Киреевский И.В. Письмо Оптинскому старцу Макарию, 8 окт. 1853 г.

ЕМУ ЖЕ *).

8 Октября 1853 г.

В трех отпечатанных листах Максима Исповедника Вы изволите усмотреть многие перемены против рукописи. Из них те, которые сделаны в толковании на «Отче наш», кажутся мне совершенно согласными с смыслом перевода С. Паисия и много объясняющими темноту некоторых речений. Также и примечания некоторые кажутся мне весьма драгоценными; напр., примеч. на стр. 16 и на стр. 25.—В рукописи были некоторые слова поправлены рукою самого Митрополита. Видно, что он занимался этим делом.—Но после того, как рукопись была у Митрополита, Голубинский сделал некоторые прибавления, и, кажется, напрасно. Напр., он вставил в текст слова на 16 стр.: глаголя: «да приидет Дух Твой Святый и да очистит нас». Что было драгоценное пояснение в примечании, то делается порчей книги, когда вставляется в текст и при-

*) Напечат. там же, стр. 185.

262

писываются святому Писателю такие слова, которых он не говорил.—Но с этим было делать нечего.—Однако же, другую вставку я взял на себя смелость вычеркнуть, потому что мне кажется, что она может навести на ложное понимание. Голубинский взял ее из рукописи Латинской, изданной Бернардинскими монахами. Для чего же из этих Латинских изданий брать речения, которых нет в переводе Паисия, и приписывать их Паисию?—это речение, о котором я говорю, находится на стр. 29. У Паисия было сказано: ниже яко иною ину; не бо по производству от Единицы Троица небытна (несозданна) Суща и самоизъявна. Голубинский поправил: ниже видеми яко ину через ину: не бо посредствуется коим либо соотношением тождественное и безотносительное, акибы произведение к вине своей относящееся: ниже яко от иныяину: не бо по производству от Единицы Троица, незаимствовано бытие имущи и самоизъявна Суща.—Здесь, как Вы изволите видеть, слова подчеркнутые два раза у Паисия не находятся, и вставлены Голубинским из Латинского издания.—Но, державши корректуру, я думал, что мы не имеем права приписывать Паисию то, что он не писал, и что, сомнительно даже, написал ли бы он, и было ли в каком-нибудь тексте Максима, ибо Латинские монахи в таких случаях не знают совести и легко присочинят речение, чтобы приводить его в подтверждение против учения о Единой Вине Святой Троицы. Основываясь на этом чувстве, я вычеркнул слова, прибавленные Голубинским. Он может их поставить в опечатках, если захочет. Но Вас, Батюшка, прошу сказать мне, так ли я поступил, или слишком самовольно?

В другом же писании Св. Максима, в Слове постническом, Голубинский много переменил в рукописи, и, кажется, очень часто понапрасну, а иногда даже поставил и смысл, как мне кажется, неправильный; делать было нечего. Потому, кажется, что рукопись была написана дурным почерком и с ошибками грамматическими, он предубедился против всего сочинения, и уверился, что это перевод не Паисия, а какого-то переводчика, неопытного ни в Греческом, ни в Русском языке. Мне же кажется, что он ошибается, и что перевод носит характер Паисиевской системы до слова, и что поправки Голубинского не совсем удачны. Напр.: слово смотрение он напрасно заменяет словами цел или намерение. Мысль, что Господ терпел действия лукавого из любви к людям, которыми тот действовал. Голубинский неправильно, кажется, заменил другою мыслью, говоря, что Господь наказывал лукавого любовью к людям.—Не это, кажется, есть то наказание, которое определено лукавому. Там многое Голубинский изменил по своему предубеждению. Все, однако же, эта брошюрка с двумя Писаниями Св. Максима есть, по моему мнению, одна из самых глубокомысленных, из самых важных, из самых полезных книг, которые когда либо были у нас напечатаны.

263

На 15 стран. сделана одна непростительная опечатка Греческого слова, и потому эта страничка будет перепечатываться.

В Исааке Сирине, мне кажется, очень нужно сделать еще предисловие от Вас, в котором сказать, что С. Паисий, желая придать возможную ясность своему переводу, не нарушая его буквальной верности, обозначал в своих рукописях различного рода точками— различные отношения между словами, которые в Греческом языке очевидны сами собой, в словенском сами собою не выражаются. О значении этих точек С. Паисий распространяется подробно в конце своего предисловия, что Русские издатели не почли за нужное повторять, ибо в предлагаемом издании объяснение посредством подсловных точек заменено объяснениями внизу страницы. Такого рода предисловие, мне кажется, необходимо сделать для того, чтобы—во 1-х, оправдать Паисия, которого рассуждения о различии языков Греч. и Слов. иначе покажутся ни к чему не ведущими; а во 2-х, для того, чтобы оправдать себя: ибо—печатая предисловие Паисия, и выбросив из него что либо, нельзя не оговориться в этом действии, чтобы избегнуть упрека в неверности и в неполноте издания. Это предисловие молено будет напечатать после Паисиевского и пред его жизнью. С любовью преданный Вам, Ваш покорный слуга и духовный сын И. К.