1. Захватив, как мы несколько выше рассказали, ковчег завета, филистимляне отправили его в город Азот и в виде трофея поставили там рядом со своим идолом, носящим название Дагона[1]. На следующий день рано утром, когда филистимляне пошли в храм поклониться своему богу их взорам представилась следующая картина: идол упал с того постамента, на котором раньше стоял, и лежал у подножия ковчега завета. В сильном смущении филистимляне вновь поместили своего бога на его постамент. Но всякий раз, когда они затем являлись к Дагону, они находили его лежащим на земле перед ковчегом завета, как бы в преклонении перед ним, и это повергало их в страшное уныние и смущение. В конце концов Господь Бог наслал на город Азот и на всю страну филистимлян необычайное бедствие и болезнь. Люди умирали в страшных мучениях от дизентерии, причем перед смертью у них ужасно вздувались животы, чувствовалась крайне острая резь и выпадали все внутренности, успевшие во время болезни перейти в гниение. В то же время на страну совершило нашествие огромное количество мышей, которые, не щадя ни посевов, ни древесных плодов, нанесли населению необычайный вред. Не имея в таком бедственном положении более сил для борьбы с постигшею их напастью, жители города Азота поняли, что вся беда исходит от находящегося у них кивота завета, и что их победа над евреями и захват кивота не послужили им к добру. Ввиду этого они послали к жителям города Аскалона с предложением взять к себе кивот завета. Те охотно исполнили просьбу азо-тийцев и даже выразили им за это свою благодарность; но лишь только они приняли в свой город кивот завета, как и их постигли те же бедствия, потому что кивот принес с собою от азотийцев те же страдания и для тех, кто теперь принял его к себе. Тогда аскалонцы отправили его от себя в другое место, но и тут он оставался недолго, потому что, лишь только обнаруживались связанные с присутствием кивота напасти, его отправляли дальше в другие города. Таким образом кивот завета перебывал в пяти городах филистимлян, повсюду требуя себе за свое пребывание у них как бы дани в виде приносимых им с собою бедствий.

2. Испытав такие бедствия и тем самым служа предметом предостережения для всех, кто об этом слышал,- не принимать к себе за такую цену кивот завета, филистимляне наконец стали искать способа, как бы удобнее избавиться от этого кивота. С этой целью правители пяти городов, Гитты, Аккарона, Аскалона, Газы и Азота, сошлись вместе и стали обсуждать дальнейший образ действий. Сперва было решено отослать кивот назад на родину, так как очевидно, что Бог насылает на них и их города бедствия в виде наказания за присвоение ими кивота. Но тут раздались голоса, что этого делать не следует, так как мнение, будто кивот является причиною всех бедствий, безусловно неосновательно; ведь у кивота, говорили они, не может быть такой силы и могущества, тем более что если бы Господь Бог дорожил этим ящиком, то Он не допустил бы до того, чтобы кивот попал в руки врагов. Поэтому лица, державшиеся такого мнения, советовали успокоиться и стойко переносить постигшие их напасти, считая причиною последних исключительно какие-нибудь физические условия, которые случайно в это именно время вызывают такие перемены во внутренностях людей, в земле, в плодах и прочих отношениях. В конце концов над обоими приведенными мнениями восторжествовало третье, которое исходило от людей, уже и раньше отличавшихся особенною сообразительностью и испытанною сметкою. Оно и теперь, при данных условиях, показалось наиболее целесообразным. Совет этот сводился к тому, что не следует ни отсылать кивот обратно, ни держать его у себя, а принести пять золотых статуй, от имени каждого города по одной. Господу Богу в благодарственную жертву за то, что Он позаботился об их избавлении и спас от напастей, которым они не могли бы при своих собственных силах противостоять. Равным образом, советовали они, должно сделать столько же золотых изображений тмышей наподобие тех, которые напали на них и опустошили их страну. Затем нужно поместить все эти изображения в особый ящик и, поставив его на кивот завета, соорудить для последнего новую колесницу и впрячь в нее недавно отелившихся коров, телят же оставить дома и запереть в хлевах, чтобы они не мешали коровам в пути и не побуждали последних вернуться как можно скорее домой. Наконец, советовали они, должно оставить везущих колесницу с кивотом коров на перепутье и предоставить им самим по собственному желанию выбрать дорогу: если они направятся в страну евреев, то будет очевидно, что именно кивот является причиною всех постигших их бедствий. "Если же коровы пойдут другою дорогою,- говорили они,- то мы вернем кивот назад, потому что будем уверены, что он не обладает никакою сверхъестественною силою".

3. Этот совет был очень охотно принят всеми, и тотчас было решено привести его в исполнение. После того как все было приготовлено вышеуказанным способом, филистимляне привели коров к перепутью, оставили их тут и вернулись домой. Между тем коровы, как будто их кто-то вел, двинулись прямым путем вперед, а начальники филистимлян следовали за ними, желая узнать, где они остановятся и куда придут. В колене Иудовом есть деревня по имени Вифсама. Сюда прибыли коровы и здесь остановились с колесницею, не желая идти дальше, хотя пред ними расстилалась и манила их к себе обширная и прекрасная равнина. Когда увидели это жители деревни, то это необычайное зрелище вызвало во всех них неописуемую радость. Дело в том, что была как раз пора жатвы и все население находилось на полях, занятое сбором плодов. Когда они увидели ковчег завета, то великая радость обуяла всех их; побросав свои работы, они немедленно кинулись к колеснице. Тут они схватили кивот завета вместе с ящиком, в котором лежали статуя и изображения мышей, и поместили его на большой камень, возвышавшийся на равнине. Затем они принесли Господу Богу богатую жертву и устроили пиршество, причем сожгли колесницу и коров в виде жертвы всесожжения. Увидя это, начальники филистимлян вернулись назад восвояси.

4. Между тем Господь Бог разразился гневом над семьюдесятью жителями деревни Вифсамы за то, что они, не имея на то права (т. е. не будучи священнослужителями), решились прикоснуться к священному кивоту и дерзнули приблизиться к нему. Предвечный поразил их за это молниею насмерть. Остальные жители деревни стали оплакивать потерпевших, везде была печаль о Богом посланном горе, каждый оплакивал какого-нибудь сородича. Вместе с тем жители деревни решили, что они недостойны дольше держать у себя кивот завета, и потому они послали к еврейскому народу посланцев с извещением, что филистимляне вернули священный кивот. Евреи же немедленно по получении этого сообщения отвезли кивот в Кариафиарим, соседний с Вифсамою город, где тогда жил славившийся своею справедливостью и благочестивым образом жизни левит Аминадав. В дом его, как в место, угодное Господу Богу, потому что тут жил человек праведный, привезли они кивот завета, а сыновья Амина-дава служили при кивоте и несли эту обязанность в продолжение двадцати лет: столько именно лет находился священный кивот в Кариафиариме, пробыв в руках филистимлян четыре месяца[2].

Глава вторая

1. Все то время, в продолжение которого кивот завета находился в городе Кариафиариме, народ усердно предавался молитвам и жертвоприношениям Господу Богу, выказывая дотоле небывалое благочестие и религиозность. Видя такое настроение народа и считая момент подходящим для того, чтобы поговорить о свободе и о сопряженных с нею благах, пророк Самуил обратился к евреям с такою речью, которую считал наиболее целесообразною и в настоящем случае убедительною. А именно он сказал следующее: "Людям, которые хотя все еще имеют жестоких врагов в лице филистимлян, но к которым начинает вместе с тем благосклонно и дружественно относиться сам Господь Бог, не должно останавливаться на одном только желании свободы, но они обязаны исполнить также все, чем возможно было бы на деле добиться этой желанной свободы. Итак, вы не должны только желать освободиться от ига чужеземных господ, держась при этом прежнего своего образа жизни, совершенно бездеятельного. Напротив, вам следует жить совершенными праведниками, вполне изгнать из сердца своего всякие дурные помыслы и от всей души обратиться к служению Господу Богу, неукоснительно пребывая в почитании Его. Если вы будете поступать таким образом, то вы достигнете и всевозможных благ, и освобождения от рабства, и победы над врагами: добиться всего этого невозможно ни физическою силою, ни оружием, ни большим количеством войска, потому что не за такие данные Предвечный обещал даровать все названное, а лишь за вашу добродетель и справедливость. Поручителем же непреложности Его обещаний являюсь пред вами я сам". Эту речь Самуила народ встретил восторженно и обещал ему во всем творить угодное Господу Богу. Тогда Самуил повел народ в один город, носящий название Масфаты, что на еврейском языке означает далеко видимое место[3]. Здесь евреи черпали воду, делали возлияния Господу Богу, пропостились целый день и молились Предвечному.

2. От внимания филистимлян не скрылось то обстоятельство, что израильтяне собрались здесь. Узнав об этом их собрании, они немедленно двинулись на евреев с большим войском в надежде застигнуть их совершенно врасплох и не приготовленными к отпору. Действительно, евреев испугало и даже повергло в крайний ужас это нашествие, и поэтому они побежали к Самуилу, говоря, что, ввиду первого их поражения, страх обуял их и что они вследствие этого готовы поддерживать мир с врагами, чтобы, как говорили они, не вызывать гнева могущественных неприятелей своих. "Ведь ты сам повел нас сюда для молитвы, жертвоприношений и заключения клятвенного договора [с Господом Богом], а между тем враги теперь напали на нас, совершенно к тому неприготовленных и безоружных. Поэтому у нас остается одна лишь надежда на спасение, это - на тебя и на Господа Бога, Которого ты сможешь молитвами склонить к дарованию нам средства укрыться от филистимлян". Самуил уговорил их успокоиться и возвестил им помощь от Господа Бога. Затем он взял ягненка-сосуна, принес его от имени всего народа в жертву и обратился к Господу Богу с молитвою поддержать евреев Своею десницею в битве с филистимлянами и не ввергать их вторично в несчастие. Предвечный внял этим мольбам его, благосклонно принял жертвоприношение и обещал им при Своем содействии полную победу над врагами. В то время, как жертва еще находилась на алтаре Господнем и не успела еще совершенно сгореть, из стана врагов вышло войско филистимлян и стало строиться к бою в твердой надежде непременно разбить иудеев в их теперешнем положении, когда у них не было никакого оружия и они вовсе не были приготовлены к сражению. Но исход боя оказался таким, какому бы не поверил никто, если бы ему даже раньше предсказали это. Дело в том, что сперва Господь Бог поразил врагов землетрясением, заставил почву колебаться под их ногами, так что они не были в состоянии твердо стоять на ногах, но пошатывались во все стороны, причем то тут, то там под ними разверзалась бездна, поглощавшая многих. Затем Предвечный нагнал ужас на филистимлян раскатами грома и ярко сверкавшими молниями, которые как будто ежеминутно были готовы поразить их прямо в лицо, так что оружие выпадало из рук воинов и они, побросав все, наконец обратились в бегство. Тогда Самуил с народом бросились за ними в погоню и, перебив многих, преследовали остальных до места, носившего название Коррея[4]. Здесь он воздвиг в знак победы над врагами и в память их бегства камень, который назвал "сильным", для того чтобы он мог служить символом дарованной евреям от Господа Бога силы над врагами.

3. Филистимляне после этого поражения уже более не воевали с израильтянами, но хотели жить с ними в мире, боясь их и памятуя постигшее их несчастие. В то же самое время прежняя отвага филистимлян, которую они выказывали по отношению к евреям, перешла теперь, после победы, к последним. Ввиду этого Самуил предпринял поход на филистимлян, перебил большое множество их, совершенно сломил их прежнюю гордость и снова отнял у них всю ту страну, которою раньше овладели филистимляне, насильно отторгнув ее от иудеев. Это была именно местность, простирающаяся от города Аккарона до пределов Гитты. В это же самое время остатки хананейских племен жили в дружбе с израильтянами[5].

Глава третья

1. Затем пророк Самуил разделил весь народ на отдельные части и назначил каждой свой город, куда и велел обращаться за разрешением всех могущих возникнуть среди них тяжб и споров. Сам же он дважды в год объезжал все эти города и творил там суд, чем надолго укрепил тамошнее судоустройство.

2. Затем, когда Самуил достиг преклонных лет, которые мешали ему делать обычную его работу, он передал начальствование и предводительствование народом своим сыновьям, из которых старший назывался Иоилом, имя же другого было Авия. Самуил распорядился, чтобы один из них творил суд в Вифиле, а другой в Варсуве, причем каждому из них точно определил ту часть народа, на которую должна была распространяться его юрисдикция. Но именно эти сыновья явили на себе непреложный пример и подтверждение того, что дети не всегда похожи на родителей своих, подобно тому как, впрочем, и хорошие и дельные сыновья бывают у совершенно негодных родителей. В этом же случае сыновья хороших родителей оказались вполне дрянными людьми: отвратясь от образа действий отца своего и выбрав путь, как раз противоположный отцовскому, они за подарки и гнусные взятки стали нарушать справедливость, постановляя судебные решения не сообразно истине, а сообразно личной своей выгоде; при этом они вели роскошный, дорого стоивший образ жизни, нарушая таким путем, с одной стороны, повеления Господа Бога, а с другой - поступая вопреки желаниям отца своего, пророка, который обращал всегда особенное внимание и заботливость на развитие в народной массе чувства справедливости.

3. Так как сыновья пророка своим глумлением над справедливостью вносили повсюду прежнюю смуту и грозили подорвать все основы гражданственности, то народ, не будучи долее в состоянии выносить такой режим, явился к Самуилу (он жил тогда в городе Арамафе[6]) и стал жаловаться ему на беззакония его сыновей. А так как он сам уже стар и вследствие своего преклонного возраста более не в состоянии лично заведовать всеми делами, то евреи настойчиво просили его назначить им какого-нибудь царя, который взялся бы править народом и достойным образом отомстил бы филистимлянам за прежние их гнусности, которые до сих пор еще составляли для них источник различных выгод.

Такие речи глубоко огорчили Самуила вследствие врожденного ему чувства справедливости, с одной стороны, и отвращения к царской власти - с другой, так как он отдавал предпочтение аристократической форме правления, как единственной, которая была установлена самим Господом Богом и потому была в состоянии доставить полное удовлетворение принявшим ее. Заботы и страх относительно сделанного ему предложения лишили его пиши и сна, и всю ночь он мучился тяжелыми думами о печальном положении вещей.

4. При таких грустных условиях явился Самуилу Господь Бог и стал уговаривать его не печалиться столь сильно относительно требования народа, который ведь оскорбил не Самуила, а Его, Предвечного, не желая, чтобы Он один был у них царем. При этом Он знает, что евреи добиваются этого с самого того дня, как Он вывел их из Египта, но что, впрочем, они в непродолжительном уже времени успеют раскаяться в своем желании. "Конечно, от этого,- сказал Предвечный,- раз сделанное уже не изменится, но зато им придется убедиться в необычайной виновности их предо Мною, когда они презрительным своим отношением к Моим желаниям выказали полную свою неблагодарность как ко Мне, так и к твоему пророческому сану. Ввиду всего этого повелеваю тебе выбрать им царем того человека, на которого Я укажу тебе; но при этом ты предваришь евреев о том, каким бедствиям подвергнет их царская власть, и объяснишь им, какие перемены ожидают их впереди".

5. Услышав такое повеление, Самуил на заре созвал иудеев и выразил свое согласие на избрание царя, причем указал на необходимость раньше всего представить им все будущие условия их жизни при царях и указал на все ожидающие их в таком случае затруднения. "Знайте,- сказал он народу,- что раньше всего цари лишат вас сыновей ваших для того, чтобы сделать одних из них возницами на колесницах, других всадниками или телохранителями, третьих скороходами; других цари сделают тысяцкими и сотниками или же ремесленниками, оружейниками, каретниками и строителями, а также полевыми рабочими, управителями над царскими владениями или сборщиками винограда, и не будет такого дела, которого бы им не дали, как будто бы они наемные слуги. Равным образом и дочери ваши будут обращены в горничных, кухарок и стряпух, и на них будет навалена всякая такая работа, за которую берутся лишь рабыни, и то лишь из страха перед плеткой или другим наказанием. К тому же цари начнут отнимать у вас имущество ваше и произвольно будут раздавать его своим евнухам и телохранителям, а стада ваши перейдут в руки царских служителей. Одним словом, вы вместе с вашими близкими будете рабами царя, а также и его слуг. И когда вы подвергнетесь такому унижению и станете вспоминать об этих словах моих, то с раскаянием в сердце обратитесь с мольбою к Господу Богу смилостивиться над вами и даровать вам поскорее избавления от таких царей. Но Предвечный не внемлет мольбам вашим, а, напротив, заставит вас понести заслуженное наказание за ваше дурное решение".

6. Однако народ все-таки оставался равнодушен к этим предсказаниям ожидающих его бедствий и упорно отказывался переменить свое раз уже утвердившееся в нем на этот счет мнение. Он не уступал Самуилу и не обращал никакого внимания на убедительные доводы его, но твердо стоял на своем, требуя немедленного избрания царя и прося не заботиться о будущем. При этом евреи указывали на необходимость иметь царя уже для того, чтобы отплатить врагам войною, а также подчеркивали всю уместность иметь такое же государственное устройство, какое было у соседних народов, управлявшихся царями. Тогда Самуил, видя, что речь его не разубеждает народ, но даже заставляет его еще более упорствовать в исполнении этого желания, сказал: "В таком случае разойдитесь теперь пока все по домам, а затем я опять соберу вас, когда Господь Бог сообщит мне, кого Он даст вам в цари"[7].

Глава четвертая

1. Существовал тогда некий человек из колена Веньяминова, знатного рода и доброго нрава, по имени Кис. У него был сын, юноша необычайной красоты и исполинского роста. При этом он еще более отличался своею отвагою и сообразительностью. Его звали Саулом. Когда у этого Киса однажды заблудилось во время пастьбы несколько хороших ослиц, которыми он особенно дорожил пред всем скотом своим, то он послал искать их своего сына в сопровождении одного слуги. Обойдя в поисках ослиц всю область родного своего колена и придя также в соседние местности, но нигде не найдя животных, Саул решился наконец вернуться домой, чтобы своим отсутствием не возбуждать в отце опасений за себя самого. Когда он достиг города Арамафы и сопровождавший его слуга указал ему на то, что здесь живет пророк, который предсказывает сущую правду, причем дал Саулу совет отправиться к нему и узнать от него об участи пропавших ослиц, то Саул ответил, что у них, однако, нет при себе ничего, чем бы они могли отблагодарить пророка за его предсказание, так как все свои запасы они уже успели израсходовать в пути. На это слуга возразил, что у него есть еще четверть сикла и что ее они отдадут пророку (при этом им было совершенно неизвестно, что пророк обыкновенно не взимает платы за свое предсказание). Решив ввиду всего этого отправиться к пророку, они продолжали путь свой и, встретив у [городских] ворот девушек, шедших за водою, спросили их о местожительстве пророка. Те указали им требуемый дом и советовали поспешить, чтобы застать пророка раньше, чем он сядет за обед, потому что у него как раз собралось большое общество и он скоро займет председательское место среди приглашенных.

Самуил же устроил у себя обед на многочисленное общество по следующей причине: после того как он целый день умолял Господа Бога указать ему того, кого следует избрать в цари, Предвечный объявил ему, что Он сам пошлет ему на следующий день в этот же час одного юношу из колена Веньяминова. И вот, ввиду этого, Самуил оставался дома и выжидал наступления означенного времени, а когда оно миновало, он принялся за устройство обеда. И лишь только Самуил увидел Саула, как Господь Бог послал ему откровение, что именно это и есть будущий правитель евреев. Когда Саул предстал перед Самуилом и приветствовал его, то просил ему указать дом пророка, извиняясь в своем неведении тем, что он чужестранец. Тогда Самуил ответил, что он сам и есть искомый пророк, и, пригласив Саула принять участие в обеде, сказал, что ослицы, на поиски за которыми он послан, не пропали, а что лично ему, Саулу, будет предоставлено пользование всякими благами. На это Саул возразил: "Однако, владыка, я далек от всякой подобной надежды, тем более, что и колено мое слишком ничтожно, чтобы выделять из своей среды царей, а род мой вдобавок ничтожнее всех прочих родов. Ты, конечно, шутишь и, говоря о вещах, которые слишком возвышенны для меня, подымаешь меня на смех". Но пророк повел его к себе на обед, поместил Саула вместе со спутником его выше всех приглашенных, которых было семьдесят человек, и повелел слугам подавать Саулу поистине царские блюда. Когда же наступило время отхода ко сну, то гости поднялись со своих мест и разошлись все по домам, Саул же со своим слугою остались ночевать у пророка[8].

2. С наступлением утра Самуил разбудил своих гостей и пошел провожать их. Когда они вышли за город, он предложил Саулу послать слугу вперед, а самому остаться несколько позади, так как он имеет нечто сообщить ему без посторонних свидетелей. Тогда Саул отослал своего спутника, а пророк вынул сосуд со священным елеем, полил им голову юноши и, обняв его, сказал: "Знай, что ты рукоположен Господом Богом в цари на страх филистимлян и на защиту евреев. Вот тебе знак, который послужит тебе подтверждением истинности .слов моих: когда ты уйдешь отсюда, то встретишь на пути трех людей, которые отправились поклониться Господу Богу в Вефиль; первый из них, как ты увидишь, будет нести три хлеба, второй - козленка, а третий пойдет за ними с мехом вина. Эти люди будут приветствовать тебя, ласково поговорят с тобой и дадут тебе два хлеба, которые ты прими от них. Когда ты затем отправишься оттуда дальше и придешь к так называемай гробнице Рахили[9], то ты там встретишь человека, который обрадует тебя известием, что ослицы [отца твоего] нашлись, а когда отсюда придешь в город Гавафу, то найдешь там собрание пророков и, войдя в толпу их, будешь пророчествовать вместе с ними, так что все, которые это увидят, будут крайне поражены этим и скажут: "Откуда такое счастье сыну Киса?" И вот, когда все это случится с тобою, то знай, что Господь Бог с тобою, пойди затем к отцу своему и родственникам своим и приветствуй их. После этого я пришлю за тобою и ты явишься ко мне в Галгал, чтобы тут принести благодарственную за все это жертву Господу Богу". С этим предвещанием старец отпустил юношу, а с Саулом произошло действительно все то, что предсказал ему Самуил.

3. Когда же Саул прибыл в дом родственника своего Авинара, которого он любил больше всех других родных своих, то на вопрос Авинара о подробностях путешествия и о своих в продолжение его приключениях он не скрыл от него ни своего посещения пророка Самуила, ни того, как последний сообщил ему, что ослицы нашлись. Что же касается миропомазания его на царство и всего, к тому относящегося, то Саул умолчал об этом, с одной стороны, чтобы не вызывать своим рассказом зависти к себе, а с другой - боясь встретить недоверие. Таким образом, хотя они и были близкие друг другу люди и Саул знал, что кровное родство их укрепляется еще личным расположением, он тем не менее считал небезопасным и неблагоразумным сообщить обо всем Авинару, относясь, на мой взгляд, совершенно правильно к человеческой природе, как она того требует, а именно отлично понимая, что нельзя рассчитывать вполне ни на одного близкого друга или родственника, которые, лишь только Господь Бог дарует нам особенное счастье, тотчас становятся недружелюбны и завистливы к нам.

4. Между тем Самуил созвал народ в город Масфафу и обратился к евреям с речью, которую объявил исходящею от самого Господа Бога и содержанием которой было то, что, хотя Предвечный даровал евреям свободу и поверг в рабство врагов их, они все-таки забыли обо всех оказанных Им благодеяниях и отказались от царя своего. Господа Бога, как будто не знают, что для них нет высшего счастья, как быть в подчинении у лучшего из властелинов, самого Господа Бога; что теперь они предпочитают иметь царем своим человека, который будет, сообразно собственному произволу и собственным нередко гнусным страстям, обходиться со своими подчиненными, как с вещью, и безмерно увлекаться сознанием своей власти. Конечно, такой царь не будет заботиться, как то делает Господь Бог, о благе человеческого рода: этот последний ведь не его собственное творение и создание. "Но раз это у вас уже решено и такое презрительное к Предвечному отношение обуяло вас, то станьте все по отдельным коленам и семьям и метайте жребий".

5. Когда евреи последовали этому приглашению, то жребий выпал на колено Веньяминово, затем жребий упал на род Матрис и наконец на Саула, сына Киса, как на избранника на царство. Лишь только юноша узнал об этом, как он поспешил скрыться, не желая, по моему мнению, подать виду, будто он охотно принимает бразды правления. И в то время как большинство людей не в состоянии бывают скрыть свою радость даже при сравнительно ничтожных жизненных успехах и стараются навлечь на себя всеобщее внимание, Саул выказал столько сдержанности и самообладания, что не только не выступил вперед, как подобает царю и властелину такого большого и славного народа, но даже бежал от взоров своих будущих подданных и тем доставил последним немало затруднений, заставив разыскивать себя. Так как евреи совершенно не были в состоянии отыскать его и в их сердца уже вкралось беспокойство насчет этого, то пророк Самуил обратился к Господу Богу с молитвою, прося Его указать местопребывание юноши, чтобы можно было бы показать его народу. Узнав наконец от Предвечного о месте, где скрывается Саул, он послал людей привести его и, когда это было сделано, поставил его посреди народа. Саул оказался такого высокого, истинно царского роста, что возвышался головою над всеми присутствовавшими.

6. Затем пророк обратился к народу со следующими словами: "Этого человека Господь Бог назначил царем над вами. Вы видите, что он действительно лучше всех и перед всеми другими достоин власти". Затем, когда народ громкими возгласами приветствовал вновь избранного царя и пожелал ему благоденствия, Самуил прочитал в присутствии царя то, что он записал относительно будущих судеб народа, и положил эту книгу в скинию завета, для подтверждения истины своих пророчеств для грядущих поколений. Сделав это, Самуил распустил народ по домам, а сам отправился в города Арамафу. С Саулом же, который вернулся в родной свой город Гавафу, отправились туда многие благонамеренные мужи, оказывавшие царю подобающие почести, но еще больше гнусных людей, которые относились к нему с презрением, насмехались над остальными и не приносили (?му даров, отказывая ему как на деле, так и на словах в подобающем ему почете[10].

Глава пятая

1. Спустя месяц после этого Саул снискал себе всеобщее уважение путем войны с амманитским царем Наасом, который с огромным и отлично вооруженным войском двинулся на живших по ту сторону Иордана иудеев, причинил им массу зла и разрушил и покорил их города, причем не удовольствовался этими насилиями и жестокостями, но сумел коварною хитростью лишить этих евреев и в будущем возможности стряхнуть с себя его иго; дело в том, что он велел выкалывать правый глаз всем тем, которые сдавались ему на слово или которые попадали к нему в качестве военнопленных. Делал он это для того, чтобы лишить этих людей раз навсегда способности к военной службе, потому что левый глаз оставался у них в бою прикрытым щитом. Поступив таким образом с жившими по ту сторону Иордана евреями, царь амманитский пошел походом также против галаад-цев. Расположившись станом вблизи главного города последних, Иависа[11], он послал к ним послов с требованием немедленно сдаться ему на условии, в силу которого у каждого из них должен быть выколот правый глаз, и под угрозой, что в противном случае они подвергнутся осаде, а города их полнейшему разрушению; итак, им предоставляется выбор, желают ли они потерпеть ничтожное увечье или же совершенно погибнуть. В страшном смятении галаадцы не решались дать окончательный ответ, не зная, сдаться ли им или воевать с врагами, и просили о предоставлении им семидневного срока для того, чтобы они могли послать к своим единоплеменникам с просьбою о помощи: если последняя будет им оказана, говорили они, они готовы вступить в борьбу, если же они получат отказ, то сдадутся ему на требуемых им условиях.

2. Наас, не придавший большого значения силам галаадцев и их ответу, предоставил им просимую отсрочку и разрешил им обратиться за помощью к союзникам. Ввиду этого галаадцы отправили посольства во все города израильтян с извещением об условиях Нааса и о том затруднительном положении, в котором они очутились. Евреев это известие о стесненном состоянии жителей Иависа повергло в печаль и слезы, но страх пред врагами лишал их возможности, помимо этого, что-нибудь сделать в пользу своих соотечественников. Когда послы прибыли в город царя Саула и рассказали об опасности, угрожающей жителям Иависа, то и здесь население почувствовало такое же сострадание к печальному положению своих сородичей. И вот Саул, возвращаясь в город со своих полевых работ, нашел среди населения стон и вопль и, спросив о причине этой печали и такого смятения, узнал от послов все подробности. Тогда дух Божий обуял его, и он отпустил послов восвояси, обещав прийти к ним на помощь на третий день и разбить врагов еще до восхода солнца, для того чтобы дневное светило озарило их уже победителями и освобожденными от всяких страхов. Вместе с тем он оставил у себя нескольких послов для того, чтобы они могли ему послужить в качестве проводников в пути.

3. Желая побудить своих подданных к войне с амма-нитянами и хотя бы страхом наказания заставить их собраться поскорее в поход, Саул велел перерезать у своих быков жилы и послал их по всей стране с угрозою, что он сделает то же самое со всем скотом тех ослушников, которые вздумали бы не явиться к Иордану на следующий день вооруженными и не последовать за ним и пророком Самуилом туда, куда последние поведут их. Когда из страха пред угрожающим наказанием народ стал действительно во множестве стекаться [к Иордану] в назначенное время, то Саул сделал в городе Вале[12] подсчет вооруженным силам, и оказалось, что, помимо колена Иудова, выставившего семьдесят тысяч воинов, численность его войска доходила до семисот тысяч человек. С этими силами Саул переправился через Иордан, успел в продолжение всей ночи пройти расстояние в десять схойнов[13] и еще до восхода солнца достиг цели своего похода. Разделив затем войска свои на три части, он со всех сторон неожиданно ударил на врагов и в ожесточенном бою перебил множество их и в том числе также амманитского царя Нааса.

Этот славный подвиг Саула стал скоро известен всем евреям и немало способствовал распространению его славы, как человека удивительной храбрости. Даже те немногие, которые раньше относились к нему с недоброжелательством, теперь изменили свое о нем мнение, стали уважать его и считать самым выдающимся среди всех евреев. Однако Саул не удовлетворился только тем, что спас жителей Иависа от угрожавшей им опасности; он напал также на страну амманитян, совершенно опустошил ее и затем уже, захватив богатую добычу, увенчанный славою возвратился домой. Народ ликовал от радости по поводу успехов Саула, а также от восторга, что избрал себе такого царя. В то же время по адресу людей, раньше относившихся презрительно к Саулу и уверявших, что его избрание не поведет к добру, стали теперь раздаваться крики: "Где такие господа? Пусть они ныне поплатятся за свои слова!" - и многое подобное, что чернь обыкновенно говорит, когда удача вызовет в ней особенно сильное самомнение и возбудит ее ярость против тех, кто раньше решался презрительно отзываться о ее вожде.

Хотя Саул и отнесся благосклонно к выражению народного восторга, столь явно свидетельствовавшего о его личной популярности, однако он в тот же день дал клятвенное обещание не лишать жизни никого из своих единоплеменников, так как, по его мнению, было бы неуместным запятнать кровью и насильственным избиением соплеменников Господом Богом дарованную победу, тогда как веселое празднество в кругу лиц, которых соединяло бы дружеское между собою чувство, казалось ему гораздо более подходящим.

4. Ввиду того что Самуил требовал вторичного избрания Саула на царство путем всеобщего голосования, весь народ собрался еще раз в город Галгал, куда именно евреям велел направиться Самуил. Тут на глазах народной толпы пророк вновь помазал Саула священным елеем и вторично провозгласил его царем. Таким только образом страна евреев окончательно приняла монархическое устройство, потому что при Моисее и ученике его Иисусе, который был [лишь] предводителем войска, правление находилось в руках нескольких представителей знати, а после смерти Моисея и Иисуса, в продолжение восемнадцати лет, народ совершенно не имел правителей. После этого евреи вернулись к прежнему своему образу правления, предоставляя право судить народ тому, кто, по общему отзыву, оказывался наиболее храбрым и мужественным на войне. В силу этого и весь тот период получил название "времен судей".

5. Затем пророк Самуил созвал евреев в народное собрание и обратился к ним со следующею речью: "Заклиная вас всемогущим Богом, пославшим вам столь благородных братьев, Моисея и Аарона, которые вырвали предков наших из-под власти египтян и их ига, прошу сказать мне без робости, без потворства, без страха и без всякого лицеприятия, совершил ли я по отношению к вам что-нибудь недостойное или какую-нибудь несправедливость ради выгоды своей или корысти или в угоду другому. Если вы сможете доказать, что я присвоил себе какую-нибудь чужую собственность, либо теленка, либо овцу, которых можно употребить в пищу и безвозбранно принять их в подарок, или огорчил кого-нибудь, отняв себе на пользование принадлежавший ему вьючный скот, то заклинаю вас высказать это здесь в присутствии царя вашего прямо и открыто". В ответ на это народ заволновался и громко удостоверил, что ничего такого Самуил никогда не делал, но, напротив, всегда свято охранял права народа, во главе которого стоял.

6. После того как Самуил удостоился получить от лица всех собравшихся столь лестное удостоверение своей честности, он следующим образом продолжал свою речь: "Так как очевидно, что вы отныне уже более не в состоянии обвинить меня в каких-нибудь неблаговидных поступках, то выслушайте теперь спокойно мое откровенное вам заявление: вы избранием себе царя совершили большой грех относительно Господа Бога. Вам не следует забывать, что прародитель наш Иаков явился вследствие наступившего в его стране голода только с семьюдесятью членами семьи своей в Египет. И когда здесь потомство его достигло количества многих десятков тысяч человек, которых затем египтяне ввергли в тяжелое и позорное рабство, то Господь Бог, вняв мольбам ваших предков, дал народу, помимо всякого царя, возможность избавиться от этого ига и послал евреям братьев Моисея и Аарона, которые и привели вас в ныне занимаемую вами страну. И несмотря на все эти благодеяния Предвечного, вы теперь все-таки отвращаетесь от поклонения Ему и от истинного благочестия! И несмотря на это, ведь Он избавил Вас от власти врагов ваших, так как именно Он первый помог вам стряхнуть с себя владычество ассирийцев и совладать с их могуществом, а затем даровал вам ряд побед над амманитянами, моавитянами и, наконец, филистимлянами. И все это совершили вы не под предводительством царя, но благодаря своим военачальникам Иефее и Гедеону. Что же за безрассудное желание обуяло вас, когда вы захотели избавиться от власти Господа Бога и подчиниться власти царя? Между тем мне пришлось указать вам на того, кого Предвечный Сам назначил вам в цари. Но для того, чтобы наглядно доказать вам все недовольство и весь гнев Предвечного на ваше избрание, я постараюсь сделать так, что сам Господь Бог покажет вам это наиболее наглядным образом. Ввиду этого я упрошу Предвечного наслать на вас теперь, среди самой середины лета, такую непогоду, какой до сих пор никто из вас никогда еще и не видывал".

Лишь только Самуил закончил эту свою речь к народу, как Господь Бог уже подтвердил всю истину, заключавшуюся в словах пророка: загремел сильный гром, сверкнули молнии и пошел страшный град. Всех обуял страх и ужас, народ в смятении своем признал себя виновным, хотя и бессознательно согрешившим, и стал умолять пророка, как доброго и снисходительного отца, вымолить им прощение у всемилосердого Бога за то великое прегрешение, которое они дерзнули присовокупить к большому числу прочих своих проступков и беззаконий. На это Самуил обещал евреям вымолить для них у Господа Бога помилование и прощение, но вместе с тем увещевал их, если они вообще дорожат своим собственным при наличности царя благополучием и спасением, быть всегда справедливыми и добродетельными, вечно помнить, что нарушение этих условий повлечет за собою ряд бедствий для них, и не забывать о проявлениях могущества Господа Бога и о законодательстве Моисеевом. Если они упустят это из виду, то, говорил он, их вместе с царем постигнет от Господа Бога тяжкое несчастье. Предсказав это евреям, Самуил отпустил их домой, вторично подтвердив избрание на царство Саула[14].

Глава шестая

1. Затем Саул выбрал из народа около трех тысяч человек, из которых две тысячи назначил своими телохранителями в резиденции своей, Вифиле, а сыну своему Ионафу предоставил в виде почетной стражи остальных, с которыми и отправил его в город Гаву. Сам же он затем занялся осадою одной крепости филистимлян, находившейся невдалеке от Галгала.

Дело в том, что жившие вблизи Гавы филистимляне покорили себе окрестных иудеев, отняли у них все оружие, заняли своими гарнизонами их наиболее укрепленные пункты и запретили им раз навсегда всякое железоделательное производство. Ввиду такого ограничения еврейские земледельцы, нуждаясь в каких-либо сельскохозяйственных орудиях, как, например, плугах, заступах и т. п. необходимых в земледельческом обиходе предметах, должны были каждый раз отправляться к филистимлянам и там заказывать себе все нужное.

Когда филистимляне узнали о взятии крепости, то они страшно рассердились и в гневе на эту обиду двинулись с тремястами тысячами пехоты, тридцатью тысячами боевых колесниц и шестью тысячами конницы походом на иудеев. Лагерем расположились они вблизи города Махмы[15]. Когда же весть об этом нашествии достигла еврейского царя Саула, он отправился в город Галгал, разослал по всей стране посланцев и стал сзывать народ на бой за свою свободу против филистимлян, умаляя при этом действительные силы последних и уверяя, что они ничтожны и потому не могут внушить никому никакого опасения. Между тем, узнав о численности войска филистимлян, приверженцы Саула совершенно пали духом;- одни из них стали прятаться в пещерах и подземных ямах, большинство же бежало на ту сторону Иордана в область, которую занимали колена Гадово и Рувилово.

2. Тогда Саул послал за пророком [Самуилом] и пригласил его к себе для обсуждения дальнейшего образа действий и вообще положения дел. Самуил ответил, что приедет, а пока велел заготовить все нужное для жертвоприношений, обещая прибыть к Саулу по истечении шестидневного срока, чтобы на седьмой день приступить к жертвоприношениям, а затем уже начать бой с врагами. Саул стал ждать пророка так, как тот ему велел, но при этом не вполне точно исполнил предписания Самуила: видя, что последний медлит со своим прибытием и что тем временем войско у него разбегается, Саул сам приступил к жертвоприношению. Когда же ему возвестили о приезде Самуила, Саул вышел к нему навстречу; тут ему пришлось выслушать со стороны старца упрек в ослушании, что он не дождался его прибытия, но беззаконно и самовольно совершил жертвоприношение, право на которое, равно как на молитвы за народ, по точному желанию Господа Бога, принадлежит ему, Самуилу. Когда же Саул стал оправдываться, ссылаясь на то, что он прождал условленное число дней и что затем необходимость заставила его приступить к жертвоприношению, потому что его собственное войско обуял страх и оно стало самовольно расходиться, тогда как силы врагов в то же самое время покинули Махму и, по дошедшим к нему слухам, двинулись на Галгал, Самуил перебил его словами: "А все-таки, если бы ты был добросовестен, ты не ослушался бы меня, исполнил бы приказание, данное мною тебе от имени Господа Бога, и не поторопился бы совершенно неуместно, то как тебе самому, так и твоим будущим потомкам пришлось бы удержать в руках своих царскую власть дольше, чем это будет теперь". Затем Самуил, недовольный всем случившимся, вернулся назад к себе домой, Саул же в сопровождении сына своего Ионафа только с шестьюстами воинами, из которых у большинства не было даже и оружия, потому что в этой местности, благодаря вышеупомянутому запрещению филистимлян, не имелось вовсе железа, да и совершенно не было оружейников, направился к городу Гаваону. Между тем филистимляне разделили войска свои на три части и двинулись по трем направлениям по стране еврейской, все предавая на пути своем разрушению, причем царю еврейскому Саулу и сыну его Ионафу, вследствие невозможности оградить с горстью из шестисот воинов страну, пришлось быть беспомощными свидетелями этого опустошения. Заняв со своим сыном и с первосвященником Ахией, потомком первосвященника Илия, возвышенный холм, Саул поневоле должен был с глубокою скорбью взирать на всеобщее опустошение, не имея возможности помочь беде. Между тем сын Саула решился вместе со своим оруженосцем тайно пробраться в лагерь врагов и произвести там переполох и смятение. Так как оруженосец, ввиду беззаветной храбрости юноши, обещал ему охотно пойти за ним, куда бы он его ни повел и хотя бы это им стоило даже жизни, Ионаф спустился с холма и отправился к врагам.

Лагерь последних был расположен на крутом утесе, с трех сторон почти совершенно отвесном, и кругом его венком тянулись, наподобие искусственных укреплений, большие скалы, служившие ему достаточною защитою против всякого рода нападений. Ввиду последнего обстоятельства, именно природной укрепленности и безопасности этого места, филистимляне, считая его совершенно неприступным, не обращали большого внимания на охрану его. Когда Ионаф со своим товарищем приблизились к вражескому стану, то первый стал ободрять своего оруженосца словами: "Итак, мы пойдем на врагов; если при этом они, увидя нас, пригласят нас к себе, то усмотри в этом признак нашей победы над ними; если же они не станут зазывать нас к себе, то нам придется воротиться назад". И вот, когда на рассвете следующего дня Ионаф со своим спутником приблизились к лагерю врагов, то филистимляне, увидев их, стали указывать друг другу, что вот и евреи выползли из своих нор и пещер, и обратились к Ионафу и его оруженосцу с приглашением: "Придите сюда к нам, чтобы мы могли вас хорошенько наказать за вашу смелость". Видя в этих словах предзнаменование победы, сын Саула очень обрадовался, немедленно удалился с того места, где он был замечен врагами, и пробрался тайком к одной скале, которая по крутизне своей не была охраняема стражею. Взобравшись на этот представлявший необычайные трудности утес и достигнув таким образом вражеского стана, юноши напали на филистимлян, еще не успевших хорошенько проснуться, и перерезали их до двадцати человек. На остальных же они нагнали своим внезапным появлением такой ужас, что некоторые побросали свое оружие и обратились в бегство, большинство же, не узнавая друг друга вследствие принадлежности своей к разным племенам и видя в товарищах неприятелей (тем более, что им не могла прийти в голову мысль, что на них напало только двое евреев), взялось за оружие и стало рубить своих же. Таким образом многие были убиты, другие же, обратившись в бегство, попадали с кручи утеса и убились до смерти.

3. Между тем соглядатаи Саула объявили царю, что в лагере филистимлян заметно необычайное смятение. Тогда Саул спросил, не ушел ли кто-нибудь из его людей. Узнав об уходе собственного сына своего в сопровождении оруженосца, он приказал первосвященнику облечься в священническую одежду и совершить гадание об исходе этого предприятия. Когда же последовал ответ, гласивший о победе над врагами, то Саул немедленно выступил против филистимлян и напал на них во время всеобщей сумятицы и взаимной резни. Услыша о том, что победа склоняется в сторону Саула, к последнему стали опять стекаться те евреи, которые перед тем искали спасения в бегстве, в подземельях и пещерах. Когда у него таким образом составилось уже десятитысячное войско, Саул бросился с ним в погоню за врагами, которые между тем успели рассеяться по всей стране. В то же самое время, под влиянием ли необычайной радости по поводу неожиданной победы, как это часто случается, что люди при больших удачах теряют рассудок, или по несообразительности, но Саул впал в страшную, имевшую роковые последствия ошибку, а именно: желая отомстить филистимлянам и примерно наказать их, он призвал проклятие на главу каждого еврея, который бы вздумал поесть чего-нибудь раньше наступления ночи, когда само собою прекращается погоня и резня врагов; таким образом он хотел предупредить возможность слишком раннего прекращения резни. Не успел Саул произнести это проклятие, как евреи попали в дремучий, принадлежавший колену Ефремову лес, в котором водилось множество пчел, и сын Саула, не слыхавший проклятия отца и ничего не знавший о том, что народ согласился с последним, достал себе из улья меду и стал его есть. Узнав тем временем о сопровождавшемся страшным проклятием запрещении отца своего принимать до заката солнца какую бы то ни было пищу, Ионаф, правда, бросил свой мед, но и не мог удержаться от замечания, что запрещение отца совершенно неосновательно, потому что, по его личному мнению, евреи стали бы с большею энергией и рвением преследовать врагов и захватили бы и перебили бы их гораздо большее количество, если бы они подкрепили свои силы пищею.

4. Когда евреи таким образом перебили много десятков тысяч филистимлян, они вечером принялись за разграбление вражеского лагеря, нашли там богатую добычу и множество скота. Последний они перерезали и принялись его есть, не выпустив предварительно крови. Царю было тотчас же донесено его чиновниками, что народ грешит против божественных предписаний, зарезав и употребляя в пищу убоину, из которой не выпущена в достаточной мере кровь и которая таким образом является ритуально нечистою[16]. Тогда Саул велел немедленно притащить в самую середину стана огромный камень и приказал народу на этом камне убивать скот установленным в ритуале образом, причем было запрещено употреблять в пищу мясо вместе с кровью, так как это не угодно Господу Богу. Когда затем все поступили согласно повелению царя, то Саул воздвиг на том месте алтарь и принес на нем Предвечному жертву всесожжения. Это был первый построенный им жертвенник.

5. Имея в виду еще до рассвета повести войско свое на место новой стоянки врагов, чтобы разграбить и ее, и видя, что воины его готовы следовать за ним и обнаруживают полную готовность исполнять все его приказания, царь призвал к себе первосвященника Ахитува[17], приказал ему узнать (путем гадания), разрешил ли Господь Бог евреям напасть на лагерь врагов и перерезать всех, кто им там попадется. Когда же первосвященник возразил, что от Предвечного не получается определенного ответа, то Саул сказал: "Видно, не без основания отказывает нам в ответе Господь Бог, который раньше Сам, даже без специального к Нему обращения, сообщал нам о своей воле. Следовательно, причиною такого Его молчания является, без сомнения, какой-нибудь еще не обнаруженный проступок с нашей стороны. Поэтому я сим клянусь убить виновного, хотя бы это прегрешение совершил даже собственный сын мой Ионаф, которого да постигнет такое же наказание, какое постигло бы всякого чужого и постороннего мне человека".

Так как народ громкими криками выразил Саулу свое сочувствие, то он немедленно собрал всех в одно место, сам отошел со своим сыном в сторону и стал метать жребий,- чтобы таким образом изобличить виновного. Когда же жребий пал на Ионафа, то отец спросил его, что такое совершил он, в каком неправильном или безбожном поступке чувствует он себя виновным. На это юноша отвечал: "Отец мой! Я не совершал ничего недозволенного, разве то, что, совершенно не зная о твоей клятве и твоем проклятии, отведал меду во время погони за врагами". Несмотря на это, Саул все-таки предпочел исполнение обета дорогим узам родства и природы и тут же дал слово убить Ионафа. Последний, однако, не устрашился предстоящей ему казни, но вошел в толпу народа и, полный благородства и мужества, воскликнул:

"Отец! Я не стану умолять тебя пощадить мою жизнь, потому что сладка для меня смерть, являющаяся последствием твоего благочестия и постигающая меня при одержании столь славной победы. Для меня является величайшим утешением то, что я покидаю евреев победителями филистимлян". При этих словах юноши весь народ обуяла скорбь и жалость, и евреи тут же поклялись, что не допустят казни виновника этой победы, Ионафа. Таким образом войско избавило отца от приведения в исполнение его страшной клятвы и стало молиться Господу Богу за юношу, прося Предвечного простить ему его невольное прегрешение.

6. После этого Саул, успев истребить приблизительно шестьдесят тысяч врагов, вернулся в свою резиденцию. Тут он правил счастливо, подчинив себе путем войны все окрестные народы, а именно амманитян, моавитян, филистимлян, идумеян, амалекитян и царя Совы[18]. У Саула было трое сыновей: Ионаф, Иосус и Мелхис - и Дочери Мерова и Михала. Военачальником у него был его двоюродный брат Авинар, сын Нера, Нер же и отец Саула, Кис, были родными братьями, сыновьями Авиила. В распоряжении Саула находилось также множество боевых колесниц и конницы. С кем ему приходилось воевать, того он побеждал и затем отпускал на свободу. Евреям он помог достигнуть полного благополучия и счастья, сделав их могущественнее всех прочих народов. Всех юношей, отличавшихся статным ростом и красивым телосложением, он зачислял в состав своей личной почетной стражи[19].

Глава седьмая

1. Явившись к Саулу, Самуил объявил последнему, что он послан к нему Господом Богом, чтобы напомнить ему, что, хотя Предвечный и избрал его царем над всеми евреями, он именно в силу такого избрания должен повиноваться Господу Богу и не отказывать последнему в послушании: хотя сам он и правит народами, но верховная власть над ним самим и над всем существующим все-таки находится в руках Божьих. При этом Самуил сообщил также о том, что повелел ему сказать Господь Бог, а именно: "Так как амалекитяне причинили много зла евреям во время их странствований по пустыне, когда они, выйдя из Египта, направлялись в ныне им принадлежащую страну, то Я повелеваю Саулу отомстить амалекитянам, объявить им войну и, одержав над ними победу, не щадить никого из них, но перерезать всех, какого бы возраста они ни были, начиная с женщин и кончая грудными младенцами. Таким образом враги получат должное возмездие за все гнусности, совершенные ими над вашими предками. При этом запрещаю вам щадить также крупный и мелкий скот их, не оставлять его в свое собственное пользование, но повелеваю посвятить все Мне, Господу Богу вашему, дабы, сообразно желанию, высказанному еще Моисеем, было истреблено даже самое имя амалекитян".

2. Саул обещал исполнить повеление Божие и счел нужным выказать свое повиновение Предвечному не только самим фактом похода на амалекитян, но главным образом тою готовностью и поспешностью, с которыми он принялся за сборы к этому походу. Он быстро собрал все свои вооруженные силы и, подвергнув их в Галгале исчислению, нашел, что они достигают количества четырехсот тысяч человек, не считая представителей колена Иудова, которое одно выставило тридцать тысяч воинов. Ворвавшись с этими войсками в область амалекитян, Саул поместил множество отдельных отрядов по ложбинам около одной реки в засаде, так что таким образом ему представилась возможность не только нанести урон врагам в открытом бою, но и неожиданно напасть на них во время переходов, окружить их и затем подвергнуть беспощадной резне. И действительно, уже в первой битве ему удалось побить врагов, уничтожить множество их и броситься в погоню за обратившимися в бегство. И так как, сообразно предвещанию Господа Бога, дело пошло у Саула с самого начала столь удачно, то он набросился на города амалекитян, взял одни из них с помощью осадных орудий, другие путем подкопов или насыпей в уровень со стенами, третьи путем голода и жажды, явившихся последствием прекращения подвоза съестных припасов или отрезанности от воды, прочие, наконец, иными насильственными способами. При этом он беспощадно избивал женщин и детей, не считая этого ни жестокостью, ни бесчеловечным, во-первых, потому, что имел дело с врагами, а, во-вторых, также оттого, что основывался при этом на повелении Господа Бога, не повиноваться Которому он все-таки считал опасным.

Однажды ему попался в руки даже сам царь неприятельский, Агаг. Пораженный красотою и статным ростом последнего, Саул решил не убивать его. Тут уже он поступил наперекор ясно выраженной воле Предвечного, поддавшись собственной слабости и некстати дав обуять себя чувству жалости, которое могло сказаться для него самого в высшей степени роковым: Господь Бог настолько был возбужден против народа амалекитского, что запретил щадить даже детей, к которым вообще всякий бывает более сострадателен, Саул же теперь спас от смерти самого царя и виновника всех постигших евреев бедствий, предпочтя красоту своего врага исполнению повеления Господа Бога. А вместе с царем в грех впал и народ, который щадил крупный и мелкий скот и оставлял его себе, несмотря на запрещение Предвечного делать это; равным образом войско похищало и присваивало себе также остальные вещи и деньги, уничтожая только то, чего не стоило оставлять за собою.

3. Таким образом Саул победил все народы, жившие от Пелузия[20] в Египте до Чермного моря, и опустошил их владения; пощадил он лишь население сикимитское[21], жившее в центре страны Мадианской. Раньше, чем пойти на них войною, он отправил к ним посольство с предложением добровольно удалиться из страны, чтобы не подвергнуться печальной участи, ожидающей амале-китян. При этом Саул видел достаточную причину для оказания им пощады в их родственных отношениях с Рагуилом, тестем Моисея.

4. Победив врагов своих и как будто в точности и свято исполнив все предписания, данные ему пророком Самуилом перед началом войны с амалекитянами, Саул вернулся домой в глубокой радости по поводу постигшей его удачи. Между тем Господь Бог был недоволен тем, что царю амалекитскому была оказана пощада и что народ присвоил себе скот врагов, так как во всем этом было нарушение Его повелений. Он считал гнусною дерзостью одерживать победы над врагами, пользуясь поддержкою Его, Предвечного, и вместе с тем оставлять без внимания Его требования и оказывать Ему такое ослушание, которого не посмеешь выказать даже по отношению к обыкновенному царю. Ввиду этого Он заявил пророку Самуилу о том, что уже жалеет об избрании Саула царем, так как сей последний не только не думает повиноваться Его предписаниям, но и во всем поступает согласно личному своему усмотрению. Услышав это, Самуил глубоко огорчился и в продолжение целой ночи пытался вымолить у Господа Бога для Саула прощение и не гневаться на него. Но Господь Бог не внял мольбам пророка Самуила за Саула, считая несправедливым потворствовать греху только ввиду заступничества за грешника, потому что ничто так не развивает греховности, как мягкое отношение к провинившимся: ища какого-то удовлетворения в снисходительности и мягкости к лицу провинившемуся, сам не замечаешь, как тем самым лишь вызываешь новые прегрешения. Итак, ввиду того что Господь Бог отказал пророку в исполнении его просьбы и было очевидно, что Предвечный не изменит своего решения, Самуил на рассвете отправился к Саулу в Галгал. Увидев старца, царь выбежал ему навстречу и, приветствовав его, сказал: "Я возношу благодарность Господу Богу, даровавшему мне победу". При этом он присовокупил, что исполнил все, приказанное Господом Богом. Но Самуил перебил его словами: "Почему мне слышится речь и блеянье всякого скота в лагере?" Саул ответил, что народ оставил у себя этот скот для жертвоприношений, и присовокупил, что, сообразно повелению, весь род амалекитян подвергся избиению, так что от него не осталось и следа, а что пощажен только один царь амалекитский, которого он держит еще при себе, желая посоветоваться с Самуилом, как следует поступить с ним. На это пророк возразил, что Господь не удовлетворяется жертвоприношениями, но требует добродетели и справедливости; добродетельными же и справедливыми людьми являются лишь те, которые повинуются желаниям и повелениям Предвечного и признают лишь тогда свою деятельность правильною, если она согласуется с предписаниями Господними: презрительное отношение к Господу Богу не выражается в непринесении жертв, но в неповиновении Ему. "От тех людей, которые не повинуются Ему и не отправляют этой единственной Ему угодной и уместной службы. Предвечный неблагосклонно принимает жертвоприношения, хотя бы такие люди предлагали Ему и обильные и богатые жертвы и представляли в Его распоряжение самые изысканные золотые или серебряные жертвенные дары; напротив, Господь питает даже отвращение к такого рода приношениям, считая таковые признаком людской гнусности, а отнюдь не благочестия. К тем же людям, которые свято хранят в своей памяти все речи и повеления Его и предпочитают смерть нарушению этих постановлений, только единственно к таким людям благоволит Предвечный, не требуя от них даже и жертвоприношений; и если такие люди и жертвуют какие-нибудь, хотя бы очень скромные приношения, Он считает такое к Себе почтение бедняков гораздо более приятным, нежели блестящие жертвоприношения отъявленных богачей. Знай, что именно ты навлек на себя гнев Божий, потому что пренебрег повелениями Предвечного и не дал себе труда исполнить их. И как же ты можешь рассчитывать на то, что Господь Бог благосклонно примет твою жертву, когда она принесется из того, что Предвечный предназначил к уничтожению? Или ты, может быть, считаешь, что принести что-либо в жертву Господу Богу равносильно уничтожению этой вещи? Поэтому готовься лишиться царства и власти, данных тебе Господом Богом, за то, что ты безумно обратил эту же данную тебе власть против самого Предвечного". Тогда Саул признался в неблаговидном своем поступке и, не отрицая всей греховности его, согласился, что преступил повеления пророка, хотя и поступил так из страха пред своими воинами, которых не посмел удержать от насильственного присвоения добычи. "Прости меня и будь милостив ко мне!" - сказал он, обещая при этом на будущее время избегать греха. Вместе с тем он стал умолять пророка принести за него примирительные жертвы Господу Богу. Самуил же, зная, что Предвечный не изменит своего решения, собрался в обратный путь. Тогда Саул, желая удержать Самуила, схватился за плащ его, и при этом насильственном задержании Самуила плащ последнего разорвался. На это пророк сказал, что точно таким же образом будет отторгнута у Саула царская власть, которая затем перейдет к человеку достойному и праведному, потому что Господь Бог непреклонен в своих решениях и что не в Его природе, подобно человеку, изменять свои решения и постановления. Тогда Саул еще раз выразил свое раскаяние по поводу совершенного им богопротивного поступка и сказал, что не в состоянии изменить совершившегося факта. Вместе с тем он стал просить пророка не позорить его, а пред лицом всего народа вместе с ним помолиться Господу Богу. Самуил склонился на его просьбу и вместе с ним совершил богослужение. Затем к нему был приведен и амалекитский царь Агаг, и хотя тот выразил ему глубокую свою скорбь по поводу ожидавшей его смерти, Самуил сказал: "Подобно тому как ты заставил множество еврейских матерей проливать слезы и печалиться над смертью детей их, так пусть и казнь твоя вызовет скорбь в груди твоей собственной матери". После этого он велел немедленно казнить его в Галгале, а сам возвратился в город Арамафу[22].

Продолжение...

[ Примечания ]

Страница сгенерирована за 0.05 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com