророчество за тех и других приносит благодарение Богу; потому что до бесконечности возросший грех превосходит вели-

171

чием своим Божия милость, сделавшаяся превысшею и самой небесной высоты. Ибо сказано: велика превыше небес милость Твоя (Пс. 56, 11). Изречениями воздаваемого за это славословия почитаю окончательные слова псалмопения, в которых сказано: будь превознесен выше небес, Боже, и над всею землею да будет слава Твоя (12). Ибо в какой мер Божье славословие, распространенное спасаемыми верою, умножается на земле, в такой же пренебесные силы, радуясь нашему спасению, воспевают и славословят Бога, как и то небесное воинство, когда Ангелы увидели на земле мир, явившийся нашему миру по благоволению в человеках, говорит пастырям: слава в вышних Богу (Лук. 2, 14).

ГЛАВА 15.

(ТОЛКОВАНИЕ 57 ПСАЛМА)

Но при такой высоте этого псалмопения следующий за ним по порядку псалом столько отличается еще большим величием, сколько можно познавать это из того самого, что написано. Как у скороходов опередивший победителя других приобретает большую пред прежним победителем славу, оказавшись лучшим бежавшего вперед: так пятьдесят седьмое псалмопение в сравнении с предыдущим, которое оказалось высоким по мыслям, препобеждает его величием своих

172

мыслей. Как тот псалом имел превосходство пред другими псалмами, так этот имеет преимущество пред тем, который имеет превосходство пред прочими. И о победе сего псалма свидетельствует надписание: в конец. Но мне кажется, в рассуждении сей победы слово свидетельствуется не столько поражением противников, а напротив того, более обилием благ. Надписание же читается так: в конец, да не погуби, писание Давида (Пс. 57, 1). Сколько раз об этом подвижник великодушия Самим Подвигоположником провозглашается, что он увенчан за сию победу! А, может быть, и сам Дух Святый нередко чудесным образом приемлет на Себя сей глас, так как оный выше сил человеческих и выходит из пределов естества. Ибо сказать подобное сему свойственно только естеству бесплотному и невещественному, которого не касается ни одна из человеческих немощей. А кто человек, кому по естеству существенна раздражительность, — и тот терпит зло от неполучившего ни малейших поводов к злу, даже от удостоенного многих и великих благ, тем самым, кому оказал добро, из за пустого начальства, за сделанное в его же пользу, доводится до пресельничества, принужден стать беглецом из собственного дома, до смерти гонимый облагодетельствован-

173

ным, по трудности жизни переходя с места на место, вселяется в пустынях, укрывается на вершинах гор, выпрашивает себе убежище у иноплеменников, бедствует от недостатка в самом необходимом для жизни, многое терпит, живя под открытым небом; неоднократно бывает в опасности утратить жизнь от гонителя, который однажды стремился из своих рук убить его копьем, даже дом, в котором жил, чтобы не избежать ему смерти, занял своими оруженосцами; потом всюду разведывал, у кого поселился, чем питается, где теперь, к кому переходит. И когда терпевшему все это двукратно представлялся удобный случай убить врага: Саул, однажды в пещере неосмотрительно впадал в руки Давиду, а в другой раз в шатре погружен был в сон, Давид же стоял над спящим и убийством гонителя мог вполне удовлетворить своему гневу; тогда и сам он не поднял руки, и порывающемуся на умерщвление говорит: да не погуби. Вот изречение, подлинно свойственное Богу, — изречение, воспрещающее губить человека!

Поэтому, как делающие явственные на камнях надписи, глубоко вырезывают очертания букв, много раз водя резцом по изображениям; так Дух Святый на столпе нашей памяти приводит в большую ясность и ви-

174

димость это важное для нас изречение, чтобы письмена сии, ясно и не слитно в нас отпечатленные, могли быть прочитываемы во время страданий. это-то, думаю, было целью в домостроительств Святого Духа — предшествовавшие преспеяния святых мужей поставить в путеводство жизни тем, которые будут в последствии, так как подражание приводит нас к равному и подобному благу. Ибо когда душа готова отмстить огорчающему, и кровь в предсердии кипит от раздражения на оскорбившего; тогда воззревший на этот столп, какой воздвигнут Давиду Духом Святым, и прочитавший на нем слова, какие Давид изрек о намеревавшемся убить его, без сомнения, утишит в душе смятение помыслов, усмиряя страсть желанием подражать в подобном деле.

Но величие того, кто с успехом вошёл на степень сего псалмопения, а именно, сколько стал он выше достигнутого прежде величия, можно усмотреть и из самых речений псалмопения. Ибо не жалуется уже, что попирают его враги, не призывает в помощь себе милосердия, но, став выше сего, как бы с высокого какого подзорного столпа, живущим внизу в междугории, при самой подошве жизни человеческой, с обличением взывает, говоря следующее: что говорите и делаете вы, о человеки? правду ли произносите вы?

175

по правоте ли ведете суд? вижу, что сердца ваши на земле, и всякое сердечное движение есть уже дело, а не мысль. Вместе с тем, как появляется зло в разумении, и руки немедленно соединяют с мыслями дело. Для большей ясности, своими словами заменив несколько псаломских речений, изложил я читаемое так: подлинно ли правду говорите вы, судьи, и справедливо судите, сыны человеческие? Беззаконие составляете в сердце, кладете на весы злодеяния рук ваших на земле (Пс. 57, 2.3). Потом, негодуя на лишивших себя спасения, Пророк присовокупляет следующие за сим речения, говоря: с самого рождения отступили нечестивые, от утробы матери заблуждаются, говоря ложь (4).

Уразумеешь же сказанное, исследовав, какие это первоначальные утробы человеческого состава, и какое это чрево, носившее в себе человечество. Не иное что думаю, означается сим, как Божье человеколюбие и Божья благость, по которой мы сотворены и родились. Ибо сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1, 26), сказал Он создал сердца всех (Пс. 32,15), и еще говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня (Ис. 1,2). И в святом Писании можно прочесть тысячи подобных мест, из которых познается, какое чрево образовало нас, и какая матерь произвела на свет рождением. это то имея в виду, негодующий

176

на погибель отступников, Пророк сетует; ибо подлинно плач — это изречение, которым выражает он скорбь свою о грешниках: как с самого рождения отступили нечестивые? как заблуждаются от чрева, ложь предпочтя истине? Их раздражительность подобна ярости отца лжи, этого первого змия, *) как глухого аспида, который затыкает уши свои и не слышит голоса заклинателя, самого искусного в заклинаниях (Пс. 57,5.6). Ибо свойство этого зверя таким заметили мудрые в этом, а именно, что, воспылав яростью, задерживает в гортани дыханье и не движется от задержания в себе воздуха, раздуваясь как мех, так что напрасными и недействительными остаются все каким либо естественным противодействием смягчающие зверей средства, какие изобретены мудрыми в подобном сему. А сим Пророк дает разуметь, что сердце одержимых пороком, когда учители предлагают им врачевание, остается непослушным.

И все продолжение псалмопения составляет плач воздыхающего о гибели людей, достойных сожаления. Ибо предвозвещает их будущее, говоря: Боже! сокруши зубы их в устах их (7). Какие зубы? Не очевидно ли, что те челюсти преслушания тех прислужников наслаждениям чрева, которых Про-

*) Последнее слово читается по рукописям.

177

рок в предыдущем псалмопении назвал копьями и стрелами (Пс. 56, 5), и которыми растерзывается слово истины? И сказано: разбей, Господи, челюсти львов (Пс. 57, 7). Узнаешь же, кого Пророк назвал львами, если изучишь отличительные свойства сих зверей. Сказывают, что у львов глаза извращены, что естество их плотоядное и кровожадное. Конечно же, знаешь загадочный смысл и извращения глаз у тех, которые смотрят непрямо, и неприятного дыхания у тех, которые на хулу употребляют уста свои, и поэтому имеют сродство с зловонием греха, а также всего, что разумеется под дыханием; потому что плоть и кровь, чем наипаче питается львиное естество, как мерзость, не приемлются в царствие Божие. Ибо, когда достойные сподобятся чести, в то время, они, как сказано, исчезнут (8), протекая жизнь вместе с непостоянным естеством вещественного, с которым они освоились. Ибо сказано: исчезнут, как вода протекающая (8); потому что лукавый стрелец душ наших, направляя в человеческую жизнь разжженные стрелы греха, не престает поражать их, пока не приведет сил их в изнеможение. Сказано: когда напрягут стрелы, пусть они будут как переломленные (8), и сделаются растаявшим воском, из которого нетрудно вылепить всякого вида подобие греха.

178

К сему Пророк прилагает еще оные плачевные слова о достойных сожаления, говоря: да исчезнут, да не видят солнца (9). Значение же сего речения объясняет другой толковник, сими словами выражаясь о преждевременном извержении из матерних утроб недоношенного младенца. Выкидыш женский, говорит он, не увидит солнца (Иов. 3,16). Итак, поскольку в начале псалмопения сказано: с самого рождения отступили нечестивые, от утробы матери заблуждаются (Пс. 57,4), а это значит то же, что рождены недоносками, и причиною такого их недостатка, как утверждает Пророк, уподобление змею и аспиду; то поэтому и теперь, возвращаясь к тому же образу речи, продолжает, что, будучи несовершенными в отношении к естеству, по своей порочности сделавшись недоносками, изринуты и ниспали из умопредставляемых нами утроб, став сами для себя огнем, по причине вещественного произволения, почему не узрели и солнца. А солнцем указывается истинный свет, к которому не обратил взора недозрелый род Иудеев.

И последующая за сим речь состоит в строгой связи с предыдущею. Ибо, что Пророк наименовал там глухим аспидом, то теперь, изменив образ речи, называет неразумным тернием; потому что разумение бывает следствием слышания, а кто не

179

приемлет слуха, тот вместе с слухом отвергает, без сомнения, и разумение. Поэтому, как там, упомянув о родовом наименовании змея, выставляет самый злой в целом роде вид этого зверя, называя аспида: *) так и здесь, наименование терна представив, как бы родовым каким, выставляет самый несносный вид терна, назвав его рамном, **) которого иглы остры, спицы часты, уязвления приближающимся вредны и ядовиты. Однако же, будете ли вы терниями, говорит Пророк, или даже в терниях рамном, так как почитаете себя еще как живыми (ибо не в подлинном смысле жив, кто не имеет истинной жизни); гнев пожрет вас (10). И как жизнь грешников не в подлинном смысле есть то, чем называется, а только именуется сим (что разъединено с истинною жизнью, то не жизнь); так и гнев в Боге, хотя грешникам представляется гневом и так ими именуется, тем паче не есть гнев, но яко гнев для именующих гневом воздаяние, праведно Богом распределяемое. Поэтому вот что значат слова: яко живы, и: яко во гневе пожрет вас; — вас, которые не в действительной жизни, пожрет Он, Который недействительно во гневе.

*) Аспид – ядовитый змей, диавол. (ред.)

**) Сей вид терна иначе называется: придорожная игла. (ред.)

180

Потом Пророк говорит: возвеселится праведник, когда увидит отмщение (11), не тому радуясь, что другие гибнуть, но когда в сравнение с их положением приведет он свое, тогда ублажит себя за благоразумие, по которому не делал того, за что, как видит, отмщено грешникам; да и чистоту собственных рук лучше усмотрит при сравнении с окровавленными руками грешников. Омоет стопы *) свои, сказано, в крови нечестивого (11). Знаем же, что не для иного чего моем руки,*) как для того, чтобы водою свести с них скверну; а обагрение кровью не очищает прежде бывшей скверны, напротив того, само делается скверною. Поэтому, как белый цвет при сличении с кровью делается виднее; так и чистота рук праведника, при сравнении с руками противника, оказывается более блистательною. Невероятное ныне, а именно, что в понесших добровольно труды за добродетель есть некое приобщение совершеннейшего, тогда обнаружится на опыте. Кто увидит это, тот скажет: вероятно, что правдивым судом Божиим уготован был праведнику плод. Смотри, на какие высоты взошло слово! Сколько величие это превышает то, что показано в предыдущих псалмах?

*) В славянской Библии: руки. (ред.)

181

ГЛАВА 16.

(О ЗНАЧЕНИИ СЛОВА «ТЩЕПОГРЕБАЛЬНАЯ» И ТОЛКОВАНИЕ 58 ПСАЛМА)

Но для преспевающих в добродетели и это еще — не предел восхождения на высоту. Ибо следующее за сим в связи порядка высотою взгляда оказывается превысившим и это. Надписание снова провозглашает увенчиваемого. Снова воздвигаемый столп свидетельствует, что одержанная победа выше сил человеческих. Сказано: в конец, да не погуби (Пс. 58,1). Много раз говорено, что словом: конец означается победа, и нет надобности слову снова объяснять, что известно. Но это человеколюбивое изречение, превосходящее всякий избыток великодушия: да не погуби, в настоящем месте получило высший смысл. Кому неизвестно, что и всякий, к кому ни обратись, готов делать добро не причинившим никакого зла? А кто великодушнее других, тот, и после сделанного ему какого либо малого оскорбления, нередко переносил небольшую неприятность, и при благотворении не мешало ему это сделать добро и оскорбившему его несколько. Но малодушный, если встретится какая огорчающая его малость, употребляет всю, какая есть у него, силу на отмщение, воспользовавшись удобным временем сделать зло. Поэтому не равно чудно, если одинаковое благодеяние ока-

182

зано будет и тем, кто не потерпел прежде ничего худого, и тем, кто воздает благодеяниями оскорбившему. Поэтому-то всего более несравненным и неподражаемым окажется великодушие Давида, которое, если кто сличит его с этим лукавым неистовством Саула, едва не уподобляется даже бесстрастию Божественного естества. Слова сии: да не погуби, которые Давид, как на столпе, начертал в памяти потомков, произнесены Давидом не тогда, как мучитель был расположен к нему дружественно, но уже после того, как Саул посылал умертвить Давида в дом его. Без сомнения же тебе, как любящему знание, известна эта часть истории, на которую указывает надписание, а именно, когда на Саула было нападение лукавого духа, святой Давид игрою на псалтири успокоил происшедшее от недуга смятение, а Саул, нашедши стоящее пред ним копье, пустил в своего благодетеля, направив в него острием. И как Давид при Божьем содействии уклонился от удара, брошенное копье острием своим глубоко вонзилось в стену; а Давид из царского дворца бежал в свой дом в надежде, что раздражение царя заменится раскаянием. Поскольку же Саул вокруг дома Давида поставил копьеносцев и служителей своих, дав им приказ убить Давида; то он едва избег опасности,

183

тайно от стражи в одно окно бросившись на открытый воздух, и, удалившись, переходил с места на место, по нужде ища убежища у незнакомых *) ему людей. Но и при этом поймал его Саул, со всем войском окружив тот холм, на который прибег Давид с присоединившимися к нему. И в ночь, на которую замедлена была смерть его, потому что Саул умерщвление гонимого отложил до утра, Давид входит в шатер неприятеля, и, нашедши его на каком-то ложе погруженным в сон, не только удерживает свою руку, которая, может быть, поспешала принести дар раздражению, но и оруженосца, наклонившегося уже над Саулом, чтобы нанести ему смертельный удар (ибо говорит: пригвожду, и не повторю (1 Цар. 26, 8)), останавливает в этом порыве сим высоким и славным изречением, сказав: да не погуби того, кто спешит истребить нас. Но не это одно достойно удивления в сем деле, что Давид дарует жизнь тому, кто все делает против его жизни, но и то, что Давид, помазанный на царство, и зная, что не иначе достигнет царского сана, как разве когда не станет уже Саула, признает за лучшее по великодушию злострадать в уни-

*) По рукописи №71 читается: τοῖς ἀηθέσιν.

184

жении человека частного, нежели взойти на царство, удовлетворив раздражению на оскорбившего. Поэтому-то к изречению человеколюбия приложено и это: когда Саул послал в дом Давида, чтобы умертвить его (Пс. 58, 1). Ибо не тогда изречено, когда происходило это; но присовокуплено это для возбуждения большего удивления, что произнес это тот, кто испытал на себе это.

Но излишним почитаю теперь, когда речь поспешает заняться другим, вносить в нее что-либо требующее объяснения в истории: почему после сказанного: Саул поразил Давида копьем, история прибавляет, что копье вонзилось в стену, Давид же спасся, и что на кровати Давидовом не найден сам он, найдены же вместо него статуя и козья кожа, *) покрытая одеждой (1 Цар. 19, 10-13), что в те времена, по какому-то обычаю, в отвращение смерти делалось таким образом: больного сводили с одра, и на постель клали ризу, возлагаемую на умерших, и козью печень? Ибо для трудолюбцев явно, что история сия есть пророчество о Господнем домостроительстве. В мучителе Сауле были демоны. Их прогоняет помазанный на царство, приводя в ужас музыкальным орудием — гуслями. Одержимый же пребывающими в нем демонами того, кто при помощи гуслей показал свою силу над демонами, поражает копьем, но

*) В Славянской Библии переведено: козья печень. (ред.)

185

удар вместо Давида принимает на себя стена, а он спасается. После этого преследуемого злоумышляющим Саулом ищут на одре и не находят; а на кровать вместо его помещает статую и козью кожу (печень). Без сомнения же очевидно, к чему клонится речь загадок, из которых слагается сия история. **) Давидом предуказывается Тот, Кто от Давида. Помазанный означает Христа; а гусли суть телесное человеческое орудие; песнь на гуслях — слово, откровенное нам Воплотившимся, делом Которого уничтожить наваждение демонов, чтобы не были уже боги народов - идолы (Пс. 95, 5). А этот царь, имеющий в себе демонов, как скоро духи бегут от игры на гуслях, с пользою употребившего на сие это орудие, поражает копьем (копье же есть древо, вооруженное железом), но копье вместо игравшего на гуслях принимает в себя стена; а под стеною разумеем земную храмину, и в ней узнаем то тело, при котором усматриваем древо креста и железо. Но этот Давид, и помазанник и царь, не подлежит страданию, потому что Божество не пригвождается ко кресту гвоздями. Услышав и о Мелхоле, происходящей от Саула, с которою вступил в общение Да-

*) Перевод сделан согласно с рукописями.

186

вид, не подивимся сему, взирая на последствие. Ибо знаем, что Бог смерти не сотворил, но отцом смерти сделался царь злобы, сам себя лишивший жизни. Ибо завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. Сол. 2,24); смерть царствовала от Адама до Моисея (Рим. 5, 14). Но Апостолу желательно, чтобы не царствовала она более в нас, в смертном нашем теле (6, 12). Поэтому за всех Вкусивший смерти пребывает в доме у происшедшей от мысленного нашего Саула; имя же ей Мелхола, и значение сего имени есть царство, потому что дотоле над естеством человеческим царствовал грех. Но пребывающий в сем доме, Сам исходит в окно; окно же означает возвращение снова во свет Того, Кто явил Себя седящим во тьме и сени смертной (Мф. 4,16). А тщепогребальная *) Его усматриваются на одре. Ибо и Ангел ищущим Господа во гробе говорит: что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес (Лук. 24, 5. 6): вот место, где лежал (Мф. 28,6). Гроб, в котором погребен был Господь, ищущие Его увидели пустым без искомого ими тела; были же в нем одни погребальные пелены. Поэтому разумеем, что восстание Господне из гроба означают собою тщепогребальная *) на одре Давида, которыми совершается действительное отвращение от нас смерти. Поскольку же в прон-

*) Статуя (ред.)

187

зенной стене, которую приняли мы за тело, нет крови; то, чтобы не было недостатка в самом существенном из представляемого нами в таинстве, которым мы искуплены, сказываю, что это — кровь, находится она в тщепогребальных. Ибо во внутренностях одна печень служит источником крови и местом, где она составляется; без печени невозможно образоваться и естеству крови. Поэтому, если кровь из печени, а в тщепогребальных есть печень, то нет недостатка крови и в том, что для естества человеческого сделалось средством, отвращающим смерть. Да и род животного, от которого взята печень, тот же, какой назначен для умилостивительных жертв за грехи. А сверх сего, из этого же рода берется животное и для пасхи (Исх. 12, 5). И также Моисей говорит, что это же животное должно избирать для отпущения за грех народа (Лев. 16, 7—10), когда из двух представленных козлов по жребию отделяются они на два дела, один приносится в жертву Богу, а другой с возложенным на него грехом отпускается в пустыню. А вследствие всего этого и подобного тому печень сего животного взята в знаменование крови, которою совершилось от-

188

вращение смерти от заболевших смертельно, по причине воскресения из мертвых Господа нашего, которое означают тщепогребальная.

Но благовременно будет изложить кратко мысль, заключающуюся в псалмопении, именно следующую. Пророчество делит речь свою на две. Одна от всего человеческого рода обращена за нас к Богу; другая Приявшим за нас страдание произносится нам. Поэтому изреченное за нас таково: избавь меня от врагов моих, Боже мой! защити меня от восстающих на меня; избавь меня от делающих беззаконие; спаси от кровожадных, которые подстерегают душу мою; собираются на меня сильные (Пс. 58, 2—4), не потерпев от нас ничего худого. Ни в чем не погрешил я против них; не учинено нами во вред врагам никакого беззакония, которым бы и огорчились они. Без вины было первое мое течение (5). *) Но вот все, как что было, говорит Пророк, восстань посетить: не отлагай по человеколюбию отмщения погрешившим, не пощади, продолжает, ни одного из нечестивых беззаконников (6). Потом влагает речь в уста высшему лицу, и как бы от лица Внявшего молитве говорит, что враги сии вечером возвращаются (а это не иное что значит, как то, что изгнаны будут во тьму кромешную; потому что вечер — начало и матерь тьмы), воют, как псы (у

*) Славянский текст Пс. 58,5: «без беззакония текох и исправих». Русский – «без вины моей сбегаются и вооружаются». (ред.)

189

кого нет напутия ко спасению, тех по необходимости будет сопровождать бедствование от глада благ: так взалкал в аде богач, лишенный Божественного орошения; и как не заготовил себе такового блага, *) то сгорал пламенем). Но и ходят вокруг города, говорит Пророк (7). А это, кажется мне, дает разуметь нечто подобное следующему. Поскольку все ненужное и негодное к употреблению живых, будет ли это труп, или что повредившееся, или какой зловонный гной, выбрасывается вне города; то около сего находятся голодные псы, питающееся выбрасываемою из города нечистотой. Писание, научая сим различию между живущими добродетельно и порочно, означает это загадочным представлением города, благоприличный и упорядоченный образ жизни называя городом, как бы населяемым добродетелью. А противоположный добродетели порок изображает тем, что вне города, где отыщется всякий грех, который есть какое-то зловонное извержение из образованной жизни, составившееся из гнилых тел и скверного гноя. Поэтому житель города есть нечто великое и досточестное, подлинный человек, первоначально вложенные в естество черты отпеча-

*) Так читается по рукописям.

190

тлевший в себе жизнью; пребывающей же вне города есть пес, а не человек. Таким образом, по всему видно, как надлежит отличать пса от такого человека, каков он должен быть по естеству, и отличать не по наружному устройству тела, но по разности в жизни. Ибо обитатель доблестного города подлинно есть человек. А кто прилагает старание о зловонном непотребстве и о домогающемся излишестве любостяжании, которое иной назовет в собственном смысле гноем, или о других видах порока; тот, вне оного града блуждая и пресмыкаясь окрест его, сам о себе вопиет, что он пес, из Божья подобия претворившийся в естество псов. Под псами же, без сомнения, разумеешь первородного пса, этого плотоядца и человекоубийцу, как называет его Писание (Ин. 8,44). Продолжение псалма описывает жизнь псов, говорит, что из уст их вместо лая исходит какой-то глас, и вместо песьих зубов сокрыт меч во устах их, выражая это такими словами: вот они изрыгают хулу языком своим; в устах их мечи (8). Но для имеющих в себе Бога страхования сии — смех. Ибо сказано: Ты Господи, посмеешься над ними (9). Сила - у них, но я к Тебе прибегаю (10). И чрез несколько слов Пророк предуказывает человеколюбие, являемое Богом твари Своей. Ибо говорит: не умерщвляй их, но

191

низложи их (12) с высоты неверия на гладкую равнину богопознания. Так и поступили великий Павел и Иоанн Креститель, — Павел, низлагая всякое превозношение, восстающее против познания Божия (2 Кор. 10, 5), а Иоанн, по пророчеству Исаии (Ис. 40,4), уравнивая и сглаживая всякий холм и всякую гору, надменную величавость порока доводя до самоуничижения и невеличавости добродетели. Поскольку отовсюду изгоняется неверие, и на место его вводится боговедение; то Бог владычествует над Иаковом до пределов земли (Пс. 58,14). Поскольку нигде не остается идолослужения; то, без сомнения, Господь будет Владыкою концов земли, когда искоренится над многими некогда царствовавший грех, о котором у Пророка говорится, что слово языка их есть грех уст их, да уловятся они в гордости своей за клятву и ложь, (13). *) Потом Пророк снова повторяет слово свое о возвращаются вечером, воют, как псы, и ходят вокруг города (15), сим повторением сказанного, как думаю, давая знать, что люди в том и другом, и в худом и в хорошем, какими бывают здесь, такими будут и после сей жизни. Кто теперь по причин нечестия ходить кругом, не живет во граде,

*) Место это, начинается с сказанного выше: «и через несколько слов» переведено по рукописи № 71.

192

не хранит в себе отличительных черт человеческой жизни, но произвольно делается зверем и псом; тот и тогда, не допущенный в горний град, будет мучиться гладом благ. А победитель сопротивных, как говорит псалмопевец в другом где-то месте, и восходя от силы в силу (Пс. 83,8), и вознаграждаемый за победу, говорит: я буду воспевать силу Твою и с раннего утра провозглашать милость Твою, ибо Ты был мне защитою и убежищем в день бедствия моего (Пс. 58,17), и Тебе подобает слава во веки веков. Аминь.

193

Страница сгенерирована за 0.19 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com