КНИГА 7. О любви к братиям

Кирилл. Чрезвычайными и весьма высокими похвалами, Палладий, венчает закон первую и высшую заповедь, то есть возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всем умом твоим и всею крепостию твоею (Втор. 6, 5; сн. Мк. 12, 30), прибавляет также: и ближняго своего, яко сам себе (Лев. 19, 18); притом и Сам Христос ясно говорит, что в сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Матф. 22, 40); и боже­ственный Павел называет любовь исполнением закона, потому что она не делает никакого зла ближнему (Рим. 13, 10). Рас­смотрение первой из этих заповедей в достаточной, как мне кажется, мере сделала наша беседа, исследуя ее по возможнос­ти с разных сторон, как бы обходя вокруг ее и не худо доказы­вая, каков может быть у нас образ совершенной и вполне безу­коризненной любви к Богу. Теперь займемся смеж-

5

ною и род­ственною ей заповедью и сделаем точное рассмотрение любви к ближнему, прилежно исследуя, как может кто-либо достигнуть красоты добродетели и, стяжавши искусством в этом деле доб­рую славу, находиться в благоволении у Бога и людей, подоб­но божественному Самуилу (1 Цар. 2, 26). Я утверждаю, что вместе с любовью к Богу должно, как следует, упражняться и в любви к братиям потому что недостаток одной из них есть отсутствие обеих, по словам Иоанна, который так написал: аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть: ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога егоже не виде, как может любити? И сию заповедь имамы от Него, да любяй Бога, любит и брата своего (1 Ин. 4, 20^_21) Итак, каждая из них вместе с другою и исчезает и светло восходит Ибо эти добродетели как бы смежны между собою и, как будто нерасторжимая пара копей, привозят того, кто постарался хо­рошо править ими, к единой отличной и совершеннейшей кра­соте благочестия пред Богом.

Палладий. Ты хорошо сказал. И так как наша цель трудиться над этим, то продолжай и, собирая удостоверения на каждое положение из Священных Писаний, постарайся ска­зать мне, каким образом возможно надлежащее исполнение любви к ближнему.

6

Кирилл. Весьма обширен путь, ведущий нас к нему. Ибо напи­сано: широка заповедь Твоя зело (Псал. 118, 96); а искусство во всем совершаемом не иначе, я думаю, мог бы приобресть кто-либо, как посредством закона: так как он дан нам в помощь, как изрекло пророческое слово (Исаии 8, 20). Посему, возбуж­дая нас к непрестанному воспоминанию об узаконенном, За­конодатель говорит: и вложите словеса сия в сердца ваша и в душу вашу и навяжите я в знамение на руку вашу, и будут непоколебима между очима вашима: и научите сим чада своя глаголати сия, седящу тебе в (дому и идущу тебе в а) пути, и возлежащу ти и востающу ти. И напишите я на празех домов ваших и врат ваших, да умножатся дние ваши, и дни сынов ваших, на земли, еюже клятся Господь отцем вашим дати им, якоже дние неба на земли (Втор. 11, 18—21). А что значит навяжите я на руки ваши, это ясно показал он в книге Чисел. Ибо так написано: и рече Господь к Моисею, глаголя: глаголи сыном Израилевым и речеши им: и да со творят себе рясны (кисти) на воскрилиях риз (краях одеж­ды) своих в роды своя: и возложите на рясны воскрилий прядение (нити) синее б): и будет на

а) Слова, поставленные в скобках, пропущены у св. Кирилла.

б) Точнее — яхонтового цвета — ὑακίνθινον.

7

ряснах, и узрите их, и воспомянете вся заповеди Господни, и сотворите я, и не развратитеся в след мыслей своих, и во след очес ваших, имиже вы соблудисте в след их: яко да помянете и сотворите вся заповеди Моя, и будете святи Богу вашему: Аз Господь Бог ваш (Чис. 15, 37-41). Итак, благоразумно пове­левши наперед, чтобы мы написали закон в сердцах, затем, зная тяжкий недуг умозабвения, повелевает начертать запо­веди, как бы на таблице, на порогах; также и на правую руку навязывать записи, носящие в себе в) закон и имеющие впи­санным откровение; кроме того, считает не бесполезным, чтобы и на самих одеждах висели кисти и нити яхонтового цвета

П. Но каким же образом могут напоминать нам о Боже­ственных законах кисти и яхонтовые нити?

К. Не признаешь ли ты, что закон изречен был древним загадочно и начертан как бы в тенях?

П. Признаю.

К. Итак, то, что яхонтовые нити были привешены к кис­тям и к самой руке, не есть ли намек на то, что должно мыслить и делать небесное и памятовать о законах свыше? Индийскому, если не ошибаюсь, камню (говорю о

в) Ὠδίνοντα собственно мучащиеся родами.

8

яхонте) приписывается тело как бы эфирное, смешанное из света и тьмы и в глубине имеющее как бы нечто подобное воде, пред­ставляющее вид чего-то дрожащего и текучего. Итак, закон предусмотрительно установил, чтобы яхонтовые нити висели и на одеждах и на руке, как бы возглашая так да будет тебе одеждою ума и облачением рассудка провещание с небес и решителем правых дел — закон! Ибо рука есть символ дела; совершаемое же нами законно, без сомнения, не подлежит укоризне и не относится к левой стороне, то есть к порочнос­ти г). Поэтому фарисеи увеличивали воскрилия свои и расши­ряли хранилища своя (Мф 23, 5), то есть записи, привязан­ные к правой руке. Впрочем, они подвергнуты были Христом осмеянию, как делающие это по причине славолюбия, а не для напоминания о законе. Таким образом, несомненно, мож­но, исполняя закон, беззаконновать, если кто неправильно пользуется законом. И об этом-то, я думаю, сказал Соломон: есть праведный погибаяй в своей правде (Екклез. 7, 16). Итак, надобно написать Божественную заповедь в уме и сердце, пользу этого ясно показывает божественный Давид, говоря о всяком праведнике: закон Бога его

г) Тὸ ἐν φαυλότητι σκαιὸν οὐκ ἔχει. Левое в делах здесь противопо­лагается вышеупомянутым правым делам.

9

в сердце его, и не запнут­ся стопы его (Псал. 36, 31). Ибо, я думаю, очень ясно, что у кого Божественный закон пребывает в уме, тот, несомненно, будет и хорошо утвержденным, и в добродетели устойчивым.

П. Так именно.

К. Итак, продолжительное и постоянное попечение о законе приводит к пути правому, или, что то же, к угодному Богу, отгоняя от души человеческой как бы некоторую мглу и туман — забвение И этим не ограничивается Законодатель, но, придумывая сверх того нечто еще лучшее, предлагает как бы некоторую приманку для возбуждения охоты к труду — надежду всего достожеланного. Он сказал: аще в повелениих моих ходите, и заповеди Моя сохраните, и сотворите я: дам дождь вам во время свое, и земля даст плоды своя, и древеса сельная отдадят плод свой: и постигнет вам млачение обрание вина, и обрание вина постигнет сеятву д) и снесте хлеб ваш в сытость, и вселитеся с твердостию на земле вашей, и рать не пройдет сквозь землю вашу: и дам мир в земли вашей, и уснете, и не будет устрашаяй вас; и погублю звери лютыя от земли вашея (Лев. 26, 3-6). Понимаешь ли, какой заботы и милости удостаивает Он

д) За молотьбою хлеба наступит у вас обирание винограда, за обиранием винограда наступит сеяние.

10

честного и трудолюбивого и руководимого уважением к закону? Он обещает даровать ран­ний и поздний дождь, постоянное благоплодие и избыток хлеба, обильное пользование снедию и кроме того — мир. Ибо истинному хранителю закона и неослабному любителю того, что угодно Богу, по справедливости даруется упоение обили­ем небесных благ. Духовное и свыше ниспосылаемое утешение, орошая, подобно дождю, душу праведного, как бы тучную и плодородную землю, весьма радует ее, потому что делает ее способною производить неиссякающий и разнообразный плод благочестия пред Богом; а мир ее венчает, доставляя посто­янство благополучия. Так и Павел пишет: и мир Божий превосходяй всяк ум да соблюдет сердца ваша и разумения ваша (Филип. 4, 7). Итак, получивший от Бога таковые щедроты бу­дет проводить жизнь свободную от войны и мирную, потому что враг уступит — падет и дойдет до ничтожества всякий противовосстающий, диавольское нападение будет недействи­тельно и всякий страх легко удален будет. Такое же узаконе­ние мы найдем написанным и во Второзаконии: ибо, немного изменивши речь, (Законоучитель) сказал: аще же слухом по­слушаете всех заповедей Его, яже Аз заповедаю тебе днесь, любити Господа Бога твоего и служити Ему от всего серд­ца твоего, и от всея души твоея, и даст тебе дождь

11

земли твоей во время ранный и поздный и собереши жита твоя, и вино твое, и елей твой: и дашь пищу на селех твоих скотом твоим (Втор. 11, 13-15). Итак, попечение о законе водворит в душах наших искусство и стройность в исполнении того, чего хочет Бог, а стремление к обетованному делает сносным труд, соединенный с добродетелями.

П. Правда; я по всей справедливости соглашусь с этим. Но, друг мой, пора говорить о том, каким образом можно исполнить закон о любви к ближнему.

К. Действительно, надобно приступить к этому. Гово­рим, следуя Священным Писаниям, что Владыка всяческих Бог повелел Моисею созвать народ и собрать его чистым и освященным под горою, называемою Синай. Он повелел омыть одежды и три дня воздержаться от удовольствия с женами, обозначая посредством чувственных и видимых предметов мысленные. Ибо нам прилично идти, так сказать, пред лицо Божие, блистая как бы светлыми одеждами, по­хвалами добродетелей, украшаясь светлым настроением духа и будучи свободными от всякой плотской любви и земных осквернений, идти с помощью детоводящего нас закона, по­добно как древние, несомненно, детоводимы были Моисеем: так как бывшее тогда было образом более истинного и детоводительство чрез премудрого

12

Моисея прообразовало древ­ним воспитание чрез закон, приводящий ко Христу.· Кроме того, достойно замечания, думаю, и то, что дело и лицо дол­женствующего детоводительствовать превосходно намечено в лице Моисея: потому что не себе самому представил он народ, но Богу как Законоположнику, Учителю и Советнику того, что надлежит делать. Так и нас не к себе привел закон, детоводительствовавший посредством буквы, но к сошедше­му ради нас с неба Богу Слову. Кажется ли тебё, что слово наше идет по следам истинных мыслей?

П. Конечно.

К. Итак, написано: и изведе Моисей люди в сретение Богу из полка, и сташа под горою Синаем. Гора же Синай­ская дымяшеся вся, схождения ради Божия на ню во огни: и восхождаше дым, яко дым пещный: и ужасошася вси людие зело. Быша же гласи трубнии происходяще крепцы зело. Моисей глаголаше, Бог же отвещаваше ему гласом (Исх. 19, 17-19). Что Бог сошел на гору, это весьма ясный знак того, что Он приходит не к низким умом и водворяется не у тех, кото­рые имеют земные и обращенные долу мысли, но у тех, у кого ум воспаряет на высоту и, как бы держа высоко голову, прези­рает человеческое и созерцает только то, что у Бога. Это же может означать и иное, именно, что знание о Бо-

13

ге высоко и превосходит наши силы и что оно доступно, может быть, хотя отчасти, только тем, которые стараются летать в высоте, по написанному: птенцы суповы (коршуна) высоко парят (Иов 5, 7). Вместе с тем пойми, что Бог, установляя ветхий закон древним, сошел не туда, где был народ, но на высоту и далеко от него. Ибо он еще далече отстоял, по гласу Псалмопевца (Псал. 9, 22), пока Единородный не был еще с нами во плоти и не снисходил до истощания: потому что не для древних, но для нас соблюдено было таинство. Что касается до славы, очам являющейся, Он был с нами, оставивши высоту Божества, и обращался с нами, как один из нас. — Бог сошел в виде огня, ибо нужно было, чтобы имевшие быть детоводимыми принуж­дением и законом верно знали, что если они захотят быть легкомысленными, то будут иметь дело с огнем; потому что не из добровольной любви и свободного решения ума совершае­мо было древними боголюбезное, но как бы по принуждению и страху: дух, бывший в них, не был духом свободы и сыноположения, но духом рабства в боязнь (Рим. 8, 15). — Гора дымит­ся вследствие схождения на нее Господа в огне. Это, я думаю, и воспевается в Псалмах: и положи тму закрое свой (Псал. 17, 12).  С другой стороны, дым может означать для нас и слезы, которые непременно будут про-

14

ливаемы за презрение (зако­на): ибо от прикосновения дыма из глаз выступает влага. Если же кто захотел бы иначе понимать предлежащее к рас­смотрению, тот пусть считает огонь за освещение, происходя­щее чрез закон, впрочем не без мрака, потому что закон темен и не ясен и тень от буквы густа и может помутить око разу­ма. — Звуки, исходящие из трубы, становились сильнее и силь­нее, потому что вначале голос закона был слаб и едва звучал; когда же пришло к нам Слово и воссиял Еммануил для науче­ния евангельского, звуки сделались сильнее: Христос провоз­гласил громко и внятно, голосом, проходящим по всей вселен­ной. Он Сам говорит гласом Давида: услышите сия вси языцы, внушите вси живущии по вселенней (Псал. 48, 2). Между тем в то время голос закона не проходил в другие места и не тайноводствовал все народы, а оглашал одну только страну иудеев и детоводил один народ Израильский. — Далее сказа­но: Моисей глаголаше, Бог же отвещаваше ему гласом. Ибо испрашивал закон Моисей, как служитель, как посредник и пособник Божественных откровений; а Бог отвечал своим гла­сом, то есть чрез Сына: потому что голос и Слово Отца — Сын. От Него же закон, хотя и сказано, что он чрез Ангелов (Гал. 3, 19; Деян. 7, 53). Если кто захочет, может слышать Его ясно говоряще-

15

го: Сам глаголяй, ту есмь (Исаии 52, 6), и: не приидох разорити закон, или пророки, но исполнити: глаго­лю бо вам: дондеже прейдет небо и земля, йота едина, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут. Небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут (Матф. 5, 17— 18; 24, 35). Таким образом Он называет закон Своими слове­сами: ибо изрек его глас Божий, как я сейчас сказал, то есть Сын. Затем сказано, что сниде Господь на гору Синайскую, наверх горы, и воззва Господь Моисеа на верх горы: и взыде Моисей. И рече Бог к Моисею глаголя: сошед засвидетель­ствуй людем, да не когда приступят к Богу уразуметь и падут от них мнози. Жерцы же, приступающий ко Господу Богу да освятятся, да не когда погубит от них Господь (Исх. 19, 20-22). Сходит на гору Бог, Который над всем; затем позванный восходит Моисей. Ибо нет возможности, чтобы кто-либо способен был взойти на высоты истинного богосозерцания, если Сам Бог не снизойдет и не сделает Себя доступным нашему разумению. Когда же Он призывает нас, тогда только с трудом мы восходим на высочайшую и как бы выдающуюся над всем вершину, то есть к истинному знанию о Нем, которое подает Христос, открывая нам Отца и Бога. И для толпы гора недоступна (потому что благодать весьма возвышенного знания

16

для многих непостижима), Доступна же одним только умеющим идти по ней и, что еще важнее, званным к этому от Бога, как, несомненно, и Моисей. Итак, если кто есть верный и истинный раб в дому Божием (Чис. 12, 7), то и он, подобно Моисею, будет избранным и способ­ным быть вблизи Бога по отношению к освящению и веде­нию. Таким образом мы будем с Ним, говорящим: ты же зде стани со Мною (Втор. 5, 31). Тем, которые увенчаны досто­инством священства, Он внушает очиститься, говоря: да не когда погубит от них Господь (Исх. 19, 22). Ибо дело священства весьма скользкое и не далеко от опасностей, даже и очень близко, если не является присущею в жизни непороч­ностью: потому что служащим всечистому Богу прилично быть святыми. Затем сказано: и рече Господь Моисею: иди, сниди, и взыди ты, и Аарон с тобою: жерцы же и людие да не нудятся взыти к Богу, да не когда погубит от них Господь (Исх. 19, 24). Восходит Моисей, и не без Аарона, который был образом Христа: ибо честен закон во Христе и, как святой чрез Него, он близ Бога и с Богом, так как и сам проповедует об Архиерее и Апостоле исповедания нашего, по Писаниям (Евр. 3, 1). Итак, закон да будет связан со Хрис­том духовным созерцанием: ибо Моисей услышал: взыди ты и Аарон. — Еже убо Бог сочета, че-

17

ловек да не разлучает (Мк. 10, 9), отделяя закон от созерцания во Христе, прилеп­ляясь к одной только тени и не принимая истину за первооб­раз прообразов е). Запрещается всходить на гору вместе с на­родом и священному роду. Ибо не тем, которые детоводительствуются в законе и совершают служение еще в тенях, дано от Бога приступать к возвышенным и высочайшим дог­матам о Нем, но это соблюдено для оправданных в вере и во Христе призванных к послушанию и знанию, много превос­ходящему древнее. Превосходству знания о Христе удивил­ся и божественный Павел (Филип. 3, 8); и Сам Спаситель зас­видетельствует об этом, явно говоря о нас и тех, которые от крови Израилевной, яко вам дано есть разу мети тайны Цар­ствия Небеснаго, онем же не дано есть (Матф.

е) Καὶ μή εις εικόνα τῶν τύπων παραδέχεσθαι τὴν αλήθειαν. Между тем как слово τύπος и в новозаветном (ср напр. Рим 5, 14, Кор. 10, 6) и в святоотеческом (напр. часто у св. Кирилла, в переводимом творении), и в церковном словоупотреблении означает прообраз, предызображение, причем как равнозначащие употребляются слова σκιὰ (так напр. Евр. 10, 1; Кол 2, 17, в ирмосе 9-й песни канона на Сретение «в законе сени»), ὑπόδειγμα (Евр. 8, 5, 9, 23), слово εἰκών употребляется в смысле того, что предызображается, прообразуется, самый, так сказать, оригинал. Св. Златоуст наглядно представил отношение между τύπος и εἰκών, как между набросанными на полотне тенями (σκιά) и самым изображением (εἰκών — икона) (особая беседа на 1 Кор. 10, 1) То же представление отношения между τύπος и εἰκών предполагается и в словах святого апостола Павла сень (σκιὰν) бо имый закон грядущих благ, а не самый образ (εἰκόνα) вещей (Евр. 10, 1).

18

13, 11); и об иудеях: оставите их: вожди суть слепи слепцем (15, 14). Провозгласил Он еще познавшим Его: ваша же блаженна очеса, яко видят: и уши ваша, яко слышат (13, 16). Когда же Бог всяческих окончил слова о сем, тогда начинает Он законодательствовать и делать постановления обо всем пре­восходнейшем. Он так говорит: Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския, от дому работы. Да не будут тебе бози инии разве Мене (Исх. 20, 2-3). Приличное законам начало сделал Он, говоря, что Он есть совершитель знамений в Египте, безумию владычествовавших противопос­тавивший, словом сказать, всю тварь, вооруживший дожди и град, явивший перемены стихий, наславший на первородных жалкую смерть, разливший на них (египтян) трехдневный мрак, дарующий, кому хочет, идти посреди волн и без труда сокру­шающий противовосстающих. Ибо должно было, должно, что­бы подъемлющие иго Божественной заповеди знали, сколь ве­лико могущество Законодателя и сколь небезопасно для них оскорблять Того, Который все легко может совершить.

П. Как все хорошо и боголепно усматривал для нас Зако­нодатель. Ибо всегда страх понуждает к благопокорливости и, как бы молодого коня, делает упрямого и непокорного по­слушным.

19

К. Весьма правильно ты сказал. Итак, запретивши по­клоняться иным богам и делать какого бы то ни было идола, подобие и живописное изображение, и постановивши вели­чайшее наказание за дерзость — имя божества придавать про­изведениям делателей статуй (ибо говорит: не возмеши име­ни Господа Бога твоего всуе: не очистит бо Господь приемлющаго имя Его всуе, — Исх. 20, 7), затем приводит в порядок дела человеческие и, как бы линейку для прямизны, полагает закон для жизни всех, отвлекает же нас от всякого греха, указывая прежде всего другого на время праведности во Хри­сте, когда будет совершеннейшее искупление и истребление порочности, и преобразование в первоначальное состояние, и возобновление жизни в святости и боголюбии. Поэтому говорит: помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай и сотвориши вся дела твоя; в день же седмый суббота, покой Господу Богу твоему: да не сотвориши вся­кого дела в онь, ты, и сын твой, и дщерь твоя, и раб твой, и раба твоя, и вол твой, и осля твое, всякий скот твой и пришлец обитаяй у тебе. Зане в шести днех сотвори Господь небо и землю, и море, и вся яже в них, и почи в день седмый: сего ради благослови Господь день седмый, и освяти его (20, 8-11).

П. Но что это такое? Я не понимаю этого

20

ясно. Каким образом мы можем святить день субботний?

К. Хочешь ли, мы скажем несколько о субботе и соблюда­емом в ней неделании? Ибо таким образом будет очень ясно возвещенное нам Богом.

П. Конечно так.

К. Суббота, Палладий, как последний день седмицы, мо­жет означать, я думаю, время пришествия Спасителя нашего, Который явился при скончании и едва уже не при самом исходе настоящего века; для нас же сделался началом, две­рью и путем к омовению от греха, к свободе и отпущению, к нетлению и жизни, и к надежде будущего. Многообразно же и свидетельство Священных Писаний намекает нам на мысли­мое во Христе субботствование, то описывая прекращение грехов при Нем и определяя жесточайшее и суровое наказа­ние преступнику, то образно обозначая искупление в Нем и отпущение на свободу, а также и приготовление к веку буду­щему.

П. Так скажи, каким это образом: ибо мне весьма приятно было бы знать.

К. Чрез веру, Палладий, во Христе мыслимую, мы духов­но субботствуем, когда, преставая от мирских попечений, от­дыхая от суетного шатания, удаляясь от порочности и свергая иго греха, успокаиваемся наконец в свободе святости. Так и божественный Павел

21

говорит о тех, которые еще не уверова­ли: коих же негодова четыредесять лет? Не непокорных ли? Ихже кости падоша в пустыни. Которым же клялся не внити в покоище Его? Яве, яко противльшимся. И видим, яко не возмогоша внити за неверствие. Да убоимся убо, да не когда оставлену обетованию внити в покой Его, явится кто от вас лишився (Евр. 3, 17; 4, 1). И спустя несколько: убо оставлено есть субботство людем Божиим (4, 9). Но не правда ли, если субботствование есть только неделание в суб­боту, то каким образом не вошел в покой Израиль, хотя и соблюдший неделание в субботу? На самом же деле это было образом покоя во Христе и того, что оправдываемый верою престанет от греха. Поэтому Бог повелел, чтобы собиравший дрова в субботу побит был камнями (Чис. 15, 32-35). Это воздаяние было изображением предмета мысленного и не­обходимого. Разве отторгнутое от своего корня, увядшее и высохшее уже дерево не есть образ мертвенности? Не есть ли оно также пища огня?

П. Правда.

К. Таков-то всенесчастный грех, как бы мертвенность и нечестивый питатель неукротимого пламени для любящих его. Посему, когда во время престания, разумею — от гре­хов, некоторые не будут удерживаться от мертвых и бес­плодных дел и, отвергнувши до-

22

бродетель, станут любить то, за что им предстоят вечные наказания и возгорится пламень, то они по справедливости подвергнутся осуждению на смерть, потому что, хотя и могли бы не жить распущенно, добро­вольно идут к заслуженному наказанию. Итак, входим в покой веровавшии, по слову блаженного Павла (Евр. 4, 3). Так и гласом Иеремии обвиняет Бог тех, которые грехом против образа искажали красоту истины; он говорит: иди и стани во вратех сынов людий твоих, имиже входят царие Иудины, и исходят, и во всех вратех Иерусалимских, и речеши к ним: слышите слово Господне царие Иудины, и вся Иудеа, и весь Иерусалим, входящии во врата сия. Сия глаго­лет Господь: сохраните души ваша и не носите бремен в день суббот, и всякого дела не творите, и не исходите враты Иерусалима, и не износите бремен из домов ваших в день субботний, якоже заповедах Отцем вашим: и не услышаша, ни приклониша уха своего, но ожесточиша выи своя паче отец своих, да не услышат мя, и да не приимут наказа­ния (Иер. 17, 19~23). Итак, повелел в субботу не только переставать от всякого дела, но и не выносить тяжестей и не выходить за ворота Иерусалима.

П. А это какой смысл имеет?                          ₄

К. Конечно, умозрительный и духовный, превосходней­ший образов и лучший прежней тени.

23

Он повелевает· субботствующим «о Христе переставать от дела, обращенного и на­правленного к порочности, и не возлагать на плечи никакой тяжести. Ибо разве не вполне бессмысленно, если те, которые однажды чрез веру свергли с себя поистине неудобоносимое бремя греха, опять поднимают его на себя и решаются снова подпадать игу порочности? А что должно сидеть в Иерусали­ме, этим Он изображает то, что нам не следует удаляться из Святого города, и запрещает странствовать вне его и усколь­зать из него, уклоняясь к чему-либо иному. Под святым горо­дом ты будешь разуметь Церковь: ибо некоторые, уже просве­щенные верою во Христа, снявшие с себя бремя нечистоты греховной и ставшие внутри святых врат дома Божия, пере­шли к отступничеству, хотя, быть может, и не к явному, но все же они выступили из святых врат, почтивши обычаи идо­лопоклоннические. Итак, Бог изрек, чтобы умственно субботствующие сидели внутри врат; этот образ означает непоколе­бимость и постоянство и то, что ненадобно никогда отпадать от верности Ему. А что город Божий есть Церковь, об этом громко возопиет и Давид, говоря: преславная глаголашася о тебе граде Божий (Псал. 86, 3); удостоверит же и Сам Спаси­тель, говоря о нем: зде вселюся, яко изволих и (Псал. 131, 14).

24

П. Итак, несомненно, что, по воле Законодателя, в суббо­ту мы должны переставать от всякого дела.

К. Не от всякого без исключения, Палладий; потому что непохвально было бы перестать думать и делать то, что при­ятно Богу и что приносит немалую пользу. Ибо не напрасно, как мне кажется, Священное Писание присовокупило, что день субботний должен у нас святиться: помни, — сказано, — день субботный, еже святити его (Исх. 20, 8). Но мы испол­ним это весьма пристойно, если, мысленно субботствуя, явим­ся заботящимися о святых делах; ясным образом этого может быть то, что в субботу священники во храме нарушали суббо­ту, неукоризненно занимались священными делами, соверша­ли жертвоприношения, закалали овец и беспрепятственно де­лали все, служащее во славу Божию. И разве не за это самое Христос подвергся порицаниям со стороны иудеев, когда Его, исцелившего расслабленного в субботу, они обвиняли в нару­шении закона (Иоан. 5, 16)?

П. Помню.

К. В субботу и обрезание принимает человек, по слову Спасителя (Иоан. 7, 22 и 23), без всякой укоризны со стороны закона. Этот образ внушает и почти ясно свидетельствует, что субботствующим во Христе, то есть престающим от греха и освящаемым чрез

25

веру, весьма справедливо приличествует об­резание в духе, совершаемое в восьмой, то есть воскресный, день; ибо так воскрес Христос. Когда же ожил, разрушивши державу смерти, тотчас запечатлел знаемых своих Духом Свя­тым: это-то и есть обрезание в духе. Он дунул, говоря: приимите Дух Свят (Ии. 20, 22). Не о таком ли совершении мысленного обрезания говорит и Павел? Ибо он утверждал, что уверовавшие должны обрезаться обрезанием нерукотворенным, то есть духом (Колос. 2, 11). Прибавил бы я к этому еще и то, что, мысленно субботствуя, мы по справедливости не должны переставать и от того, что относится к духовному мужеству, и от того, чтобы сокрушать врагов и во Христе побеждать противовосстающих: во образ же сего опять я пред­ставлю тебе древнего оного Иисуса, вместе с израильтянами взявшего Иерихон в седьмой день, то есть в субботу.

П. Итак, суббота приносит нам с собою, как кажется, праздность только от порочного и греховного, если дело идет об истине, которая для древних была начертана в образах, как бы только в тенях.

К. Так утверждаю. А понимаемая иным способом, она может показать весьма ясно Христово таинство.

П. О каком способе ты говоришь?

К. Закон сказал: аще стяжеши раба Евре-

26

ина, шесть лет да поработает тебе, в седмое же лето пусть выйдет на волю даром (Исх. 21, 2). И это в книге Исход. Во Второзаконии же еще говорит так: аще же продастся тебе брат твой Евреанин, или Евреаныня, да поработает тебе шесть лет, и в седмое да отпустиши его свободна от себе. Егда же пустищи его свободна от себе, да не отпустиши его тща. Напутцое ему да уготовиши от овец твоих, и от пшеницы твоея и от точила ж) твоего: якоже благослови тя Господь Бог твой, да даси ему (Втор. 15, 12-14). Это значит, что все время до пришествия нашего Спасителя Израиль держим был духом рабства, подчиненный наказующему закону; когда же в по­следние времена века, образом которых служит для нас суббо­та, воссиял Еммануил, тогда отъят был от них дух рабства; Совершенно ничего не принесши Владыке в выкуп, они человеколюбивою благодатью призваны к свободе и в славу сыноположения: ибо оправданы уверовавшие не от дел закона, по писаниям, но от веры (Рим. 3, 28). Это-то, говорю я, и есть: пусть выйдет на волю даром. Но егда, — сказано, — пустиши его сво-

ж) Ἀπο τῆς κλήρου σου. Очевидная ошибка вместо ἀπο τῆς ληνοῦ σου, как несколько ниже и поставлено при приведении того же места. В Ватиканском кодексе ветхозаветного текста, которому соответствует и славянский перевод (от вина твоего), поставлено: ἀπό τοῦ οἴνου σου.

27

бодна от себе, да не отпустиши его тща. Напутное ему да уготовиши от овец твоих и от пшеницы твоея и от точила твоего. Видишь ли ясно силу Христова таинства, просиявающую в этом? Мы искуплены, и нас отпустил свободны­ми Спаситель всех нас, даром. Ибо не от дел праведности, которые сотворихом мы, но по многой Его милости, как напи­сано (Тит. 3, 5), мы сделались причастными столь чрезвычай­ному благоволению. Отпустивши же нас свободными, то есть освободивши от грехов и украсивши благодатию сыноположения, Он приложил нам Себя Самого в прекрасное напутное, как жертва непорочная и яко овча на заколение (Иса. 53, 7; сн. Деян. 8, 32), за нас веденный и даровавший нам причастие животворящего благословения, то есть святой Его Плоти и Крови. Это, я думаю, и обозначается тем, что призванные к свободе милостью Владычнею в седьмое время, то есть в мыс­ленную субботу, должны получить напутное от овец, от пшени­цы и вина. Так определил закон. Когда же иудеям, впадшим в легкомыслие, не очень нравилось соблюдать эти постановле­ния; тогда Бог стал обвинять решившихся делать это. Ибо написано: и бысть слово Господне ко Иеремии, глаголя: тако рече Господь Бог Израилев, говоря: Аз завещах завет ко отцем вашим в день, в онъже избавих я от земли Египетс­кия из дому рабо-

28

ты, глаголя: егда скончаются шесть лет, да отпустиши брата своего Евреанина, иже продан будет тебе: и да делает ти шесть лет, и да отпустиши его свободна: и не послушаша Мене, ни приклониша уха своего. И обратились днесь сотворити правая пред очима Моима, еже нарещи комуждо отпущение ближняго своего: и совершили завет пред лицем Моим в дому, идеже наречеся имя Мое в нем: и отвратистеся и осквернисте завет Мой, еже возвратити комуждо раба своего, и комуждо рабу свою, ихже отпустисте свободны душею их, якоже быти у вас в рабы и в рабыни (Иер. 34, 12-16). Видишь ли, как не терпит Он, чтобы были отвергаемы образы или, лучше сказать, оскорбляема сама истина, как бы еще в тенях? Нераскаянна бо дарования и звание Божие, по написанному (Рим. 11, 29). Иудеи же, од­нажды отпущенных привлекая обратно и снова подчиняя игу рабства, не соблюли эту нераскаянность и чрез то оскорбили силу таинства, отвергши и не почтивши ее, хотя она была еще в образах.

П. Весьма правильно сказал ты.

К. А что мы даром оправдываемся благодатью во Христе, не принесши ничего в обмен за свою жизнь и не выкупивши славу свободы, но приобретая ее милостью и человеколюбием Владычним, это Он предызображал во Второзаконии, говоря: в седмое лето да сотвориши

29

отпущение и сице заповедь от­пущения; да оставиши весь долг твой, имже должен ближ­ний твой тебе и от брата своего не истяжеши (яко наречеся отпущение Господу Богу твоему. От чуждаго да истяжеши)\ елика суть твоя у него: брату же твоему отпущение да сотвориши долга твоего. Яко не будет у тебе недоста­точен: сего ради словесе благословением благословит тя Гос­подь Бог твой в земли, юже тебе Господь Бог твой даст во жребий прияти ю (Втор. 15, 1-4). Видишь ли сверкающую сквозь тени истину? Ибо и это может яснейшим образом по­казать домостроительство Спасителя нашего о нас: так как ставшим близко к Нему чрез веру и уже оказавшимся домаш­ними и братьями чрез причастие Святого Духа и приобщение Божественному естеству Он отпустил долги, хотя они ничего не заплатили Ему; Он не подверг их наказанию за преступле­ние, хотя они и обязаны были Ему отчетом в том, как они провели жизнь; а тех, которые еще чужды, даже едва не ино­племенны по причине гибельного их неверия и весьма далеки от родства с Ним, Он учинил повинными долгам и, как имею­щих неомытым еще грех, по справедливости сделал подлежа­щими суду и наказанию.

з) Хотя поставленных в скобках слов нет в существующих издани­ях переводимого творения св. Кирилла, но они требуются связью Речи приведенного места, и принимаются во внимание в следующем далее объяснении его.

30

Поэтому уверовавшим Он провозг­лашал: аще вы пребудете в словеси Моем, воистину ученицы Мои будете. И уразумеете истину и истина свободит вы (Иоан. 8, 31. 32), а не почитающим истинного и евангельского научения: истинно, истинно говорю вам, аще не имете веры, яко Аз есмь, умрете во гресех ваших (8, 24). Итак, понимаешь ли, что Он домашних для него по вере обещает отпустить на свободу, а о тех, которые еще чужды и чужеземны и омертвели в грехопадениях, сказал, что они отдадут Судии отчет в своих прегрешениях?

П. Правда.

К. Неделание в субботу прекрасно изображает также при­личествующее святым наслаждение в будущем веке и причас­тие небесных благ.

П. Скажи, каким образом; мне хочется понять это.

К. Очень охотно. Поет негде божественный Давид, говоря о сынах Израилевых и всемогущем Боге: хлеб небесный даде им: хлеб ангельский яде человек (Псал. 77, 24-25). Он называет манну пищей небесною и ангельскою, дабы мы, направляя свой ум выше чувственного и видимого, созерцали духовное и Бо­жественное питание, которое посылает Бог душам святых, вод­воряя в принявших веру питающего Ангелов и животворяще­го лю-

31

дей Бога Слово. Ибо Христос вселился в сердцах наших чрез Святого Духа, и мы питаемся хлебом живым и небесным для здравия и крепости духовной: и вот манна есть ясный и несомнительный образ этого. Закон повелел сынам Израиле­вым собирать ее, не превышая количества, достаточного для каждого. Ибо написано так: заутра бысть спадшей росе око ло полка и се на лице пустыни мелко яко кориандр, бело аки лед на земли. Узревше же то сынове Израилевы, реша друг ко другу: что есть сие? Не ведяху бо что бяше. Рече же Моисей к ним: сей хлеб, егоже даде Господь вам ясти. Сей глагол егоже завеща Господь: соберите от него кийждо на домашним, гомор поглавно по числу душ ваших; кийждо вас с домашними своими соберите (Исх. 16, 13-16). Затем говорит через несколько слов еще: бысть же в день шестый собраша потребное сугубо, два гомора комуждо. Приидоша же вси князи сонма, и поведаша Моисею. Рече же Моисей к ним: сие слово есть, еже глагола Господь: суббота, покой свят Госпо­ду заутра: елика аще печете, пецыте: и елика аще варите, варите, все же избыточное оставите в скрове (в запас) на утрие (ст. 22^_23). Потом оный священноучитель Моисей разъяснял им Божественный закон, тотчас за тем сказавши· ядите днесь, есть бо суббота покой Господу: днесь не обрящете на поли. Шесть дней собирайте, в

32

седмый же день суббота: не будет в нем (16, 25-26). Неужели же тебе, Пал­ладий, и после сего не ясно, что это неделание ничего в субботу и собирание в запас уже доставленного (количества манны), а также и то, что манна (в субботу) с неба не давалась и надоб­но было употреблять для вкушения и в пищу уже собран­ное, — все это составляет как бы предуготовление и предьизображение, и притом весьма ясное, жизни, имеющей наступить в веке грядущем? Ибо, субботствуя во Христе и совершенно преставая от греха, мы будем наслаждаться вышними благами, когда труд совсем будет изъят, и мы без усилий будем нахо­дить в изобилии все то, что служит на пользу.

П. Это правда: святее будут жить тогда, как бы при гото­вых и предлежащих всем благах; да будет же нами сказано всякому: труды плодов твоих снеси (Псал. 127, 2).

К, Итак, возвращаясь к сказанному сначала и как бы от­влекая слово назад, мы утверждаем, что весьма последова­тельно поступил закон, когда, приведши нас к единому по естеству и истинно Богу, не допустил, чтобы мы не знали также из Него и в Нем рождающееся, вместе с Ним сущее и совечное Ему Слово. Ибо, заповедавши наперед и сказавши: еозлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея и от всея силы

33

твоея (Втор. 6, 5), и: да не будут тебе вози инии разве Мене (Исх. 20, 3), тотчас присо­единил Христово таинство, сказавши сверх того: помни день субботний, еже святити его (ст. 8). Ибо это прекрасная и необходимая стезя и путь боголепнейшего искусства, прино­сящий совершеннейшую пользу изучающим то, что следует знать. Так и Спаситель сказал Небесному Отцу и Богу: се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога и Егоже послал еси Иисус Христа (Иоан. 17, 3). Ибо слову об Отце необходимо сопутствует слово о Сыне, и знание об Обо­их очень близко одно к другому. Посему иудеев, уклонив­шихся от истины тем, что не принимали Сына, и, однако, думавших, что они познали Бога, Он порицал л гозоря: ни Мене весте, ни Отца Моего: аще Мя бысте ведали, и Отца Моего ведали бысте (Иоан. 8, 19). Ибо знание о каждом из Них относится к Обоим. Итак, по необходимости положивши наперед, как бы основание, точность богопознания и вкоре­нивши в них предварительно ведение о Законодателе, Он нисходит к человеческому и тотчас же полагает рядом и в связи с почтением к Богу почтение к отцу и матери, чрез которых мы, с соизволения Божия, приведены к бытию и существованию и которые занимают как бы второе место пос­ле Содетеля: ибо Божественными велениями и самонаученным искус-

34

ством природа в себе самой образует рождаемое и как бы подражает славе Содетеля, и как Бог есть начало и рождение всего, потому что Он есть Творец и Содетель, так и каждый из ставших родителями для рождаемого из него чада есть как бы корень рождения и источник исхода к бытию. Итак, содействие отца и матери существованию всех, которые на земле, есть образ Содетеля всего. Поэтому закон и пове­лел воздавать им превосходнейшую в сравнении с другими честь, не лишивши награды решившихся почитать и не избав­ляя от наказания не желающих этого делать: благородную и святую волю он венчает почестями, настроенную же не так обременяет крайними бедствиями. Ибо чти, — сказано, — отца твоего, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли (Исх. 20, 12). Итак, установивши, как бы награду и избранный почетный дар, — жизнь и продолжительность времени пребывания для желающих почитать и, наоборот, — смерть для наглых и оскорбителей, закон приставляет страх, как бы пестуна, направляющего к пути правому. Ибо сказал он еще: иже биет отца или матерь свою, смертию да ум­рет: и иже злословит отца своего или матерь, смертию да умрет (Исх. 21, 15-16). Смотри же, всякий вид греха против них он наказывает в равной мере и, очевидно, права родите­лей

35

ставит близко к тому, что заповедано по отношению к Богу. Ибо как против Бога прегрешение языка (злословие) наказывается смертью и крайним гневом, так и против роди­телей. Отвергший Божественную заповедь и решившийся прогневлять Детоводителя преступлениями умирает без ми­лосердия: так же и презревший внушения отца или матери умирает побиваемый камнями, как и об этом постановил Бо­жественный закон. Он так сказал во Второзаконии: аще же кому будет сын непокорив и грубитель, не послушаяй гласа отца своего и гласа матере, и накажут его, и не послушает их, да возмут его, отец его и мати его, и да изведут его пред старейшины града своего, и пред враты места своего и да рекут к мужем града своего, говоря: сын наш сей непокорив есть и грубитель, и не слушает речи нашея, сластолюбствуя пиянствует: и да побиют его мужи града того калением, и да умрет и измите злого от себе самих, да и прочии слышавше убоятся (21, 18-21). Можно ли тебе и после этого сомневаться, что тотчас за почитанием Бога следует почтение к отцу и матери?

П. Никак. Ибо к тому, что нам должно чтить их, побужда­ет нас и премудро сказанное кем-то: (и) помяни яко тема рож­ден еси

(и) ϓπὸ τοῦ. Так в кодексе Ватиканском. Кодекс Сирлета добавляет: Θεοῦ (Богом).

36

(Сир. 7, 30), и патриарх Иаков, весьма скромно говоря­щий: аще не бы страх Исаака отца моего был мне (Быт. 31, 42).

К. Итак, скажи мне: когда говорится, что мы рождены ими, не ясно ли это показывает, что они суть образ Содетеля и призывающего к бытию небывшее некогда? А то, что нам приличествует чтить их страхом, не поставило ли их едва не в самом Владычнем достоинстве?

П. И очень. Потому и проклинает некоторых приточник, говоря: око ругающееся отцу, и досаждающее старости ма­терии, да исторгнут е вранове от дебрия (Притч. 30, 17). Но разъясни, каким образом мог бы кто-либо считать мудро сказанным изречение Спасителя всех Христа: иже любит отца, или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Матф. 10, 37). Напомню же и об ином: ученику, умоляющему о погребении отца и об уходе за старцем, Он говорит: гряди по Мне и остави мертвых погребсти своя мертвецы (Матф. 8, 22).

К. Что же в этом неуместного? Трудного ничего нет, как мне кажется, напротив — разумение рассматриваемых изре­чений очень просто и удобно для усвоения тем, которые хотят правильно мыслить.

П. Однако ж сказанное не совсем свободно от подозре­ния: потому что оно, по-видимому,

37

некоторым образом откло­няет нас от почтения к родителям.

К. Удались от подозрения и столь превратных мыслей, Палладий! Слово Спасителя не отклоняет от почтения к ро­дителям, а научает считать старейшим и превосходнейшим почтение к Богу, И наша речь привела к тому же, постоянно именуя почтение к родителям стоящим близ и на втором мес­те после почтения подобающего Богу; это соблюл и Сам Хри­стос, так как Он не приписал вины тем, которые хотят лю­бить родителей, и не поставил в какой-либо порок и преступ­ление желание чтить их, но весьма прилично узаконил, чтобы человеческое было поставляемо после Бога. Поэтому не про­сто говорит: иже любит отца своего, или матерь; но прибавил: паче Мене. Не признаешь ли ты приличным, чтобы лю­бовь к Богу была поставлена выше любви к людям?

П. Конечно так.

К. Итак, Он не дозволял ученику приходить к той мыс­ли, что надобно поставлять выше почтения к Богу почтение к человеку, хотя бы то был и отец, чтить которого внушают самые законы природы. Таким образом, хотя касающееся Его Он ставит выше того, что относится до нас, так как Бог все превосходит и выше всего; однако же Он отнюдь не дозволя­ет кому бы то ни было ни во

38

что вменять почтение к родите­лям на том основании, что относящееся к Богу должно мыс­лить и называть старейшим и превосходнейшим. Ибо это са­мое Христос ставил в вину иудейским учителям, говоря: Бог сказал: чти отца твоего и матерь твою: вы же глаголете, что Бог говорит: иже аще речет отцу своему: дар, имже бы от мене пользовался еси (і): и да не почтит отца своего или матере своея: и разористе заповедь Божию за предание ваше (Матф. 15, 4-6).

П. Однако же не очень легко разумение приведенного места. Поэтому разъясни, какое было в этом прегрешение фарисеев?

К. В книге Левит написано: и рече Господь к Моисею, глаголя: глаголи сыном Израилевым и речеши к ним: чело­век, иже аще обещает обет, яко цену души своея Господу, да будет цена мужеска полу от двадесяти лет до шестидеся­ти лет, да будет цена его пятьдесят дидрахм сребра весом святым (Лев. 27, 1-3). Сказавши потом немного о женщи­нах и детях, прибавляет: аще же убог будет ценою, да ста­нет пред жерцем и да оценит его жрец (27, 8). Таинственна эта речь и полна глубокого смысла и в надлежащее время будет нами тщательно исследована, теперь же мы скажем ближайшее: некоторые из Израильтян

(і) То, чем бы ты от меня пользовался, есть дар (Богу).

39

приходили, имея усер­дие посвятить Богу души свои, хотя еще в образе и тени, впрочем, по закону, и объявляли цены за самих себя полу­чившим жребий священства и приседящим Божественному алтарю. Но были некоторые, желавшие той же славы (ибо они стремились к тому, чтобы именоваться освященными и священными и даром Божественным и всем таковым), меж­ду тем по недостатку денег они подавляли это желание и имели бедность неизбежным препятствием к исполнению его. Когда же книжники и фарисеи ревностно побуждали их к этому (так как эти люди были очень жадны до денег и под­вержены страсти к постыдным приобретениям), они выстав­ляли на вид почтение к родителям и справедливо говорили, что они, может быть, едва в состоянии добывать себе самим и им средства, достаточные для жизни, и приготовлять одеж­ду. А те дерзали убеждать их — считать это дело за ничто ради Бога; и если бы пришли родители, требуя от них обыч­ного пособия, то надобно, учили они, сказать отцу и матери: дар, имже бы от мене пользовался еси. То есть: если бы ты получил что от меня, знай, что этим ты причинил бы ущерб дару Божию и наложил бы руки на священное достояние, ибо я себя самого посвятил и обещал, как дар, Богу. А те, боясь вреда от святотатства и очень страшась законов об

40

этом, с сетованием переносили свое положение и благочес­тие пред Богом поставляли причиною их голода, обвиняя, может быть, и самую Божественную заповедь, как обижаю­щую их в самом необходимом. Поэтому-то и сказано: разористе заповедь Божию за предание ваше. Ибо должно было бы, должно чтить родителей и ради благочестия пред Богом не нарушать закона о них. Итак, не следует ни быть беспеч­ным касательно подобающего Богу ради человеческих дел, ни пренебрегать вовсе и человеческими делами ради Бога; но надобно, отдавая лучшую часть любви началу всего, то есть Богу, тотчас затем, как бы во втором и соседнем ряду, приносить и виновникам рождения нашего им особенно при­личествующие почести, принимая при сем в соображение, кроме сказанного, еще вот что.

П. Что такое ты разумеешь?

К. Господь наш Иисус Христос, показывая, что почтение к родителям есть дело весьма необходимое для нас, удостоил попечения и внимания Свою Матерь. Висящий уже на чест­ном кресте и пригвожденный к древу, Он поручал Святую Деву близкому своему ученику и, поставляя возлюбленного кормителем ее в старости, говорит: жено, се сын Твой; и уче­нику сказал: се Мати твоя. И от того часа, — сказано, — поят ю ученик во свояси (Иоан. 19, 26-27).

41

П. Как превосходно, кажется, сказано у нас о сем слово!

К. Итак, весьма хорошо внушивши привязанность к роди­телям рожденным от них и наложивши на них законное и необходимое иго, тотчас же узаконивает и то, каковы должны быть родители в отношении к рожденным от них, если не отвергнут угодное Богу. Так, премудрый Павел, внушивши детям кратко и вразумительно, что они должны подчиняться отцам, сказал, однако же, и им: отцы, не раздражайте чад своих, но воспитовайте их в учении Господни (Ефес. 6, 4); то есть, ставши для них преподавателями превосходнейших уче­ний, направляйте их к боголюбезной и самой законной жиз­ни. И закон, как бы идя окольным путем (ибо это ему почти всегда обычно), всего более, да и весьма правильно, требует от отцов, чтобы они заботились о честности детей. Ибо гово­рит: да не оскверниши дщере твоея еже блудити ей: и да не прелюбы деет земля, и наполнится земля беззаконий (Лев. 19, 29). Ибо прежде всего другого и как бы некоторого начатка святой жизни Содетель требует от нас чистоты тела, пото­му что телесное, избегающее пятна, позора и бесчестия, слу­жит как бы вступлением к светлости духовной. Итак, отцам прилично руководить нас к нас лучшему; если же детоводители будут небрежны и легкомысленны, а

42

еще более, если они, сверх ожидания, изобличены будут в том, что сделались для детей своих вождями и наставниками к постыдному, то они будут подлежать крайнему наказанию, как развращающие ими самими произведенных и ввергающие во рвы погибели тех, за которых им подлинно лучше было бы даже и умирать: ибо и это природа предписывает отцам. И кто отдал свою отрокови­цу на открытый позор желающим, тот, по справедливости, не за нее только одну обвинен будет и подвергнут наказанию от Судии всех, но и за всякого, впадшего в позор. Ибо, поста­вивши как бы какие тенета и сеть смерти, он всех держит в облаве, хотя и не все уловляются; но оценивается, конечно, не то, что произошло, а то, к чему могло повести предприя­тие. О такой женщине и премудрый Соломон пишет: жену, яже есть ловитва, и сети сердце ея, узы в руку ея (Екклез. 7, 27). Необходимо поэтому Законодатель говорит: да не оск­верниши дщере твоея еже блудити ей, и да не прелюбы деет земля: потому что если бы совсем не было такой женщины, с которою можно бы впасть в вину блудодеяния, то нисколько нетрудно было бы избежать этого несчастия, хотя бы у кого ум и был весьма склонен к сладострастию и страдал полным бессилием. Повелевши таким образом отцам охранять благо­приличие детей по отношению к телу, наказывает смер-

43

тью и того, кто доходит до такого расположения духа, что собствен­ных детей ввергает в отступничество от Бога. В книге Левит написано так: и рече Господь к Моисею, глаголя: рцы сыном Израилевым, глаголя: аще кто от сынов Израилевых, или от прибывших пришельцев во Израили, иже аще даст от семене своего Молоху (к) смертию да умрет: людие земли да побиют его камением. И Аз утвержу лице Мое на человека того, и погублю его от людей его, яко от семени своего даде Молоху, да осквернит святыню Мою и осквернит имя освя­щенных Мне (Лев. 20, 1—3).

П. Темен этот закон; не очень-то ясно, что он хочет ска­зать. Поэтому объясни, и ты хорошо сделаешь.

К. Моавитяне и мадианитяне, гергесеи и агаряне и некото­рые другие варварские народы, обитавшие в стране Иудейс­кой, жили по обычаям эллинским, и у каждого из них было такое богопочитание, какое ему нравилось, поклонение и слу­жение тому, что приходило ему на ум. Израильтяне же, имея разум еще не окрепший и не утвержденный в любви к Богу, были весьма удобопреклонны к отступничеству и настолько готовы к удалению от

(к) Собственно начальнику, ἄρχοντι. Так постоянно у св. Кирилла, согласно с переводом LXX. Здесь собственное имя идола Молоха переведено по нарицательному его значению Это имело влияние на следующее далее объяснение этого места.

44

Бога, что считали за ничто, даже если бы случилось поклоняться и самим богам сопредельных наро­дов и вместе с соседями решиться недуговать прежним, еги­петским заблуждением. Итак, они воспламенялись страстью к девицам мадиамским и, увлеченные женскою красотою, вме­сте с ними призывали Веельфегора. Посему Законодатель, очень хорошо предусматривая нетвердость и удобопреклонпость присущего им разума, совершенно запретил им смеше­ние с иноплеменными, весьма ясно говоря: дщери своея не даси сыну его, и дщере его да не поймеши сыну твоему. От­вратит бо сына твоего от Мене и пришедши послужит богом иным (Втор. 7, 3-4). Итак, поелику, конечно, бывало, и это весьма вероятно, что некоторые из израильтян решались знатнейшим (л) из язычников вручать своих дочерей, увлеченных в сети богатством, и считать за ничто отступничество, то Он определяет наказание и смерть за такую дерзость и подвергает это преступление строжайшему приговору: ибо неизбежно было выданной за иноплеменника сделаться и иномыслящею и слу­жить демонам: поэтому Он и подверг его, как губителя соб­ственного плода, соответственному наказанию. Итак Священ­ное и Новое Писание внушает родителям стараться совер-

45

шать воспитание детей в учении Господни (Ефес. 6, 4), а медленноязыч­ный закон околичностями вступает на тот же путь. Ибо, очень хорошо постановивши наперед, что отцы не должны дозволять делать то, что относится к позору и распутству, после этого говорит еще и о том, что они должны блюсти в них непоколеби­мость в богопознании и не допускать их пленяться скверным идолослужением, хотя бы им и предлежало обладание большим состоянием, если они сопрягаются по закону брака с мужем хотя иноплеменным, но богатым. Не есть ли это то самое, о чем сказано: кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Матф. 16, 26.) ?

П. Ты сказал правильно,

К. Всякий может видеть очень легко, что не малое рассто­яние существует между оправданными во Христе и детоводимыми законом. Ибо смешиваться с какими-либо чужеземцами, сходиться с иноплеменниками не было безвредно для древ­них; нам же Павел советует жить лучше и дерзновеннее, гово­ря: аще который муж жену иматъ неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея: и жена аще иматъ мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет мужа. Святится бо муж неверен о жене и святится жена неверна о мужи (1 Кор. 7, 12-14). Какой же является в этом способ домостроитель-

46

ства? Почему в древности закон боялся смешения с иномыслящими, а ныне уже нет? Потому что зван­ных во Христе делает устойчивыми и имеющими непоколеби­мую любовь к Богу обитающий в них Дух, о Нем же вопием: Авва Отче (Рим. 8, 15); а те еще не обладали этим даром; ибо, как говорит божественный Иоанн: не у бо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен (Иоан. 7, 39). Итак, всякое совер­шенство — во Христе, закон же нисколько не приводил к со­вершенству, понаписанному (Евр. 7, 19).

П. Так скажи мне, пожалуйста, каким образом может сде­латься ясным несовершенство закона?

К. Охотно. Но слово наше направится к сподручному и исследует виды любви к ближнему, так как писания Моисее­вы, данные древним, говорят об этом несколько грубее, чем должно.

П. Так приступай к этому, и как можно скорее.

К. Закон говорит: возлюбиши ближняго своего, яко сам себе (Лев. 19, 18); а Господь наш Иисус Христос бесчислен­ными доводами внушает нам закон взаимной любви и, постав­ляя как бы защитником этому закону врожденное знание и существующее в каждом хотение, говорит: елика аще хощете, да творят вам человецы, это и вы творите им та-

47

кожде (Матф. 7, 22; Лк. 6, 31). Ибо не удалится от цели тот, кто, желая что-либо получить, решится и сам делать то же дру­гим; напротив, он пойдет по прямому пути любви и украсится венцом взаимнолюбия.

П. Ты хорошо говоришь.

К. Итак, любовь есть исполнение закона и превосходнее веры и надежды. Ибо так пишет нам божественный Павел (1 Кор. 13, 13). Поэтому, как бы разноцветный венок из весен­них цветов сплетая ей, говорит он еще: аще раздам вся име­ния моя, и аще предам тело мое во еже сжещи е, любви же не имам, никая польза ми есть. Любы долготерпит, милосерд­ствует: любы не завидит, не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыс­лит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине, вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает (1 Кор. 13, 3-8). Но это для всех, как я думаю, явно, и очень длинна была бы речь об этом, если бы кто решился собрать в подробности относящееся сюда в Но­возаветном Писании. Мы же обратимся теперь к теням закона и к тому, что изречено древним как бы еще в образах.

П. Ты превосходно рассуждаешь.

К. Закон был упражнением справедливости и как бы вступ­лением к доблестным

48

делам евангельским. Ибо написано: на­чало пути блага, еже творити праведная (Притч. 16, 6): потому что закон детоводит ко Христу (Гал. 3, 24) и может иметь неложную славу жизни, в Нем мыслимой, если будет понимаем духовно. И он доводит нас до справедливости, а к тому, что выше сего, ведет нас уже евангельское учение. Виды же справедливости, первый — почитание и любовь к единому и по естеству Богу; а как бы соседственный с ним и тотчас за ним следующий — любовь к братиям и единоплеменникам с поставляемым впереди всего почтением к родителям. Итак, в надлежащем порядке шествует пред нами слово Божие, вну­шая, что нам следует после благоговения к Богу и уважения к родителям оказывать честность и в отношении к другим лю­дям. Ибо закон повсюду заботится о равенстве и является повелевающим делать точное исследование справедливого. Во Второзаконии написано: да не будет во влагалищи твоем мерило великое или малое: мерило истинно праведно да бу­дет тебе, и мера истинна праведна да будет тебе, да многи дни будеши на земли, юже Господь Бог твой дает тебе в жребий, яко мерзость Господеви Богу твоему всяк творяй сия, всяк творяй неправду (Втор. 25, 13 и 15-16); и еще в книге Левит: в мерах, и в весах, и в мерилех мерила правед­на, и весы праведны и мера праведна да будет тебе

49

(19, 35-36). К мерам и весам и мерилам (м) законодатель прилежно старался приравнивать виды справедливости, и весьма пра­вильно; ибо ум прямой и любящий справедливость некоторым образом взвешивает и измеряет природу вещей и исследует равенство подробнее и точнее, нежели как думают о тех, кото­рые пробуют монету на весовой чашке и весах: он как бы отмеривает каждому из рассматриваемых им предметов то, что всего более ему приличествует, не нарушая и излишеством красоты точного равенства, не дозволяя и уменьшением подде­лывать полновесность равенства. Итак, мерила и весы правед­ны и мера праведна да будет, — сказано. Это, я думаю, как бы образы и наглядные примеры, показывающие нам способы, по­средством которых мы можем исследовать точное равенство, и нам открывается знание справедливости. Пойми же, что изло­женное в законе соразмеряется и имеет пределом справедли­вость, а откровенное чрез Христа избыточествует пред тем и простирается гораздо дальше: потому что выше справедли­вого благое, то есть слава жизни во Христе.

(м) Μέτροις δὲ καὶ σταθμίοις, καὶ ζυγοῖς; сверх этих наименований в приведенном месте из книги Левит встречается еще Χοῦς (мера). Μέτρον означает всякую вообще меру, орудие измерения; χοῦς (от χέω — лью) означает собственно меру для жидкостей; σταθμίον и ζυγὸν значат: весы, только первое означает большие весы, а последнее — маленькие, на­пример аптекарские.

50

П. Ты хорошо говоришь. Я напомню еще о том, что оп­равданным в вере Христос ясно сказал: аминь, аминь глаголю вам: аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Матф. 5, 20).

К. Но это пусть так и будет у нас. Теперь мы исследуем, если угодно, меру Моисейской честности и славу справедли­вости по закону. Кто правильно старается уловить знание справедливого и считает за важное отличаться любовью к братьям, тому прилично являться непоколебимым и стойким и таким, каков он есть в действительности, не шатким и не легкомысленным, не поддельною обладающим честностью и желающим как бы шкурою овцы прикрыть образ волка, на­против — ему надобно стараться сохранять чистою и безуко­ризненною свободу своего нрава. Поэтому закон говорит: да не ходиши лестию во своем языце (народе) и да не возненавидиши брата твоего в сердце твоем (Лев. 19, 16-17). То же внушает он и иначе: и ризы из двух (веществ) сотканыя да не возложиши на ся,— говорит он (ст. 19). И еще: да не облечешися в ризу разноличну, от льна и волны вкупе ткану (Втор. 22, 11): потому что поистине это дело весьма ужасное и превышает всякое порицание — обман и коварство под ви­дом честности; этим чрезвычайно гнушается Бог, и этому род­ственно двоедушие и как бы двой-

51

ственность и переменчи­вость мысли, чем всего более приводится в гнев Божественный и беспримесный Ум. Он сказал в одном месте о некоторых; стрела уязвляющая язык их, льстивии глаголы устих: при­ятелю своему глаголет мирная, внутрь же себе имеет, враж­ду. Еда на сих не посещу? рече Господь: или людем таковым не отмстит душа моя? (Иер. 9, 8. 9.) И Давид говорит также, что взыдет на гору Господню неповинен руками, и чист сер­дцем, иже не ульсти языком своим и не сотвори искреннему своему зла (Псал. 23, 3, 4; 14, 3). Итак, закон запрещает, как весьма постыдное и противное дело, ходить в коварстве, то есть решиться проводить жизнь лукаво и подделываясь под образ справедливости, вредить братиям, презревши законы любви. Он не дозволяет нам также иметь одежду, вытканную из двух веществ, загадочно указывая этим, чтобы мы остерега­лись иметь как бы двойное на уме: говорю о двойном внутрен­нем и мысленном, о проклятом человекоугодии, которое как бы сплетается из двух стремлений, немалое имеющих между со­бою различие. Ибо что такое или какова жизнь лицемеров? Не состоит ли она в том, чтобы только в глазах людей являть­ся добрыми и быть таковыми по-видимому, а не по истине?

П. И очень.

52

К. Итак, это двойной нрав, вытканный из неодинаковых хотений. Но божественный Давид одобряет человека одно­нравного и о нем говорит, что он удостаивается защиты свы­ше: Господь, — говорит он, — вселяет единомысленныя в дом (Псал. 67, 7). Рассыпает, сказано также, Бог кости человекоугодников (Псал. 52, 6): гнушается же этим и Павел, говоря: ныне бо человеки препираю (стараюсь задобрить) или Бога? Или ищу человеком угождати? Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10).

П. Да кому же не ясно, что поистине нелепо и весьма далеко от точной правильности двоедушие и лицемерие?

К. Итак, подлинно плод любви, безукоризненно настроен­ной и приличествующей мужу справедливому и доброму,— чуждаться коварства. И закон говорит, что истинно заботяще­муся о справедливости и приверженцу любви к братиям дол­жно считать славу этого дела в том лишь случае заслуженною, если он не только сам отказывается нарушать справедливость, но и бывает в этом учителем своих родных или другим каким-либо способом ставших близкими к нему и приобретших имя своих ему. Внушает и Павел намеревающемуся принять забо­ты о церкви иметь детей в подчинении и это делает доказа­тельством годности или негодности его, говоря: аще же кто своего

53

дому не умеет правити, како о церкви Божией прилежати возможет? (1 Тим. 3, 5.) Поэтому закон как бы в виде примера и наглядного образа говорит: аще же вол убодет мужа или жену, и умрет, камением да побиется вол той, и да не снедят мяса его: господин же вола неповинен будет. Аще же вол бодлив будет прежде вчерашняго и третъяго дне, и возвестят господину его, и не заключит его: и убиет мужа или жену, вол камением да побиется, и господин его купно да умрет. Аще же окуп наложится ему, да даст окуп за душу свою, елико наложат ему. Аще же сына или дщерь убодет вол, по сему же суду да сотворят ему. Аще же раба или рабу убодет, сребра тридесятъ дидрахм да даст госпо­дину их, и вол калением да побиется (Исх. 21, 28—32). Ясно ли для тебя сказанное?

П. Не очень.

К. Так внимай же тому, что я буду говорить, и прежде всего другого приведи себе на ум священнейшего Павла, ко­торый так написал: еда о волех радит Бог? или нас ради всяко глаголет? (1 Кор. 9, 9-10.) Итак, волу Он уподобляет оскорбителя и наглого и способного сделать насилие. Ибо вол есть животное всегда почти необузданное и весьма страш­ное по своей силе и с трудом отражаемое при нападении. Такового человека, если он будет, сказано, домашний и как бы сопряжен-

54

ный с кем-либо из избравших праведную жизнь и причинит кому-либо тяжкую болезнь или же, того более, умертвит кого-либо, обрушившись на него своими посяга­тельствами, он повелел подвергать отмщению смертью: ска­зал, что он должен умереть, побитый камнями. Но владель­ца укрывает от гнева, если он не знал его дерзкого нрава и не изобличен как общник его порочности: ибо не касаются нас вины других, если они совершены тайно от нас. Не доз­воляет также есть мясо вола, прикровенно знаменуя под об­разом как бы снедения и некоторого рода приобщения то, что не должно быть участниками нечистоты других. Не это ли, очевидно, значит изречение: себе чиста соблюдай, и не приобщайся чужим грехом? (1 Тим. 5, 22.)

Я. Совершенно так.

К. Он нашел справедливым осудить вместе с волом и господина, если он знал о причиненном им вреде и не ока­зался несведущим касательно его бодливости: ибо когда кто может удерживать дурного нравом от несправедливости и очень легко препятствовать совершению проступка, но не хочет этого делать, и притом преднамеренно, тогда он явля­ется едва не соучастником в деле и по своему хотению и соумышлению сотрудником хотящих поступать неправедно. Итак, пусть умрет, сказано, таковой, если только судии не нало-

55

жат на него уплаты и вознаграждения сделанного убыт­ка. Закон обращает внимание на то, было ли доброе распо­ложение, было ли хотение греха или только простое согла­сие: он умереннее наказывает, если решат, сказано, судьи. Пой­ми истину в этом образе: за тягчайшие преступления Судия всех осуждает на смерть, но Он отпускает согрешивших, если они принесут разрешительный от греха выкуп — слезы покая­ния, труд перемены душевного расположения, — проявления милосердия: ибо хвалится милость на суде, по Писаниям (Иак. 2, 13). Тщательное также различение делает закон и между потерпевшими; потому что если сына или дщерь, — сказано,— убодет вол, да убиется без милосердия; если же раба или рабу, то пусть будут взысканы за них деньги. Не достойно ли рассмотрения, какое основание для этого? Ведь свобода и рабство у нас не есть природный порок, как, конечно, и болезнь, но происходит от насилия. Ибо един Бог созда нас и един Отец у всех, по гласу пророка (Мал. 2, 10). Неужели Содетель поставляет кому-либо в вину и рабство? Неужели и пред Ним рабство меньше ценится, а свобода преимуществует славою? Отнюдь нет. Ибо во Христе Иисусе несть раб ни свободь (Гал. 3, 28). Итак, поелику закон есть тень, то посред­ством сына и дочери означается свободный род святых, а по­средством раба и

56

рабы — еще рабствующий и под игом греха находящийся. И не одно и то же — согрешать против святых и против грешников. Не в одинаковой мере наказывается грех против тех и других: ибо хотя, как для всякого ясно, те и другие суть братья по естеству, но род святых обладает пре­имуществом духовным и высотою добродетели и у Бога в такой чести, что становится даже в положение сыновей и доче­рей и превосходит меру человеческого и раболепного. Посту­пать праведно и держаться любви к братиям закон наставляет нас и другими способами, которые мы и предложим далее и о каждом из них скажем то, что нам придет на мысль. Он ска­зал: аще же кто отверзет яму, или ископает яму, и не покрыет ея, и впадется в ню телец или осля, господин ямы отдаст (цену), сребро даст господину их: умершее же ему да будет (Исх. 21, 33-34). Это загадочно означает: еже не полагати претыкания брату или соблазна (Рим. 14, 13) и не допускать, чтобы приносящее по природе пользу становилось кому-либо бесполезным и необходимое нам и другим для жиз­ни оказывалось путем к смерти. Ибо разве кто-нибудь, откры­вающий или копающий колодезь (н) не со-

(н) Λάκκον. Слово λάκκος значит и яму вообще, и колодезь. Св. Кирилл в настоящем случае употребляет это слово в последнем смысле.

57

вершает дело полезное и необходимое ему самому и другим? Но да не будет, сказано, твое поводом к опасности для другого: потому что любы, как говорит божественный Павел, не ищет своих си (1 Кор. 13, 5), но даже заботится и о чужом.

П. Но кто это открывающий или копающий колодезь и что это за колодезь, хотел бы я узнать ясно.

К. В историческом смысле это не непонятно: говорится, что должно покрывать колодезь, чтобы не случилось какого вреда кому-нибудь; в противном случае пусть знает, сказано, не сделавший этого, что если что-либо упадет туда, то он даст серебро господину его: умершее ему да будет. Но, возвыша­ясь над очевидностью исторического смысла и возводя пред­мет к духовному созерцанию, скажем следующее: колодезем, кажется, в этих словах закон называет знание богодухновенного Писания и учение о Святой и Единосущной Троице и ведение Христова таинства: ибо это как бы лежит в глуби­не и имеет животворную силу; свидетельствует об этом и Сам Спаситель, говоря: се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и Его же послал еси Иисус Христа (Иоан. 17, 3). Итак, читающий древние творения, с трудолюбием исследующий слова богодухновенного Писа­ния и ищущий точного и чистого знания имеет боль-

58

шое сход­ство с откапывающим колодезь, ибо он отыскивает живот­ворную воду, веселящий источник и поток наслаждения. А кто достиг уже такого разумения, что может слово таинства изложить в собственном сочинении, тот выкапывает (о) колодезь: ибо он как бы производит нечто новое, не созидая на трудах других людей, но и себе и другим принося пользу собственны­ми трудами. Копают кладенцы сокрушенный, по гласу проро­ка (Иер. 2, 13) и любители лжеименного знания. Итак, если кто выкопал колодезь, тот остерегайся, сказано, чтобы кажуще­еся прекрасно сделанным не оказалось способом погибели для кого-либо: ибо нам должно правильно и весьма тщатель­но составлять слово о Боге, чтобы никому не подать повода к соблазну. Это-то, я думаю, и означается накладыванием покрышки на колодезь, то есть что слово не лишено надлежащей предосторожности. Ибо если впадется, сказано, телец или осел, то выкопавший колодезь отдаст (цену). О тельце и осле упоминает также не просто, но как бы в глубоком смысле: о тельце говорит, чтобы ты привел на мысль священный и чис­тый род, а об осле, дабы ты понимал не священный

(о) Λατομεῖ. Мы переводим это слово: выкапывает (вновь), а употреб­ленное в предыдущем предложении: ὀρὺττων, переводили: откапываю­щий(сделанный прежде колодезь) на основании того объяснения этих подобий, которое предлагается здесь св. Кириллом.

59

и нечистый; ибо не приносится, по закону, в жертву Богу нечистое. Свя­щенным и чистым родом называем мы освященных уже чрез веру; а несвященным и нечистым еще не очищенных святым крещением, но имеющих внутри себя скверну греха. Итак, это все равно, как если бы он сказал: если случится какой-либо вред или с кем-нибудь из крещенных уже и запечатленных благодатью как бы для родства с Богом, или с кем-нибудь не из таковых, то причинивший соблазн повинен будет суду и ему останется умершее, то есть его будет смерть потерпевше­го. И Сам Спаситель предостерегает нас, говоря: иже аще соблазнит единаго от малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов оселский на выи его, и потонет в пучине морстей (Матф. 18, 6).

П. Ты сказал правильно.

К. Ты легко мог бы увидеть, что закон и в других загадоч­ных выражениях открывает нам, как опасно грешить и имен­но против братий: потому что, бия немощную совесть их, мы согрешаем во Христа (1 Кор. 8, 12). Поэтому он сказал: аще же изшед огнь обрящет терние, и запалит гумно или класы, или ниву, да отдаст иже возже огнь (Исх. 22, 6). Ибо не надобно, чтобы вместе с способным вредить по природе поги­бало и

60

полезное и с дикорастущим было истребляемо возде­ланное.

П. Каким это образом?

К. Разве нельзя, по справедливости, уподобить горным и полевым терниям сочинения нечестивых еретиков и пустосло­вие эллинских учений? Ибо какая может быть от них польза для душ человеческих? Или лучше сказать: какого вреда не будет для хотящих воспринять их в свой ум? Итак, терние есть питатель огня только и пища пламени: так же возжига­ют нам вечный пламень и пустые учения заблуждающихся и старушечьи басни идолослужителей. Колосья и хлеб, на­против, суть самая нежная пища, съедобная для людей и не­обходимая для пользования: ибо поддерживает нас в жизни и может быть образом догматов истины, чрез которые мы, уверовавшие, как бы питаемся хлебом живым и истинным — Христом. Далее — как бы некоторое поле гладкое и некоч­коватое для умеющих правильно ходить по нему есть богодухновенное Писание. Ибо вся права разумевающим, по на­писанному, и права обретающим разум (Притч. 8, 9). Итак, тернием служит гнуснейшая и нечистая необузданность язы­ка людей развращенных, хлебом и колосом — душеполезное и питательнейшее слово истины, а полем чистым — богодухновенное Писание. Таким образом, когда речи святых тайно-

61

водцев, подобно пламени или огню, делают нападение на измышления иномыслящих и эллинов, защищая догматы истины, тогда они должны проходить по одному лишь тер­нию, как сказано, и сожигать, как бесполезное и дикое веще­ство, их писания, но не повреждать вместе с тем хлеб или колос, то есть тайноводцы должны остерегаться, как бы не повредить чего-либо в догматах истины. В противном слу­чае пусть знает, сказано, нестарающийся делать это с осто­рожностью, что если вместе с дурным будет сожжено что-либо из необходимого для пользования, то он отдаст отчет в своей невнимательности. Итак, понимаешь ли ты, какую ос­торожность повелел нам наблюдать Законоположник, всю­ду сохраняя незапятнанную чистоту любви к братиям?

П. Понимаю.

62