Предисловие редактора

Настоящее издание сочинений И. В. Киреевского в общем воспроизводит текст первого, Кошелевского издания (1861 г.), редактированного братьями Киреевского по матери, В. А. и Н. А. Елагиными. Отличия нашего издания от Кошелевского заключаются в следующем:

1) Мы не сочли нужным перепечатывать обширные выдержки из автобиографии Стеффенса, переведенные по указанию И. В. Киреевского его матерью, А. П. Елагиной, и сохранили только написанное им предисловие к этим выдержкам.

2) В немногих местах восстановлены цензурные пропуски, что отмечено в Примечаниях.

3) Добавлены: статья о Баратынском, стихотворения, Письма и Примечания.

4) Наконец, текст разделен на три отдела: в первом собраны философские статьи Киреевского, во втором—литературно-критические, в третьем—беллетристика. В каждом из этих отделов материал расположен в хронологическом порядке.

Среди бумаг Киреевского, предоставленных для настоящего издания внучкою А. П. Елагиной, М. В. Беэр, не нашлось никаких неизданных его статей. Основываясь на его собственном показании (см. ниже, т. II, стр. 232), мы не внесли в издание известной записки 1832 года о закрытии «Европейца», представленной от его имени Бенкендорфу. Точно также опущено стихотворение, напечатанное за подписью «Киреевский» в приложении к «Сочинениям кн. З. А. Волконской» (Па-

— IV—

риж и Карлсруэ, 1865), так как неизвестно, кем из двух братьев Киреевских оно написано *).

Из писем Киреевского, уже ранее бывших в печати, немногие мало-содержательные опущены; часть писем печатается впервые, с подлинников. В «Русском Архиве», где появилось наибольшее число писем Киреевского, они печатались крайне небрежно, со множеством ошибок и сокращений; в настоящем издании все такие письма воспроизводятся с подлинников, и все вообще письма печатаются вполне, без сокращений, за исключением немногих, оригинал которых утрачен или был нам недоступен. Как в тексте сочинений, так и в тексте писем соблюдены правописание и пунктуация подлинника. Слог Киреевского своеобразен; старомодная тяжеловесность и почти торжественность фразы соединяется у него с замечательной ясностью, глубиной и меткостью языка; заменить эти важные окончания на ию, например в нравственностию, банальным ью, или выкинуть многочисленные запятые, которыми уснащены его периоды, значило бы подновить его слог, т. е. исказить его писательскую физиономию.

Портрет, приложенный к настоящему изданию, воспроизведен с наброска Э. А. Дмитриева-Мамонова в одном из альбомов А. П. Елагиной, подпись взята из письма.

В книге моей «Исторические Записки» есть глава о Киреевском; там я указал и то, в чем вижу ценность мысли Киреевского, и то, в чем вижу его заблуждения. Его частные мнения, исторические, политические, церковные, кажутся мне во многом ошибочными, — но я высоко ценю его корен-

*) Возможно даже, что оно вовсе не принадлежит никому из Киреевских: отсутствие инициала имени и ошибка в начертании фамилии показывают, что в подлиннике подписи не было.—Там же помещено и другое стихотворение— «Куплеты на день рождения кн. З. А. Волконской 3-го декабря 1828 г., составленные в Москве Вяземским, Баратынским, Шевыревым, Павловым, Киреевским».

— V —

ное нравственно-философское убеждение. В той книге я старался показать, что он незаконно вывел свои неверные мнения из своей верной основной идеи. Эти его мнения сыграли огромную пагубную роль, не только тем, что из них выросла вся реакционная политическая идеология, на которую русская власть и известная часть общества доныне опираются в своей борьбе против свободы и просвещения народного,—но и потому, что они заслонили в общем сознании подлинную истину, из которой они будто бы были выведены. Сочинения Киреевского в известном смысле, для новейшей русской истории,—первоисточник и русской правды, и русской неправды. Поэтому я считал полезным их переиздание; надо привести общество к первоисточнику тех идей, которые в нем борются; пусть оно непосредственно увидит самую эту истину, заключенную в коренном убеждении Киреевского, и пусть уверится также, что та ложь беззаконно ссылается на нее, как на свою основу и оправдание.

16 ноября 1910 г.

М. Г.