Ересеологический труд Феодорита—Haereticarum fabularum compendium и время его написания.—Подлинность 12 главы четвертой книги и вероятная подложность Libri contra Nestorium ad Sporatium. — Задача и характер «Еретических басней» по взгляду автора.—Источники этого сочинения: отношение его к творениям св. Иустина Мученика, Иринея, Климента Александрийского, Ипполита (все «Философумены» коего Феодорит знал, кажется, под именем Оригена), Евсевия Кесарийского и Епифании Кипрского, с указанием причин, почему последний не упоминается в перечне пособий.—Неизвестные в точности источники. — Богатство материала и научно-серьезная его обработка.—Объединение и примирение разнородных известий в одном целостном представлении и искусство композиции, совмещающей в себе сжатость с обстоятельностью.—Недостатки Epitome в этом отношении: отсутствие желательного для нас исторического генезиса лжеучений, с сопоставлением их с улавливавшими характер еретичества иудаистическими и языческими воззрениями, и неполнота сведений о некоторых группах. — Дух и тон Compendiumа: спокойствие о выдержанность изложения без всякого полемического задора, верность суждений и беспредвзятость его.—Внешние качества Epitome — его систематичность. — Деление еретических толков и его принципы, —Высокие достоинства Феодоритовой системы.—Язык сочинения.—Общее заключение с признанием некоторой ценности Haer. fab.и в качестве источника и возможного по времени совершенства в качестве литературного произведения.

В числе церковно-исторических сочинений Феодорита важное место занимает его ересеологический труд, который может служить прекрасным дополнением к его Historia Ecclesiastica. Это есть творение под заглавием Αἰρετικῆς κακομυθίας Ἐπιτομή (Haereticarum fabularum compeudium) в пяти книгах 1). Впрочем, в собственном смысле это надписанис относится лишь к первой части, чисто историческо-повествовательной; ей противополагается в пятом отделе Θείων δογμάτων Ἐπιτομή, раз-

1) Это сочинение в первый раз было издано кардиналом Ardingelli в Риме в 1547 году (in-quarto) вместе с диалогами «Эранист», У Майя оно помещено в 83 томе его Патрологии греческой серии (col.336 sqq.).

340

смотренноенами выше, почемуивсе произведение справедливо называется Ψεύδους καὶ ἀληθείας διάγνωσις (περὶ τῆς τοῦ Θεοῦ φιλανθρωπίας, καὶ τῆς τοῦ διαβόλου πονηρίας) 2), под какимименемчитал его иНикифорКаллист 3).

Время появления этого труда известно нам с достаточною несомненностью. Он составлен после комментариев на пр. Даниила и послания Ап. Павла, которые ясно упоминает 4), и даже после Церковной Истории, цитируемой в Haer. fab.IV, 12 5). Таким образом, момент издания «Еретических басней» выходить за черту 449 г., когда была закопчена Historia Ecclesiastica, и приближается к Халкидонскому собору. Но сам автор отсылает нас еще далее. В посвящении своего обзора Спорацию он замечает, чтов четвертой книге изложены новейшие ереси—Ария, Евномия и возникшие после них—до самой последней, которую Господь внезапно с корнем истребил 6). Сопоставление этих слов с IV, 13 (Περὶ Εὑτύχεος) показывает, что здесь разумеется евтихианство, пораженное и анафематствованное в 451 году, ибо предположение о применении разбираемого свидетельства к Константинопольской конференции 448 г. при Флавиане исключается уже ссылками IV, 1. 2. Мы получаем теперь 451—452 г. Кроме сего, для большей точности, следует обратить внимание на вступление или препроводительное и рекомендательное послание (prolog. Haer. fab.) Феодоритавначале сочинения. Здесьонговорить, что взялся заперопо просьбе некоегоСпорация, видного придворного сановника (χλανίδι καὶ ζωνῇ κεχρημένος, καὶ στρατηγίαν πεπιστευμένος, καὶ βασιλείοις προσεδρεύειν διὰ ταύτην ἠναγκασμένος) 7). Он был в Халкидоне между

2) В препроводительном послании или посвящении своего труда Сперацию Феодорит пишет (Migne, gr. ser. t. 83, col. 340, р. 283): «название для сводя гнусных ересей — Сокращение еретическою баснословия,для учения истины— Сокращенное изложение божественных догматов, адля того и другого—Распознание лжи и истины»,

3) Nicephori Callisti H. Е.ХIV, 54 (Migne, gr. ser., t. 146, col. 1257): καὶ κατὰ παςῶν τῶν αἰρέσεων ἕτερον (σύγγραμμα τοῦ Θεοδωρήτοο), ὃ Ψεύδους καὶ ἀληθείαςἐπιγράφεί διάγνωσιν. Леонтий Византийский (De sectis, act. IV, cap. 5: Migne, gr. ser. t. 86, 1, col. 1224) называет это сочинение τὸ Περὶ τῶν αἰρέσεων βιβλίον, а патр. Фотий (Bibliotheca, cod. 56: Migne, gr. ser. t. 103, col. 97)—κατὰ τῶν αἰρέσεων. В новейшей ученой литературе, вследствие перенесения надписания части на целое, рассматриваемое творение обыкновенно цитируется, как Haereticarum fabubarum compendium, a иногда под именем Epitome.

4) Haer. fab. V, 23: М. 83, 525. В. 582. В. Твор. VI, стр. 79. 84.

5) М. 83, 416. С («Ἀλλὰ ταῦτα διὰ πλάτους ἐν τῇ Ἐκκλησιαστικῇ Ἱστορίᾳ συγγράψας, περιττὸν ἡγοῦμαι ταύτὰ λέγειν»). 417. А(«τούτων πάντων ἐμνήσθην ἐν ἐκείνῃ τῇ συγγραφῇ», τ. ε. Ἱστορίᾳ),

6) М. 83, 337. D: Ἐν δὲ τῶ τετάρτῳ (βιβλίῳ) τὰς νεωτέρας ἐπιδείξωμεν αἰρέσεις, τῆς Ἀρειου φημὶ, καὶ Εὐνομίου. καὶ ὁσαι μετ’ ἐκείνας ἐφύησαν, μέχρι ταύτης τῆς ἐσχάτης, ἣν ἀθρόον ὁ Δεσπότης ἀνέσπασε πρόῤῥιζον,

7) М. 88, 340. С.

341

членами «сената» в качестве уполномоченного от императора и в 452 г. назначен консулом «, Кирский епископ упорно избегает упоминания об этом сане адресата, откуда можно заключать, что он занимался ересеологигии илидо или после 452 года. Поелику в первом случае от завершении Халкидонских совещаний у нас остается слишком незначительный промежуток, то вероятнейшим кажется считать, что Haereticarum fabularum compeudium получил окончательную обработку около 453 года, хотяподготовительные работы для этого труда, несомненно, были начаты гораздо ранее, поскольку прошение Спорация всего естественнее тотчас по закрытии Халкидонского собора Вообще, это ересеологическое сочинение принадлежит последним годам литературной деятельности знаменитого Кирского владыки.

В настоящем своем виде разбираемое творение всеми манускриптами усвояется перу Феодорита, под именем которого его читали и древнейшие авторы 10). Указания на него можно находить даже у самого Кирского пастыря, упоминающего о своих писаниях πρὸς τὰς αἰρέσεις. Ho, неоспоримое с этой стороны, Epitome подвергалось сильному подозрению в своей подлинности касательно четвертой книги 12 главы, посвященной Несторию. Один из первых и самый серьезнейший, хотя и крайне пристрастный, исследователь жизни и трудов Феодорита— иезуит Иоанн Гарнье объявил ее подложною, а за ним последовали Каве 12), Удэн 13), Pagius 14)

8) Fasti Idatiani (Thesaurus antiquitatum romanarum. t. XI, р. 268, not. e. Migne, lat. ser. t. 54 col. 914). Marcellini Chronicon ad аn. 452 (Migne, lat. ser. t. 51, col. 928). Консульство Спорация за этот год известно также из многих официальных документов; см., напр., эдикт Маркиана, утверждающий постановления Халкидонского собора (Mansi, VII, 480. С. Деян. IV, стр. 409).

9) Тильмон (Mémoires, t. XX, р. 333) значительно ослабляет силу этого довода тем увязанием, что Феодорит вообще не называет Сперация по должности, каковую он занимал и до и после 452 года; посему и мы говорим лишь о вероятности.

10) См. прим. 3 на стр. 340. Haeret, fab. compendium упоминает и Стефан Говар. Photii Biblioth. col. 232 (Migne, gr. ser. t. 103, col. 1104 В—D): Ἰγνάτιος... καὶ Θeδώρτος ὁ Κύρου τὴν μὲν Νικολαϊτῶν καταγινώσκουσιν αἵρεσιν, τὸν δὲ Νικόλαον μὴ τοιοῦτον εἶναι ἀποφαίνονται. Феодорит действительно говорит, что николаиты ложно называют начальником своего лжеучения диакона Николая: Haer. fab. III, 1 (M. 83, 401),

11) Quaest.I in Levit. (M. 80, 297. Твор. I, стр. 153): «Много раз было говорено нами (о том, для чего Бог повелел приносить жертвы) в писанном прежде—частью против язычников, частью против ересей (κὰν τοῖς πρὸς τὰς αἰρέσεις. Хотя специальной речи о жертвах в Haer. fab. comp. и нет, но заметки по этому предмету встречаются не раз, напр. в V, 17 (М. 83, 509. Твор. VI, стр. 64 — 65). В epist.145 (М. 83, 1377, р. 1245) Феодорит сообщат: πέντε καὶ τριάκοντα συνεγραψάμεν βίβλους, τὴν τε θείαν Γραφὴν ἑρμηνεύοντες, καὶ τὸ τῶν αἰρέσεων διελέγχοντες ψεῦδος. Может быть, и здесь имеется в виду Epitome, хотя правдоподобнее отнесение цитированных слов к раннейшим догматическим сочинениям Кирского епископа, о которых говорятся в том же письме несколько ниже (М. 83, 1377, р. 1246). Ср. настр. 73—78.

12) Cave. Historia litoraria, I, р. 407.

13) Oudinus. Commentarius de scriptoribus ecclesiasticis, I, col. 1104—1108.

14) Pagius: Adаn. 428 not. 22 (Baronii Annales. t. VII, p. 294).

342

и др. Правда, что такое суждение встретило резкую и горячую оппозицию большинства авторитетных ученых 15), правда и то, что желающие поддержать его по иным мотивам считают надежды на это слабыми 16), однако же новый пересмотр этого вопроса не излишен в данном случае, ибо итог спорам еще не был подведен.

Изложим сначала аргументы contra. В praefatio автор обещает—в пятой книге рассуждать против тех, заблуждения коих он изложил ранее, почему и увещевает читателей сопоставить учение истины с каждым из еретических догматов 17), между тем в lib.V ни разу не говорится о Нестории, даже в сар. 11, где перечисляются Кердон, Маркион, Манес, Керинф, Евион, феодотиане, артемониты, фотиниане. Арий, Евномий и Аполлинарий. В тамом содержании отрывка Περὶ Νεστορίου будто бы есть не мало неподходящего к личности Феодорита. Тут значится, что обстоятельства воспитания Нестория его биографу неизвестны и что до прибытия в Антиохию он ходил из местечка в местечко подобно Египетской язве, пока не попал в столицу «Востока», тогда как Кирский епископ, друг-приятель этого еретика, прекрасно знал, что последний учился y Феодора вместе с Иоанном Антиохийским и жил в монастыре св. Евпрепия. Явный знак, что Феодорит не мог так сказать,—и это особенно подтверждается характеристикою Нестория. В сар. 12 он представляется орудием сатаны, искусным, но коварным софистом, оратором напоказ, бьющим исключительно на внешние эффекты ради дешевых аплодисментов, человеком лицемерной набожности и напускного аскетизма. Вообще, автор не желает оставить за Несторием ни одного достоинства, отрицает его ум и набрасывает густую тень сомнения на его нравственность. Это был субъект, лишенный всякой порядочности. Такие слова немыслимы в устах Кирского епископа. Этот пастырь был личностью цельною, неспособною к сделкам со своею совестью; компромисс был не в его натуре, а мы знаем, что он всегда быль жарким почитателем этого, впавшего в ересь. Антиохийца и никогда не изменял ему, поелику и сам был проникнут несторианскими стремлениями. Несомненно, следовательно, что к 12 гл. четвертой книги с «Еретических басней» Кирский пастырь нимало не причастен. Теперь понятно, почему она не цитируется как его врагами, так и сторонниками, что было бы в высшей степени странно, будь она в тексте нашего Epitome с самого момента

14) Du-Pin. Nouvelle bibliothèque, IV, р. 103—105. Schulzius. Dissertatio (Migne, gr. ser. t. 80, col. 63). Tillemont. Mémoires, t. XV, p. 877—878 (not. 17 sur Theodoret), Ceillier. Hist. générale, t. XIV, p. 158—159. Преосвящ. Филарет. историческое учение об отцах Церкви. Ч, III; стр. 128, прим. 36. Проф. протоиер. А. М. Иванцов-Платонов. Ереси и расколы первых трех веков христианства, Москва. 1877, Гл. VIII, прим. 159 на стр. 321—323.

16) Möller в Real-Encyclopädie von Herzog-Hauck. Bnd.XV. S. 405.

17) М. 83, 340. В.

343

его опубликования. Она появилась около пятого собора (circa quintam synodum), в видах оправдания осужденного на нем Феодорита, и обязана, вероятно, младшему его соименнику, продолжателю его Церковной Истории. Заключение разбираемого фрагмента носит на себе следы принадлежности его к другому труду, частью которого он был. Сообщив нечто о смерти Нестория, составитель замечает: ἀλλὰ ταῦτα μὲν, ὡς καὶ ἄλλοις πολλοῖς ἐξητασμένα, παραδραμεῖν ἀναγκαῖον, ἐπὶ δὲ τὰ ἑξῆς ἴωμεν τῆς ἱστορίας. Это выражение неестественно в теперешней связи и само по себе невозможно для Кирского иерарха, ибо о Несториевой кончине умалчивают и Сократ и Созомен, прерывающие свое повествование раньше этого события 18).

Таковы соображения Гарнье. С первого взгляда каждый непредзанятый читатель легко заметит, что они дышат не искренностью убеждения в правоте защищаемого дела, но ожесточенною нетерпимостью к памяти Феодорита. Они слишком субъективно-тенденциозны и уже по тому одному не могут заслуживать доверия. Их слабость и шаткость обнаруживаются при первом прикосновении критического анализа. Что касается первого тезиса, то он устраняется тем наблюдением, что Θείων δογμάτων Ἑπιτομη не упоминает и Евтихия, между тем отводимой ему главы не отвергает и Гарнье. Равным образом Кирский ересеолог говорит не об ученических годах Нестория, но о пребывании его в доме родителей, о первоначальных стадиях его умственного развития (οὐκ οἶδα ποταποῖς τὸ ἐξ ἀρχῆς ἐντεθραμμένος ἐπιτηδεύμασιν) 20). поэтому, если и допустить его близкие отношения к Несторию еще в Антиохии, все же его сообщения не будут представлять ничего странного. Но нужно всегда иметь в виду, что это еще далеко не факт 21), и напротив того все ведет к мысли, что Кирский пастырь не стоял в личных связях с Несторием до 431-го года и, может быть, в первый раз встретился с ним в Ефесе. Посему, вероятно, Феодорит передает обстоятельства первых лет жизни Константинопольского ересиарха по устным рассказам, откуда и должныбыть объясняемы предполагаемые его ошибки. Мнение об учительстве Феодором Нестория также не есть неоспоримая истина и уже прямо несправедлива гипотеза отом, будто ересиарх «принял крещение в Антиохии, когда был еще мальчиком» 22). Гарнье может сослаться в свою пользу единственно на Марцеллина, утверждающего Антиохийское происхождение Нестория 23), тогда как указание родины его в Германикии оправды-

18) Garnerii Dissert. II, cap. VIII. § II n. VI-XVI. XXII (M. 84, 355— 360); cap. VI, § II, n. V (M. 84 343).

19) Dissert. II cap. VI, § II, n. V—VI (M. 84, 343. 344). В этом несправедливо обвиняет Гарнье о. Иванцов-Платонов (Ереси и расколы. Гл. VIII. прим. 159 на стр. 823).

20) М. 83, 433. А.

21) См. первую часть, гл. III, стр. 62—63.

22) Garnerii Dissert. II, сар. VIII, § II, n.Х (М. 84, 356).

23) Marcellini Chronicon ad an. 428 (Migne, lat. ser. t. 51, col. 925).

344

вается свидетельствами, напр., Сократа 24) и Либерата 25) и обыкновенно принимается всеми историками. Значит, и фраза: ἄλλην ἐξ ἄλλης ἀμείβων χώραν не заключает в себе ничего несообразного. Вообще, со стороны предметной и самим Гарнье сар. 12 признается ценным рассказом, заслуживающим доверия 26), а вместе с этим и все придирки его к ней говорят лишь о его самопротиворечии, нимало не доказывая, что ее не мог написать Феодорит. Подобно сему и заключительные выражения должно понимать в том смысле, что биограф-полемист разумеет писателей, нам неизвестных, которые трактовали о кончине Нестория. Существование их едва ли подлежит сомнению; если же нет, то невразумительность заметки ὡς καὶ ἄλλοῖς πολλοῖς ἐξητασμένα далеко не уничтожится и при усвоении ее перу Феодорита Младшего. Не менее ясно, что и слова ἐπὶ δὲ τὰ εξῆς ίώμεν τῆς ἱστορίας вполне естественны в теперешней обстановке; смысл их тот, что, изложив историю и сущность несторианства. Кирский епископ переходит к дальнейшему повествованию об еретиках и— собственно—к евтихианству. Это выражение, по нашему мнению, гораздо уместнее в специальном ересеологическом сочинении, но не в церковно-историческом труде.

Слабый на этих пунктах, Гарнье уже прямо побивает самого себя, когда старается утилизировать факт молчания о cap. 12 защитниками и врагами Феодорита. Еслиона была подделкой его друзей, рассчитывавших восстановить честь и славу великого Кирянина, подвергавшегося сильным поношениям после своей смерти, то представляется крайне удивительным, чтоникто из них не воспользовался этим аргументом для предназначенной цели; тогда и самый подлог был бы совершенно бессмысленным. Догадка Гарнье имела бы еще некоторый вид вероятия, если бы это было действительно так, но, когда мы встречаем противное, она теряет всякую силу. Конечно, долгое забвение гл. 12 несколько необычно, однако же с нашей точки зрения оно самым удобным образом объясняется сравнительно малою известностью всего творения Ψεύδους καὶ ἀληθείας διάγνωσις. Не говоря о целом, не упоминали и о части; это необходимо. Сам Феодорит не мог ссылаться на нее, поскольку не имел побуждений к тому после Халкидонского собора, а Константинопольские отцы, не исследовавшие нарочито всех произведений Кирского епископа, занимались лишь тем, что противники его находили соблазнительным и что те отвергли для блага Церкви, для успокоения болезненно-раздражительной совести немощных членов, для прекращения искусственно поднятого «скандала», Затем, из апологитической литературы за Феодорита до нас почти ничего не дошло, а то, что сохранилось, содержит в себе лишь общие рассуж-

24) Socrat. H. Е. VII, 24 (М. 67, 804. А. Ц. И., стр. 552).

25) Liberati Breviarium, cap. IV (Migne, lat. ser. t. 68, col. 974).

26) Dissert II, сар. VIII, § II, n.XIV (M. 84, 357).

345

дения (Понтиан, Факунд), или же не свидетельствует о близком и основательном знакомстве с творениями Киррянина, каково письмо папы Пелагия II (Григория В.) к Илие Аквилейскому. Из абсолютно неизвестного нам нельзя ничего извлечь ни за, ни против подлинности 12-ой главы. При всем том лица, читавшие все это сочинение, знали вместе с ним и отдел о Нестории. Леонтий Византийский или авва Феодор, которому принадлежит переработка трактата De sectis, пишет: Ει δὲ βούλεταί τις γνῶναι, ὅτι Θεοδώρητος καὶ λίαν ἐμίσει Νεστόριον, ἀναγνῷ τὸ περὶ τῶν αἱρέσεουν αὐτῷ Θεοδουρήτῷ γεγραμμένον βίβλιον 27). Авторитетв области древнейцерковнойлитературы, Фотий об Epitomeутверждает: Κατέρχεται δὲ μέχρι Νεστορίου καὶ τῆς αἱρέσεως αὐτοῦ, ἄκρατον αὐτοῦ καταχέων τὸν ἔλεγχον. Πρόεισε δὲ καὶ μέχρι τῆς Εὐτυχιανῆς αἱρέσεως 28). Итак, насколько простираются наши сведения в глубь веков, все они решительно уверяют нас в аутентичности сар. 12. Конечно, Гарнье не без права настаивает на позднем (по сравнении с моментом издания Haer. fab.) происхождении приведенных известий 29), но это лишь несколько ослабляет их значимость, не уничтожая вполне. Во всяком случае мы имеем за себя положительные данные в виде прямых старинных свидетельств, весьма веских, и показаний всех манускриптов, чего нет у Гарнье, у которого одни слова, фразы и гипотезы. Потому-то он и наталкивается на некоторые неприятные ему затруднения, покрываемые молчанием. Так, если сар. 12 обязана своим бытием интерполятору, то наравне с нею должен быть вычеркнут из Compendium’a и последний параграф Περὶ Εὐτύχεος, что невозможно. Во 1-х, в обзоре новейших ересей он является самым естественным заключением и, во 2-х, написан самим Феодоритом одновременно с другими частями Epitome. За подлинность его praefatio труда, где завершением всего творения представляется изображение ταύτης τῆς ἐσχάτης (αἱρέσεως), ἢν ἀθρόον ὁ Δεσπότης ἀνέσπασε πρόῤῥιζον, и указание IV, 13: ἀλλὰ πολλὰ πολλλάκις περὶ τούτου (о двойстве и особности естеств во Христе) συγγράψας, περιττὸν ἐπὶ τοῦ παρόντος μηκύνειν ὑπείληφα, ἄλλως τε μέλλων ἐν τῷ πέμπτῳ βιβλίω, σῦν Θεῷ, καὶ περὶ τούτων ἑρεῖν.Τούτῳ τοίνυν ἐπιθεὶς τῷ τετάρτῳ βιβλίω τὸ πέρας, τὴν τῆς Εὐαγγελικῆς διδασκαλίας εὐγένειαν, ὡς ἔμοιγε δυνατὸν, ἐπιδεῖξαι πειράσομαι 30). Кирский пастырь был антимонофизитским полемистом κατ’ ἑξοχήν и только он мог выражаться так, как гласит цитированное сейчас место. Глава 13, следовательно, была в авторской рукописи «Еретических басней», но она стоит в весьма тесной связи с сар. 12 и тем самым поддерживает первоначальность и той. De Nestorio прерываетсяна выражении:

27) De sectis, act. IV, cap. 5. Migne, gr. ser. t. 81, 1, col. 1224.

28) Photii Bibliotheca, cod. 56: Migne, gr. ser. t. 103, col. 97.

29) Dissert. II, cар. VIII, § II, n. XI. XII (M. 84, 357).

30) Haer. fab. IV, 13: 83, 437.

346

Ἀλλὰ ταῦτα μὲν, ὡς καὶ ἄλλοις πολλοῖς ἐξητασμένα, παραδραμεῖν ἀναγκαῖον, ἑπὶ δὲ τὰ ἐξῆζ ἴωμεν τῆς ἱστορίας; de Eutyche начинается: Ἐσχάτην δὲ πάντων τὴν δυσώνυμον τῶν Εὐτυχιανῶν ὁ βάσκανος δαίμων εὶσήγαγεν αἵρεσιν, δι’ ἧς τὰς κατὰ τὴν οἰκουμένην ἐκύκησεν Ἐκκλησίας. Монофизитство было упразднением несторианства, которое, не имея с ним генетического родства, вызвало его появление на свет в определенный период времени, как одна крайность другую. Они неразрывны логически, подобно положению и отрицанию, и σύγχυσις исторически преемствовало διαίρεσις’у. Поэтому «последняя ересь» неизбежно предполагает раньше несторианство, но не мессалиан (сар. 11), нимало не связанных и не соприкасавшихся с евтихианами, a слова сар. 12: «τὰ ἑξῆς ἴωμεν τῆς ἱστορίας» не менее естественно заставляют думать, что далее последуют изложение и разбор лжеучения Константинопольского архимандрита.

В результате у нас получается, что присутствие сар. 12 в Haer. fab. compedium’е не заключает ничего несообразного, между тем исключение ее, в качестве эксперимента насильственного, необходимо порождает множество вопросов без надежды на удовлетворительный ответ.

Этот вывод наш, с научно-критической стороны единственно твердый, скептики думают поколебать ссылкой на то, что христологические воззрения сар. 12 не совпадают с действительными мнениями Феодорита, который нравственно не мог позволить столь резких отзывов о Нестории. Возражения эти исходят из различных побуждений и преследуют далеко неодинаковые интересы. Гарнье разумеет догматическое учение Кирского епископа и рассчитывает очернить его имя, другие 31) заботятся о спасении нравственного достоинства Кирского пастыря, не могшего, будто бы, позволить себе такое предательство друга, ради выставления его в тоге ярого протестанта времен реформации. В обоих случаях точка отправления одна и та же: Феодорит был не только близкий приятель и почитатель Нестория, но в христологии почти всецело разделял его мысли. Нам нет нужды подробно заниматься этим пунктом; опровержением его может; служить вся первая часть нашего исследования, где мы старались беспристрастно изобразить взаимные отношения Кирского владыки к Константинопольскому ересиарху и отметить участие его в несторианских спорах на всем их протяжении. Там мы видели, что никакого особенного дружества между этими Антиохийцами не было. Феодорит некоторое время находился в рядах Несториевой партии

31) Кроме Мӭллера, это особенно ясно у автора статья о Феодорите в первом издании «Энциклопедии» Герцога (Bnd. XV. Gotha. 1862. S. 792), каковой писатель разделяет подозрения Гарнье относительно сар. 12. Вообще, все протестантские ученые думают видеть в Кирском епископе более своеобразного протестанта, чем известную историческую личность, что заметно и в отзыве проф. Гарнака о книге Бертрама в Theologische Literaturzeitung.1883. Nr. 24.

347

отчасти по подозрению крайнего нечестия в своих антагонистах, преимущественно в св. Кирилле — «аполлинаристе», и отчасти потому, что считал Нестория солидарным с собою в христологии и сотериологии, но не себя—его учеником и адетом. В этом вся ошибка тенденциозных критиков и в этом же разгадка тайны связей Кирского владыки с еретиком-диофизитом и его поведения в несторианскую эпоху. Питомец одной школы, он держался в догматике сходных с Несторием точек зрения, но всегда чужд был его резких и произвольных еретических заключении. Посему он уважал ересиарха лишьв той мере и до тех пор, пока длилось его недоразумение, пока возможна была мысль по обращении на путь истины заблудшего Антиохийца. Как скоро надежда эта исчезла и стало ясно упорное и нетерпимое заблуждение Нестория, Кирский епископ вычеркивает его из списка «своих» и, конечно, с горечью и душевною болью за свои обманутые мечты, за свое продолжительное заблуждение, за напрасно потраченные силы на бесплодное дело. Он примиряется с св. Кириллом и пользуется его сочинениями наряду с другими патристическими авторитетами, но за старые и невинные промахи ему пришлось жестоко пострадать от Ефесских разбойников. В Халкидоне снова поднимается прежняя история, и суровые вопли Диоскора и всех монофизитствующих против пострадавшего Киррянина болезненно раздражают его душевную рану. Он анафематствует Нестория. Это заявление Феодорита, вынужденное в нежелательной для него форме, было толчком к раскрытию его взгляда на личность Нестория. Психологически совершенно понятно, что, как ранее он отстаивал этого упрямо безрассудного Антиохийца, так теперь должен был выставить его в подлинном свете, дабы и других предостеречь от того обольщения, результаты которого не давали ему покоя до самого гроба. Феодорит желает обеспечить для верующих тот результат, какого он достигнул после многих испытаний и опасных искушений. Верный себе в догматическом учении, он остался таковым и в нравственном отношении, поскольку исполнил свой долг, разрешил тревожный и жизненный вопрос совести. 12 гл. четвертой книги есть его исповедь и завет своим почитателям. Нужно заметит, что Константинопольский возмутитель тут характеризуется в качестве лицемера с мелким образованием и притворным благочестием. «В такой оценке со стороны Феодорита,— справедливо пишет о. Иванцов-Платонов 32),—как бы высказалось раскаяние или сожаление в прежнем увлечении за Нестория. И прежде Феодорит защищал Нестория не как еретика, a как уважаемого деятеля церковного, которого считал православным; еретических же мнений Нестория в том смысле, как они осуждены были на Ефесском соборе и Халкидонском, он никогда не разделял и вместе с другими торжественно осудил их на Халкидонском соборе, произнесши (хотя и но требованию

32) Ереси в расколы. Гл. VIII, прим. 159, стр. 322 - 323. Ср. Schröcklis Kirchengeschichte. Bnd. ХVIII. S. 416. 14.

348

других) анафему и самому Несторию. В 12 главе IV книги о ересях Феодорит в сущности только повторил и разъяснил о Нестории и его учении то, что высказано было на соборе. И очень естественно было Феодориту в сочинении, писанном в след за окончанием собора, писанном к лицу, присутствовавшему на соборе, и специально посвященном описанию ересей, высказать суждение или, лучше сказать, подтвердить и раскрыть высказанное на соборе о такой ереси, которая была одним ив главных предметов рассуждения соборного и от соучастия с которою Феодориту еще нужно было в это время окончательно очистить себя пред многими. Высказать суждение о несторианстве в сочинении о ересях, писанном к Спорацию и непосредственно после Халкидонского собора, нам кажется, необходимо было Феодориту не только в том случае, если суждение о Нестории высказано было им на соборе добровольно, но даже и в том, если оно высказано было вынужденно,—необходимо было для того, чтобы очистить себя с одной стороны от подозрений в измене прежнему убеждению, с другой — от подозрений в соучастии в ереси. Таким образом с нашей точки зрения не только не представляется не натуральным то, что в Феодоритовом сочинении есть глава о Нестории, но, напротив, было бы ненатурально то, если бы в нем не было такой главы»,

Итак, Haereticarum fabularum compendium во всем его объеме, вместе трактатом о Константинопольском ересиархе — диофизите 33), составлен Кирским епископом.

33) Гарнье указывает еще (Dissert. II, cap. VIII, §. II, и. V, 4. 6: М. 84, 354—355) на то, что 12 глава представляет лишь неудачную переработку и распространение пролога четвертой книги и переполнена неуместными выдержками из св. Григория Богослова (Oratio in s. Athanasium et adv. Arianos). Первое совершенно несправедливо, как в этом легко может убедиться всякий при простом чтении, а относительно второго нужно заметить, что предполагаемые совпадения Феодорита с св. Григорием слишком общие. Кирский епископ пишет: Οἴκοι τὰ πολλὰ βιβλώις προσανέχων, καὶ καθ’ ἡσυχίαν ἑαυτῷ συγγινόμενος (Μ. 83, 433. В); усв. Григорияв orat. 33 (25 или 27) читаем: οἴκοι τὰ πολλὰ μένειν κατηφῆ τε καὶ σκυθρωπάζοντα, καὶ καθ’ ἡσυχίαν ἐμαυτῷ συγγενόμενον (Orat. 33, n. 8: Migne, gr. ser. t. 36, col. 225. А. Творения, ч. III. Москва. 1889 г. Стр. 141). Подобно сему тот о Нестории замечает: Ἄλλην ἐξ ἄλλης ἀμείβων χώραν, καθόπερ Αἰγυπτιακή τις μάστιξ, τῇ μεγάλῃ τῶν Ἀντιοχέων ἐνέσκηψί πόλει, ἐν ταύτῃ λόγων ἐλευθερίων μετρίως μετεσχηκώς (Μ. 83, 433. А) и: Ἐνταῦθά μοι λοιπὸν καὶ τὰ δράματα, ὧν μικροῦ πλήρης πᾶσα γῆ τε καὶ θάλαττα. Ὡς γὰρ τὸν μέγιστον ἐκεῖνον κατέλαβε θρόνον, καθάπερ τινὰ τυραννίδα τῆς ἀρχιερωσύνης τὴν προστασίαν ἀρπάσας (Μ. 88, 433. C—D); св. ГригорийобАрии говорит: Ἀλλην ἐξ ἀλλης ἀμείβων χῶραν καὶ πόλιν, οἷα τὰ τῶν φυγάδων, τέλος ἐπί κακῷ τοῦ κοινοῦ τῆς Ἐκκλησύας, οἷόν τις Αἰγυπτιακὴ πληγὴ, τῆν Αλεξανδρέων καταλαμβάνει, Ἐνταῦθα τῆς ἄλης ἵσταται, καὶ τῆς κακουργίας ἄρχεται. Καὶ ἦν τἄλλα μὲν οὐδενὸς ἄξιος, οὐ λόγων ἐλευθερίων μετεσχηκώς (Orat. 21, n. 16; Migne, gr. ser. t. 35, Cnf. 1100. Твор. II. Москва. 1889. Стр. 154). Сходство, как само собою понятно, весьма небольшое, да если бы оно простиралось даже до буквальности, и тогда не доказывало бы, что гл. 12 составил не Феодорит.

349

В близкой связи с разобранным параграфом Haer. fab. стоит отрывок Θεοδορήτου, ἑπισκόπου Κύρου, κατὰ Νεστορίου πρὸς Σπορακιον 34). Бароний называл этот фрагмент письмом 35), но другие более точно именуют его книжкою (libellus), поскольку тут нет обычных эпистолярных форм. Гарнье решительно отвергает подлинность этого рассуждения 36), но его доводы, напр. указание на нечистоту учения и запутанность стиля, не имеют совершенно убедительной силы. Собственно говоря, там нет чего-либо невозможного для Феодорита, и принадлежность этого libellusa именно ему теоретически мыслима; однако же мы считаем вероятнейшим видеть в нем фальсификат. Прежде всего, несколько странно уже то, что Кирский пастырь посылает Спорацию краткое обличение несторианства, когда он дал или намерен был представить ему систематическое обозрение всех ересей. И это тем поразительнее, что первая часть его есть точное воспроизведение сар. 12 lib. IV Haer. fab. 37), посему и повторение ее для одного и того же лица было бы абсурдом. Для устранения этого затруднения можно допустить, что трактат Contra Nestorium составлен до Халкидонского собора. Эта догадка необходима потому, что, как думается, тотчас по окончании его Спораций сделал предложение Феодориту и тот занялся «Еретическими баснями». Но в таком случае спрашивается: почему Кирский пастырь не сослался на libellus в 451 г., когда у него потребовали анафемы, и почему его друзья не указали на это в отражение назойливых нареканий монофизитствующих? Наконец, можно бы еще подумать, что в Contra Nestoriumмы имеем текст прошения, поданного Феодоритом председателям собора, или же того исповедания, которое он вручил легатам папы Льва В. 38). Но, во 1-х, эти документы, за их утратою, нам неведомы по своему содержанию и, затем, по-видимому, они были связным изложением христианских убеждений автора, а не обличением только несторианского диофизитства, что представляет собою libellus. Отсюда должно вытекать то заключение, что принадлежность разбираемого фрагмента перу Кирского епископа весьма сомнительно, поскольку для него нет ни места, ни времени.

34) Migne, gr. ser. t. 83, col. 1153 — 1164.

35) Baronii Annales. VIII, р. 40: ad an. 459 n. 142.

36) Garnerii Dissert. II, cap. VIII, § II, n. I—V; XVIII—XXII (M. 84, 354—355. 359— 360). Cnf. Pagius: Ad an. 428 not. 21 (Baronii Annales, VII, р. 293—294).

37) Haeret, fab. IV, 12 (M. 83, 432. 433. 436): Ἑπειδὴ δὲ τοῦ κόσμου κατὰ μικρὸν ὑποῤῥέοντος... Ἀλλὰ ταῦτα μὲν, ὡς καὶ ἀλλοις πολλοῖς ἐξητασμένα, παραδραμεῖν. ἀναγκαῖον, ἐπὶ δὲ τὰ ἑξῆς ἱωμεν τῆς ἱστορίας. Contra Nestorium ad Sporatium (М. 83, 1153. 1156. 1157. B): Ἐπειδή δὲ τοῦ κόσμον παντὸς κατὰ μικρὸν ὐποῤῥέοντος... «Ἀλλὰ ταῦτα μέν, ὡς καὶ ἄλλοις πολλοῖς ἐξητασμένα, παραδραμεῖν ἀναγκαῖον. Ἐπὶ δὲ τὰ ἑξῆς «ἴωμεν», καὶ εἰς τὴν ἁγίων Πατέρων ὁμολογίαν μετέλθωμεν. Незначительные разночтении указаны у Мини в примечаниях.

39) Mansi, VII, 188. С. Деян. IV, стр. 179. Mansi, VI, 589. 592. Деян. III, стр. 150. Ср. том первый, гл. VII, стр. 275—276. 285.

350

ни поводов в литературной деятельности этого писателя—богослова. Буквальное совпадение его с сар. 12 Haer. fab.заставляет догадываться о позднейшей интерполяции, злоупотреблении именем Феодорита. И мы видим действительно, что фальсификатор механически присоединяет к подлинной выдержке из Epitome несродное ему размышление. Так как выражение сар. 12 τῆς ἱστορίας было несогласно с тенденциями компилятора, то он выбрасывает его (ἐπί δὲ τὰ ἑξῆς ἴωμεν) и потом пишет: καὶ εῖς τὴν τῶν ἁγίων Πατέρων ὁμολογίαν μετέλθωμεν, хотя и нельзя сказать, чтобы дальнейший трактат был логически следующим из предшествующего, между тем исторически евтихианство, несомненно, преемствовало несторианству 39).

Все эти соображения склоняют нас к мысля о не подлинности libellus’a, a потому и нашему рассмотрению будет подлежать только Αἰρετικῆς κακομυθίας Ἐπιτομή в первых четырех книгах.

Побуждения и цель своего труда Феодорит обозначает в своем посвящении его Спорацию. Здесь он пишет: «Достохвально намерение вашего великолепия, ибо вы желаете знать новоизобретенные (помимо правого пути) некоторыми тропинки, конец коих есть бездна погибели. Я удовлетворяю этому желанию не потому, чтобы намеревался осквернить ваш слух постыдными и гнусными баснями, но для того, чтобы ты мог научить неведущих, каков царский путь, украшенный стопами Апостолов и пророков и ведущий к царству небесному, и каковы стези еретиков, приводящие шествующих по ним к крайней погибели» 40). Итак, вызванный просьбою своего благоприятеля 41) Снорация 42), Кирский иерарх ставит своею задачею — исторически объективное изложение еретических лжеучений, чуждое полемического задора. Он говорить; Οὐκ

39) Относительно этого богословско-обличительного отдела Du-Pin (Nouvelle bibliothèque, IV, p. 105) и Binder (Études sur Théodoret. P. 47) предполагают, что он взять из какого-нибудь другого Феодоритова сочинения и механически слит с сар. 12 lib. IV Haer. fab.Это весьма возможно, равно как мыслима и гипотеза, что он заимствован из иного автора, но при том единственном условии, что компилятор переделал свой оригинал, ибо в libellus’e встречаются обращения к Несторию (М. 83, 1100. А: ὦ βέλτιστε. 1160. В: ὦ πάντων ἀνθρώπων σοφῶτατε. 1160. D; εἰδότι σοι).

40) М. 83, 336. 337. А.

41) О близких отношениях Феодорита к Сперацию говорит письмо 97 (М. 83, 1292).

42) Тильмон к этому общему мотивy присовокупляет еще более частный; он думает, что Феодорит написал свой ересеологический труд во исполнение пастырского совета Льва В.—не отдавать предпочтения ни несторианству, ни евтихианству в своем отвращении к ним (Mémoires, XV, р. 333). Это одна только догадка и притом весьма мало вероятная, поскольку Кирский епископ нигде не намекает на подобное побуждение. Помимосего, epist. 120 (152) s. Leonis (Mansi, VI, 243—251. Migne, lat. ser. t. 54, col. 1046—1055. Migne, gr. ser. t. 83, col. 1319—1324) датировано и числом июня 458 года, почему при получении его Феодорит, если уже не закончил вполне, то обработал значительную часть своего сочинения, начатого, может быть, еще до халкидонского собора.

351

ἀντιλέγειν αὐταις (αἰρέσεσιν) ἐπὶ τοῦ παρόντος ἀναδεξάμην, ἀλλ’ ἐπιδεῖξαι τὴν τῶν μύθων ἐπετάχ θην διαφοράν...43), τῆς δὲ παρούσης συγγραφῆς ὁ σκόπος αἱρέσεως Ικάστης ἐπιδειξαι τὸν χαρακτῆρα 44). Но, при таком истинно прекрасном стремлении, автору представлялось одно неизбежное затруднение, сила которого определяющим образом повлияла на характер его ересеологического творения. «Нужно знать,—замечает он 43),—что большая часть древних ересей, по божественной благости, исчезла и сделалась, выражаясь словами пророка, яко трава на здех, яже прежде восторжения иссше (Пс. СXXVIII, 6). И, может быть, кто-нибудь упрекнет меня, что преданное мраку забвения я снова вывожу во свет воспоминания. К тому же и безумие басней велико, и дерзость хуления против Бога неизречена для благочестивого языка, а узаконенное ими и совершаемое непотребство никто и из лицедеев не позволил бы рассказывать или слушать, когда другие об нем говорят, поелику это превосходит даже и знаменитых распутников. Но так как гнусность этих мерзейших учений, будучи обнажена, заставляет более отвращаться от них и тех, кои по нечестию породили их, и безрассудно верующих им, то я с охотою взял на себя этот труд, в виду его полезности. Впрочем, постараюсь, насколько возможно, кратко излагать вздор этих басней, самые крайние хуления опускать и проходить молчанием сквернейшие оргии невоздержания». Факт вымирания многих сект, действительно, мог делать излишним воспроизведение уже забытого в то время безобразия и набрасывать тень подозрения на нравственную чистоту намерений автора и моральность его тенденций. Вполне понимая это и верно находя сейчас указанное обстоятельство справедливым, Феодорит решается избегать всего, что в еретических толках было противного естественному нравственному чувству. В большинстве случаев (за изъятием некоторых, перечисляемых в третьей книге) это было несущественным в еретических школах, и их оригинальность и самобытное существование условливались теоретическими принципами, богословско-философскими воззрениями, но не обрядовою практикой. Это убеждение избавило Кирского пастыря от страсти к фабулезноети, отличающей некоторых ересеологов. Не желая касаться поведения еретиков, он, таким образом, хочет дать не только объективно-точное описание ересей, αἱρέσεως ἑκάστης ἐπιδεῖξαι τὸν χαρακτῆρα, но и вместе с этим единственно то, что по преимуществу достойно научного внимания.

Кроме сего, отсутствие прямых и жизненных отношений к еретическим сектам сказалось и с другой стороны. Феодорит «был лишен

43) М. 83, 340. В. Cnf. Haer. fab. IV, 8 (M. 83, 425. C): Ἀλλὰ νῦν οὐκ ἀντειπεῖν, ἀλλὰ δεῖξαι τὰς διαφὸρους προεθέμεθα δὸξας. 1, 24, (М. 83, 373. Η): Ἀλλὰ τὸ ταῦτα διελέγχειν οὐ τοῦ παρόντος καιροῦ.

44) Haer. fab. IV, 1: М, 83, 413. С.

45) М. 83, 337. А—С.

352

непосредственного знакомства с типичными представителями еретичества разных родов и видов и потому не мог иметь оригинальных сведений. Те жалкие остатки еретических толков, с которыми ему пришлось сталкиваться и энергически бороться, не могли быть считаемы выразителями подлинных и первоначальных еретических учений; они во многом извращали их и часто даже сами не отчетливо сознавали, чему следуют. По силе всего этого труд Феодорита не обилен новыми показаниями, притом не важными 46), и в качестве источника может интересовать лишь но своему отношению к более ранним ересеологическим сообщениям, в смысле подтверждения или опровержения их.

При таких условиях ему не оставалось ничего иного, как подыскать нужный литературный материал, извлечь из него самое существенное и обработать добытое по своему плану, что он и сделал. «Я,—заявляет Кирский епископ 47),—изложу в порядке то, что было описано раздельно, по разным местам и без связи (σποράδην), и сокращу то, о чем сказано слишком пространно», Такое признание автора Haer. fab. заставляет нас обратиться к разбору этого сочинения преимущественно со стороны источников и способа пользования ими.

Сам Феодорит касательно этого пункта замечает: «Басни древних еретиков я собрал y древних учителей Церкви — Иустина философа и мученика, Иринея, воспитывавшего и просвещавшего Кельтов (Галлов), Климента, по прозванию Строматийца (ὃς ἐπίκλην Στρωματεὺς προσηγόρευται), Оригена, Евсевия Палестинского и (Евсевия) Финикийского (Эмесского), Адаманция, Родона, Тита (Вострийского), Диодора (Тарского), Георгия (Лаодикийского) и других, которые вооружали свой язык против лжи» 48). Перечисляя все эти славные в ересеологической литературе имена в течение своего обозрения 49), автор присоединяет к ним не мало новых; таковы: Феофил Антиохийский 50), Мусан (Μουσανὸς τῆς ἀληθείας συνήγορος) 51), (Клавдий) Аполлинарий (Аполинарий) Иерапольский 52), Ефрем Си-

46) См., напр., Haer. fab.I, 24 (М. 83, 376)—рассказ старика об одном странном обряде в маркионитских обществах; I, 20 (М. 88, 372)—о «Диатессароне» Тациана.

47) М. 83, 340. В.

48) М. 83, 340. А.

49) Св. Иустин—Haer. fab. I, 2. 25. II, 2 (М. 83, 345. 376—377. 389); св. Ириней,— I, 2. 4. 5. 19. 25. II, 2. III, 1 (М. 83, 345. 349. 352. 369. 377. 389. 401); Климент Александрийский—I, 4. 6. 19. 21. III, 1 (М. 83, 349. 353. 369. 372. 401); Ориген «многоученый» (ὁ πολυμάθειαν ἀσκήσας)—I, 2. 4. 19. 25. II, 2. 7. III, 1 (М. 83, 345. 349. 369. 377. 389. 393. 401); Евсевий Кесарийский—II, 2 (M. 83, 389); Родон—I, 25 (М. 83, 377); Тит Вострийский (ὁ τὴν Βοστρηνῶν Ἐκκλησίαν ποιμάνας)—I, 26 (Μ. 88, 381). Адамамций—I, 25 (М. 83, 377); Диодор,епископ Тарский,вКиликии (ὁ τὴν Κιλίκων ἰθύναί μητρόπολιν)—I, 26. II, 11 (М. 83, 381. 397); Евсевий Эмесский,вФиникии (ὁ Φοίνιξ Εὐσέβειος)—I, 25. 26 (М. 83, 377. 381); Георгий Лаодикийский—I, 26 (М. 83, 381);

50) I, 19. 25 (М. 83, 369. 377).

51) I, 21 (Μ. 83, 372).

52) I, 21. III, 2 (М. 83, 372. 404).

353

рин 53) Филипп Гортинский (ὁ Γορτύνης ἐπίσκοπος) 54), Модест 55), АмфилохийИконийский 56), Литоий Мелитинский 57) Афанасий Александрийский 58), Григорий Нисский 59), Феодор Мопсуэстийский 60), Корнилий Римский 61), Ипполит, епископ и мученик 62), Агриппа Кастор 63) Гай 64), Дионисий Александрийский 65) Мильтиад (апологет) 66) и Аполлоний Ефесский 67). Этот длинный список был бы, конечно, красноречивейшим свидетелем обширной эрудиции Феодорита, если бы было доказано, что он самостоятельно изучил творения хотя бы только половины названных писателей. К сожалению, о многих из последних нам ничего неизвестно, кроме одних имен. Мы проверим теперь лишь важнейшие из этих источников, начав с отца ересеологов и, пожалуй, апологетов христианских —св. Иустина мученика.

Поставляя этого философа во главе τῶν παλαιῶν τῆς Ἐκκλησιας διδασκάλων, Кирский епископ в самом сочинении еще трижды выразительно упоминает его в качестве полемиста против менандриан (I, 2), Апеллесса, Потита, Препона и других маркионитов (I, 25) и против евионитов и назореев (II, 2). В первом месте разумеется не только Менандр, но и Симон Маг в качестве ересиарха, опровергаемого Иустином 68). В сохранившихся доселе трудах этого писателя и именно в его первой Апологии мы находим совпадение с «Еретическими баснями» касательно происхождения обоих еретиков (впрочем, с различием в названии самых мест рождения их), прибытия Симона в Рим при кесаре Клавдие, его мнимых чудес, воздвигнутой ему здесь статуи и его спутницы Елены 69). В самых пунктах учения и их точнейшем раскрытии Феодо-

53) I, 22 (м. 83, 372).

54) I, 25 (М. 83, 377).

55) I, 25 (М. 83, 377).

56) IV, 11 (М. 83, 432).

57) IV, 11 (М. 83, 432).

58) IV, 7 (М. 83, 425).

59) IV, 3 (Μ. 83, 417. A).

60) IV, 3 (Μ. 83, 417. А).

61) III, 5 (М. 88, 408).

62) I, 25. III, 1 (М. 83, 377. 401).

63) I, 4 (М. 83, 349).

64) II, 3. III, 2 (М. 83, 389. 404).

65) II, 3. 9. II, 5, 6 (М. 83, 389. 396. 408. C).

66) II, 2 (М. 83, 404).

67) III, 2 (М. 83, 404).

68) Haer. fab. Ι, 2 (М. 83, 345): Κατὰ τούτων συνέγραψεν Ἰουστῖνος.

69)

Haer. fab. I, 1. 2:	Apolog. I, 26:
Σίμων... ἀπὸ Γιτθῶν ὁρμώμενος (κώμη δὲ αὐτη Σαμαρείας), καὶ γοητείας εἰς ἄκρον ἐλασας (М. 83, 341. 344. А)... εἰς τὴν Ῥώμην	Σίμωνα μέν τινα Σαμαρέα, τὸν ἀπὸ κώμης λεγομένης Γίττων (от גַּת, גַּתָּה; см. Simsom. Leben und Lehre des Simons des

354

рит был, очевидно, независим от Иустина, очень бедного в этом отношении, но предполагать здесь недошедшие писания его нет никакой необходимости в виду обилия других пособий и особенно ссылки на Иринея. Не столь ясно дело по отношению к остальным местам. Об евионитах и назореях не имеется даже кратких упоминаний ни в Апологиях, ни в Диалоге с Трифоном (сар. 47, 48) 70), каковые труды совершенно невозможно разуметь при Haer. fab. I, 25, где Иустин указывается в числе главнейших противников Маркиона 71). Тут, как справедливо

αφίκετο, Κλαυδίου Καίσαρος βασιλεύοντος. Τοσοῦτον δὲ Ῥωμαίους ταῖς γοητείαις κατέπληξεν, ὡς καὶ σιήλῃ τιμιθῆναι χαλκῇ (Μ. 83, 344 Β)... Καὶ ἑτέραν δὲ τινα ἐπὶ τέγους ἑστῶσαν, προσαγορευομένην Ἑλένην, σύνοικον ποιησάμενος, τῆν πρώτην αὐτοῦ ἔννοιαν ἕφασκεν εἶναι (Μ. 83, 344. D)... Μένανδρος δὲ τις, καὶ αὐτὸς Σαματείτης, ἀπὸ Χαβραΐ κώμης οὐτω καλουμένης ὁρμώμενος, τὴν... ἐκείνου διεδέξατο γοητείαν (M. 83, 345. C).

Magiers в Zeitschrift für die historische Theologie. 1844 III. S. 18, 2. Nöldeke у Липсиуса в Die Quollen der römischen Petrussage. Kiel. 1872. S. 34), ὃς ἐπὶ Κλαυδίου Καίσαρος διὰ τῆς τῶν ἐνεργοὺντων δαιμόνων τέχνης δυνάμεις ποιήσας μαγικας ἐν τῇ πόλει ὑμῶν βασιλίδι Ῥώμῃ, θεὸς ἐνομίσθη, καὶ ἀνδριάντι παρ’ ὑμῶν ὡς θεὸς τετίμηται, ὃς ἀνδριὰς ἀνεγήγερται ἐν τῷ Τιβέρι ποταμῷ... Καὶ Ἐλένην τινὰ, τὴν συμπερινοστήσασαν αὐτῷ χατ ἐκείνῳ τοῦ καιροῦ, πρότερον ἐπὶ τέγους σταθεῖσαν, τὴν ἀπ’ αὐτοῦ ἔννοιαν πρώτην γενομένην λέγουσι. Μένανδρον δὲ τινα, καὶ αὐτὸν Σαμαρέα, τὸν ἀπὸ

κώμης Καππαρεταΐαις, γενόμενον μαθητὴν τοῦ Σάμωνος,.. πολλοὺς ἐξαπατῆσαι διὰ μαγικῆς τέχνης οἴδαμεν (Migne, gr. ser. t. 6, col. 368. Сочинения св. Иустина философа и мученика. Перевод о. П. Преображенского. Москва. 1864. Стр. 63—64). Cnf. S. Justini Apol. I, 56: Σίμωνα μὲν καὶ Μένανδρον ἀπὸ Σαμαρείας οἱ καἱ μαγικὰς δυνάμεις ποιήσαντες, πολλοὺς ἐξηπάτησαν, καὶ ἔτι ἀπατωμένους ἕχουσι. Καὶ γὰρ παρ’ ὑμῖν ἐν τῇ βασιλίδι Ῥώμῃ ἐπὶ Κλαυδίου Καίσαρος γενόμενος ὁ Σίμων, καὶ τὴν ἱερὰν σύγκλητον καὶ τὸν δῆμον Ῥωμαίων εἰς τοσοῦτο κατεπλήξατο, ὡς θεὸν νομισθῆναι, καὶ ἀνδριὰντι, ὡς τοὺς ἄλλους παρ’ ὑμῖν τιμωμένους θεοὺς, τιμιθῆναι (М, 6, 413. Сочинен., стр. 96—97).

70) В Dial, cum. Tryph., сар. 47 (М. 6, 577. А. Сочинен., стр. 218—219) св. Иустин высказывает даже мысль, что возможно спасение и для тех, которые, живяв христианстве, по немощи совести соблюдают некоторый иудейские обряды, но не заражены духом прозелитизма. Ясно, что Феодорит не мог разуметь это сочинение в речи об иудеохристианских сектах.

71) Св. Иустин дважды говорит о Маркионе (Apol. I, 26, 58), но общее y него с Феодоритом (I, 24) лишь то, что этот еретик был родом Понтиец. Первый изображает его так: Μαρκίωνα δὲ τινα Ποντικὸν, ὃς καὶ νῦν ἔτι ἐστὶ διδάσκων τοὺς πειθομένους, ἀλλον τινὰ νομίζειν μείζονα τοῦ δημιουργοῦ Θεὸν ὀς κατὰ πὰν γένος ἀνθρώπων διὰ τῆς τῶν δαιμόνων συλλήψεως, πολλοὺς πεποίηκε βλασφημίας λέγειν, καὶ ἀρνεῖσθαι τὸν ποιητὴν τοῦδε τοῦ παντὸς Θεόν ἄλλον δὲ τινα, ὡς ὄντα μείζονα, τὰ μείζονα παρὰ τοῦτον ὁμολογεῖν πεποιηκέναι (М. 6, 368. 369. Сочинен., стр. 64); или: (Μαρκίων) ἀρνεῖσθαι τὸν ποιητὴν τῶν οὐρανίων καὶ γηΐνων ἁπάντων Θεὸν, καὶ τὸν προκηρυχθέντα διὰ τῶν προφητῶν Χριστὸν Υἱόν αὐτοῦ, καὶ νῦν διδάσκει· ἄλλον δὲ τινα καταγγέλλει παρὰ τὸν δημιουργὸν τὸν πάντων Θεὸν, καὶ ὁμοίως ἕτερον υἱὸν (М. 6, 416. Сочинен., стр. 98). Кирский епископ называет Маркина учеником (в несобственном смысле) Керинфа и, поставляя его доктрину в связь

355

догадывается Гильгенфельдь 72), могли мыслиться или σύνταγμα κατὰ πασῶν τῶν γεγενημένων αἰρέσεων 73), или же более специальная—πρὸς Μαρκίονα σύνταγμα 74). Предположение о знакомстве Феодорита с утраченными ересеологическими сочинениями христианского «философа» не выходит за границы простой вероятности, но оно поддерживается тем наблюдением, что Кирский пастырь постоянно и намеренно приводит его впереди других, а в своем «прологе» рекомендует его, как фундаментальнейший источник, своих ересеологических сведений. Было бы весьма странно мыслить, что при таком поставлении Иустина, в качестве ересеолога, на видном месте Феодорит знал его только, как апологета. За потерею обеих синтагм и за неизвестностью их содержания (поелику все попытки их реставрации довольно сомнительны), вопрос этот мы не в силах решить окончательно, однако же и теперь можно думать, что автор Epitome не ограничивался только антимаркионитским трактатом, если он существовал в отдельном виде 75). Уже Haer. fab. II, 2 заставляет допустить это, поскольку трудно ожидать речи о назореях в разборе маркионитской доктрины, и еще более того II, В—Περὶ Κηρίνθου, где Феодорит замечает: Κατὰ τούτου δὲ οὐ μόνον οἱ προῤῥιθέντες (т. е. Иустин, Ириней и Ориген: II, 2) συνέγραψαν, ἀλλὰ σὺν ἐκείνοις καὶ Γάϊος, καὶ Διονύσιος

с учением последнего, считает его проповеданном четырех не рожденных начал (М. 83, 373). Отсюда ясно, что, во-1-х, Феодорит разумеет не «Апологию» в что, во-2-х, таким трудом могла быть только синтагма против всех ересей, где уместно сближение маркионитства с керинфианством.

72) Hilgenfeld. Die Ketzergeschichte des Urchristentums. Leipzig. 1884. S. 4, Anm. 7,

73) S. Justini Apol. I, 26 (М. 6, 369. Сочинен., стр. 64). Photii Biblioth., cod. 125 (Migne, gr. ser. t. 103, col. 405. C).

74) S. Irenaei Contra haereses, IV, 6: 2. V, 26; 2 (Migne, gr. ser. t. 7, col. 987. 1194, Сочинения се. Иринея, епископа Лионского. Перев. о.П. Преображенского. Москва. 1871. Стр. 419. 654). Cnf. Corpus apologetarum christianorum. Ed. Otto. Tom. III, editio III Justini Opera. Tom. II. Jense. 1879. P. 249—255: frag. I. II). Photii Bibliotheca, cod. 125 (М. 103, 405. C). Euseb. Hist. Eccles. IV, 11 (Migne, gr. ser. t. 20, col. 329. C. 832. Сочинении Евсевия Панфила, переведенные с греческого. t. I. Спб. 1858. Стр. 183—184), где Кесарийский историк, впрочем, цитирует далее не синтагму, но Apolog. I, 26 (М. 6. 368. В. 369); относительно этого см. у Гарнакав исследовании «Die griechischen Apologeten» (Texte und Untersuchungen. I Bnd. Heft. I—2. Leipzig. 1882. S. 141—142) и против него свящ. См. Остроумова. «Разбор сведений Евсевия Кесарийского и бл. Иеронима Стридонского о греческих апологетах христианства второго века», М. 1886. Стр. 58—60.

75) Фолькмар (Die Zeit Justins des Märtyrers в Theolog. Jahrbücher. 1855. S. 270 flg.) думал, что под названием πρὸς Μαρκίωνα σύνταγμα цитировалась раньше синтагма против всех ересей. Липсиус (Zur Quellenkritik des Epiphanios. Wien. 1865. S. 58) считал этот труд Иустина частью последней. По Гарнак (Zur Quellenkritik der Сиschichte des Gnostizismus. Leipzig. 1873. S. 56—Anm.; 59, Anm. 2) доказывает их различность и особность, что принял потом и Гильгенфельд (Die Ketzergeschichte des Urchristentums. S. 4, Anm. 7; 318—319).

356

ὁ τῆς Ἀλεξανδρέων ἐπίσκοπος 76). Таким образом возможно, что кроме Апологий Кирский епископ заимствовал нечто и из собственно ересеологических трудов философа-мученика 77), хотя объем и качество его извлечений и не могут быть определены даже приблизительно. Это, конечно, гипотеза, отвергаемая и Фолькмаром 78), и Липсиусом 79) потому, что будто бы Кирский владыка ссылается на этого апологета только ради стремления придать себе вид универсального ученого, но уже Гильгенфельд ответил на это, что «едва ли вероятно, чтобы Феодорит стал рисоваться частыми указаниями на Иустина, ибо он не мог привести из него ничего нового, когда тот был уже воспроизведен его предшественниками» 80).

Переходя от Иустина к Иринею, мы вступаем в область более несомненного. Благоговейно чтя память этого поборника правой веры, Феодорит раз прямо цитирует 81) его τὸν πρῶτον βίβλιον τῶν εἰς τὰς αἰρέοεις συγγραφέντων 82). Его знание по отношению к этому писателю неоспоримо, и все ссылки Epitome 83) могут быть проверены с надлежащею точностью.

76) М. 83, 389. C.

77) Косвенно знакомство Феодорита с Иустиновой синтагмой против всех ересей может быть выводимо из того факта, что она, вероятно, была под руками Иоанна Антиохийского, как заключают из его цитаты в Ἐκλογὴ κεφαλαίων ἀθροισθέντων ἐκ διαφόρων βιβλίων (Corpus apologetarum Christianorum seculi secundi. Ed. Otto. Vol. III, editio III. Justini opera, Tom. II. Jenae. 1879. P. 252). Гарнак (Die Überlieferung der griechischen Apologeten des zweiten Jahrhunderts in der alten Kirche und im Mittelalter. Leipzig·. 1882. S. 149—Anm.) думал видеть здесь простое извлечение из Иринеевой выдержки (Adv. haeres. V, 26: 2), но Гильгенфельд (Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. 1883. I, S. 24. Die Ketzergeschichte des Urchristenthmus. S. 22. 71, Anm. 2) утверждает независимость обоих этих авторов. Естественно, что Кирский пастырь, любитель богословского чтения, пользовался тем, что было у Иоанна, с которым он находился в постоянных и тесных, часто даже дружественных, отношениях.

78) См. статьи Фолькмара «Theoderet und Origenes öder der letzte Freiheitsruf der orientalischen Kirche» в Monatsschrift des wissenschaftlichen Vereins in Zürich,. 1856. S. 319, где все источники Феодорита он сводит к Иринею, 10 кн. «Философумен» Ипполита и Евсевию.

79) Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 63. 46.

80) Die Ketzergeschichte. S. 72. Отмечаемая Гильгенфельдом странность будет особенно поразительна при сведении бывших у Кирского епископа Иустиновых сочинений только к Апологиям я Диалогу с Трифоном, поелику, кроме цитированных нами мест, Липсиус (Op. cit. S. 63) может указать лишь на Apol. 1, 58 в Dial. cum Tryph., сар. 47, между тем в первом случае автор дает лишь краткую и отличную от Феодоритовой характеристику Маркиона (см. выше прим. 71 на стр. 334—355) и ни в 47, ни в 48 гл. своего «Разговора» (М. 6, 576—581. Сочинен., стр. 218—221) не обнаруживает знакомства с иудаистическими ересями, в роде назореев.

81) Haer. fab. 1, (M. 83, 332. С).

82) S. Iren. Contra haeres. I, 25: 5 (Migne, gr. ser. t. 7, col. 684—685. Сочинения св. Иринея, епископа Лионского. Перев. о.П. Преображенского. Москва. 1871. Стр. 105).

83) См. выше прим. 49 на стр. 352.

357

Так, Haer. fab. I, 1. 2 изложена близко к Иринею 84), хотя и с значительными поправками и прибавлениями; I, (3). 4 гораздо полнее воспроизводит Contra haereses 85); I, (24). 25—довольно далеко уклоняются от него, совпадая в некоторых частных пунктах 86), и еще дальше— II, (1). 2, при рассказе об евионитах и назореях 87) (имя последних не встречается у Лионского пастыря), и III, 1, в речи о николаитах 88), где, впрочем, Кирского епископа σαφέστερον ὁ Κλήμης ἐδίδαξεν 89). Отсюда видно, что Ириней был только основой, к которой присоединялись самые разнородные сведения. И замечательно, что его услуги не ограничивались указанными случаями; напротив того, к других частях Лионский ересеолог был более полезен для Кирского, не редко лишь сокращавшего свой оригинал. Вот несколько примеров:

Феодорит I, 13:

Ириней I, 29:

Ἐκ τῶν Βαλεντίνου σπερμάτων τὸ τῶν Βαρβηλιωτῶν... ἐβλάστησε μύσος. Ὑπέθεντο γὰρ Αἰῶνά τινα άνώλεθρον ἐν παρθενικῷ διάγοντα πνεύματι, ὃ Βαρβηλὼθ ὀνομάζουσι τἠν δὲ Βαρβηλὼθ αἰτῆσαι Πρόγνωσιν παρ’ αὐτοῦ. Προελθούσης δὲ ταύτης, εἶτ αὖθις αἰτησάσης, προελήλυθεν Ἀφθαρσία, ἔπειτὰ αἰωνία Ζωή. Εὐφρανθεῖσαν δὲ τὴν Βαρβηλὼθ, ἐγκύμονα γενέσθαι, καὶ ἀποτεκεῖν τὸ Φῶς. Τοῦτό φασι, τῇ τοῦ Πνεύματος χρισθὲν τελειότητι, ὀνομασθῆναι Χριστόν. Οὗτος πάλιν ὀ Χριστὸς ἐπήγγειλεν Νοῦν, καὶ ἔλαβεν. Ὁ δὲ Πατὴρ προστέθεικε καὶ Λόγον. Εἶτα συνεζύγησαν Ἔννοια καὶ Λόγος, Ἀφθαρσία καὶ Χριστὸς, Ζωὴ αἰώνιος καὶ τὸ Θέλημα, ὀ Νοῦς καὶ ἠ Πρό-

Super hos autem ex his, qui praedicti sunt Simoaiani,.. quidem Aconem quemdam numquam senestentem in virginali spiritu subjiciunt., quem Barbelon nominant. Ubi esse Patrem quemdam innominabilem dicunt; voluisse autem hunc manifestare se ipsi Barbeloni. Ennoeam autem hanc progressam stetisse in conspectu eius, et postulasse Prognosin. Quum prodiisset autem et Prognosis, his rursum petentibus prodiit Incorruptela, post deinde Vita aeterna; in quibus gloriantem Bartelon, et proficientem in magnitudine et conceptu, delectatum in hanc generasse simile ei lumen... Hunc autem dicunt esse Christum: qui rursus postulat, quemadmodum dicunt, adjutorium sibi dari Num; et progressus est Nus. Super haec autem emittit Раter Logon.

84) Contra haer. I, 23: 1—4. I, 23: 5 (М. 7, col. 670—673. 673. Русск.пер., стр. 94—97).

85) Contra haef. I, 24: I—2. I, 24: 3—5.7 (M. 7, col. 673-675. 675—678. 679—680. Русск. пер., стр. 97—101).

86) Contra haer. I, 27: 1-3 (М. 7, col. 687—689. Русск. пер.·, стр. 106—108).

87) Contra haer.I, 26: 2 (М. 7, col. 686—687. Русск. пер., стр. 106).

88) Contra haer. I, 26: 3 (M. 7, col. 687. Русск. пер., стр. 106).

89) М. 83, 401. В.

358

γνωσις. Ἔπειτα πάλιν ἐκ τῆς Ἐννοίας καὶ τοῦ Λόγου προβληθῆναί φασι τὸν Αὐτογενῆ, καὶ σὺν αὐτῷ τὴν Ἀλήθειαν, καὶ γενέσθαι πάλιν συζυγίαν ἑτέραν Αὐτογενοῦς καὶ Ἀληθείας... Τὸν δὲ Αὐτογενῆ φασι προβα λέσθαι ἄνθρωπον τέλειον καὶ ἀληθῆ, ὃν καὶ Ἀδά μαντα καλοῦσι· προβεβλῆσθαι δὲ σὺν αὐτῷ καὶ ὁμόζυγα Γνῶσιν τελείαν. Ἐντεῦθεν πάλιν ἀναδει χθῆναι μητέρα, πατέρα, καὶ υἱόν. Ἐκ δὲ τοῦ Ἀνθρώπου καὶ τῆς Γνώσεως βεβλαστηκέναι Ξύλον·Γνῶσιν δὲ καὶ τοῦτο προσαγορεύουσιν. Ἐκ δὲ τοῦ πρώτου ἀγγέλου προβληθῆναι λέγουσι Πνεῦμα ἅγιον, ὃ Σοφίαν καὶ Προύνικον προσηγόρευσαν. Ταύτην φασὶν ἐφιεμένην ὁμόζυγος, Ἔργον ἀποκυῆσαι, ἐν ᾧ ἦν Ἄγνοια καὶ Αὐθάδεια. Τὸ δὲ Ἔργον τοῦτο, Πρωτάρχοντα καλοῦσι, καὶ αὐτὸν εἶναι λέγουσι τῆς κτίσεως ποιητήν. Τοῦτον δὲ τῇ Αὐθ αδείᾳ συναφθέντα, τὴν Κακίαν ἀπογεννῆσαι, καὶ τὰ ταύτης μόρια. 90).

Феодорит І, 15:

Ἄλλοι δε, οὓς καὶ Καῖνοὺς ὀνομάζουσι, καὶ τὸν Κάϊν φασὶν ἐκ τῆς ἄνωθεν αὐθεντίας λελυτρῶσθαι, καὶ τὸν Ἠσαῦ, καὶ τὸν Κορὲ, καὶ τοὺς Σοδομίτας, καὶ πάντας δὲ τοὺς τοιούτους συγγενεῖς ἰδίους ὁμολογοῦσι, καὶ τούτους ὑπὸ μὲν τοῦ Ποιητοῦ μισηθῆναι, μηδεμίαν δὲ βλάβην εὶσδέξασθαι. Ἡ γὰρ σοφία, ὅπερ εἶχεν ἐν αὐτοις, ἀνήρπασεν ἐξ αὐτῶν καὶ τὸν προδότην δἐ Ἰού-

Conjugationem autem fient Eunoiae et Logi, et Aphtharsias et Christi: et aeonia autem Zoe Thelemati conjuncta est, et Nus frognosi... Post deinde de Ennoia et de Logo Autogenem emissum dicunt… Coëmissam autem ei Alethiam, et esse conjugationem Autogenis et Alethiae... Super haec emittit Autogenes hominem perfectum et verum, quem et Adamantem vorant.... Emissam autem cum homine ab Autogene agnitionem perfectam, et conjuntam ei... Hinc autem dicunt manifestatam Matrem, Patrem, Filium: ex Anthropo autem et Gnosi natum lignum, quod et ipsum Gnosim vocant. Deinde ex primo Angelo, qui adstat Monogeni, emissum dicunt Spiritum sanctum, quem et Sophiam, et Prunicum vocant. Hunc habentia... generavit opas, in quo erant ignorantia et audacia. Нос autem opus ejus esse Proarchontem diсunt, fabricatorem conditionis hujus... Deinde dicunt adunitum eum authadiae, generasse κακίαν, zelon, et phthonum, et erinyn, et epithymian 91).

Ириней I, 81.

Alii autem rursus Cain a superiore principalitate dicunt; et Esau, et Core, et Sodomitas, et omnes tales cognatos suos confitentur; et propter hос a factore impugnatos, neminem ех eis acceptos. Sophia enim illud, quod proprium ех ea erat, abripiebat ех eis ad semetipsam. Et haec Judam proditorem diligenter cogтovisse dicunt, et solum prae ceteris cognoscentem veritatem, perfecisse

90)М. 83, 361. 364.

91) Contra Haer. I, 29: 1—4 (М. 7, 691—694. Русск. пер., стр. 110—114).

359

δαν μόνον ἐκ πάντων τῶν ἀποστόλων ταύτην ἐσχηκέναι τὴν γνῶσίν φασι, καὶ διὰ τοῦτο τὸ τῆς προδοσίας ἐνεργῆσαι μυστήριον. Προφέρουσι δὲ αὐτοῦ καὶ Εὐαγγέλιον, ὅπερ ἐκεῖνοι συντεθείκασιν92).

proditionis mysterium: per quem et terrena et coelestia omnia dissoluta dicunt. Et confictionem afferunt hujusmodi, Judae Evangelium illud vocantes 93).

Вообще, Феодорит берет у Иринея все, что тотпередает о древнейших еретических сектах но чужд слепого подражания этому ересеологу, отмечавшему лишь первоначальные стадии в развитии еретических групп. Самый порядок ересей, тожественный для пяти номеров первой книги(Симон, Менандр, Сатурнин, Василид, Карпократ), но особым побуждениям и причинам далее совершенно изменяется Кирским пастырем. Везде он восполнял показания Лионского богослова из иных, более илименее обильных, источников.

В числе таковых был между прочим Климента Александрийский, из третьей книга «Стромат» которого Epitome даст три краткий выдержки в главе о Продике 95). К Этому же сочинению сводятся и другие ссылки Haer. fab.—при Василиде и Исидоре (1, 4) 96) и николаитах (III, 1) 97). Что касается Гермогена (I, 19), где называется Александрийский пресвитер в качестве оппонента Валентина 98), то посвященная ему сар. 7 lib. I «Еретических басней» находит некоторое соответствие в поименованном апологетическом сочинении 99). Гораздо затруднительнее применение к нему цитаты I, 21, поставляющей Климента в ряду противников энкратитов и севериан (1, 20. 21) в их разветвлениях 100). Дело в том, что этот

92) М. 83, 368.

93) Contra Haer.I, 81; 1 (М. 7, col.704 Русск. пер., стр. 124).

94) Ср. еще Theodoret. Haer. fab. I, 14 (М. 83, 364 365. 868) и s. Iren. 1, 30: 113 (Migne, gr. ser. t. 7, col. 691—703. Русск.пер., стр. 114—123). Ириней подвергается здесь сильнейшим сокращениям.

95) Theodoret. Haer. fab. I, 6 (М. 83, 363) = Clement. Stromat. II, 4 (Migne, gr. ser. t. 8, col. 1132. B. 1133. A. B. 1136. A).

96) cnf. Clem. Strom. II, 20 (М. 8, 1056 — 1061). IV, 13. 26 (M. 8, 1289 sqq. 1376 sqq). VI, 6 (Migne, gr. ser. t. 9, col. 276). VII, 17 (М. 9, 549. 552).

97) Clem. Strom. Ц, 20. III, 4 (М. 8, 1061. B. 1129. 1132). Разумеемое Феодоритом место приводятся и у Евсевия: H. E. III, 29 (Migne, gr. ser. t. 20, col. 276. 277. Ц. И., стр. 148-149).

98) Haer. fab. 1, 19 (M. 83, 309): Κατὰ τούτου (Ἐρμογένους) συνὲγράψε Θεόφιλος ὁ τῆς Ἀντιοχέων ἐπίσκοπος, καὶ Ὠριγένης ὡσαυτως. Κατὰ δὲ Βαλεντίνου, καὶ τῶν ἐξ ἐκείνου, καὶ Εἰρηναῖος, καὶ Κλήμης, καὶ Ὠριγένης.

99) Clem. Strom. III, 4. IV, 13 (М. 8, 1136. 1296. 1297). VII, 17 (М. 9, 549).

100) Haer. Fab.I, 21 имеет своим предметом собственно изложение учения Севера (Περὶ Σευήρου), но он выступает здесь, как преемник и наследник Тициана (I, 20: М. 83, 369. 372), почему и Климент должен быть принимаем за литературного антагониста энкратитов вообще: κατὰ τούτων συγγράφει... καὶ Κλήμης ὁ Στρωματεύς (М. 83, 372).

360

писатель знает только одно наименование τῶν Εγκρατιῶν 101) и их основателей Радиана и Юлия Кассиана (докет начала III в.) 102) и ничего более, a ради этого Феодорит едва ли бы решился отвести Клименту второе место между антагонистами идропарастов. Правда, этот Александриец является у него по преимуществу, как автор «Стромат» с названием ὁ Στρωματεύς, правда также, что и иные пункты соприкосновения 103), иногда достигающие буквального сходства в текстах не выходят за пределы этого труда, но возможно, что Кирский ересеолог пользовался еще неизвестным нам произведением Климента, поскольку у последнего есть глухой намек на него 105).

Но ни Иустин, ни Ириней, ни Климент не обнимают всего содержания Феодоритова обзора, который скрывает под собою более существенные пособия. Здесь прежде всего приходит на память прославленный ере-

101) Clem. Strom. VII, 17 fin. (М. 9, 553).

102) Clem. III, 13 (М. 8, 1192).

103) Theodoret. Haer. fab. I, 1 (M. 83, 345. A. B) — Clem. Strom, II, 20 (М. 8, 1049. C)— об Елене, VII, 19 fin. (М. 9, 553)—o порожденных симонианством сектах; Theodoret. I, 5 (М. 83, 349. 352. D)=Clem. III, 2 (М. 8, 1104. 1105) — о Карпократе и Епифане; Theodoret.I, 17 (М. 83, 368)=Clem.VII, 17 fin. (М. 9, 552. С)—о наименовании нератов по месту.

104)

Theodoret. I, 16:

Clem. Strom. III, 4:

Ἦσοιν δὲ καὶ ἄλλοι τινὲς, οὓς Ἀντιτάκτας ἐκάλουν, ἀσεβεῖς, οἳ τὸν μέγαν ἄγνωστον Θεὸν, ὡς αὐτοὶ λέγουσι,πατέρα οἰκεῖον ὠνὸμαζον• τοῦτον δὲ ἀγαθὸν εἶναι, καὶ Θεὸν ποιητην ἕνα δὲ τινα τῶν ὑπ’ αὐτοῦ γεγονότων ἐπισπεῖραι ζιζάνια ὃς καὶ πάντας ἡμᾶς, ὡς αὐτοὶ λέγουσι, κακοῖς περιέβαλεν, ἀντιταξάμενος ἡμῶν τῷ ἀγαθωτάτῳ πατρί. Οὗ δὴ χάριν καὶ ἡμεῖς ἀντιτασσόμεθα αὐτῷ, εἰς ἐκδίκησιν τοῦ πατρὸς ἀνθιστάμενοι τοῖς νόμοις αὐτοῦ. Καὶ ἐπειδὴ οὗτος εἷπεν, Οὐ μοιχεύσεις (Exod. XX, 14), ἡμεῖς, φησὶ, μοιχεύσωμεν ἐπὶ καταλύσει τῆς ἐντολῆς αὐτοῦ (М. 83, 368).

Ἆλλοι τινὲς, οὓς καὶ Ἀντιτάκτας καλοῦμεν, λέγθυσιν, οτι ὁ μὲν Θεὸς ὁ τῶν ὅλων πατὴρ ἡμῶν ἔστι φύσει, καὶ πάνθ’, ὄσα πεποίηκεν ἀγαθά ἐστιν εἷς δὲ τις τῶν ὑπ’ αὐτοῦ γεγονότων ἐπέσπειρεν τὰ ζιζὰνια, τὴν τῶν κακῶν φύσιν γεννήσας οἷς καὶ δὴ πάντας ἡμᾶς περιέβαλεν, ἀντιτάξας ἡμᾶς τῷ Πατρί Διὸ δὴ καὶ αὐτοὶ ἀντιτασσόμεθα τούτῳ εἰς ἐκδικίαν τοῦ Πατρὸς, ἀντιπράσσοντες τῷ βουλήμοιτι τοῦ δευτέρου. Ἐπεὶ οὖν οὗτος Οὐ μοιχεύσεις (Ехod. XX, 14) εἴρηκεν, ἡμεῖς, φασὶ, μοιχεύομεν ἐπὶ καταλύσει τῆς ἐντολῆς αὐτοῦ

(Μ. 8, 1137. С. 1140. Α).

105) Clem. Strom. IV, 13 (M. 8, 1300. B): Ὅτι δὲ οὗτός ἐστιν ὁ τοῦ υἱοῦ πατὴρ, ὁ Δημιουργὸς τῶν συμπάντων, ὁ παντοκράτωρ Κύριος, εἰς ἐκείνων ἀνεβαλόμεθα τὴν σκέψιν, καθ’ ἥν πρὸς τὰς αἱρέσεις ὑπεσχήμεθα διαλέξασθαι, τοῦτον εἶναι μόνον δεικνύντες τόν ὑπ’ αὐτοῦ κεκηρυγμένον. Это место было бы несомненным свидетельством существования отдельного ересеологического трактата Климента Александрийского, если бы оно было яснее по выражению и подтверждалось кем-либо из древних писателей, чего на деле нет; посему Деллингер (Hippolytus und Kallistus; oder die römische Kirche in der ersten Hälfte des dritten Jahrhunderts. Regensburg. 1853. S. 273) и заявляет: dass Clemens ein eignes Werk über Häresien überhaupt verfasst habe, weiss Niemand. Особенно удивительно, что об этом труде не упоминает Евсевий в своем перечне Климентовых сочинений (Н. E. VI, 13).

361

сеолог в среде знаменитых писателей древней Церкви, св. Ипполит, епископ и мученик, случайно и мимоходом приводимый у Феодорита 106), не придающего ему почетного ранга. Вопрос об отношении к этому автору со стороны Кирского владыки, который был исключительным знатоком Ипполитовых творений 107), запутан до чрезвычайности и до сих пор не решен даже приблизительно. Со времени открытия полного текста «Философумен» в 1842 г. и издания их в 1851 г. он многократно затрагивался видными в науке авторитетами, но сторонние тенденции каждого из них были причиною крайнего разнообразия выводов. Одни (Баур) из Haer. fab. думают доказать авторство «Философумен» пресвитером Каем, другие (Миллер, Ленорман)—Оригеном, под именем коего будто бы знал их Феодорит (Гильгенфельд), третьи (Фолькмар, Липсиус, о. Иванцов-Платонов)—отдельность X кн. от первых уже в V веке. Естественно, что такие предзанятые убеждения улавливали собою и самый характер решений, но все-таки уже из-стари идет убеждение, что Кирский пастырь читал и сверялся с «Суммарием» 108). Последнее, можно сказать, общепринятая в науке истина,—такая аксиома, которая не нуждается в подтверждениях 109).

Сначала обратимся к цитатам Феодорита. Он опирается (I, 25) на свидетельства св. Ипполита в речи о Маркионе и его последователях (I, 24), и мы знаем достоверно, что этот антипапа писал πρὸς Μαρκίωνα 110). За утратою этой синтагмы и за отсутствием положительных дан-

106) Haer. fab.I, 25 (М. 83, 377). III, 1 (М. 83. 401).

107) См. выше, отд. II, гл. 1, прим. 529 под цифр. XIX, 1 — 9, на стр. 184 — 185. На еп. Ипполита Феодорит ссылается и в epist.145. 151 (М. 83, 1384 D. 1440. С).

108) Считаем нужным предупредить читателя, что Липсиус; сомневающийся в Ипполитовом происхождения «Философумен» (Chronologie der römischen Bischöfe. Kiel. 1869. S. 41, Anm. 2. Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 26, Anm. 3; 70, Anm. 1. Die Quellen der ältesten Ketzegeschichte. Leipzig. 1875, S. 118—124) называетавтораихПсевдооригеном, а Гильгенфельд—Ипполитом II вотличиеот Ипполита I, составителя синтагмыпротив всех ересей. X книгу «Философумен» Фолькмар и др. именуют «Суммарием» (Summarium), как краткое воспроизведение содержания первых девяти книг (что не совсем верно), цитируемых под термином «Эленхуса» (Elenchus, Ἔλεγχος).

109) Эту мысль разделают даже лица, не признающие знакомства Феодорита с «Эленхусом», каковы Фолькмар (Züricher Monatsschrift. L S, 317 flg. Die Quellen der Ketzergeschichte bis zum Nicänum. Erster Bnd: Hippolytus und die römischen Zeitgenossen. Zürich. 1855. S. 50 flg.), Липсиус (Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 43 — 46), Гарнак (Zur Quellenkritik der Geschichte des Gnostizismus: lieber das verlorgegangene Syntagma Hippolyts u. s. w. в Zeitschrift für die historische Ideologie. Gotha. 1874. n. S. 173).

110) Euseb. H. E. VI, 22 (Migne, gr. ser. t. 20, col. 576. Ц. И., стр. 327). Hieronim. De viris illustribus, сар. LXI (Migne, lat. ser. t. 23, col. 671. Библиотека св. отцов и учителей западных. Кн. 8: Творения блаж. Иеронима, ч. V. Киев. 1879. стр. 322). Георгий Синкелл (Chronogrephia, ad an. 215: еd. Bonn., t. I, р. 674), который, невидимому, представляет рассматриваемое сочинение частью более обширного труда: Πρὸς Μαρκίωνα καὶ

362

ных о ней трудно определить, действительно ли это сочинение было y Кирского ересеолога и в каких размерах он пользовался им, или же он руководствовался «Философуменами» (VII, 29. X. 19). Последнее может представляться самым естественным, поелику, как кажется, πρὸς Μαρκίωνα усвояло этому еретику провозглашение трех основных начал 111), между тем Феодорит доводит их до четырех 112). Это мы находим в заметке Phil. X, 19: τινὲς τούτων (Μαρκίωνος καὶ Κέρδωνος) προστιθέασι λέγοντες (ἀρχὰς) ἀγαθὸν, δίκαιον, πονηρὸν, ὕλην 113), чему в Haer. fab. I, 24 соответствует: τὸν μὲν ἐκάλεσεν (ὁ Μαρκίων) ἀγαθόν τε καὶ ἄγνωστον, ὀν καὶ πατέρα προσηγόρευσετοῦ Κυρίου·τὸν δὲ δημιουργόν τε καὶ δίκαιον, ὂν καὶ πотηρὸν ὠνόμαζε» καὶ πρὸς τούτοις τὴν ὕλην, κακὴν τε οὖσαν, καὶ ὑπ’ ἄλλῷ κακῷ τελοῦσαν. Феодорит сливает второе и третье ἀρχάς, по-видимому, по той причине, что и по «Суммарию» τὸν δίκαιον οἱ μὲν (καὶ?) πονηρὸν... ὀνομάζουσι, но он вводит еще новый принцип, отличный от них,—димиурга. Такая комбинация не дана в Philos. X, 19, где утверждается совершенно обратное, и при настоящих сведениях не может быть объяснена удовлетворительно. Мыслимо, что это показание зиждется на Phil. VII, 38, ибо здесь ἀγαθός отделяется от δίκαιος 114), который создал все, υо более тесного соприкосновения тут не видно 115).

τὰς λοιπὰς αἰρέσεις. Никифор Каллист: Histor. Eccles. IV, 31 (Migne, gr. ser. t. 145 col. 1052). Cp. Lipsius. Die Zeit des Markion und Herakleon в Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. 1867. Die Quellen der ältesten Ketzergeschichte. Leipzig. 1875. Beilage И. О. Иванцов-Платонов. Ереси в расколы. Стр. 172—173.

111) Протоиер. Иванцов-Платонов (Ереси и расколы. Стр. 173) думает видеть следы этого Ипполитова труда в описании Епифания (haeres. 42), но здесь сущностью учения Маркиона представляется тройство первичных οὐσίαι (Haer. 42, сар. 3: Migne, gr. ser. t. 41, col. 697. D. Твор. св. отцов, т. 44,—св. Епифания ч. 2. Москва. 1864. Стр. 131).

112) Haer. fab. I, 24 (М. 83, 373. В—С); Τέτταρας ἀγεννήτους οὐσίας τῷ λόγῳ διέπλασε(ὁ Μαρκίων).

113) Migne, gr. ser. t. 16, pars 3, col. 3436.

114) М. 16, S, col. 3346. A: Εἶναί τινα Θεὸν ἀγαθὁν, καθὼς καὶ Μαρκίων ὑπέθετο, τὸν δὲ πάντα κτίσαντα εἶναι δίκαιον, ὅς τὰ γενομένα ἐδημιούργησε. Липсиус (Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 200) по этому поводу пишет: «Еще дальнейшая модификация (в сведениях об учении маркионитов) сообщается Псевдооригеном (VIII, 38) и Феодоритом. По ним, некоторые, подобно Препону, отличали димиурга от πονηρός, но удерживали πονηρός и δύκαιος и четвертое ἀρχή насчитывали в ὕλη».

115) Фолькмар (Hippolytus und die römischen Zeitgenossen. S. 41) думает вывести характеристику маркионитства у Феодорита из Phil. X, 19, предполагая, что в состав четырех начал у него входят: 1) ἀγαθός, 2) δημιουργός, который в одно и тоже время и πονηρός, В) ὕλη и 4) связывающая последнюю злая сила (Haer. fab. I, 24: М. 83, 373. В—С). Эта интерпретация, по нашему мнению, единственно верная; справедливо также, что с Phil. X, 19 отчастиотожествляютдемиургаис δίκαιος ис πονηρός (М. 16, 3, col. 3435; τὸν δὲ δίκαιον οἱ μὲν (καὶ?) τὸν πονηρὸν, οἱ δὲ μόνον δίκαιον ὄνομαζουσι, πεποιηκέναι δὲ τὰ πάντα φάσκουσι), но и в этом случае источник для четвертого ἀρχή

363

Еще загадочнее вторая цитата Haer. fab. III, 1 при изображении николаитов. Признается, что Ипполит особо их не опровергал 116), но в таком случае мы должны будем допустить, что Феодорит разумеет «Эленхус» (VII, 36), где однако же сам диакон Николай считается виновником адиафористического взгляда на жизнь и проповеди о крайнем либертинизме и общности жен 117), что, на основании Климента, Haer. fab. compendium решительно отрицает 118). И нет никакой нужды мыслить специальный илиболее обширный труд Ипполита, в роде синтагмы, поелику и Стефан Говар, по всей вероятности, читал лишь Phil. VII, 36 119).

Пока мы не получаем ничего твердого для раскрытия зависимости Феодорита от автора «Философумен» и должны для этого рассмотреть другие пункты соприкосновения их с Epitome. Неоспоримым фактом считается, что он усердно черпал из «Суммария», как это заметно во многих местах. Вот для иллюстрации одна параллель.

Haer. fab. І, 17:

Philos. X, 10:

Ἀδέμης δὲ ὁ Καρύστιος, καὶ ὁ Περατικὸς Εὐφρά της, ἀφ' οὗ Περάται προσηγορεύθησαν οἱ τούτων ὁμόφρονες, ἕνα κόσμον εἶναί φασι τριχῆ διῃρημένον· καὶ τὸ μὲν ἓν μέρος, οἷόν τινα πηγὴν εἶναι μεγά [83.369] λην, εἰς ἄπειρα διαιρεθῆναι τῷ λό-

Οἱ δὲ Περάται, Ἀδέμης ὁ Καρύστιος καὶ Εὐφράτης ὁ Περατικὸς, λέγουσιν ἕνα, εἶναι κόσμον τινὰ, οὕτως καλοῦντες τοῦτον, τριχῆ διαιρημένον. Ἔστι δὲ (τῆς) τριχῆ διαιρέσεως παρ’ αὐτοῖς (τὸ μὲν ἓν μέρος,) οἶον ἡ μία ἀρχὴ καθάπερ πηγὴ μεγάλη, εἰς ἀπείρους τομὰς τῷ λό-

Кирского ересеолога будет для нас совершенно неизвестен. Не вероятнее ли, посему предположить, что Кирский епископ заимствовал маркионитскую онтологию из сочинении Вардесана Πρὸς τὴν Μαρκίωνος αἵρεσιν, которое он читал (Haer. fab. I, 22: М. 83, 372)?

116) Gotffr. Lumper. Dissertatio de vita et scriptis s. Hippolyti (Migne, gr. ser. t. 10 col. 332. A). О. Иванцов-Платонов. Ереси и расколы. Стр. 173.

117) М. 16, 3, col.1343. В.

118) M. 83, 401.

119) Photii Biblioth., сod. 232 (Migne, gr. ser. t. 103, col. 1104. D): Ἔτι δὲ ποία ὁ ὑποληψεις ἔσχεν Ἱππόλυτος καὶ Ἐπιφάνιος περὶ Νικολάου τοῦ ἑνὸς τῶν ζ’ διακόνων, κ ι ὅτι ἰσχυρῶς αὐτοῦ καταγινώσκουσιν, Ἰγνάτιος μέντοι ὁ θεοφόρος, καὶ Κλήμης ὁ στρωματεὺς, καὶ Εὐσέβιος ὁ Παμφίλου, καὶ Θεοδώρητος ὁ Κύρου τὴν μὲν Νικολαιθῶν καταγινὡσκουσιν αἵρεσιν, τὸν δὲ Νικόλαον μὴ τοιοῦτον εἶναι ἀποφαίνονται. Cnf. Phil. VII, 36 (M. 16, 3, col. 1343. B): Πολλῆς δὲ αὐτοῖς συστάσεως κακῶν αἴτιος γεγένηται Νικόλαος, εἷς τῶν ἑπτὰ εἰς διακονίαν ὑπὸ τῶν ἀποστόλων κατασταθεὶς, ὃς ἀποστὰς τῆς κατ’ εὐθεῖαν διδασκαλίας ἐδίδασκεν ἀδιαφορίαν βίου τε καὶ βρώσεως, οὗ τοὺς μαθητὰς ἐνυβρίζοντας τὸ ἅγίον Πνεῦμα διὰ τῆς ἀποκαλύψεως Ἰωάννης ἤλεγχε πορνεύοντας καὶ εἰδωλόθυτα ἐσθίοντας. Стефан Говар точно воспроизводит мысль этого отрывка, а потому мы не видим причин предполагать и для него и для Феодорита особый источник, к виде ли отдельного сочинения или трактата об Апокалипсисе, как это делает Диллингер (Hippolytus und Kallistus. S. 275. Ср. Липсиус: Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 46).

364

γῳ δυνάμενον. Τὴν δὲ πρώτην τομὴν Τριάδα προσαγορεύουσι, καὶ κα λοῦσιν αὐτὴν ἀγαθὸν τέλειον, μέγεθος πατρικόν. Τὸ δὲ δεύτερον, δυνάμεων ἀπείρων τὸ πλῆθος. Τὸ δὲ τρίτον καλοῦσιν ἰδικόν. Καὶ τὸ μὲν πρῶτον ἀγέννη τον λέγουσι, καὶ ὀνομάζουσι τρεῖς θεοὺς, τρεῖς λό γους, τρεῖς νοῦς, τρεῖς ἀνθρώπους. Ἄνωθεν δὲ ἀπὸ τῆς ἀγεννησίας, καὶ τῆς πρώτης τοῦ κόσμου διαιρέ σεως, παρ' αὐτὴν τὴν τοῦ κόσμου συντέλειαν, ἐν τοῖς Ἡρώδου χρόνοις κατεληλυθέναι τριφυῆ τινα ἄνθρωπον, καὶ τρίσωμον, καὶ τριδύναμον, καλούμενον Χριστόν· καὶ διελθεῖν τόν τε ἀγέννητον κόσμον, καὶ τὸν αὐτογενῆ, καὶ ἐλθεῖν εἰς τόνδε τὸν κόσμον ἐν ᾧ ἐσμεν. Κατελθὼν δὲ ὁ Χριστὸς, τὰ μὲν ἄνωθεν κατ ενηνεγμένα ἐπανελθεῖν ἄνω παρασκευάσει, τὰ δὲ τούτοις ἐπιβουλεύσαντα παραδώσει κολάσει. Καὶ τὸν μὲν ἀγέννητον κόσμον, καὶ τὸν αὐτογενῆ, σωθήσε σθαι λέγουσι· τοῦτον δὲ τὸν κόσμον ἀπόλλυσθαι, ὃν ἰδικὸν ὀνομάζουσι. 120)

γω τμηθῆναι δλναμένη. Ἡδἐ πρώτη τομὴ καὶ προεχεστέρα κατ’ αὐτούς ἐστιν ἡ τριὰς, καὶ (τὸ μὲν ἕν μέρος) καλεῖται ἀγαθὸν τέλειον, μεγεθος πατρικόν τὸ δὲ δεύτερον μέρος τῆς τριάδος οἱονεὶ δυνάμεων ἄπειρόν τι πλῆθος τρίτον ἰδικον. Καὶ ἕστι τὸ μὲν πρῶτον ἀγέννητον (ὅπερ ἐστὶν άγαθόν τὸ δὲ δεύτερον ἀγαθόν αὐτογενές• τὸ τρίτον γεννητόν•) ὅθεν διαῤῥήδην λέγουσι τρεῖς θεοὺς, τρεῖς λόγους, τρεῖς νοῦς, τρεῖς ἀνθρώπους... Ἄνωθεν δὲ ἀπὸ τῆς ἀγεννησίας καὶ τῆς τοῦ πρώτου κόσμου τομῆς, ἐπὶ συντελείᾳ λοιπὸν τοῦ κόσμου καθεστηκότος, κατεληλυθέναι ἐπὶ τοῖς Ἡρώδου χρόνοις τριφυῆ τινα ἄνθρωπον καὶ τρίσώματον καὶ τριδύναμον, καλούμενον Χριστόν... Κατενεχθῆναι δὲ ἀπὸ τῶν ὑπερκειμένων κόσμων δύο, τοῦ τε ἀγεννήτου καὶ τοῦ αὐτογεννήτου, εἰς τοῦτον τὸν κόσμον, ἐν ᾧ ἐσμεν ἡμεῖς... Κατεληλυθέναι δὲ τὸν Χριστὸν ἄνωθεν ἀπὸ ἀγεννησίας, ἵνα διὰ τῆς καταβάσεως αὐτοῦ πὰντα σουθῇ τὰ τριχῆ διῃρημένα. Ἅ μὲν γὰρ, φησὶν, ἕστιν ἄνωθεν κατενηνεγμένα, ἀνελεύσεται δι’ αὐτοῦ, τἀ δὲ ἐπιβουλεύσαντα τοῖς κατενηνεγμένοις ἀφίεται καὶ κολασθέντα ἀποπέμπεται. Δύο δὲ εἶναι μέρη τὰ σωζόμενα λέγει, τὰ ὑπερκειμένα, ἀπαλλαγέντα τῆς φθορᾶς, τὸ δἐ τρίτον ἀπόλλυσθαι, ὃν κόσμον ἰδικὸν καλεῖ 121).

Из сопоставления этих отрывков производность Феодоритова текста от Ипполитова очевидна само собою, а вместе с этим открывается и известность «Суммария» Кирскому епископу. Не то по отношению к первым книгам «Философумен», Знание их Феодоритом прямо отрицают Фольк-

120) М. 83, 368. 369.

121) М. 16, S, col.3419. 3422.

365

мар, Липсиус, Гарнак и Дэллингер 122) и только один Гильгенфельд решительно защищает противное воззрение 123). Разберем дело несколько подробнее.

Уже при изложении учения Симона о верховном начале и происшедших из него сизигиях Epitome 124) представляет своеобразные показания Ипполита, в которых близко сходятся Philos. VI, 9. 12 125) и Philos. X, 12 126). Гораздо теснее совпадение в главе о Гермогене. Об нем Кирский пастырь сообщает следующее: «А Гермоген говорил, что Бог создал все из существовавшей и совечной (Ему) материи, ибо этот безумец считал невозможным даже и для Бога всяческих создание из несущего. Он говорил, что тело Господа было сложено (Им при вознесении?) на солнце, а диавол и демоны были ниспосланы в материю» 127). Характеристику этого лица мы имеем и в «Суммарие» (X, 28) 128), но только Philos. VIII, 17 указывают на странное суждение его о плоти Господней. Здесь значится: «А Гермоген некий, думая ввести нечто новое, говорил, что Бог создал все из современной (Ему) и нерожденной материи, ибо буро бы Богу невозможно сотворить все происшедшее из несущего... Христа же он исповедовал сыном Бога, сотворившего все; признавал также, согласно Евангелиям, что Он родился от Девы и Духа и что, воскресши после страданий, в теле являлся ученикам, но, восходя на небо, оставил это тело

122) Döllinger. Hippolytus und Kallistus. S. 22 —23. 201. 274—275. см. также прим. 109 на стр. 361.

123) Die Ketzergeschichte (S. 76—78) и заметки Гильгенфелда в Liter. Zentralbatt, 1855, Nr. 14 (поповоду книги Фолькмара) ив Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. 1880. IV. S. 478 flg. О. Иванцов-Платонов (Ереси а расколы. Гл. VII, прим. 100 на стр. 214-—215) выражается предположительно, хотя более склоняется на сторону Гильгенфельда. Первым эту мысль о знании Феодоритом «Философумен» во всем их объеме высказал и обосновал Баур (Die Hippolytus-Hypotese des Herrn Ritter Bunsen в Thelog. Jahrbücher. 1853. IV. S. 430 flg. Cnf. Das Christenthum der drei ersten Jahrhunderten. S. 817 flg. Theol. Jahrbuch. 1853, I. 1854, III).

124) M. 83, 344·. C. Вторую сизигию должны составлять φωνὴ καὶ ὄνομα, но не φωνή καὶ ἔννοια, как во всех изданиях Haer. fab., ибо уже в первой встречается ἐπίνοια.

125) М. 16, 3, col. 3210. А. В. 3211. В.

126) М. 16, 3, col. 3426.

127) M. 88, 369: Ὁ δὲ Ἑρμογένης ἐξ ὑποκιιμένης ὕλης καὶ συναγεννήτου τόν Θεὸν ἔφη δημιουργῆσαι τὰ πάντα. Ἀδύατον γὰρ ὑπέλαβεν ὁ ἐμβρόντητος καὶ τῷ Θεῷ τῶν ὀλων, ἐκ μὴ ὄντων δημιοοργεῖν. Οὗτος τοῦ Κυρίου τὸ σῶμα ἐν τῷ ἡλίῳ εἶπεν ἀποτεθῆναι, τὸν δὲ διάβολον καὶ τοὺς δαίμονας εἰς τὴν ὕλην ἀναχεθήσεσθαι (diabolum autem et daemonas in materiam refundendos). Вместо последнего невразумительного оборота Lange (Allgemeine Encyklopädie, herausgegeben von Ersch und Gruber. Zw. Section. Sechster Theil. Leipzig. 1829. S. 358) в Фолькмар (Hippolytus. S. 26, Anni. 1) более правильноставят ἀναχθήσεσθαι.

128) М. 16, 3, col. 3442: Ἑρμογένης δὲ τις καὶ αὐτὸς θελήσας τι λέγειν, ἔφη τὸν Θεὸν ἐξ ὕλης συγχρόνου καὶ ὑποκειμένης τὰ πάντα πεποιηκέναι· ἀδυνάτως γὰρ ἔχειν τόν Θεὸν μὴ οὐχὶ ἐξ ὄντων τὰ γενόμενα ποιεῖν.

366

на солнце, а Сам отошел к Отцу», что этотеретик оправдывал изречением Пс. ΧVΙII, 5. 6: В солнце положи селение свое: и той яко жених исходяй от чертога своего, возрадуется яко исполин тещи путь 129). Сходство тут, по-видимому, понятно без всяких дальнейших аргументов, но его не хочет принять Фолькмар. Он утверждает, что 1) в «Эленхусе» нет ὑποκειμένης,—эпитета, встречающегося только в X, 28; что 2) συναγέννητος Феодорита есть обобщение ὕλη τῷ Θεῷ σύγχρονος; что 3) выражение: τοῦ Κυρίου τὸ σῶμα ἐν τῷ ἡλίῳ ἀποτεθῆναι, яко бы странное и мало понятное, может скрывать под собою также страдательную, только более полную и вразумительную, формулу в роде: «тело Господа было сложено Им на солнце» — или—«лежало на нем» (κεῖσθαι); едва ли вероятно, чтобы и самый неисправный эпитоматор мог так бессмысленно сократить Ипполитово сказание. «Наконец 4) из всего учения Гермогена, как оно далее представляется в Эленхусе, по которому одну часть ὕλη как бы чрез вываривание (gleichsam durch Auskochen) Бог сделал мягкою, а другую оставил грубою и не упорядоченною, равно и из той специальной черты, что в своей спекуляции о материи этот еретик заходил до исключения тела Христова от близости к Богу,—из всего этого является вполне естественным, что все злое, злых духов он в конце концов опять ссылает в грубую ὕλη. Но из того немногого, что указывает Эленхус, совершенно невозможно заключать только (что есть уже своеобразная новость), будто диавол и демоны были низвержены в материю» (würden wieder in die Materie gestürzt). Результат этих соображений тот, что во всем, переступающем содержание «Суммария», Феодорит держался особого источника, какой лежит в основе «Эленхуса» 130).

Доказательства эти далеко не убедительны. Вообще, касательно всех, часто остроумных, комбинаций и догадок Фолькмара по вопросу об отношении Феодорита к Ипполиту должно заметить, что они несправедливо думают, будто Кирский епископ не мог одновременно иметь под руками и Х-ю и первые девять (собственно пять) книг «Философумен» и взаимно восполнять или исправлять их. По этому самому фальшиво и то постоянное указание критика на зависимость известных мест Haer. fab. от «Суммария», по его логике, исключающую всякую связь с «Эленхусом». Скорее нужно полагать, что Philos. X были для Кирского ересеолога лишьруковод-

129) М. 16, 3, col. 3363. 3306: Ἑρμογένης δὲ τις καὶ αὐτὸς νομίσας τι καινὸν φρονεῖν ἔφη τὸν Θεὸν ἐξ ὕλης συγχρόνου καὶ ἀγεννήτου τὰ πάντα πεποιηκέναι· ἀδυνἀτως γὰρ ἔχειν τὸν Θεὸν μἡ οὐκ ἐξ ὄντων τὰ γινομένα ποιεῖν... Τόν δὲ Χριστὸν υἱὸν εἶναι ὁμολογεῖ τοῦ τὰ πάντα κτίσαντος Θεοῦ, καὶ αὐτὸν ἐκ παρθίνου καὶ πνεύματος συνομολογεῖ κατὰ τὴν τῶν Εὐαγγελίων φωνῆν, ὃν μετὰ τὸ πάθος ἑγερθέντα ἐν σώματι πεφηνέναι τοῖς μαθηταῖς, καὶ ἀνερχόμενον εἰς τοὺς οὐρανοὺς ἐν τῷ ἡλίῳτὸ σῶμα καταλελοιπέναι, αὐτὸν δὲ πρὸς τὸν Πατέρα πεπορεῦσθαι.

130) G. Volkmar. Hippolytus. S. 26—27. 54—55. 155 n. Amn. 2 zu S. 26.

367

ством, удобным по своей краткости для его работы, но не единственным: к этому фундаменту прикреплялись стены здании, камни для коих ему не было запрещено брать и из Philos. V—IX.

В частностях у Фолькмара еще меньше твердости. Отсутствие в «Эленхусе» ὑποκείμενης, предполагаемого самым фактом несозданности материи от Бога, достаточно вознаграждается бытием не находящегося в Philos. X, 28 термина ἀγγεννητου,—и фраза Феодорита: ἐξ ὑποκειμένης ὕλης καὶ συναγεννήτου ничуть не дальшеот ἐξ ὕλης συγχρόνου καὶ ἀγεννὴτου (VIII, 17), чем и от ἐξ ὕλης συγχρόνου καὶ ὑποκειμένης (X, 28). Предикат ὑποκείμενος («подлежательный») говорит только о пассивности ὕλη, послужившей материалом для творения, и ни в каком случае не мог быть синонимом σύγχρονος, ибо для него и до и вместе и после совершенно безразличны; посему и интерпретация Феодоритом X, 28 была бы удивительна до необычайности. Напротив того, σύγχρονος и ἀγέννητος τῷ Θεῷ неизбежно приводят к определению материи, как συναγέννητος, поскольку понятие времени было не мыслимо в речи о Боге, где важен только онтологический момент нерожденности, каковым давалась уже и вышевременность ὕλη. Если же, при этом, именно из последней «Бог создал все», то она и не могла быть ничем иным, кроме ὑποκειμένη.

О плоти Господней Ипполит пишет: ἀνερχόμενον (τὸν Χριστὸν) εἰς τοὺς οὐρανούς ἐν τῷ ἡλἰω τὸ σῶμα καταλελοιπέναι, а Феодорит так: τοῦ Κυρίου τὸ σῶμα ἐν τῶ ἠλίῷ ἀποτεθῆναι. Эта редакция не заключает в себе чего-либо невразумительного, ибо и при утрате оригинала никто не стал бы сомневаться, что это было при вознесении на небо Господа, Который именно и обладал этим τὸ σῶμα. Естественна и замена формы действительной страдательною, так как центр тяжести воззрений Гермогена состоял не в том, что Христос сложил тело на солнце, a в том, что было положено там тело, будто бы субстанциально несовместимое с чистейшею сущностью божества. Из всего и даже из Ипполита усматривается, что умствования этого еретика направлялись не на христологию, a—главнейшим образом—на пункт двойства принципов. Дуализм был сущностью его доктрины, а следовательно и субъектом у него являлись Θεὸς и ὕλη в акте миротворения и Θεὸς в σῶμα при завершении дела спасения; христологические ошибки вытекали уже отсюда. По этим причинам нам кажется, что текст Феодоритов, хотя бы и несколько туманный, энергичнее и точнее выражает смысл Гермогеновой системы. Что Кирский пастырь рассуждал действительно так, это свидетельствуется и помещением Гермогена в первой книге, посвященной антимонархианам и, между прочим, защитникам дуалистической теории.

Не столь легко примиряется с Ипполитом дальнейшая характеристика Феодорита: τὸν δὲ διάβολον καὶ τοὺς δαιμόνας εἰς τὴν ὕλην ἀναχθησεσθαι, но приблизительно и она может быть объяснена из Philos. VIII, 17. Слив гермогенианство с дуализмом, автор Haer. fab. и при изображении вознесения Христова интересуется не этим фактом,—не тем, что

368

αὐτὸν (τὸν Χριστὸν) δὲ πρὸς τὸν Πατέρα πεπορεῦσθαι (Philos. VIII, 17), что ясно для всякого,—а теми следствиями, какие вытекают из отмеченного им положения. Заметка «Эленхуса» об отшествии Христа к Отцу показывала, что, по Гермогену, Он не взял тела с собою единственно потому, что зло несовместимо с благом, почему и σῶμα, по словам Феодорита, отпало на пограничной черте, разделяющей два противные начала. Такое разобщение мира от Бога, естественно, приводило к отосланию демонов в злую материю, которая даже при очищении ее чрез восприятие Спасителем оказалась недостойною высших сфер бытия. Конечно, у Феодорита все это становится понятным чрез воспроизведение посредствующих логических звеньев между его конечными тезисами, но это значить лишь то, что последние взяты из памятника, где таковые были. Когда же и сам Фолькмар утверждает, что формула о демонах необходимо заключается в сообщениях св. Ипполита, то мы в нраве сказать, что все повествование Haer. fab.1, 19 удобно прикрепляется к тексту Philos. VIII, 17,— и особый источник 131), по крайней мере для первого оригинального пункта о сложении плоти, оказывается не требующимся с принудительностью. Кстати, такого мы и не знаем, и ссылка Фалькомара на него есть собственно asylum ignorantiae. Мы имеем только одно свидетельство св. Григория Богослова 132), известное и Феодориту 133), что, по учению некоторых еретиков, τὸ σῶμα (τοῦ Κυρίου) τῷ ἡλίω ἐναποτέθειται, но это мнение y него усвояется исключительно манихеям.

Глава об энкратитах (I, 20) есть распространение краткого обозначения Philos. VIII, 20: ἑαυτοὺς δια βρωμάχων δοξὰζειν νομίζοντες «ἀπεχόμενοι ἐμψύχων, ὑδροποτοῦντες καὶ γαμεῖν κωλύοντες» 134) с восполнением изКлиментаи иных источников, частью из непосредственного знакомствас этими последователямиТациана.

При изображении маркионитских сект I, 25, где упоминается и Ипполит, у Феодорита начальниками различных школ, кроме Апеллеса, называются Пότιτος, καὶ Βλὰστος, καὶ Σύνερως, καὶ Πρέπων, καὶ Πίθων (нужно Πεί

131) Гильгенфельд (Die Ketzergeschichte. S. 560) предполагает здесь пользование Феофилом Антиохийским, но он был известен Феодориту лишь из Евсевия. См. нижекприм. 198.

132) S. Cregorii Theol. epist. 101—ad Cledonium I (al. oral. L): Ποῦ γὰρ τὸ σῶμα νῦν εἰ μὴ μετὰ τοῦ προσλαβόντος; οὐ γὰρ δὴ κατὰ τοὺς Μανιχαίων λήρους τῷ ἡλίῳ ἐναποτέθειται, ἵνα τιμηθῇ διὰ τῆς ἀτιμίας (Migne, gr. ser. t. 37, col. 181 A. Твор. IV, стр. 161). Тоже передает бл. Августин (Contra Faustum, XX, 6) и св. Афанасий (De assumptione hominis, lib. III): ibid. not. 43. Более определенно свидетельствует Климент Александрийский в Eclogae ех scripturis propheticis (§ 56, к Пс. ХVII, 6: М. 9, 724. С): ἔνιοι μὲν οὖν φασἱ τὸ σῶμα τοῦ Κυρίου ἐν τῷ ἡλιῳ ἀποτίθίσθαι, ὡς Ἑρμογένης, но едва ли Феодорит мог пользоваться этим произведением.

133) Theodoret. Eran., dial. II (Migne, gr. ser. t. 83, col. 189. C).

134) М. 16, 3, col. 3367. В. Cnf. VIII, 7: ibid. col. 3347.

369

θων) 135). Три из этих имен мы находим в цитируемом у Евсевия (V, 13) сочинении Родона: Πότιμός (Πότιτος?) τε καὶ Βασιλικόζ, Σύνερως 136), признавая Василина и Власта за одно лицо, подлинное наименование коего,— по причине испорченности кодексов Евсевиовой Истории» и Haer. fab., — нам теперь неизвестно. Прочих у Палестинского епископа нет, итолько Πρέπων встречается нам в Philos. VII, 31 1:7. Но и тут у Фолькмара является на выручку eine noch audere Quelle, поелику и «Философумены» не говорят о Пифоне и Феодорит, при пользовании «Эленхусом» не преминул бы занести в свой перечень ученика Маркионова Лукиана 138). Но первое нисколько не устраняет зависимости Haer. fab. от Philos., поскольку, и по суждению критика, Кирский епископ черпал из нескольких памятников, один из которых должен быть допущен для Πείθων, а второе объясняется тем, что личность Лукиана выступает у Ипполита лишь в качестве ученика Маркионова без всяких дальнейших определений 139), какие прилагаются у него к Препону 140). Замечательно при этом, что характеристику маркионитской школы и ее раздроблений Кирский пастырь берет никак не у Евсевия, а из «Философумен»,—и если не решено, какая часть их была y него при изложении воззрений самого еретика 141), и если тоже

135) М. 83, 376.

136) Euseb. Hist. Eccles.V, 13: М. 20, 460. 461. Ц. И., стр. 260—262.

137)М. 16, 3, col. 3334

138) Volkmar. S. 27—29. 23 и Anm. 1. Фолькмар указание на различные, независимые (?) от Philos. V—IX, памятники думает видеть в самом надписании Haer. fab. I, 25, поскольку будто бы Περὶ Ἀπελλοῦ отсылает к «Суммарию», καὶ Ποτίτου дает знать Евсевия, καὶ Πρέπωνος скрывает третий неведомый нам источник (S. 29, Amn. 1). Но, во 1-х, почему Апеллес отмечает собою именно Philos. X, а не Евсевия, когда он называется у этого историка во главе всех других, и, по 2-х, почему die dritte Quells не может совпадать с «Эленхусом»? Затем, если даже это заглавие и происходит от Феодорита, оно читается различно, напр. в Римском издании—так: Περὶ Ποτίτου καὶ Πρέπωνος καὶ τῶν ἄλλων.

139) Philos. VII, 11 (М. 16, 3, соl. 3294): Καὶ πῶς Λουκιανὸς μαθητὴς γενόμενος Μαρκίωνος, ἀπηρυθρίασιν ὀμοῖως τὸν Θεὸν βλασφημήσαι. VII, 37 (М. 16, 3, col. 3346): Ὁμοίως δὲ καὶ Λουκιανὸς ὁ τούτου (Μαρκίωνος) μαθητής. Феодорит перечисляет таких еретиков, которые были «начальниками различишь школ», отличавшихся от частого маркионитства некоторыми догматами, и только поводы к своему хулению взяли у Маркиона (Hier. Fab.I, 25: М. 83, 376), между тем Ипполитов Лукиан есть лишь слепой подражатель своего учителя. Затем, из этого же факта опущения налганного еретика Липсиус (Zur Quellenkritik des Epiphanias. S. 45) выводит, что Кирский епископ не справлялся здесь с Епифанием (haeres. 43). Ha этом примере видно, насколько непрочно основание Фолькмара, которое подвергается самым разнообразным перетолкованиям.

140) Philos. VII, 31 (М. 16, 3, col.3334. 3335) сравнительно очень подробно излагают и разбирают систему Препона и отмечают ее сходство с философскими воззрениями Эмпедокла: Τρίτην φάσκων δίκαιον εἶναι ἀρχὴν καὶ μέσην ἀγαθοῦ καὶ κακοῦ τεταγμένην, οὐδ οὕτως δὴ ὁ Πρέπων τὰς Ἐμπεδοκλέους διαφυγεῖν ἔσχυσε δόξας.

141) См. выше к прим. 111 —115 и самые прим. на стр. 362.

370

может иметь место и для I, 25 142), то уже упоминание Препона и обозначение оригинального в воззрениях Апелеса термином Πύρινος отсылают к Philos. VII, поскольку с последним Феодорит связывал какое-нибудь точное понятие, a оно дается более в VII, 38 143) чем в X, 20 144). Правда, для I, 25 Haer. fab., как и для понимания всей маркионитской доктрины в духе этого творения, необходимо новое пособие, но оно вполне совместимо с «Эленхусом», который требуется некоторыми показаниями «Еретических басней».

Весьма краткая глава Феодорита о Моноиме: Μονόϊμον τὸν Ἄραβα λέγουσιν ἐκ τῆς ἀριθμητικῆς ἐπῖστὴμης λαβόντα τὰς ἀφορμὰς, τὴν οἰκείαν αἰρεσιν διαπλᾶσαι 145) ближе всего напоминает ἀνακεφαλαίωσις самого Ипполита: Πῶς ὁ Μονόϊμος ληρεῖ ποιηταῖς καὶ γεωμέτραις καὶ ἀριθμητικοῖς προσέχων 146). Только эти слова могли давать сиу смелость для подобного обобщения других известий «Философумен» — и сам он никоим образом не мог сделать такого экстракта из Philos. X, 17,

142) Так полегает Фольлмар (Hippolytus. S. 41 — 42), который указывает на то, что осторожное ἁγεννήτοι Феодорита для «начал» Маркиона объясняется единственно заметкой «Суммария» (X, 20): ἕτερον δὲ τὸν δημιουργὸν τοῦ πάντος. «ὃν οὐ θεὸν εἶναι (Ἀπελλῆς) θέλει» (Μ. 16, 3, col. 3438), что ἕτερον βίβλιον указываетнеизбежнона Philos. X, 20, гдеавтор говорято βίβλος Апеллеса, названнойпмоткровением Филумены, и συντάγματα против законаипророков, для обличенияихвнеистинностииневежестве, ичтоопределение; καὶ τῷ Χριστῷ δὲ περιτέθεικε σῶμα, οὐκ ἀνθρώπειον, ἀλλ’ ἐκ τῆς τοῦ κὁσμου οὐσίας взятобуквальноиз Philos. X, 20 (Τὴν δὲ σάρκα τὸν Χριστὸν οὐκ ἐκ τῆς Παρθένου λέγει προσειληφέναι, ἀλλ’ ἐκ τῆς παρακειμένης τοῦ κόσμου οὐσίας). Но первый термин Феодорита относится к Маркиону, тогда как цитат Фолькмара из Philos. X, 20 прилагается там к Апеллесу, а речь о σῶμα столь, же удобно может быть выведена и из Philos. VII, 38: ἐκ τῆς τοῦ πὰντος οὐσίας. Невыясненное ἕτερον βίβλιον Кирскогоепископаимеет соответствиеивизображении «Эленхуса»: Νόμον δὲ καὶ προφήτας δυσφημεῖ ἀνθρώπινα καὶ ψευδὴ φάσκων εἶναι τὰ γεγραμμένα, τῶν δὲ Εὐαγγιλίων ἢ τοῦ Αποστόλου τὰ ἀρέσκοντα αὐτῷ αἰρεῖται. Φιλουμένης δὲ τινος λόγοις προσέχει ὡς προφήτιδος φανερώσει (Μ. 16,3, col. 3346). Посему самое большее, что вытекает из соображений Фолькмара, это то, что вместе Phil. VIIуФеодорита были и Philos. X, или наоборот.

143) М. 16, 3, col. 3346: Καὶ τρίτον τὸν Μωσεῖ λαλήσαντα, πύρινον δὲ τοιοῦτον εἶναι.

144) М. 16, 3, col. 3438: Ἕτερον δὲ πύρινον τὸν φανέντα. Нужно иметь в виду, что Philos. X, 20 словами: κατὰ προείπομεν необходимо заставляли Феодорита искать других известий об Апеллесе, а они сообщаются только в Philos. VII, 12 (М. 16, 3, соl. 3294)· VII, 38. Первоеместо ясно говорит, что Ἀπελλὴς οὐ τὰ αὐτά τῷ διδασκάλῳ ἐδογμάτισεν, ἀλλὰ ἐκ φυσικῶν δογμάτων κινηθεὶς τὴν οὐσίαν τοῦ πάντος ὑπέθετο. Это сообщение повело Кирского епископа к мысли, что сущность системы названного еретика заключалось в увеличении количества маркионитовых ἀρχαί новыми, каковое, согласно VII, 38. X, 20, он называет Πύρινος.

145) Haer. fab. I, 18 (М. 83, 369).

146) Philos. VIII, 3 (M. 16, 3, col. 3347).

147) Philos. VIII, 12-15 (М. 16, 3, col. 3358-3363).

371

где говорится об οἱ κατὰ Μονόϊμον II где его умствования не сводятся к арифметическим основам 148).

В ряд монархианских, сект Феодорит вводит мелхиседекиан (II, 6), как особую партию, о которой он знает, что ἢρξε τῆς αἱρέσεως ταύτης ἄλλος Θεόδοτος, ἀργυραμοιβὸς τὴν τέχνη 149). О мелхиседекианах трактуется и в Philos. X, 24 150), но лишь Philos. VII. 36 151) называют главою их другого Феодорита в отличие от Феодота Византийского (Philos. VII, 35= Haer. fab. II, 5). II такою неприятною неожиданностью Фолькмар не смущается и не теряет присутствия духа в защите своей теории. В свою пользу он ссылается на следующие данные: 1) структура Феодоритова отрывка соответствует представлению «Суммария», но не «Эленхуса»: 2) ἕτερος Θεόδοτος τραπεζίτης занесен в Haer. fab. n. 6 из Евсевия 152); 3) возможно, что сведение это добыто Кирским епископом еще из третьего памятника, в роде Ипполитовой синтагмы πρὸς ἁπάσας αἱρέσεις, обработкой каковой служит прибавление к Тертуллианову Praescr. Haer., cap. 53 153). Этим сказано слишком мало для объяснения нужного факта, и все дело по обычаю переводится в область неведомого, где немыслим никакой анализ. Но спрашивается: требуется ли нечто неизвестное, когда все черты Феодоритова сказания находят свой оригинал в «Философуменах»? Понятно, что нет,— и третий пункт Фолькмара только роняет его защиту, поелику синтагма Ипполита утрачена, и об отношениях ее к Феодориту мы ничего не знаем. Не менее сего не убедителен и первый тезис. Совершенно верно, что Haer. fab. II, 6 точнее совпадает с Philos. X, 24, как это очевидно при сопоставлении текстов 154), но она не удаляется и от Philos. VII, 36: διαφόρων δὲ γενομένων ἐν αὐτοῖς (Θεοδοτιανοῖς) ζητήσεων ἐπεχείρησέ τις καὶ αὐτὸς Θεόδοτος καλούμενος, τρᾳπεζίτης τὴν τέχνην, λέγειν δυναμίν τινα τὸν Μελχισεδὲκ εἶναι μεγίστην, καὶ τοιοῦτον εἶαι μείζονα τοῦ Χριστοῦ, οὗ κατ’ εἰκόνα φάσκουσι τὸν Χριστὸν τυγχάνειν. При таких условиях близость Haer. fait, к «Суммарию» не исключает соприкосновения их с «Эленхусом»,

148) Philos. X, 17 (М. 16, 3, col. 3434—3435).

149) М. 83, 398.

150) М. 16, 3, col. 3439.

151) М. 16, 3, col. 3343.

152) Euseb. Η. Е. V, 28 (М. 20, 513. В. Ц. И., стр. 280).

153) Volknar. Hippolytus. S. 32—35.

154)

Haer. fab. II, 6:

Philos. X, 24:

Τοὺς δὲ Μελχισεδεκιανοὺς, τμῆμα μὲν εἶναι τού των φασὶ, καθ' ἓν δὲ μόνον διαφωνεῖν, τὸ τὸν Μελχισεδὲκ δύναμίν τινα καὶ θείαν καὶ μεγίστην ὑπολαμβάνειν, κατ' εἰκόνα δὲ αὐτοῦ τὸν Χριστὸν γε γενῆσθαι.

Ἐτεροι δὲ καὶ ὡσαύτως πάντα τοῖς προειρημένοις λέγοοσιν, ἔν μόνον ἐνδιαλλάξαντες ἐν τῷ τὸν Μελχισεδέκ ὡς δύναμιν τινα ὑπειληφέναι, φάσκοντες αὐτὸν ὑπὲρ πᾶσαν δύναμιν ὑπάρχειν, οὗ κατ’ εἰκόνα (δὲ) εἶναι τὸν Χριστὸν θέλουσιν.

372

что нужно было бы доказать Фолькмару и чего он не в силах достигнуть. Он не в состоянии сделать это и уже тем самым склоняет нас к предположению о производности этого известия из Philos. VII, 36, поелику его попытка в этом роде принадлежит к числу самых неостроумных. Евсевий или, собственно, автор сочинении против Артемона говорит о подобном лице, но отсюда можно было почерпнуть только, что он существовал, а для комбинации Феодорита это ничтожное указание было совершенно непригодно. Там читается: «Не давно, a в наше время, жил некто исповедник Наталий. Однажды обманули его Асклепиодот и какой-то другой Феодот, меняльщик денег; оба они были учениками кожевника Феодота» (Οὗτος ἠπατήθη ποτὲ ὑπὸ Ἀσκληπιοδότου καὶ ἑτέρου Θεοδότου τινὸς τραπεζίτου. Ἦσαν δὲ οὗτοι ἄμφω Θεοδότου τοῦ σκυτέως μαθηταί) 155)Вот и все. Феодот является здесь в пассивной роли слепого сторонника Византийца, и обратить его в активного деятеля, с оттенком оппозиции первому, весьма трудно. Привязать его к ἕτεροι Philos. X, 24 тоже невозможно, как это ясноиз следующего наблюдения. Все имена Евсевия в H. E. V, 28 Феодорит заносит в написанную под влиянием этого историка гл. 5 второй книги «Еретических басней», потому что, согласно антиартемонианскому трактату, Кирский епископ усматривает в этих лицах чистых монархиан. Соответственно этому он туда же должен бы был поместить и Феодота и, если уклонился от Евсевия, то, конечно, потому, что нашел противопоставление его еретику-Византийцу. Инойпричины нельзя и придумать. Это мы встречаем только в Philos. VII, 85. 86, где именно проводится подобное разграничение. Таким образом, с научной точки зрения Haer. fab. II, 6 может быть отнесена единственно к «Эленхусу», ибо никто другой, кроме него, и даже пространный Епифаний (Haer. 55) не знает менялу, как начальника мелхиседекан. Остается теперь один термин ἀργυραμοιβός. По если он не устраняет Евсевия в качестве заимодавца 156), то еще более не может отрицать в таковом же звании и св. Ипполита. По нашему мнению, это простое переложение устаревшего τραπεζίτης на современный язык.

За мелхиседекианами у Кирского ересеолога следуют элкесаи или, по принятому у нас ересеологическому лексикону, элкезаиты. Об них он пишет (II, 7): Οἱ δὲ Ἐλκεσαῖοι, ἔκ τινος Ἐλκεσαῒ τῆς αἱρέσεως ἄρξαντος τὴν προσηγορίαν λαβόντες, ἐκ διαφόρων αἱρέσεων μύθους ἐρανισάμενοι, τὴν οἰκείαν συντεθείκασι πλάνην. Καὶ περὶ μὲν τὴν τῶν ὅλων ἀρχὴν συμφωνοῦσιν ἡμῖν. Ἕνα γὰρ ἀγέννητον λέ γουσι, καὶ τοῦτον τῶν ἁπάντων καλοῦσι ∆ημιουργόν. Χριστὸν δὲ οὐχ ἕνα λέγουσιν, ἀλλὰ τὸν μὲν ἄνω, τὸν δὲ κάτω· καὶ τοῦτον πάλαι πολλοῖς ἐνῳκηκέναι, ὕστε ρον δὲ κατεληλυθέναι· τὸν δὲ Ἰησοῦν ποτὲ μὲν ἐκ τοῦ Θεοῦ εἶναί φησι, ποτὲ δὲ πνεῦμα καλεῖ, ποτὲ δὲ παρθένον ἐσχηκέναι μητέρα. Ἐν ἄλλοις

155) Euseb. H. E. V, 28 (Μ. 20, 513. Ц. И., стр. 289).

156) Volkmar, Hippoljtus. S. 34.

373

δὲ συγγράμ μασιν οὐδὲ τοῦτο. Καὶ τοῦτον δὲ πάλιν μετενσωμα τοῦσθαι, καὶ εἰς ἄλλα ἰέναι σώματα λέγει, καὶ καθ' ἕκαστον καιρὸν διαφόρως δείκνυσθαι. Ἐπῳδαῖς δὲ καὶ δαιμόνων ἐπικλήσεσι καὶ οὗτοι κέχρηνται, καὶ βαπτίσμασιν ἐπὶ τῇ τῶν στοιχείων ὁμολογίᾳ. Ἀστρο λογίαν δὲ, καὶ μαγικὴν, καὶ μαθηματικὴν ἠσπά ζοντο πλάνην, καὶ Προγνωστικοὺς ἑαυτοὺς προσηγό ρευον. Τὸν δὲ Ἀπόστολον παντελῶς ἠρνήθησαν· καὶ βίβλον δέ τινα συντεθείκασιν, ἣν ἐκ τῶν οὐρανῶν ἔφασαν πεπτωκέναι. Ταύτης τὸν ἀκηκοότα ἄφεσιν ἁμαρτιῶν λαμβάνειν παρ' ἣν ὁ Χριστὸς ἐδωρήσατο.... Συνεκρότησε δὲ αὐτὴν Ἀλκιβιάδης, ἐξ Ἀπαμείας τῆς Συρίας ὁρμώμενος 157). Ближайшуюпараллельэтому месту, как заявляети Баур, представляет Philos. X, 29: Ἕτεροι δὲ τινες ὡς καινόν τι παρεισάγοντες ἐκ πασῶν αἱρέσεων ἐρανισάμενοι, ξενὴν βίβλον σκευάσαντες Ἠλχασαΐ τινος ἐπονομαζομένην, οὗτοι τὰς μὲν ἀρχὰς τοῦ πάντος ὁμοίως ὁμολογοῦσιν ὑπὸ τοῦ Θεοῦ γεγονέναι, Χριστὸν δὲ ἕνα οὐχ ὁμολογοῦσιν, ἀλλ’ εἶναι τὸν μὲν ἄνω ἕνα, αὐτὸν δὲ μεταγγιζόμενον ἐν σώμασι πολλοῖς πολλάκις, καὶ νῦν δὲ ἐν τῷ Ἰησοῦ, ὁμοιιος ποτὲ μὲν ἐκ τοῦ Θεοῦ γεγενῆσθαι, ποτὲ δὲ πνεῦμα γεγονέναι, ποτὲ δὲ ἐκ Παρθένου, ποτὲ δὲ οὔ· καὶ τοῦτον δὲ μετέπειτα ἀεὶ ἐν σώμασι μεταγγίζεσθαι καὶ ἐν πολλοῖς κατὰ καιροῦς δείκνυσθαι. Χρῶνται δὲ ἐπαοίδαις καὶ βαπίσμασιν ἐπὶ τῇ τῶν στοιχείων ὁμολογίᾳ. Σεσόβηνται δὲ περὶ ἀστρολογίαν, καὶ μαθηματικὴν καὶ μαγικοῖς. Προγνωστικοῦς δὲ ἑαυτοῦς λέγουσιν 158). Фолькмар подробно и внимательно анализировал оба эти отрывка и убедительно обосновал, что первый воспроизводит текст Ипполита в Philos. X, 29 159), а не IХ, 13—17 160). За вычетом всего этого у Феодорита будут оригинальны заметки о падении книги с неба, об отвержении Апостола, т. е. посланий Павла, и об Акливиаде. Две первые Кирский епископ вычитал у Евсевия или, может быть, y самого Оригена, беседу коего на восемьдесят второй псалом цитирует панегирист Константин В. Этот историк предостерегал: «Чтобы вы не увлеклись этим мнением (элкеваитов—Ἐλκεσαϊτῶν), я раскрою пред вами заключающееся в нем зло. Во всем Писании оно некоторые места отвергает, хотя пользуется изречениями из всего Ветхого Завета и Евангелия; Апостола совершенно отвергает (τὸν Ἀποστόλον τέλεον ἀθετεῖ)... Есть у них и какая-то книга, которая, по их мнению, упала с неба» (καὶ βίβλον τινὰ φέρουσιν, ἣν λέγουσιν ἐξ οὐρανοῦ καταπεπτωκέναι) 161). Чтокасается Алкивиада, то он нигде не встречается, и Фолькмар думает, что его имя было в подлинной рукописи «Суммария», но только выпало в нашем кодексе 162). Это

157) М. 83, 393.

158) М. 16, 3, col. 3442.

159) Volkmar, Hippolytus. S. 36-40.

160) М. 16, 3. col. 3387—3394

161) Euseb. H. E. VI, 38 (M 20, 600. Ц.И., стр. 341 -342).

162) Volkmar, Hippolytus. S. 40. 49. 160.

374

для данного места не доказано 163) и само по себе невероятно, поскольку Феодорит скорее поставил бы его раньше, извлечении из (Евсевия) Оригена, чтобы дальнейшим наименованием последнего точнее определит свое заимствование у этого автора относительно Апостола, βίβλος и отпущения грехов. У нас имеется более близкий и достоверный источник,— это Philos. IX, 13. Здесь, но обсуждениивоззренийкаллистиан, автор повествует: Τούτου (Καλλίστου) κατὰ πάντα τὸν κόσμον διηχηθείσης τῆς διδασκαλίας, ἐνιδὼν τὴν πραγματείαν ἀνὴρ δόλιος καὶ ἀπονοίας γέμων, Ἀλκιβιάδης τις καλούμενος, οἰκῶν ὲν Ἀπαμείᾳ τῆς Συρίας,.. ἐπῆλθε τῇ Ῥώμη φέρων βίβλον τινὰ, φάσκολν ταύτην ἀπὸ Συρῶν τῆς Παρθίας παρειληφέναι τινὰ ἄνδρα δἴκαιον Ἠλχσαΐ, ἤν παρέδωκέ τινι λεγομένῳ Σοβιαΐ, χρίματισθεῖσαν ὑπὸ ἁγγέλου 164). Этого вполне достаточно для понимания заключительных строк Haer. fab. II, 7.

Известность «Философумен» Феодориту во всем их объеме и пользование ими теперь, пожалуй, более, чем вероятно. Мы допускаем эту оговорку потому, что не устранили еще отрицательных для нас инстанций, выдвигаемых противниками. Таковые обыкновенно усматривают в III, 3 Феодоритова Epitome. Обращают 165): внимание, что у Кирского епископа ноэтиане непосредственно связываются с монтанистами, согласно с Philos. X, 25—27 166), тогда как в lib. VIII. IX между ними помещаются энкратиты 167). Но само но себе незначительное,—основание это устраняется тем, что по своей системе Кирский епископ должен был отнести Тациана с его последователями к первой книге (cap. 20). Затем, и св. Ипполит трактует о ноэтианской секте не под ряд, и в одном из трех мест Philos. VIII. IX—в речи о Фригийских еретиках 168). Значит, и «Эленхус» не исключал Феодоритова распорядка, хотя он и ближе подходить к «Суммарию», поелику последний был для нашего автора руководством, восполняемым из иных пособий и, между ними, из первого.

163) Сообщенные Фолькмару проф. Ад. Шмидтом сведения не говорят непременно о пропуске в Philos. X. 29. Они сводятся к следующему: «Fol. 132 оканчивается (как у Мини) «ἑαυτοὺς λέγουσιν ††» на средине последней строки. Оба креста, обычный христианский знак для абзацев (особых небольших отделов), ручаются за то, что переписчик принимал их (ἑαυτοὺς λέγονσιν) за последние слова. Остаток строки, большая половина,—пустой» (Volkmar. Hippolytus. S. 51). Отсюда нужно заключать, что и этот копиист знал Philos. X, 29 в том же виде, что и мы,—и догадка о пропуске не имеет для себя никакой реальной основы.

164) Philos. IX, 13 (М. 16, 3, col. 3387). Cnf. Philos. IX, 17 (M. 16, col. 3394 B fin.).

165) Volkmar. Hippolytus. S. 46 - 47. 50. Lipsius. Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 45.

166) M. 16, 3, col. 3439.

167) Philos. VIII 19. 20. IX, 7 (M. 16, 3, col. 3366. 3367. 3370).

168) Philos. VIII, 10 (M. 16, 3, col. 3367): Τινὲς δὲ αὐτων (Φρυγῶν) τῇ τῶν Νοητιανῶν αἱρέσει συντιθεμένοι τὸν Πατέρα αὐτὸν εἶναι τόν Υἱὸν λέγουσι, καὶ τοῦτον ὑπὸ γένεσιν καὶ πάθος καὶ θάνατον ἔληλυθέναι.

375

Гораздо серьезнее второе возражение, опирающееся начальные слова Haer. fab. III, 3: “O Nοητὸς Σμηρναῖος μὲν ἢν τὸ γένος, ἀνενεώσατο δὲ τὴν αἵρεσιν, ἣν Ἐπίγονος μόν τις οὕτω καλούμενος ἀπεκύησε πρῶτος, Κλεομένης δὲ παραλαβῶν ἐβεβαίωσε 169). По Феодориту, Ноэт был только возобновителем той ереси, которую породил прежде всех Епигон и утвердил Клеомен. Такая интерпретация никак не прикрепляется к Philos. IХ, 7, где мы читаем: Γεγένηταί τις ὀνόματι Νοητὸς, τῷ γένει Σμυρναῖος. Θύτος «εἰσηγησατο» αἰρεσιν ἐκ τῶν Πρακλείτου δογμάτων· οὗ διάκονος καὶ μαθητὴς γίνεται Ἐπίγονος τις τοὔνομα, ὃς τῇ Ῥώμη ἐπιδημήσας ἐσπέσπειρε τὴν ἄθεον γνώμην, ᾧ μαθητεύσας Κλεομενης,... ἐκράτυνε τὸ δόγμα 170). Метаморфоза учителя в ученика немыслима и в самом плохом компиляторе, а посему будто бы неоспоримо, что девятой книги «философумен» Кирский ересеолог не имел и пользовался только сводом десятой 17. Но вопрос: разрешается ли загадка из (hilos. X, 27, как полагают Деллингер и Фолькмар? Мы думаем, что нет. Эти исследователи находят там некоторую обоюдность выражений, какой совсем незаметно. Текст этого отрывка гласит: ὀμοίως δὲ καὶ Λοητὸς, τῷ μὲν γένει ών Σμυρναῖος,... εἰσηγήσατο τοιάνδε αἵρεσιν, ἐξ Ἐπιγόνου τινὸς εἰς Κλεομένην χωρήσασαν, καὶ οὕτως ἕως νῦν ἐπὶ τοὺς διαδόχους διαμείνασαν 172). Эта фраза для всякого грамотного человека значит: «Подобно и Ноэт, родом Смирниец,... ввел ту ересь, которая от Епигона перешла (затем) к Клеомену и так удержалась до нашего времени в его преемниках»,— и мы совершенно недоумеваем, как названные писатели могут привязать сюда воззрение Haer. fab.Если χωρήσασαν с ταιάνδε αἰρεσιν и было несколько двусмысленно, то уже дальнейшие слова убеждали, что Епигон и Клеомен не предшествовали Ноэту, но следовали за ним, ибо в противном случае и διαδόχους нужно бы поставить раньше его, что отзывалось бы передвижением «после» за «до». Потом, если в своих различных частях «Философумены» допускали такие диспаратные истолкования, то почему не предположить, что одно из них Феодорит предпочел другим? Мы согласны скорее признать, что или теперешнее чтение Epitome III, 3 неверно, искажено в течении веков невежественными копиистами, или же, чтовероятнее. Кирский пастырь извлекает свои показания из сочинения, до нас не сохранившегося.

Наконец, Фолькмар и tutti quanti стараются утилизировать в своих интересах и заключительную заметку III, 3 «Еретических басней»: Ταύτης μετὰ τὸν Νοητὸν ὑπερησπισε Κάλλιστος, ἐπιθήκας τινὰς καὶ οὗτος ἐπινοήσας τῇ δυσσεβείᾳ τοῦ δόγματος 173). Из этого заключают, что

169) М. 83, 404.

170) М. 16, 3, col. 3370.

171) Dollinger. Hippolytus und Kallistus. S. 204 Volkmar. Hippolytus. S. 47.

172) М. 16, S, col. 3439.

173) М, 83, 405.

376

Феодорит не знал, кто такой был Каллист, и видимо не читал Philos. IX. Если бы этот отдел у него был, то он понял бы, что это был Римский первосвященник, и не заклеймил бы его позорным именем нечестивого еретика 174). Но, во-1-х, непонятно, почему позволительное Ипполиту воспрещается Кирскому иерарху, и, во-2-х, как признается и сам Фолькмар, девятая книга «Философумен» не выдает Каллиста прямо за епископа Римского (lib. IX allerdings den Kallistus nicht ausdrücklich als Bischof von Rom erklärt) 175), a лишь за соискателя «епископского престола» 176). Таким образом, это ничуть не опровергает мысли о знакомстве Феодорита с «Эленхусом», но показывает только, что он ближе держался «Суммария» 177), присоединяя к нему новые фактические данные и из первого, и из других пособий.

Он имел пред собою все «Философумены» и извлекал нужные ему сведения из всех частей, как об этом свидетельствуют его сообщения о Препоне, Феодоте-меняле и Алкивиаде: таков наш общий вывод, Который мы считаем научно вероятным 178)

174) Döllinger. Hippolytus und Kallistus. S. 22. Volkwar. Hippolytus. S. 47—48. В противоречие себе так же склонен думать в о. Иванцов-Платонов (Ереси и расколы. Гл. IV, прим. 61 настр. 10Ι).

175) Volkmar, Hippolytus. S. 47.

176) Philos. IX, 11 (М. 16, 3, col. 3378): Ταύτην τῆν αἵρεσιν (τοῦ Νοητοῦ) ἐκράτυνε Κάλλιστος, ἀνὴρ ἐν κακίᾳ πανοῦργος καὶ ποικίλος πρὸς πλάνην, «θηρώμενος τὸν τῆς ἐπισκοπῆς θρόνον».

Cnf. Haer. fab. ІII, 3:

Philos. X, 27

Ἕνα φασὶν Θεὸν καὶ Πατέρα τῶν ὅλων δημιουργὸν αφανῆ μὲν ὀταν ἐθέλῃ, φαινόμενον δὲ ἡνίκα ἄν βούληται καὶ τὸν αὐτὸν ἀόρατον εναι καὶ ὀρμενον, καὶ γεννητὸν καὶ ἀγέννητον· ἀγέννητον μὲν ἐξ ἀρχῆς, γεννητὸν δὲ ὅτε ἐκ Παρθένου γεννηθῆναι ἠθέλησε· ἀπαθῆ καὶ ἀθάνατον, καὶ πάλιν αὖ παθητὸν καὶ θνητόν. Ἀπαθὴς γὰρ ὢν, φηςὶ, τὸ τοῦ σταύρου πάθος ἐθελήσας ὑπέμεινε. Τοῦτον καὶ Υἱὸν ὀνομάζουσι καὶ Πατέρα, πρὸς τὰς χρείας τοῦτο κἀκεῖνο καλούμενον (М. 83, 404. 405).

Νοητός... λέγων ἔνα τὸν Πατέρα καὶ Θεὸν τῶν ὀλων· τοῦτον πάντα πεποικὸτα ἀφανὴ μὲν τοῖς οὖσι γεγονέναι ὀτε ἠβούλητο, φανῆναι δὲ τότε ὅτε ἠθέλησε καὶ τοῦτον εἶναι ἀόρατον, ὅτε μὴ ὀρᾶται, ὀρατὸν δἐ, ὅταν ὀρται· ἀγέννητον δέ, ὀταν μὴ γεννᾶται, γεννητὸν δέ, ὀταν γεννᾶται ἐκ Παρθένου· ἀπαθῆ καὶ ἀθάνατον, ὅτε μὴ πάσχῃ μήτε θνήσκῃ, ἐπὰν δἐ πάθη προσέλθῃ, πάσχειν καὶ θνήσκειν. Τοῦτον τὸν Πατέρα αὐτὸν Υἱὸν νομίζουσι κατὰ καιροὺς καλούμενον πρὸς τὰ συμβαίνοντα (Μ. 16, col. 3442).

178) Нам следовало бы сказать еще об отношении Феодорита к синтагме Ипполита против 32 ересей, знание которой предположительно допускает Фолькмар (Hippolytus. S. 34) и отрицает Липсиус (Zur Quellenkritik des Epiplianios. S. 46), но с одной стороны в подлиннике это сочинение не сохранилось, а с другой—латинская обработка ее не разрешает вопросов о неизвестных теперь источниках «Еретических басней». Здесь нам пришлось бы вращаться в сфере возможного и вероятного, что для науки скорее вредно, чем полезно, порождая новые споры и загромождая ее гипотезами ad libitum. Нужно заметить однако же, что извлекаемые Мӭллером (Real-Encyclopädie von Herzog-Hauck. Bnd. XV. S. 407) аргументы в пользу знакомства Кирского епископа с этою синтагмой далеко

377

В тесной связи с вопросом об Ипполите стоит вопрос об Оригене, поелику труд первого долгое время усвоялся этому славному Александрийскому пресвитеру. Только одна ссылка Haer. fab.в речи об элкесаях на этого писателя совпадает с его гомилией на 82 псалом 179); вся же остальная масса цитат не находит соответствия в его творениях. Предполагают 180), что какое-нибудь, теперь утраченное, сочинение разумеет Феодорит и в I, 19, где Ориген упоминается дважды—и в качестве оппонента Гермогена и как литературный противник Валентина с его потомством 181), a во всех дальнейших случаях приводит его наугад, ради пущей ученой важности. Но Кирский владыка был чужд мелкого ученого тщеславия, и такая роль искателя даровых лавров к нему неприложима. Самая строгая критика не может отрицать, что, хотяон и не пользовался особыми трактатами всех перечисляемых им ересеологов, все-же имел определенные данные о полемике каждого из них против известных заблуждений. Помимо сего, трудно все указания Haer. fab. на Оригена как-либо прикрепить к этой личности, если видеть в нем только экзегета, проповедника и полемиста, а выразительное упоминание его в «прологе» наряду с Иустином и Иринеем само собою заставляет догадываться, что под его именем у Феодорита мыслится специальное и обширное ересеологическое сочинение. С другой стороны, I, 26 и III, 1, где называется Ипполит, не отсылают неизбежно к «Философуменам», как непосредственному источнику, ибо маркиониты и николаиты характеризуются тут иначе 182), чем у Кирского епископа. Наконец, все те места, в которых соприкосновения «Еретических басней» с этим Ипполитовым творением наиболее несомненны, выразительно отмечены у Феодорита ссылками на Оригена. Все это, взятое вместе, естественно вызывает гипотезу, что Кирский пастырь знал «Философумены» за произведение Оригена. Отрицание 183) этого мнения не имеет под собою незыблемых опор, а потому лучше согласиться с истинностью того неизбежного следствия, которое высказал еще Баур. Его мнение вызвало горячие возражения, но их энергия далеко не

неубедительны, так-как ни I, 25, ни III, 1 Haer. fab., по нашему мнению (см. выше к прим. 111 — 119 на стр. 361 363), не отсылают нас к этому труду е неустранимою принудительностью.

179) См. выше к прим. 161 на стр. 373.

180) Volkmar. Hippolytus. S. 48. 54. 165.

181) Haer. fab. I, 19 (M. 833 69): κατὰ τούτου (Ἑρμογένους) συνέγραψε Θεόφιλος ὁ τῆς Ἀντιοχέων ἐπίσκοπος, καὶ Ὠριγένης ὡσαύτως. Κατὰ δὲ Βαλεντίνου, καὶ τῶν ἐξ ἐκείνου, καὶ Εἰρηναῖος, καὶ Κλήμης, καὶ Ὡριγένης.

182) См. выше к прим. 111—119 на стр. 361—363.

183) Volkmarв статье Theodoret und Origenes oder der letze Freiheitsruf der orientalischen Kirche (Monatsschrift des wissenschaftlichen Vereins in Zürich. 1856. S. 308— 337) и в сочинении Hippolytus und die römischen Zeitgenossen S. 48. 54. Döllinger. Hippolytus und Kallistus. S. 272—275. Lipsius. Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 46. Все эти ученые думают, что «Суммарий» был известен Феодориту, как анонимное произведение.

378

оправдывается их силой. Дӭллингер, напр., писал против тюбингенца: «Как же могло укрыться от него (Баура), что при тех самых сектах, относительно коих наш труд («Философумены») доставляет нам пространившие, не встречающиеся у других ересеографов, сведения Феодорит не приводит Оригена? Это случилось при наассенах или офитах, ператах, ноэтианах, сифианах, далее — при Иустине (Hippolyti Contra Haer. V, 5. 22 sqq. и др.) и Моноиме, которых, конечно, он совершенно опускает» (sic!) 184). Хотя это рассуждение и несправедливо, но, пользуясь словами самого Дӭллингера, мы спросим; каким же образом Феодорит мог цитировать «Философумены» под именем Оригена при тех еретических школах, которые в Haer. fab. отсутствуют? Заявляют еще, что «in concreto — богослову, Феодориту—было невозможно» не видеть, что творец помянутого сочинения отличен от Александрийца. Труды последнего он изучил столь глубоко, что вследствие одного χαρακτήρ — слога — отверг происхождение «Маленького Лабиринта» от Оригена (II, 5). Но в то же время нам говорят, что Philos. IX «не определяют точно отношений, в каких автор их стоял к Каллисту, и оставляют место для догадки, что их мог написать и Ориген» 185). Здесь опять contradictio in adjecto. Критики незаконно требуют от Кирского епископа какой-то необычайной проницательности, когда мы знаем, что такою не обладают некоторые доселе: «Философумены» долго издавались и считались за Оригеновы и даже сам Липсиус составителя их упорно называет Псевдооригеном.

После этого не невероятно, что «Философумены» в V в. ходили под именем Оригена и в таком качестве принимались Феодоритом. Не решено только, все ли творение он знал под этим заглавием или часть его, т. е. (I) V—IX и X кн. в отдельности? В последнем случае которая-нибудь из них будет для него анонимным произведением 186). Так как Ориген цитируется при Гермогене и Препоне в Haer. fab. I, 19. 25, оригинальные сведения коих объясняются только из «Эленхуса», и так как наряду с ним у Феодорита был и «Суммарий», то, кажется, не будет смелостью утверждать вместе с Гильгенфельдом т, что все «Философумены» Феодорит приписывал этому Александрийцу.

Между своими советниками, доставлявшими ему данные для ересеологии. Кирский епископ имел и Евсевия с его «Церковною Историей», драгоценным памятником христианской письменности по ее обильному содержанию. Впрочем, он упоминается лишь один раз по хронологическому

184) Döllinger.Ор. сit. S. 274.

185) Volkmar. Hippolytus. S. 48.

186) Оба эти предположения совместно приводятся и у протоиерея А. М. Иванцова-Платонова: Ереси и расколы. Гл. VI, прим. 100 на стр. 215.

187) Die Ketzergeschichte. S. 78: «Не может подлежать никакому сомнению, что Феодорит знал и пользовался всеми Философуменами, как трудом Оригена».

379

вопросу в качестве авторитета, по которому иудаистические секты возникли при Домициане 188). Об евиоинитах Палестинский историк рассказывает довольно подробно 189), и Феодорит пользуется его услугами, хотя и не исключительно 190). Но заимствования его этим не ограничиваются. Может быть, Потит (Потим), Власт (Василик) и Синерос (I, 25) взяты у Евсевия (V, 13) 191) и, согласно ему, к энкратитам присовокупляются севериане, ибо отличительною чертою их, по обоим свидетельствам, было отрицание канонического достоинства посланий Павла и Деяний Апостольских 192). Отсюда идут и двоякое правописание Ἀρτέμων, ὀν τινες Ἀρτεμᾶν ὀνομάζουσι 193), и повествование о Феодоте Кожевнике (II, 5), сведениями о котором «Еретические басни» почти всецело обязаны Евсевию.

Haer. fab. II, 5

Hist. Eccles. V, 28:

И Феодот кожевник, родом Византиец, мысливший тоже (что и Артемон), был основателем другой фракции. Но треблаженный Виктор, епископ Римский, отлучил его, как старавшегося исказить догматы Церкви... (Маленький Лабиринт) говорит, что некий Наталий, бывший одним из славных исповедников, Асклипиадом (ὑπὸ Ἀσκληπιάδου) и другим Феодотом, из той же ереси, был соблазнен на то, чтобы, ради знаменитости исповедничества, за плату принял предстоятельство над

Феодот кожевник, который был вождем и отцом этого богохульного отступничества и начал прежде всех утверждать, что Христос был просто человек, был отлучен от Церкви бывшим тогда епископом Виктором. не давно, а в наше время, жил некто исповедник Наталий. Однажды обманули его Асклипиодот (ὑπὸ Ἀσκληπιοδότου) и какой-то другой Феодот, меняльщик денег... Они убедили Наталия принять звание епископа своей ереси за известное жалованье — с тем, что-

188) Haer. fab.II, 2 (М. 83, 389); Ταύτας συστῆναι τὰς αἰρέσεις (του Εβίωνος καὶ τῶν Ναζωραίων) Δομετιανοῦ βασιλεύοντος ὁ Εὐσέβιος εἴρηκε.

189) Euseb.Η. E. III, 27 (Μ. 20, 273. Ц. И., стр. 145—146).

190) О назореях у Евсевия нет ни слова. Согласно с ним Феодорит разделяет евионитов на две группы, но в частностях характеризует их подробнее и точнее.

191) См. выше в прим. 136 на стр. 369.

l92) Haer. fab. I, 21 (М. 83, 372); Τὴν τούτου (Τατιανοῦ) διδασκαλίαν Σευῆρος διαδεξάμενος, ἐκ τῆς οἰκειάς προσηγορίας τοὺς ὑπ’ αὐτοῦ πεφενακισμένους ὠνόμασεν. Ἐντεῦθεν Σευηριανούς τινες τοὺς Ἐνκρατιτὰς καλοῦσιν. Οὗτοι καὶ τοῦ θείου Παύλου τὰς Ἐπιστολὰς, καὶ τῶν Πράξεων τῆν ἱστοριαν ἑκβάλλουσι. Euseb. H. E. IV, 29 (М. 20, 400. 401. Ц. И., стр. 221 — 222): «Некто, по имени Север, придал новую силу ереси (энкратитов) и был причиною того, что ее приверженцев стали называть, поих предводителю, северианами. Севериане... Апостола поносят и отвергают его послания; не принимают также и Деяний Апостольских»,

193) Haer. fab. II, 4 (М. 83, 389) = Εuseb. 11. E. V, 28 (М. 20, 512. Ц. И., стр. 287): Περὶ τῶν τῆν Ἀρτέμωνος αἵοεσιν ἑξαρχῆς προβεβλημένων. VII, 30 (Μ. 20, 716. и. Ц. И., стр. 413); ἐμπομπεύοντα τῇ μιαρᾷ αἰρέσει τῇ Ἀρτεμᾷ.

380

этою фракцией. Они обещались давать ему по сто пятидесяти динариев в каждый день (καθ’ ἑκάστην ἡμέραν). Врач душ часто увещевал его отстать от заблуждения, говоря, что ведь не за них, а за евангельские догматы он состязался (во время гонений). Поелику же он не слушал из-за чести, какую думал иметь в качестве начальника обольщенных, то Он подверг его тяжким бичеваниям чрез ангелов. Наученный опытом, что значит противление Богу, он рано утром прибыл в церковь и, припав к ногам архиерея, умолял его принести за него моление человеколюбивому Господу. Тот сжалился над плачущим и взывающим и протянул руку на покаяние... Составившие эту ересь дерзали исправлять божественное Писание, урезывали его, прибавляли и исправляли то, о чем будто бы не хорошо сказано, объявляя себя чрев это мудрейшими Всесвятаго Духа. И они совершали это не согласно, но иначе Феодот, иначе Асклипиад (Ἀσκληπιάδην), иначе Термофил и иначе Аполлоний; каждый ив них учинял тоже и над исправлениями своих сторонников, так что между списками их господствует великое разногласие 194).

бы ему получать но сто пятидесяти динариев в месяц (μηνιαῖα δηνάρια). Находясь с ними, он часто вразумляем был Господом посредством видений.., но так как, прельстившись своим председательством и постыдным корыстолюбием.., он не обращал внимания на те видения, то наконец в продолжение целой ночи бичуем был и сечен святыми ангелами — до того, что, встав по утру, надел вретище, посыпал главу пеплом и тотчас со слезами пал к стопам епископа Зефирина, валялся у ног не только клира, но и мирян, пока своими слезами не тронул чадолюбивую Церковь... Эти еретики... наложили свои руки и на божественное Писание: надлежало, говорят, исправить его.... Списки Асклипиада (ἀσκληπιαδου) не согласны с списками Феодота. С этими списками опять не согласны Гермофиловы, а списки Аполлония не согласны даже сами с собою, ибо стоит только сравнить сделанные ими прежде с переделанными после,— тотчас откроется, что они во многом не сходны... Они либо не верят, что божественное Писание изречено Св. Духом..., либо почитают себя мудрее Св. Духа! 195).

Подобно сему и некоторые черти рассказа о монтанистах (ΙΙΙ, 2) почерпнуты из Евсевиевой «Истории» (V, 14. 16—19). Вообще, Евсевий был важен для Феодорита лишь в качестве побочного пособия 196) и, главным образом, отно-

194) Haer. fab. II, 5 (М. 83, 392).

195) Euseb. H. B. V, 28 (М. 20, 513. 516. 517. Ц. И., стр. 289—291).

196) Ср.ещеперечисление происшедшихот горькогокорна ереси симонианской сект под названием Κλεοβανοὶ, Δοσιθεανοὶ, Γορθηνοὶ, Μασβόθεοι, Ἀδριανισταὶ, Εὐτυχηταὶ, Καϊνισταί (Haer. fab. I, 1: М. 83, 345. В) исписокЕгезиппа: Κλεοβιηνοὶ, Δοσιθιανοὶ, Γορθηωνοι, Μασβωθαῖοι, Μενανδριανισταὶ, καὶ Μαρκιωνισταὶ καὶ Καρποκρατιανοὶ καὶ Οὐαλεντινιανοὶ, καὶ Βασιλειδιανοὶ, καὶ Σατορνιλιανοί, изкоих Μασβωθαῖοι обозначаются, как

381

сительно литературной полемики против ересей. Многие сведения на этот счет заимствованы Кирским пастырем именно из Евсевиевых сообщений. Так, Родон (И, 25) 197), Феофил Антиохийский (I, 25) 198), Филипп Гортинский 199), на острове Крите, (I, 25) 200), Модест I, 25) 201) упомянуты в качестве обличителей маркионитства на основании известий Евсевия, а второй еще и потому (I, 19), что составил труд под заглавием Πρὸς τὴν αἵρεσιν Ἑρμογένους 202). Музан (I, 21) и у Палестинского епископа изображается оппонентом энкратитов 203), а Агриппа Кастор (I, 4)—знаменитейшим противником Василида и при том таким, который в своем

толк чисто иудейский (Euseb.. H. E. IV, 22: М. 20, 380. 381. Ц. И., стр. 210). Текст Евсевия здесь, несомненно, исправнее Феодоритова, и разница их должна быть объясняема разночтениями, поелику три кодекса первого также имеют Ἀδριανισταί (М. 20, 360, not. 19). По Фолькмару (Hippolytus. S. 69, Аnm. 3), Καϊνισταί было специально позорным, особенно сильным и любимым, прозвищем для всех ересей, что касается евтихитов, то этими еретиками-монофизитами Кирский пастырь заменяет презренных в век Егезиппа Μαρκιωνισταί. По сему-то вместо обычного Εὐτυχιανοί (IV, 13) он пишет Εὐτυχηταί и после употребляемое Καϊνοί (I, 15) для соответстии переделывает в Καῖνισταί. Такое понимание, вычеркивающее из древней истории самостоятельные группы лжеучений евтихитов, весьма вероятно, поскольку в самом начале своих Haer. fab. Феодорит, естественно, мог упомянуть евтихианство, как конечный пункт и цель своего сочинения, генетически связать завершение «еретического» процесса с его возникновением. — Подобно сему рассказ о встрече Иоанна Богослова с Коринфом в бане (II, 3: М. 83, 389) кратко передает известия Евсевия (H. E. III, 28: М. 20, 276. Ц. И., стр. 147—148). Тоже имеет место по отношению в северианам (I, 21 = Euseb. Η. E. IV, 29: М. 20, 400. 401. Ц, И., стр. 221—222), Флорину и Власту (I, 23 = Euseb. Η. E. V, 15. 20: М. 20, 464. 484 — 485. Ц. И., стр. 263. 275—277).

197) cnf. Euseb. H. E. V, 13 (М. 20, 460. Ц. И., стр. 260 — 261): «Родон, происходивший из Азии и учившийся, как сам говорит, в Риме у Тициана, написав разные книги, опровергал в их, вместе с другими, и ересь Маркиона».

198) Cnf. Euseb. Η. E. IV, 24 (M. 20, 389. С. Д. IL, стр. 215): «Восставал против еретиков, вместе с другими, и Феофил; это видно из превосходной его книги, написанной против Маркиона» (κατὰ Μαρκίωνος... λόγου).

199) Cnf. Euseb. H. E. IV, 25 (М. 20, 389. Ц. И., стр. 215): «Филипп... написал весьма основательное сочинение против Маркиона» (σπουδαιότατον... κατὰ Μαρκίωνος λόγον).

200) Euseb. H. E. IV, 23 (М. 20, 385. А. Ц. И., стр. 212).

201) Cnf. Euseb. H. E. IV, 25 (M. 20, 389. Ц. И., стр. 215): «Писали против Маркиона Ириней и Модест. Последний преимущественно пред прочими открыл и высказал все заблуждения этого человека».

202) Cnf. Euseb.Н. Е. IV, 24 (М. 20, 389. Ц. И., стр. 215): «От Феофила... до нас дошли три книги начального учения к Автолику, книга с надписью против ереси Гермогена, в которой он приводит свидетельства из Откровения Иоаннова».

203) Euseb. H. E. IV, 28 (М. 20, 387. 400. Ц. И., стр. 220): «И Музану (cnf. IV, 21: М. 20, 377. Ц. И., стр. 208) приписываетсятакжеодно весьмаубедительное слово кнекоторымбратиям, уклонившимсявересьтак называемыхэнкратитов» (λὁγος Πρός τινας αὐτῷ γραφεὶς ἀδελφοῦς, ἀποκλίναντας ἐπὶ τῇ τῶν λεγομένων Ἑγκρατιτῶν αἵρεσιν).

382

Ἐλεγχος открыл все ухищрения этого обманщика 204); Корнелий Римский(III, 5) 205) и Дионисий Александрийский (III, 5) 206) выступают у него антагонистами Навата, Мильтиад (III, 2) 207) и Аполлоний (III, 2) 208) рисуются со стороны литературной борьбы с монтанистами, пресвитер Гай (Кай) цитируется, как Πρόκλω τῆς κατὰ Ψρυγὰς πραϊσταμένῳ γνώμης ἐγγράφως διαλεχθείς 209) в своем Διαλόγῳ (III, 2) 210) и Ζητήσει против Керинфа (II, 3) 211). Дионисий Александрийский, кроме сего, известен нам по своей оппозиции Коринфу (II, 3) 212) Савеллию (II, 9) 213) и хилиасту Непоту

204) Euseb.Н. Е. IV, 7 (М. 20, 317. Ц. И., стр. 175—176).

205) Euseb.Н. Е. VI, 48 (М. 20, 616. 617. Ц. И., стр. 354—360).

206) Euseb. H. E. VI, 45. 46 (М. 20, 633. 636. Ц.И., стр. 361—362. 663): «Дионисий написал послание самому Новату, возмущавшему тогда Римское братство».

207) Euseb. H. E. V, 17 (М. 20, 473. Ц. И., стр. 260): «Писатель Мильтиад напасал книгу против ереси монтанистов».

208) Euseb. H. E. V, 16 (М. 20, 476 sqq. Ц. И., стр. 271 сл.): «В обличение так называемой Катафригийской ереси церковный писатель Аполлоний, написав особое сочинение (ἴδιον κατ’ αὐτῶν—Φρυγῶν—σύγγραμμα), буквально показывает в нем лживость ее мнимых пророчеств и раскрывает жизнь ее вождей».

209) Euseb. Η. E. II, 25 (М. 20, 208. 209. Ц. И., стр. 100).

210) Euseb. H. E. III, 31 (М. 20, 281. Ц. И.,стр. 151). V,20 (М. 20, 572. 573. Ц. И., стр. 825— 326): «До нас дошелразговор ученейшего мужа Гая, который он имел в Риме, при Зофирине, с защитником Катафригийской ереси Проклом» (Γαΐου... Διάλογος», πρὸς Πρόκλον τῆς κατὰ Φρυγὰς αἱρέσεως ὑπερμαχοῦντα κεκινημένος).

211) Euseb. H. E. III, 28 (М. 20, 273. Ц. И., стр. 146 — 147): «Гайвизвестном своем рассуждении (ἐν τῇ φερομένῃ αὐτοῦ Ζητήσει) против Kepинфапишет», Фолькмар (Hippolytus. S. 62, Anm. 1. S. 66) и частью о. Иванцов-Платонов (Ереси и расколы, стр. 148 — 149. 196), кажется, справедливо настаивают, что кроме Диалога с монтанистом Проклом (вне Photii Biblioth cod. 48: Migne, gr. ser. t. 103, col. 85. Hieronimi De viris illustribus, сар. LIX: Migne, lat. ser. t. 25, col. 669. Творении, ч. V, стр. 821) y Гая не было особого сочинения против Коринфа, как это склонен признавать Дӭллингер (Hippolytus und Kallistus, S. 24).

212) Cnf. Euseb. H. Е. III, 28 (М. 20, 270. Ц. И., стр. 147): «Дионисий, получивший в ваше время епископство над Александрийскою Церковью, во второй книге Обетований (Ἐπαγγελιῶν или вернее об обетованиях: Περὶ τῶν ἐπαγγελιῶν)... между прочим упоминает и о Керинфе».

213) Cnf. Euseb. и E. VII, 26 (М. 20, 704 Ц. И., стр. 406): «Есть много посланий Дионисия, напр. к епископу Вереникской церкви Аммону (Аммонию и Евфранору? S. Athavasii Dе sententia Dionysii, n. 6. 9. 12. 13. 26: Migne, gr. ser. t. 25, col. 488. B. 492. C. 497. В. 500. A. 517. С. Творении св. Афанасия, ч. 1. Москва, 1851. Стр. 367. 370. 374. 375. 389) против Савеллия.... Написал он и еще четыре книги о том же предмете (о ереси Савеллия) и посвятил их соименнику своему Дионисию Римскому», это есть, вероятно, Ἔλεγχος καὶ Ἀπολογία, которое известно из Афанасиевна Περὶ Διονυσώυ ἐπισκόπου Ἀλεξανδρίας (n. 13. 14: Μ. 25, 500. B. С. 501, В. Творении св. Афанасия, ч. I. стр. 375. 376. 377) знакомого Феодориту: Eran., dial. I (М. 83, 80. 92).

383

(III, 6) 214). Из Евсевия же мы знаем о сочинениях Клавдия Аполинария Иерапольского против Фригийских пророков (II, 2) 215), но о его возражениях энкратитам (I, 21) 216) этот автор умалчивает; посему тут дляФеодорита нужно предполагать самостоятельный источник.

Итак, двенадцать ересеологов Haer. fab. были почерпнуты Кирским пастырем из труда Палестинского историка, приводимого им ради сего в praefatio, и непосредственное знакомство с их творениями оказывается излишним 217). Но сверх их у нас останутся: Тит Вострийский (I, 26), Адаманций (I, 25), Диодор Тарский (I, 26. II, 11), Ефрем Сирин (I, 22), Амфилохий Иконийский (IV, 11), Литоий Мелитинский (IV, 11), Афанасий Александрийский (IV, 7), Григорий Нисский (IV, 3), Феодор Мопсуэстийский (IV, 3) и Георгии Лаодикийский (I, 26). Эти лица по своей литературной ересеологической деятельности большею частью почти или совершенно нам неизвестны, и лишь относительно Адаманция можно полагать 218), что под ним Феодорит разумеет автора Διαλόγου περὶ τῆς εἰς Θεὸν πίστεως (De recta in Deum fide). Этот трактат никоим образом не принадлежит «адамантовому» Оригену 219) между трудами которого он помещается 220);— от него отличает свой источник и сам Кирский владыка 221). С дру-

214) cnf. Euseb. H. Е. VII, 24 (М. 20, 692. 693. 696. Ц. И., стр. 396—399): «Повод к написанию (двух книг Об обетованиях) подал египетский епископ Непот, который слишком по-иудейски учил объяснить обетования, возвещенные святым в божественных Писаниях, и утверждал, что здесь на земле наступит когда-то тысячелетний период чувственных наслаждений. Думая основать свою мысль на откровении Иоанновом, он написал об этом многу под заглавием Обличение иносказателей. Против этого-то сочинения и восстал Дионисий в своих книгах Об обетованиях»,

215) Euseb. H. E. IV, 26 (М. 20, 397. Ц. И., стр. 220): «Из сочинений Аполипария... до нас дошли… писанные им впоследствии против Фригийской ереси», V,16 (М. 20, 464. Ц. И., стр. 263): «Сила, поборающая по истине, противопоставила Катафригийской ереси крепкое и непобедимое оружие в Аполинарии Иерапольском», V, 19 (М. 20, 481. Ц. И., стр. 274—275): «О сочинениях Аполинария против Фригийской ереси упоминает Серапион» (Антиохийский).

216) Theodoret. Haer. fab.I, 21 (М. 83, 372): Κατὰ τούπων (Ἐγκρατιτῶν καὶ Σευήρου) συγγράφει... καὶ Ἀπολινάριος, ὁ τῆς κατὰ Φρυγίαν ἱερᾶς πόλεως γεγονῶς ἑπίσκοπος.

217) О. Иванцов-Платонов (Ереси и расколы. Стр. 63) напрасно думает, что Феодорит читал сочинении этих писателей.

218) Döllinger. Hippolytus und Kallistus. S. 273. Volkmar. Hippolytus. S. 35, Anm. 1.

219) О. Иванцов-Платонов.Ереси и расколы, стр. 257. 258. Migne, gr. ser. t. 11, col. 1711—1714: Admonitio.

220) Migne, gr. ser. t. 11, col. 1711—1884 В надписании диалога стоит имя Адаманция (Ἀδαμαντίου).

221) Haer. fab.I, 25 (М. 83, 376. 377): Πλεῖστοι μέντοι κατὰ τῆσδε τῆς ἀσεβείας (маркионитов) συνέγραψαν. Καὶ γὰρ Ἰουστῖνος..., καὶ Ὡριγένης, καὶ Ῥοδὼν, καὶ Ἀδαμὰντ ιος. Фолькмар и Липсиус предполагают довольно частые заимствования Феодоритом из Адаманция, но это едва ли справедливо. Настоящий Диалог, крайне неудачное литературное произведение, чрезвычайно беден фактическими данными и посвящен исключи-

384

гой стороны в «Разговоре»,—кроме вардесаниста Марина, валентинианина Дрозерия и главы отдельной секты Валента,—принимают живое участие и маркиониты Мегефий и Марк.—Что касается остальных названных выше писателей, то хотя их ересеологические сочинения и не сохранились, тем не менее нет причин сомневаться, что Феодорит читал подлинные их труды, когда неоспоримо, что с некоторыми из них он весьма основательно освоился при обработке своего «Эраниста». Для нас все девять, упоминаемые в «Еретических баснях» (I, 26. I, 26 и II, 11. I, 22. IV, 11. IV, 11. IV, 7. IV, 3. IV, 3. I, 26), лица в ересеологическом отношении суть только имена, простые знаки, но Кирский епископ отмечает ими реальное и, может быть, богатое содержание, поглощенное тьмой веков 222).

Мы открыли уже достаточно источников Haer. fab., но их все-же мало для обширного обзора, какой представлен в этом сочинении. У автора его, несомненно, были еще и другие не менее важные пособия, которых он, но обычаю литератора тогдашнего времени, не указывает. К таковым нужно причислить св. Епифания Кипрского с его объемистым «Панарием». С давнего времени принималось, что Феодорит пользовался этим трудом, и это с очевидностью подтверждает глава об архонтиках (I, 11). Кроме Епифания об них никто не знает, а, следовательно, отсюда же они попали и в Haer. fab. compendium. В самом изложении заметно тесное соприкосновение рассказа последнего с Епифаниевским, хотя Кирский епископ тщательно избегает буквального воспроизведения и усиленно изменяет выражения своего оригинала. Вот самые тексты:

Haer. fab. I, 11:	Haer. 40:
’Εκ δἐ τούτων (Ἀσκοδρουτῶν) τινὲς Ἀρχοντικοὶ προσαγορευόμε-	Ἀρχοντικῶν τις αἵρεσις τούτοις (Σηθιανοῖς) ἕπεται... Καὶ οὗτοι δὲ ὅμως βίβλους ἑαυτοῖς ἐπλαστογρά-

тельно схоластическими словопрениям. Так, все, что он сообщает о маркионитах, заключается в следующем: Ἐγώ (Μεγέθιος) φημι εἶναι τρεῖς ἀρχὰς, Θεὸν τὸν Πατέρα τοῦ Χριστοῦ ἀγαθὸν, καὶ ἄλλον τὸν δημιουργὸν, καὶ ἕτερον τὸν πονηρόν... Ἄλλος ἐστὶν ὁ τοῦ Νόμου Θεὸς, καὶ ἕτερος Θεὸς πονηρός (Μ, 11, 1717. Β. 1720. А. 1729. Β).

222) Из упоминаемых в прологе ересеологов, которые не могут быть сведены к Евсевию, в «Эранисте» Феодорит проводит: 28 выдержек из св. Афанасия, 15 — из св. Григории Нисского, 9—из св. Амфилохия Иконийского (см. выше, отд. II, гл. I, прим. 529, на стр. 182. 183. 183, под цифрами IV. IX. X). Диодор, сочинения коего Adversus Manichaeos читал еще Ebed-Iesu (Assemani Bibl. orient. III, 1, р. 29), и Феодор, несомненно, были известны Кирскому епископу — апологету этих столпов благочестия — более, чем кому-либо другому. Тит Вострийский, Литоий Мелитинский и св. Ефрем Сирин — писатели «восточные», которые, конечно, были под руками трудолюбивого богослова. При том же второй (IV, 11—Περὶ Μεσσαλιανῶν) и третий (I, 22—Περὶ Βαρδησάνου καὶ Ἁρμονίου) являются в Haer. fab.в качестве противников мессалиан и Вардесана с Армонием, какими Феодорит изображает их и в своей «Истории», Cnf. H. E. IV, 10 (11).26 (29): М. 82, 1144. И. 1189. Ц. И., стр. 252. 295—296.

385

νοι, βιβλία τινὰ πλάσαντες, ἀποκαλύψας ὀνομάζουσι προφητῶν. Ἓν δὲ τούτων Συμφωνίαν ἐκάλεσαν, ἐν ᾧ ἑπτὰ συνέγραψαν οὐρανοὺς, ἕκαστον δὲ αὐτῶν ἕνα ἄρχοντα ἔχειν, μητέρα δέ τινα Φω τεινὴν ἀνωτάτην εἶναι. Ἀναθεματίζουσι δὲ τὸ λου τρὸν, καὶ τὴν τῶν μυστηρίων μετάληψιν, ὡς εἰς ὄνομα Σαβαὼθ γινομένην· τοῦτον γὰρ ἐν τῷ ἑβδόμῳ λέγουσιν οὐρανῷ τυραννεῖν. Τῶν δὲ ἀρχόντων τρο φὴν εἶναί φασι τὰς ψυχὰς, καὶ ἄνευ ταύτης μὴ οἷόν τε αὐτοὺς ζῇν. Τὸν δὲ διάβολον υἱὸν εἶναι τοῦ Σαβαὼθ· εἶναι δὲ τὸν Σαβαὼθ τῶν Ἰουδαίων Θεόν· πονηρὸν δὲ ὄντα τὸν υἱὸν, μὴ τιμᾷν αὐτὸν, ἀλλ' εἰς πάντα ἐναντιοῦσθαι. Τὸν δὲ Κάϊν, καὶ τὸν Ἀβὲλ, τοῦ διαβόλου παῖδάς φασι 223).

φησάν τινας ἀποκρύφους... Τὸ δε πᾶν ἐκ τοῦ Συμφωνία καλουμένου βιβλίου ἐν ᾧ ὀγδοάδα τινὰ λέγουσιν εἶναι οὐρανὸν, καὶ ἐβδομάδα. Εἰδέναι δὲ καθ’ ἕκαστον οὐρανὸν ἄρχοντας· καὶ τοὺς μὲν εἶναι τοὺς ἑπτὰ οὐρανοὺς, καθ’ ἕνα οὐρανὸν ἕνα ἄρχοντα· τάξεις εἶναι ἑκάστῷ ἄρχοντι. Καὶ τὴν Μητέρα τὴν φωτεινὴν ἀνωτάτω ἐν τῷ ὀγδοῳ... Ἀναθεματίζουσί τε τὸν λουτρὸν, κἄν τε εἶέν τινες ἐν αὐτοῖς προειλημμενοι καὶ βεβαπτισμένοι. Τὴν τε τῶν μυστηρίων μετοχὴν καὶ ἀγαθότητα ἀθετοῦσιν, ὡς ἀλλοτρίαν οὖσαν, καὶ εἰς ὄνομα Σαβαὼθ γεγενηαένην· τοῦτον γὰρ θέλουσιν εἶναι κατὰ τινας τῶν ἄλλων αἱρέσεων ἐν τῷ ἑβδόμῷ οὐρανῷ τυραννοῦντα, καὶ κατὰ τῶν ἄλλων κατισχύοντα. Βρῶμα δὲ λέγουσιν εἶνα ἀρχῶν καὶ ἐξουσιῶν τὴν ψυχὴν. Ἄνευ δὲ αὐτοῦ μὴ δύνασθαι αὐτοὺς ζῇν... Φασὶ δὲ οὗτοι, εἶναι υἱὸν τῆς ἑβδόμης ἐξουσίας, τουτέστι τοῦ Σαβαὼθ. Εἶναι δὲ τὸν Σαβαὼθ τῶν Ἰουδαίων· τὸν δὲ διάβολον πονηρὸν αὐτοῦ υἱόν· ὄντα δὲ ἐπὶ τῆς ἐναντιοῦσθαι τφ ἰδίῷ Πατρί... Ἕτερον δὲ πάλιν μῦθον λέγουσιν οἱ τοιοῦτοι· Ὅτι, φησὶν, ὁ διάβολος, ἐλθὼν πρὸς τὴν Εὔαν, συνήφθη αὐτῇ ὡς ἀνὴρ γυναικὶ, καὶ ἐγέννησεν ἐξ αὐτοῦ τόν τε Κάϊν καὶ τὸν Ἄβελ 224).

Здесь зависимость Феодорита от Епифания очевидна до осязательности, а вместе с этим делается несомненною и некоторая связь Haer. fab. с «Панарием», хотя в данном случае и не все может быть выведено из него 225). Так, известие Пиррского епископа о кватордецимианах (ІІІ, 4),

223) М. 83, 360. 364

224) S. Epiphanii Adv. haeres., haer. 40, cap. 2. 5 (Migne, gr. ser. t. 41, col. 680. 684. Творения св. Епифания, ч. 2, стр. 110—111. 115).

225) В заключении своего повествования об архонтиках (I, 11: М. 83, 361) Феодорит говорить, что некоторые из них обливают елеем и водой головы умерших

386

что они праздновали Пасху в 14 день нисана, несамостоятельно, поелику, по его собственным словам 226), их при нем не существовало, и могло быть заимствовано из Епифания 227).

Впрочем, автор Epitome относится весьма скептически к этому ересеологу, обладавшему поразительно громадным материалом, но не умевшему справиться с ним за отсутствием высокой творческой способности целостного воссозидания. Феодорит чрезвычайно подозрительно смотрел на нестройные, а часто и фабулезные сообщения Кипрского пастыря и упорно умалчивает о нем на протяжении всего своего труда, тогда как тут приводятся более мелкие имена историков и полемистов, между которыми Епифаний был далеко не последним. Это обстоятельство издавна занимало ученых и вызывало вопрос о причинах такого поведения. Со времен Гарнье утвердилось мнение, будто это объясняется личным нерасположением Феодорита к Епифанию за его вражду к почитаемому им Иоанну Златоусту 228). Это суждение совершенно несправедливо, поскольку Кирский владыка был чужд такой нетерпимости, чтобы личные счеты вносить в дело чисто литературное, где он находит уместным опираться даже на арианина Георгия Лаодикийского 229). Мы знаем, что в «Эранисте» и письме к Диоскору (epist. 83) он цитирует Феофила, а это был самый страшный враг Константинопольского иерарха, всячески поносивший его 230). Феодорита благоговейно уважал Акакия Верийского, который, по Марцеллину: 231) также был inimicus Златоуста. Тоже и по отношению к св. Кириллу, антагонисту Кирского епископа. В послании к Аттику Константинопольскому он нападает на Златоуста 232), приравнивает его к Иуде, Иехонии, Евдоксию, называет нечестивым 233) и— вопреки папе Иннокентию—сначала не позволяет вписывать имя Иоанна в церковные диптихи 234). Однако же нам известно, что главного виновника интриги против великого святителя, Феофила Александрийского, Феодорит

будто бы потому, что последние чрез это становятся невидимыми и способными ускользнут от алчности «начал» и «властей», Этого известия у Епифания нет.

226) Haer. fab. III, 6 (11. 83, 409. А).

227) Haeres. 50, cар. 1 (M. 41, 884. 885. Твор. II, стр. 332—333).

228) Garnerii Dissert. II, сар. VI, § II, n. XI (M. 84, 344). Вопреки этому, в другом месте (Dissert, II appendix, § IV, collatio II, n. XI: M. 84, 386) Гарнье высказываетнесправедливоепредположение, что Epiphanii opera Theodoretus forsan non noverit, imo nec ipsum Epiphnium (?), quippe cujus nusquam meminit, etiam cum maxime deberet, sicut in recensendis Haereseologis, et in gestis а Chrisostomo narrandis.

229) Haer. fab. I, 26 (M. 83, 381): Συνέγραψε δὲ (κατὰ τῆς Μὰνεντος δυσσεβείας) καὶ ὁ Λαοδικεὺς Γεώργιος, ἀνὴρ τῆς μὲν Ἀρείου προστατεύων αἱρέσεως, τοῖς δὲ φιλοσόφοις ἐντεθραμμένος μαθήμασι.

230) Facundi Pro defensione trium capitulorum, lib. VI, сар. 5 (Migne, lat. ser. t. 67, col. 676—678).

231) Chronicon ad an. 398 (Migne, lat. ser. t. 61, col. 921).

232) S. Cyrilli epist. 76 (77): Migne, gr. ser. t. 77, col. 351—359.

233) Facundi Pro defens. VI, 1 (Migne, lat. ser. t. 67, col. 608—610).

234) Facundi Pro defens, IV, 5 (Migne, lat. ser. t. 67, col. 678—679).

387

считает человеком «сильным умом и мужественным духом» 235) и о судьях Златоуста замечает, что, ради их доблести, он прикрывает погрешности обидчиков-единоверцев 236), между тем здесь был самый удобный и благовидный предлог очернить Кипрского епископа. Гораздо серьезнее другое предположение протоиер. А. М. Иванцова-Платонова, что «Феодориту вообще могли не нравиться ересеологические приемы и резкие описания Епифания» 237). Он не терпел всего фабулезного, чего не чуждался последний; посему-то в Haer. fab.он сокращает повествование «Панария» об архонтиках и явно намекает на него, когда говорить: «они (архонтики) учат и слагают еще некоторую басню; но если бы я внес ее в свое сочинение, то показался бы участником в их пустословии» 238). Равным образом и в речи о монтанистах Кирский епископ упоминает: «а о таинствах их необдуманно рассказывают (θρυλλοῦσι) нечто, но они не признают этого и называют обвинение клеветой» 239). Не без права можно догадываться, что термином θρυλλοῦσι обозначается у Феодорита Епифаний, который передает, будто «в какой-то праздник (таскодруты и квинтилиане или прискиллиане) ребенка, совсем еще младенца, по всему телу прободают медными иглами и добывают себе его кровь, а именно — для совершения жертвы» 240). Фабула и пристрастие были не во вкусе Кирского пастыря, и уже это одно заставляло его под οἱ ἄλλοι скрывать имя Епифания, обнаруживавшего противные симпатии.

Кроме перечисленных источников Феодорит еще цитирует сочинение под названием «Маленький Лабиринт» (ὁ σμικρὸς Λαβύρινθος). Сличение с Евсеевой «Историей» показывает, что это был труд против ереси артемонианской 241), из которого Haer. fab.(II, 5) сообщают тоже самое, что и Евсевий 242). Можно думать поэтому, что в отдельности Кирский ересеолог этоготрактата не читал, хотя есть данные и contra. Так, он указывает его заглавие, не встречающееся более нигде, и сообщает, что «Маленький Лабиринт» усвоялся тогда Оригену, что Феодорит отвергает 243). Мыслимо, значит, что он самостоятельно пользовался этим произведением помимо Евсевиевых фрагментов 244).

235) Theodoret. H. E. V, 22 (М. 82, 1245,р. 1059.Ц. И., стр. 349).

236) Theodoret. H E. V, 34(M. 82, 1261. 1264, C. Ц. И., стр. 364. 366.

237) Ереси и расколы. Гл. VIII, прим. 151 на стр. 319.

238) Наer. fab. I, 11 (M. 83, 361).

239 Haer. fab. III, 2 (M. 83, 404).

240) Adv. haeres., haer. 48, сар. 14 (M. 41, 877. С. Твор. II, стр. 327).

241) Euseb. H. E. V, 28 (M. 20, 512 sqq. Ц. И., стр. 287 сл.).

242) Ср. выше к прим. и прим. 194. 195 на стр. 379—380.

243) Haer. fab. II, 5 (М. 83, 392): Κατὰ τῆς τούτων (Ἀρτεμώνος καὶ Θεοδότοῦ τοῦ Βυζαντίου) αἱρέσεως ὁ σμικρὸς συνεγράφη Λαβύρινθος, ὅν τινες Ὠριγένους ὑπολαμβὰνουσι τοίημα, ἀλλ’ ὁ χαρακτὴρ ἐλέγχει τοὺς λέγοντας.

244) В подтверждение сего можно указать на некоторые различия текстов Феодорита и Евсевия; напр., первый пишет: ὁπὸ Ἀσκληπιάδου и καθ’ ἑκάστην ἡμέαν вм. ὑπό Ἀσκλη-

388

У Феодорита был также «Диатессарон» Тациана; в церквах своей епархии он нашел более двух сот экземпляров этой книги, приказал сжечь их и заменил каноническими Евангелиями 245), конечно, ранее познакомившись с этим сводом.

Глава о вардесанистах составлена по подлинным их сочинениям, как свидетельствует сам Кирский епископ. О вожде этой секты он говорит: «Много написал он на Сирском языке, и это некоторые переложили на греческую речь. И я читал его слова и против судьбы (рока), и против ереси Маркиона, и не мало других», а об Армонии сообщает, «что и он составил много по-сирски» 246).

Наконец, что бы ни думали касательно отношений Феодорита к Ипполиту, необходимо допустить, что—помимо «Эленхуса» и «Суммария»— он имел еще некоторые неизвестные нам ересеологические памятники, хотяни число их, ни качество, ни объем и характер заимствований не могут быть определены даже гадательно. Это принимают все исследователи и вместе с ними Фалькиар и Липсиус 247) поелику, напр. показание о Пифоне (I, 25) и дополнение к Епифанию об архонтиках (I, 11), необъяснимы из ранее рассмотренных авторов 248).

Письменными сообщениями не замыкается круг источников Феодорита. Живя в довольно позднее время, он лишен был случаев лично знакомиться с древнейшими еретическими школами, но по особым условиям

πιοδὸτου и μηνιαῖα δηνάρια последнего. — Что касается вообще «Маленького Лабиринта», то он обыкновенно признается сочинением Ипполита (О. Иванцов-Платонов. Ереси и расколы. Стр. 146 — 152; в прим. 38 гл. V указаны сторонники этой гипотезы). Только Гергенрӭтер (в Tubing. theolog. Qüartalschrift. 1852) и Фолькмар (Hippolytus S. 165: Er stammt von einem Anonymus, der keinenfalls Hippolyt schwerlich Cajus war) думают иначе. С своей стороны мы можем указать, что и Евсевий не считал σπούδασμα κατὰ τῆς Ἀρτεμώνος αἱρέσεως Ипполитовою, поскольку он признает ее трудом одного из ранее упомянутых писателей (Н. Е. V, 28 ap. М. 20, 512. В. Ц. И., стр. 287: Τούτων ἔν τινος σπουδάσματι... πεπονημἐνῳ), а доселе этот антипапа в его «Истории» не встречался. Ипполит называется гораздо ниже (H. E. VI, 20: М. 20, 572. Ц. И., стр. 325), и в перечне его сочинений (H. Е. VI, 22; М. 20, 573. 576. Ц. И., стр. 527) не значится противоартемонианского трактата. Этот факт, по крайней мере, о. Иванцовым-Платоновым не принят в соображение.

245) Haer. fab.I, 20 (М. 83, 372): Εὗρον δὲ καγὼ πλείους ἢ διακοσίας βίβλους τοταύτας ἐν ταῖς παρ’ ἡμῖν ἐκκλησίαις τετιμημένας, καὶ πάσας συνάγων ἀπεθέμην, καὶ τὰ τῶν τεττάρων εὐαγγελιστῶν ἀντεισήγαγον Εὐαγγέλια.

246) Haer. fab. I, 22 (Μ. 83, 372): Πολλὰ δὲ (Βαρδησάνης) καὶ τῇ Σύρων συνέγραψε γλώττῃ, καὶ τοῦτό τινες μετέφρασαν εἰς τὴν Ἑλλαδα φωνήν, Ἐντετύχηκα δὲ κἀγώ λόγοις αὐτοῦ, καὶ κατὰ εἱμαρμένης γραφεῖσι, καὶ πρὸς τὴν Μαρκίωνος αἵρίσιν, καὶ ἄλλοις οὐκ ὀλίγοις.. Πολλὰ δὲ καὶ οὗτος (Ἀρμόνιος) συνέγραψε, τῇ Σύρων γλώττῃ χρησάμενος.

247) Volkmar. Hippolytus. S. 27. 28. 33. 34. 35. 49. 54—55. Lipsius. Zur Quellenkritik des Epiphanias. S. 46.

248) Cp. выше на стр. 369 384—385 и прим. 225.

389

своего пастырского служения не раз сталкивался с их потомками в Кирской области. Его апостольская деятельность венчалась поразительным успехом, и более десяти тысяч маркионитов по его внушению вступили в лоно Церкви 249). Тут было обширное поле для наблюдений и соответствующих выводов. Естественно, что раскаявшиеся исповедовались Феодориту в своих прежних заблуждениях и, может быть, представляли ему бывшие у них еретические книги, какие в такой массе, несомненно, ходили по рукам. Большая часть еретических толков, в роде хилиастов, николаитов, ноэциан, монтанистов, новациан, четыренадесятников 250), керинфиан, евионитов, феодотиан, элкесаев, мелхиседекиан, савеллиан, павлианистов, маркеллиан, фотиниан 251) и более ранних групп 252) исчезли бесследно с церковной нивы, как диавольские плевелы, но сторонники Валентина, Маркиона и Манева еще существовали 253). Кирский списков передает, что он лично знал одного старика-маркионита и беседовал с ним, стараясь разъяснить свои недоумения 254). Вообще, он иногда справлялся с свидетельствами достоверных мужей 255).

Таков материал, который полагается для созидания целостной истории ересей. Мы видим, что он быль весьма обширен и по количественной численности и по качественному разнообразию,—и уже этим самым опровергается мнение, будто Кирский пастырь имел лишь Иринея, «Суммарий», Евсевия и еще два-три руководства и более ничего 256). Напротив того, Фе-

249) Подробнее об этом см. в первом томе, гл. II, 2, стр. 49—52.

250) Haer. fab. III, 6 (М. 83, 409. А).

251) Haer. fab. II, 11 (М. 83, 397).

252) Haer. fab. II—prolog. (М. 83, 388).

253) Haer. fab. II—prolog. (М. 83, 388): Ὁλίγοι δὲ τινες ἄγαν εὐαρίθμητοι, καὶ οὗτοι σποράδες ἔν τισι τῶν πόλεων, τὴν Παλεντίνου, καὶ Μαρκίωνος, καὶ τοῦ Μάνεντος διέμειναν περικείιμενοι λώβην. В epist. 81 (M. 83, 1260. В) Феодорит присоединяет к этим еретикам, для которых были открыты все города Греко-римской империи, еще и монтанистов.

254) Haer. fab.I, 24 (М. 83, 376): «Из последователей Маркиона я знал одного девяностолетнего старца, который, вставши утром (от сна), омывал свое лицо слюной. Когда я спросил его о причине, он сказал, что не желает быть в зависимости от димиурга и брать воду, принадлежащую к числу его творений. Я заметил на это, как же ты в таком случае ешь, пьешь, одеваешься, спишь и совершаешь свои мнимые таинства, а он ответил, что делает это по необходимости, поелику иначе невозможно ни жить, ни исполнять обряды своей секты».

255) Haer. fab. IV, 3 (М. 83, 421 A).

256) VoIkmarв Monatsschrift des wissenschaftlichen Vereins in Zürich, 1866. S. 319. Lipsius·. Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 45—46. Первый пишет о Феодорите: «Он не сделал ничего иного, как из трех учебников или руководств по ересеологии, — именно из Иринея Adv. Haer., lib. I, Суммария и Евсевия с привнесением кой-чего из бывших y него пособий (Стромат Климента, Епифания и уже затем из Оригена), воспоминаний из прежде прочитанного (творений своего земляка Ефрема, Адаманциева Диа-

390

одорить собрал все, что было в его средствах и что возможно было по тогдашнему состоянию литературного дела, когда экземпляры книг были чрезвычайно редки и доставались с большим трудом и за громадные деньги или по случаю, который не во власти человека. Он не ограничивался вторыми пособиями, но восходил к первоисточникам, на долю коих, вероятно, нужно отнести некоторые оригинальные черты его ересеологии. Глубокий и многосведущий богослов,—и в своих «Еретических баснях» он не уронил своего достоинства первостепенной эрудиции.

В этом отношении, касательно объема источников и ересеологических сведений Haer. fab., высказано несколько упреков по адресу Феодорита, но все они не умаляют его заслуг, а скорее свидетельствуют о пристрастной и тенденциозной притязательности оппонентов. Так, указывают, будто он не пользовался латинскими писателями 257). Но, во 1-х, кто-же из «восточных» отличался когда-либо в этом пункте и как Кирский пастырь мог читать и изучать латинских авторов, коль скоро он не владел латинским языком? Затем, все западные, латинские полемисты до поразительно ста скудны в сравнении с греческими, и нынешние исследователи мало обращают на них внимания. Почти современники Феодоритовы Филастрий и Августин представили далеко не блестящие опыты, да и те, естественно, не были ему доступны. Что касается более ранних авторов, то и у них Феодорит едва ли мог заимствовать какие-нибудь новые данные за полным отсутствием таковых, поелику немногие, важные теперь для науки, латинские источники были переработкой греческих оригиналов и по существу своему вызывают сожаление о потере их.

Еще менее основательности в укоре за опущение пелагианства 258). Этот спор о благодати, замыкавшийся главным образом пределами христиан-

лога и того или иного сочинения Ипполита II) и из собственных наблюдений (над бывшими в его области евионитами, монтанистами и маркионитами),—составил четвертое руководство, где нового лишь распределение материй и поспешные, смелые комбинации, т. е. фикции» (ср. Hippolytus. S. 166). Как бы вторя Фолькмару, Липсиус говорит: «Основою труда Феодорита был Ириней, которого он старался распространить по Евсевию и X кн. Философумен. Наряду с этими главными источниками y него были отдельные отрывки и заметки из Климента Александрийского, Епифания и еще той или другой книги, которая не может быть открыта. Многочисленные имена древних полемистов, которых Феодорит приводит при каждом случае, только вызывают вид учености, каковой рассеивается при внимательном рассмотрении его композиции». Суждении эти несправедливы уже потому, что мы ничего не знаем о тех пособиях, какие были у Кирского епископа сверх тех, которые нам более или менее известны. Может быть, это было одно тощее творение, а может быть—несколько весьма обширных и содержательных. Тогда получится, что Haer. fab. compendium не из трех четвертое, а из пяти-шестое, из семи-восьмое, из десяти-одиннадцатое и т. д.

257) Garnerii Dissert. 11, сар. VI, § II, n. XI (М. 81, 344).

258) Garnerii Dissert. II, сар. VI, § II, b. XI (M. 84, 344. 345).

391

ского Запада, мало интересовал «восточных» богословов и был вне Рима далеко не столь известен; здесь ему даже не придавали особенного значения. Ясно, что вина Феодорита тут очень ничтожная, и он даже заслуживает похвалы, поелику более других занимался западными сектами и пространнее прочих «восточных» писателей говорит о новацианстве (III, 5) 259).

Итак, по богатству материала Феодорит стоит на надлежащей научной высоте. Полагая его в основу своего труда, он не заносит его на страницы своей истории в сыром виде, но претворяет его силою своего великого ума и прежде всего подвергает тщательному очищению в горниле беспристрастной и строгой критики. Он, между прочим, старательно избегает всего, что отзывается фабулой или непристойностью, что и признавал, как мы упоминали, одною из главных целей своего труда. Совершается это по двум причинам. Феодорит стремится к исключительно достоверному, a многие легенды, приводимые некоторыми древними писателями, по своей омерзительности и чудовищности, граничили не редко с областью невозможного. Если он и сообщал иногда подобные сведения, то лишь по должном испытании их со стороны вероятности. Он, напр., повествует о странных обрядах при крещении у евномиан и аэциан и потом замечает: «Говорят, что они дерзают и на нечто иное, но я ни в каком случае не решусь передать это письмени, ибо один слух о таких гнусностях оскверняет разум. Впрочем, совершают они это или нет,— я не настаивал бы на этом, когда бы не слышал сего от людей, в точности знающих о том, что у них происходит» 260). В этом мы усматриваем и критическую проницательность, и похвальное беспристрастие Феодорита к еретическим лжеучениям, какое только мыслимо и позволительно для столь глубокого и одушевленного христианина.

Затем, легендарные сообщения и всякие басни, несущественные для научного построения, были положительно вредны для верующих и без нужды и пользы могли раздражать воображение и страсти читателей. Он, «насколько возможно, сокращал изложение мифов, не решался высказывать самые тяжкие из хулений и проходил молчанием безбожные и мерзкие из разнузданных оргий. Я думаю,—пишет он 261,—что я погре-

259) Кроме пятой кн. Haer. fab. (cap. 26. 28), упоминания о Навате встречаются и в других творениях Феодорита. См., напр., его Comment. на Epist. S. Pauli—I ad Corint. VII, 40;—II ad Corinth. XII, 21;—ad Gal. IV, 19;—ad Hebr. XII, 12—13. 17;—I ad Timoth. V, 14 (M. 82, 285. 453. 489. 773. 776. 820. Твор. VII, стр. 221. 368. 399. 642. 644. 699).

260) Haer. fab. IV, 3 (М. 83, 420. D. 421. А): Καὶ ἄλλο δὲ τι τολμᾶσθαι παρ’ αὐτῶν (Εὐνομιανῶν καὶ Ἀετιανῶν) λέγουσιν, ὁ οὐκ ἀν τολμήσαιμι συγγραφῇ παραδοῦναι· ἱκανὴ γὰρ καὶ μόνη ἡ τοῦ μύσοος ἀκοὴ μιαίναι τὸν λόγισμὸν. Ἀλλὰ ταῦτα μὲν εἴτε τολμᾶται παρ’ αὐτῶν, ςἴτε καὶ μὴ, ἐγὼ μὲν οὐκ ἄν ἰσχυρισαίμην ἀκήκοα δὲ ὀμως αὐτὰ παρ’ ἀνδρῶν ἀκριβῶς τὰ ἐκείνων ἐπισταμένων.

261) Haer. fab. II—prolog. (М. 88, 384. А—В).

392

шил бы, если бы просветил насчет этого неведущих; поелику и не порабощенные вожделениям могут быть приведены чрез это к мысли— осмелиться на тоже, что делают и те». Соображение вполне понятное в христианском ересеологе епископе пятого века, который должен был страшиться обвинений в нравственной недисциплинированности за то, что он извлекает старые и забытые бредни из валентинианских—глубины и молчания, коими они были поглощены 262).

По всем этим побуждениям Феодорит не загромождает своего труда легендарными рассказами, почему его Haer. fab. читаются со спокойным чувством, ибо старательно изгоняют всякое баснословие 263).

Очищенный таким образом материал Феодорит совокупляет потом воедино, чтобы дать целостное представление об еретических группах и их разветвлениях. Как всегда, он далек от внешнего, механического сопоставления разнородных элементов, а обыкновенно гармонически и искусно сочетавает добытые сведения в рельефной образ. Дословные цитаты у него крайне редки (одна из Иринея—I, 5 и три из Климента Александрийского—I, 6); в большинстве случаев он представляет сжатый экстракт многих источников или краткое изложение основного известия с восполнением из других. Всю громоздкую массу не сродных и часто противоречивых черт он претворяет в художественную концепцию, где тонкость и энергичность работы совмещаются с резкою характерностью произведения. Поясним наши суждения несколькими примерами.

Объединяющая тенденция и примирительный дух сказываются уже в самом распределении еретических сект, в установлении их хронологической и генетической преемственности. Подобно Ипполиту Феодорит весьма свободно относится к первоначальному перечню еретиков и ересей, всего точнее сохранившемуся у Псевдотертуллиана 264), и далее не держится исключительно одного какого-нибудь писателя. Сначала он, согласно Иринею, указывает Симона, Менандра, Сатурнина (Саторнила), Василида, Картократа с Епифаном (I, I—5), тогда как Ипполит между Василидом и Карпо-

262) Собственное выражение Феодорита в Haer. fab. IV—prolog. (М. 83, 412).

263) Феодорит обыкновенно лишь намекает на противные для нравственного чувства учения в деяния еретиков, но не рассказывает о них (см.,напр., Haer. fab.1,16: Антитактов «справедливо кто-нибудь назвал бы изобретателями зла, которые к своим непотребствам присоединяют еще богохульства»), а большею частью даже прямо умалчивает об этих пунктах (1, 4. 12. 13. 16. 18. 21. 23. 26. II,2. 8. IV, 9), хотя бы они и были ему известны из соответствующих источников.

264) Под именем Libellus Pseudo-Tertulliani учеными разумеется приложение к подлинно-тертуллиановскому сочинению De praescriptionibus adversus haereticos или De praescriptionibus haeriticorumв восьми главах; в этой «книжке», появившейся в Риме в епископство Зефирина (198—217 гг.), многие видит латинскую обработку Вιβλιδάριον Ипполита (Photii Biblioth., cod. 121) против тридцати двух ересей. Сравнительные таблицы еретических групп по различным древнейшим авторам см. у Липсиуса: Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 4 -10.

393

кратом помещает еще николаитов, офитов, каинитов, сифиан, a Епифаний—николаитов и гностиков. Следующих за ними у Лионского епископа Керинфа и Евиона он пропускает, поелику считает их начальниками целого ряда других, родственных по своим принципам, сект, которым посвящена вторая книга Haer. fab. Он берет теперь из Климента (Strom. III, 2) заметку об Епифане (I, 5) и у него же (Strom. III, и) выписывает близкого к нему Продика (I, 6). В 7 гл. о Валентинианах он опять покидает Иринея, упоминающего после Евиона о Николае, и переходит к новому руководителю, каким был Епифаний, поелику только у него в валентинианской школе Валентин сменяется Секундом (I, 8) и все валентинианские партии—офитскими (I, 14). Впрочем, и тут Феодорит независимо от Кипрского ересеолога, у которого он заимствует сведения о Гераклеоне, Птоломее (I, 8) и Марке (I, 9), но другому неизвестному источнику, вводит аскодрутов (I, 10) и за ними почерпает из того (haeres. 40) свои сообщения об архонтиках (I, 11), но вопреки ему преемниками их называет колорвасиан (I, 12). Так у него получаются дальнейшие звенья цени еретиков: Валентин, Секунд и другие, Марк, аскодруты, архонтикии, Колорвас. Излагаемые затем у Епифания офитские толки побуждают его возвратиться к прежнему пособию — Иринею, хотя он не оставляет совсем и того повествователя, пользуясь его услугами в отдельных местах для пополнения и исправления. Он рассказывает тут о варвелиотах (I, 13), сифианах или офитах (I, 14) и каинах (каинитах: И, 15). Засим он извлекает из Климента (Strom. III, 4) антитактов (Ι, 16) и к ним из Ипполита присовокупляет ператов (И, 17), Моноима (I, 18) и Гермогена (I, 19). Для последнего он берет из «Эленхуса» сказание о сложении плоти Господа на солнце и в числе его оппонентов отмечает Феофила уже по Евсевию (IV, 24). Встретивши этого руководителя, Кирский пастырь по его сообщениям (IV, 28—30) заносит в свой списокТациана и энкратитов (I, 20), Севера (I, 21), Вардесана (I, 22), Флорина и Власта (I, 23). Преемствующие у Евсевия (H. E. V, 15. 20) Апслесу (H. E. V, 13),— эти Римские нечестивцы значительно предваряют его (I, 26) в Haer. fab., где их разделяют Кердон и Маркион (I, 24). Тут Феодорит, по-видимому, склонился на сторону Ипполита (Кердон, Маркион (Лукиан) и Апеллес) и частью Иринея в гл. 24 (Василид, Карпократ (Керинф, евиониты, николаиты), Кердон, Маркион). Ближе к первому, но с внимательностью и к Лионскому святителю, за маркионитами он указывает Апелеса и характеризует его учеников по Евсевию (Потит, Власт-Василик, Синерос: Н. E. V, 13), Ипполиту (Препон) и еще третьему, не открытому в точности, памятнику (Пифон). Свою первую книгу он заключает манихеями по позднейшим сведениям. Во второй он обсуждает Евиона, назореев, Керинфа, Артемона, Феодота Византийского, мелхиседекиан, элкесаев (элкезаитов), Павла Самосатского, Савеллия, Маркелла и Фотина по «Философуменам», в коих рассматриваются Керинф, Евион, Фео-

394

дот Византийский, мелхиседекиане, но не исключительно. Из «Эленхуса» он берет данные для Феодота менялы, по авторитету Евсевия (H. Е. III, 27. 28) Евиона предпосылает Керинфу и по его повествованиям составляет главу об Артемоне-Артеме. В третьем отделе (николаиты, монтанисты, ноэциане, четыренадесятники, Нават и Непот) совместно и одновременно полагают ему многие авторы, каковы Климент Александрийский (для николаитов), Епифаний (для монтанистов), Евсевий (для четыренадесятников, Навата и Непота) и еще другие, которых мы не знаем. Порядок этих еретических групп совершенно оригинальный, не имеющий прототипа у иных ересеологов 265). Четвертая книга написана вполне самостоятельно по собственному изучению эпохи со времени арианских споров до монофизитских волнений включительно.

Так, в самой конструкции истории различных еретических отраслей мы находим всюду проникающий дух глубокого синтеза. Тоже объединение разнохарактерных показаний в целостном построении мы видим на изображении каждой секты, что ясно уже из нашего раннейшего анализа отдельных отрывков. Для иллюстрации кратко разберем теперь еще главу о монтанистах (III, 2). Первоосновою здесь служат Philos. X, 25. Отсюда извлекаются сведения о наименовании еретиков, о странных постах, о правомыслии в догматах о Троице и Творце и о почитании изречений Прискиллы и Максимиллы выше Евангелий 266). Феодорит поясняет свой оригинал и вместо туманного определения: νηστείας καινὰς καὶ παραδόξους (παραδόσεις) ὀρίζοντες выражает эту мысль более точно: νηστείας καινὰς παρὰ τὸ τῆς Ἐκκλησίας ἐπεισήγαγεν ἔθος. Но «Суммарий» был только рамкой, в которую вставляется новое содержание. Из Евсевия Феодорит узнает родину Монтана—деревню Ардаван и внешние поводы к его сумасбродствам 267), по фрагментам его из Аноллония утверж-

265) Этот обзор конструкции Haer. fab.изложен нами по Липсиусу (Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 43—45), который дает экстракт всех ученых работ по этому вопросу; но мы значительно изменяем его воззрении в частных пунктах сообразно своему взгляду на источники Феодоритовой ересеологии.

266) Haer. fab. III, 2 (М. 83, 401. 404): «Начальником ереси, называемой Фригийскою (κατὰ Φρύγας), был Монтан... Они ввели новые посты сверх установления Церкви. Они не повредили догмата о божественной Троице и о сотворении мира мыслили подобно нам. Пророчества Прискиллы и Максимиллы почиталась у них выше божественного Евангелия», Philos. X, 25 (M. 16, 3, col. 3439): «Фригийцы, получившие свое начало от некоего Монтана (п Прискиллы и Максимиллы, считают этих женщин пророчицами, а Монтана— пророком, но относительно начала всего и миротворения мыслят правильно, равно и в том, что касается Христа. Вместе же с вышереченнымии (Монтаном, Прискиллою и Максимиллою) они заблуждаются в том, что внимают словам их больше Евангелий и установляют новые и странные посты».

267) Haer. fab.III, 2 (М. 83, 401):... ἀπὸ κώμης ἐκεῖ διακειμένης ὁρμώμενος (Μοντανὸς), Ἀρδαβᾶν καλουμένης. Οὗτος οἰστρηθεὶς ἔρωτι φυλαρχίας Παράκλητον ἑαυτὸν προσηγήοευσε. Euseb. Η. E. V, 16 (М. 20, 425.Ц. И., стр. 265): «В Индии, сопредельной с Фригией,

395

дает, что он законопожил расторгать брак 268) и Пепузу провозгласил Иерусалимом 269). Имена оппонентов—Аполинария Иерапольского, Мильтиада, Аполлония и противника Проклова Гая берутся из этого же источника. Но уже в сообщении о Пепузе Кирский епископ несколько уклоняется от Евсевия, поскольку вычеркивает Тимион и, кажется, в этом случае держится Епифания 270), которого он дает знать намеком на рассказы некоторых касательно монтанистических таинств. Заметка о том, что Монтан выдавал себя за Утешителя и сделал двух пророчиц—Прискиллу и Максимиллу 271), может проистекать как из Евсевия 272), так и из Philos. X, 25. VIII, 19 273). Если истинное происхождение этого заключения a posteriori ad anteriorem и неизвестно 274), то дальнейшие сообщения.

говорят, есть селение, называемое Ардава (καλουμένη Ἀρδαβὰν,—сод, Mazarini. Ἀρδαβὰβ). Там некто, по имени Монтан, от чрезмерного желания первенства (ἐν ἐπιθυμίᾳ ψυχῆς ἀμέτρῳ φιλοπρωτείας) подвергся влиянию противника» (диавола),

268) Haer. fab. III, 2 (М. 83, ,404): Οὗτος καὶ γάμον διαλύειν ἐνομοθέτησε. Euseb. II. Ε. V, 18 (М. 20, 476. Ц. И., стр. 271): Οὗτός ἐστιν ὁ διδάξας λύσεις γάμων.

269) Haer. fab. III, 2 (Μ. 83, 404): Πεπουζιανοὶ δὲ ἀπὸ τῆς κώμης, ἣν Ἱερουσαλὴμ ἐκτῖνος ὠνόμασεν. Euseb. Η. E. V, 18 (М. 20, 476. Ц. И., стр. 271): Ὁ Πέπουζαν καὶ Τύμιον Ἱερουσαλὴμ ὀνομἀσας.

270) S. Epiphanii Adv. haeres., haer. 48, cap. 14 (М. 41, 877. Твор. II, стр. 325— 326): «Они еще чтут некоторое запустелое место в Фригии, некогда называвшееся городом Пепузою, и говорят, что там нисходит высший Иерусалим». Сообщение Феодорита можно вывести и из Евсевия, как и делает Фолькмар, но в этом нет никакой нужды, когда и этот критик допускает знакомство его с Епифанием касательно монтанистов (Hippolytus. S. 44).

271) Haer. fab.II, 2 (М. 83, 401): Παράκλητον ἑαυτὸν (Μοντανὸς) προσηγόρευσε, καὶ προφήτιδας ἐποιήσατο δύο, Πρίσκιλλαν καὶ Μαξιμίλλαν.

272) Euseb. Η. E. V, 14 (М. 20, 461. 464 Ц. И., стр. 262 -263): «Зараженные (новыми ересями), подобно ядовитым змеям, пресмыкались по Асии и Фригии и величали Монтана Утешителем, а женщин Прискиллу и Максимиллу—пророчицами (τὸν μὲν Παράκλητον Μοντανὸν, τὰς δὲ ἐξ αὐτοῦ γυναῖκας, Πρίσκιλλαν καὶ Μαξιμίλλαν, ὡσὰν τοῦ Μοντανοῦ προφήτιδας γεγονυίας αὐχοῦντες).

273) Philos. VIII, 19 (М. 16, S, col. 3366): Ἔτεροι δὲ... Φρύγες... ὑπὸ γυναίων ἠπάτηνται, Πρισκίλλης τινὸς καὶ Μαξιμίλλης καλουμένων, ἃς προφήτιδας νομίζουσιν, ἐν ταύταις τὸ Παράκλητον Πνεῦμα κεχωρηκέναι λέγοντες, καὶ τινα πρὸ αὐτῶν Μοντανὸν ὁμοίως δοξάζουσιν ὡς προφήτην.

274) По-видимому, этой заметкой Феодорит обязан Епифанию (haer. 48, сар. 10. 11: М. 41, 869. C. 872. С. Твор. II, стр. 318. 320), который утверждает, что Монтан похвалялся тем, чтоон пророк (ὁ αὐχῶν ἑαυτὸν εἶναι προφήτην), между тем Апостолы, действительно получившие Духа Утешителя, прославляли Христа, а он сам только себя прославляет и говорит, что он—Отец Вседержитель и обитавший в отце Дух (οἱ ἄγίοι ἀπόστολοι, τὸ Παράκλητον Πνεῦμα λαβόντες, Χριστὸν ἐδόξασαν. Οὗτος δὲ ὁ Μοντονὸς ἑαυτὸν δοξάζει... καὶ λέγει εἶναι Πατέρα παντοκράτορα, καὶ ἐν αὐτῷ ἐνοικῆσαι). Этим значительно устраняются едкие упреки Фолькмара по адресу Феодорита за его преувеличения в позднейшем стиле (Hippolytus. S. 44).

396

несомненно. Возникли из «Эленхуса», Феодорит пишет: «Этот (Монтан) по страсти к господству назвал себя Параклитом и сделал двух пророчиц, Прискиллу и Максимиллу, и их писания наименовал пророческими книгами» 275). Это место не вполне вразумительно. Епифаний упоминает только об одном сочинении Монтана и цитирует его под заглавием προφητεία 276). Из Евсевия мы узнаем, что Гай в «Разговоре» с монтанистом Проклом изобличал опрометчивость и дерзость противников в составлении новых писаний (τὴν περὶ τὸ συντάττειν καινὰς γραφὰς προπέτειαν τε καὶ τόλμαν ἐπιστομίζιον) 277), причем неясно, что этобыли за καιναὶ γραφαί и кому принадлежали. При другом случае рассказывается, что некто (вероятно, Аполлинарий Иерапольский) в своем творении против монтанистов между прочил говорил и πρὸς ἕλεγχον τῶν τῆς Μαξιμίλλης ψευδοπροφητειῶν 276), откуда совсем не следует, что эти лжепророчества были в особой книге Максимиллы и еще менее, что таковая была и у Прискиллы. Во всех этих данных нет элементов для композиции Кирского епископа. Ближе их совпадает с ним Ипполит, у которого значится, что Φρύγες... Πρισκίλλην καὶ Μαξιμίλλην προφήτιδας νομίζουσιν... καὶ τινα πρὸ αὐτῶν Μοντανὸν ὁμοίως δοξάζουσιν, ὧν βίβλους ἀπείρους ἔχοντες πλάνωνται 279). Хотя здесь сочинительство и усвояется самому Монтану, но все-же редакция Philos. VIII, 19 больше напоминаеттекст Феодорита.

Заключительныеслова его; Τινὲς δὲ αὐτῶν (Μοντανιστῶν) τὰς τρεῖς ὑποστάσεις τῆς θεότητος Σαβελλίῳ (cnf. II, 9) παραπλησίως ἠρνήσαντο, τὸν αὐτὸν εἶναι λεγοντες, καὶ Πατέρα, καὶ Υἱὸν, καὶ ἅγιον Πνεῦμα, παραπλησίως τῷ Ἀσιανῷ Νοητῷ (сnf. III, 3) 280) взяты также из Ипполита и, кажется, не из «Суммария» 281), а из «Эленхуса», где тоже излагается в кратком виде 282). В подтверждение этого можно сослаться на то, что в последнем антитринитарии обсуждаются вместе с чистыми монтанистами (VIII, 19), как явление в среде самой секты (τινὲς δὲ

275) Haer. fab. III, 2 (М. 83, 404):... καὶ τὰ τούτων (Πρισκίλλης καὶ Μαξιμίλλης) συγγράμματα προφητικὰς προσηγορευσε βίβλους.

276) См., напр., Haer. 48, сар. 10 (М. 41, 869. С. Твор. II, стр. 318): λέγει (ὁ Μοντανὸς) ἐν τῇ ἑαυτοῦ λεγομένῃ προφητείᾳ.

277) Euseb. H. Е. VI, 20 (Μ. 20, 572. Ц. И., стр. 325—326).

278) Euseb. H. E. V, 16 (M. 20, 472. А. Ц. И., стр. 268).

279) Philos. VIII, 19 (M. 16, 3, col. 3366; Cnf. col. 3367).

280) Haer. Fab. III, 2 (M 83, 404).

281) Philos. X, 26 (M. 16, 3, col. 3430): Ἕτεροι δὲ αὐτῶν (Φρυγῶν) τῇ τῶν Νοητιανῶν αἰρέσει προσκείμενοι τὰ μὲν περὶ τὰ γύναια καὶ Μοντᾶνον ὁμοίως δοκοῦσι, τὰ δὲ περὶ (τὸν) τῶν ὅλων Πατέρα δυσφημοῦσιν, αὐτὸν εἶναι Υἱὸν καὶ Πατέρα λέγοντες, ὁρατὸν καὶ ἀόρατον γεννητὸν καὶ ἀγέννητον, θνητὸν καὶ ἀθάνατον οὗτοι τὰς ἀφορμὰς ἀπὸ Νοητοῦ τινος λαβὸντες.

282) Philos. VIII, 19 (M. 16, 3, col. 3367): Τινὲς δὲ αὐτῶν (Φρυγῶν) τῇ τῶν Νοητιανῶν αἱρέσει συντιθέμενοι τὸν Πατέρα αὐτὸν εἶναι τόν Υἱὸν λέγουσι, καὶ τοῦτον ὑπὀ γένεσιν καὶ πάθος καὶ θάντον ἐλυληθέναι.

397

αὐτῶν), между тем Philos. X, 25. 26 разделяет их, как отличные отрасли (ἔτεροι δὲ αὐτῶν). Самая форма выражения у Феодорита скорее соответствует «Эленхусу».

Этот анализ III, 2 может быть примером для всех Haer. fab.В них везде усматривается сжатое совмещение многоразличных и иногда несродных показаний и удачное примирение не редко противоречивых черт. Конечно, Фолькмар 283) и Липсиус 284) недовольны композицией Кирского владыки, считают ее внешним конгломератом, поспешными выводами и искажающими предмет догадками, фикциями, но это излишняя и пристрастная придирчивость. Такой гиперкритицизм способен разрушить самые новейшие и ученейшие созидания, которые часто вызывают восклицание: quot capita, tot sensus. Если современная наука ис в силах справиться с отрывочным и бессвязным материалом и никак не может достигнуть самого слабого единодушия, то уже совсем грешно требовать этого от автора пятого века, не располагавшего такими средствами ни в деле собирании пособий, ни в их критической обследованности. Затем, в большинстве случаев эти упреки не оправдываются качеством Феодоритовых комбинаций, а в доказанных—могут быть устранены ссылкой на неизвестные нам пособия Кирского ересеолога, которые должны бы пролить свет на некоторые темные и загадочные его сопоставления. Для своего времени Феодоритово Epitome было подлинно удивительным и ни с чем несравнимым. Св. Ириней и Ипполит далеко уступают ему в стройности расположения и энергической краткости характеристик, а далеко не всегда критичный Епифаний толькосвидетельствует, как мало было у него творческо-конструктивного таланта и как безгранично прекрасен в сравнении с ним Феодорит. Он мощно подчиняет себе инертную массу материалов, чтобы выжать из них самую сущность и двумя-тремя штрихами нарисовать целый портрет, αἱρέσεως ἑκάστης ἐπιδεῖξαι τὸν χαρακτῆρα (Haer. fab. IV, 1). Посему его образы — рельефно-пластичны, характеристики — поразительно метки и обдуманны. С этой стороны он был завершением всей предшествующей ересеологии и, если «не вытеснил ученое творение православного Епифания» 285), то дал замечательный опыт ученой и высоконаучной истории ересей вместе,—опыт, которому не было равного во всей древней богословской литературе и который доселе вызывает к себе уважение серьезных исследователей в области ересеологии. «Феодорит,— говорит о. проф. А. М. Иванцов-Платонов 286),— несравненно превосходил Епифания, а, может быть, и всех других предшествовавших ему полемистов правильным систематическим образованием и вообще ясным и

283) Vоlkmar. Hippolytus. S. 24, Anm. 1; 34. 37. 41 и др. Monatsschrift des wissenschaftlichen Vereins in Zürich. 1856. S. 319.

284) Lipsius. Zur Quellenkritik des Epiphanios. S. 45.

285) Замечание Гильгенфельда: Die Ketzergeschichte. S. 83.

286) Ереси и расколы. Стр. 315—316 318—319.

398

точным умом, отличным знанием Свящ. Писания и церковной истории, а также необходимою для ересеолога способностью входить в смысл рассматриваемых учений, понимать различные системы. Оттого представления Феодорита о еретических системах, описываемых им, отличаются особенною ясностью и определенностью. Можно сказать, ниу одного из древних ересеологов нет такого уменья в чертах несложных характеризовать сущность еретических учений, как у Феодорита... В сочинениях (составленных преимущественно по сторонним пособиям) главным образом ценится то, насколько точно ii осмысленно передают они известия, заимствуемые из древнейших источников. В этом отношении сочинение Феодорита, можно сказать, лучшее во всей древней ересеологической письменности. Феодорит, при составлении его, имел в виду все известные в то время древнейшие ересеологические произведения и пользовался ими с замечательным пониманием дела и искусством. Феодорит не следовал своим источникам рабски, механически, не переписывал буквально из первого попавшегося памятника характеристику той илидругой секты и не связывал наскоро, механически, сведения, заимствуемые из разнородных источников и не согласующиеся между собою, но обдуманно выбирал то из того, то из другого источника черты, представляющиеся ему наиболее существенными для характеристики тех илидругих сект»,

Итак: в Haer. fab., кроме богатого содержания, резко выделяются научная отделанность, верное сопоставление данных и сжатое их объединение с похвальною выпуклостью изображения. И нужно заметить, что такая краткость ничуть не идет в ущерб обстоятельности изложения. Напротив того, все еретические ветви обрисованы с достаточною подробностью и поразительною наглядностью. В его метко-подобранных чертах сразу узнаются симонианин, монтанист, антитринитарий, и в нашем воображении тотчас возникает портрет действительного еретика в его строгой оригинальности, отличии от сродных ему по духу противления Церкви, а ум находит все, что может требовать научная пытливость от систематического компендиума. Феодорит обладает природным даром обобщения, высшей концепции. У него вместе идут и исторические обстоятельства происхождения тех или иных еретических групп и их учение в законченных сжатых формулах; обряды и таинства связываются с рассказами о внешнем поведении; приводятся ученики и дальнейшая судьба самых толков и их постепенное развитие, завершающееся уничтожением. Для полноты описания указываются церковные авторитеты литераторов-полемистов. Вот причина, почему мы часто живее и всегда скорее понимаем смысл еретических воззрений по Феодориту, чем по Епифанию, у которого все богатство сведений разбросано без должного порядка. Если его «Панарий» можно сравнить с обширною золотою россыпью, то «Еретические басни» Кирского епископа по всей справедливости уподобляются художественному произведению великого мастера. У того грубая руда, у него —

399

серебро, искушенное огнем критики, очищенное в горниле ума, освещенное лучами синтетического таланта...

В этом отношении можно отметить лишь два недостатка Haer. fab.Стремясь к краткости, автор излагает целые системы в немногих словах. Этовесьма удобно в целях закругленности, но вообще лишает сочинение нужной для нас всесторонности. Закрепление еретического миросозерцания в неподвижные схемы не давало Кирскому епископу свободы генетически проследить процесс его зарождения, возрастания и умирания. У Феодорита каждый в отдельности еретик не становится лжеучителем, но уже есть лжеучитель. Отсюда же он вынуждаем был отказаться от необходимого различения ante от postи переносил на начальников то, в чем повинны были лишь их продолжатели. Так, он усвояет Маркину провозглашение четырех нерожденных сущностей (I, 24: τέτταρας ἀγεννήτους οὐσίας τῷ λόγῷ διέπλασε), чтомыслимо лишь в качестве логического вывода из его принципов 287), поелику он проповедовал только два начала 288) или Ноэта заставляет вносить в круг своих созерцаний догмат о Св. Духе (III, 2). Впрочем, погрешности эти частью неустранимы и частью не особенно многочисленны. Феодоритов труд в подлинном смысле есть учебник, Ἑπιτομή, и тут физически невозможно было сказать все, что он желал. Он по крайней мере в 20 раз менее «Панария», а затрагивает почти все обсуждаемые там ереси. Затем, если в каждой группе мы и не находим должного разделения моментов развития, то в общем нам ясно дастся представление об историческом ходе «еретического баснословия», поскольку все его провозвестники отправляются от Симона и стоят в связи между собою, то поправляют, то изменяют, то прибавляют к гибельному наследству своих отцов и дедов. Феодорит внимательно следит взаимные отношения сект и усердно отмечает их генетическую преемственность. Это единственное, чего можно ожидать от его Compedium’а и что он доставляет нам с такою охотой; нам остается только принимать это с благодарностью. «От горького корня Симонова произросли клеовиане, досифеане, горфины, масвофеи, адрианисты, евтихиты» (евтихиане) 289): тут Кирский пастырь смыкает первое и последнее звенья еретической цени, a в самом изложении постоянно совокупляет и срединные ее кольца. В целом его сочинение есть действительная и живая история жившего когда-то еретического нечестия. Не редко и в отдельных главах Haer. fab. указывается это сравнением

287) Такое именно заключение извлекает из слов своего противника, маркионита Мегефия, Адаманций: Ὁ αὐτός ἐσπν Θεος ὁ ἐνδιαλλάσσων τοὺς νόμους, ἢ δύο εἰσὶν, ὧν ὡρίσω ἕνα τὸν Δημιουργὸν εἶναι; καὶ οὐκέτι τρεῖς ἀρχαὶ, ἀλλὰ τέσσαρες (Dialogus de recta in Deum fide, sect. I; Migne, gr. ser. t. 11, col. 1733. A).

288)См. not. 19 Westetenii ed Adamanti Dial., sect. II (Migne, gr. ser. t. 11, col. 1761).

289) Haer. fab I, 1 (М. 83, 345. В). См. пояснение этого места выше в прим. 196 на стр. 380—381.

400

учеников с учителем в теоретической и морально-практической и обрядовой областях. По сличению с другими ересеологами здесь в Феодорите обращает на себя внимание еще одна черта. Как известно, Псевдотертуллиан, Епифаний и Филастрий Бриксийский отводят особый отдел для сект дохристианских, а Ипполит предпосылает своему обзору изложение философских мнений. Ничего подобного нет у Кирского епископа,—и он вместе с Иринеем прямо начинает лжеучениями, явившимися в среде Церкви Христовой и в оппозицию ее догматам. В деле раскрытия исторического генезиса еретического родословия это было упущением довольно неблагоприятным и вредным для философского освещения, поскольку ереси не были явлением в самой Церкви в собственном смысле. они только топографически и хронологически принадлежали к ней, а в существе своем отражали в себе старинные верования дохристианского мира в их общении с Евангельскою проповедью. Они возникли из взаимодействия боровшихся между собою диспаратных сил язычества, иудейства и христианства и потому не могли быть поняты без должного различения всех этих, входивших в них, элементов. За это преимущество восхваляются обыкновенно и Епифаний и Ипполит. Но что касается первого, то своим введением он изобличается лишь в неясности представления об еретичестве в специальном значении этого слова, и едва ли такое выведение более, чем ab ovo,—ab Adamo научно может быть оправдано. Равным образом и Ипполит напрасно посвящает так много места философам, почему даже и творение его, известное сначала только в первых книгах, получило несоответствующий своему назначению титул «Философумен». Его извлечения из языческих мудрецов, поэтов, логографов скорее спутывают изложение, а неумелая манера неожиданных переходов от Моноима к Гераклиту и наоборот не редко возбуждает неприятное чувство, поелику наша мысль отсюда не получает ничего для проникновения в характер и причины еретических движений. Где нужно, и Феодорит ссылается на эллинские (I, 7) и иудейские (II, I—3) элементы в еретических воззрениях л обрядовой практике, но он не злоупотребляет этим средством. Правда, и пользуется им он не часто, однако же достаточно для такого маленького сочинения. Таким образом, он следовал везде мудрому и любимому правилу: μηδέν ἄγαν 290), сообщая все в меру и кстати.

Второй недостаток Haer. fab. заключается в том, что Феодорит иногда слабо выдвигает особенности некоторых еретических партий и дает об них скудные сведения. Это мы видим, напр., в I, 18—о Моноиме, I, 21—о Севере, I, 23—O Флорине и Власте, II, 2—о назореях, II, 8 —о Павле Самосатском (со стороны его доктрины). Эти, впрочем, редкие, случаи объясняются недостаточностью известий в его источниках, как это должно

290) Это изречение и сходное с ним «ἄριστον τὸ μέτριον (μέτρον)» Феодорит приводит в epist. 151 ар. Migne (gr. ser. t. 83, col. 1429. D) и 39 ар. Σακκελίων. (σελ. 3031) с одобрительными отзывами с своей стороны.

401

быть допущено по отношению к Римским раскольникам, о которых и Евсевий знает только то, что «один из них впал в заблуждение Валентина» 294),— а большею частью тем, что Кирский епископ в сторонних сообщениях не усматривал ничего нового и характерного. Так, сведения о Моноиме он берет из «Философумен», каковые даже в десятой книге (сар.17) сравнительно очень достаточно занимаются им. Но, строго говоря, и тут, и в «Элепхусе» (VIII, 3. 12 — 15) оригинально лишь то, что он ἐκ τῆς ἀριθμητικῆς ἐπιστήμης λαβὼν τὰς ἀφορμὰς, τὴν οἰκείαν αἰρεσιν (λέγουσι) διαπλᾶσαι (Haer. fab. I, 18).

От содержания перейдем теперь к характеру и обозначим дух разбираемого произведении. Как особенные, сразу бьющие в глаза, качества, здесь открываются нам спокойствие тона, всегда ровного и выдержанного, и отсутствие полемического задора. Безупречный христианин, много потерпевший от еретиков и всю жизнь страдавший от лживых наветов в еретическом неправомыслии, считавший искоренение всяких заблуждений существеннейшею обязанностью каждого пастыря 292), он чужд нетерпимости. По сравнению с Епифанием Кипрским, он более обладал всепрощающею и благожелательною любовью к заблуждающимся и достоинством беспристрастного ученого. Он пишет с хладнокровием убежденной в себе истины, не страшащейся никаких врагов и подчиняющей их себе. И Феодорит, в качестве ересеолога-богослова, находил первоисточник мутного еретического потока в диаволе 293), но в этом случае у него сказывается тоже разделение царства Божия от царства тьмы, какое мывидим в его Церковной Истории. Это был логический постулат, первооснова его суждений, христианская точка зрения на предмет, совершенно необходимая и абсолютно верная по смыслу Евангелия. Это был критерий, свидетельствовавший и о точном понимании ереси, и о твердой православной почве автора.

291) Euseb. II. E. V, 20 (M. 20, 484. Ц. И., стр. 275—276). cnf. Haer. fab. I, 23 (М. 83, 372): καὶ Θλωρῖνος δὲ, καὶ Βλάστος... εἰς τὴν Βαλεντίνου λώβην ἀπέκλειναν,

292) Намек на это можно видеть в словах Феодорита, что жалкие следы валентинианства, маркионитства и манихейства сохранились, «может быть, для обличения тех, которым ныне поручено пасти церкви, но которые не могут удалить и малых остатков нечестивых ересей» (Haer. fab.II—prolog.: М. 83, 888. 15).

293) См., напр., Haer. fab.I—prolog. (М. 83, 341): «Всемудрый Бог всяческих поручил возделывание запущенной вселенной немногим мужам, да и то рыбарям, мытарям и одному скинотворцу (Ап. Павлу). Но злейший демон, обольститель людей, видя, что они с корнем исторгают колючки многобожного заблуждения и что он лишается подданных, как хитрый изобретатель всякого зла, придумывает новые способы для своих козней. Избравши людей, достойных его энергии, надев на них—в виде личины—наименование христиан и как бы медом помазавши края чаши, (чрез них) он преподнес людям гибельное лекарство лжи. Жаждая пагубы людей, он не дождался преподнести свое обольщение тогда, когда проповедь Апостолов усилится, по лишь только они начали возделывать и разбрасывать семена благочестии, он посеял среди них свои плевелы», cnf. I, 26 (М 83, 381. В). II -prolog. (388). III—prolog. (400). IV— prolog. (412). IV, 6 (424) идр.

402

Строгий к себе, он был снисходителен к согрешающим, особенно потому, что был глубоко уверен в отрицательности и недолговечности всякого зла. Посему единственное, что он позволяет себе в целях опровержения, это указание на неизбежное вымирание ессей, на то, что они λήθη παντελεῖ παρεδόθησαν (I, 1) 294), чем самым уже изобличались в их внутренней лживости. Это самый лучший полемический прием, который резко выделяет Epitome из среды подобных ему трудов, о которых можно лишь сказать: modo laudanda est voluntas bona. Там, где другие писатели выдвигают целый арсенал мелких аргументов и софистических перетолкований, не колеблющих ересей по существу, Феодорит ниспровергает их одною ссылкой на факт их исторического исчезновения. Отсюда было несомненно, что в них нет жизненных сил для нормального существования, а—следовательно и самое временное появление их на сцене истории говорит не за них, но против них, что и требовалось доказать.

Далекий от резких суждений вообще, Феодорит проявляет обычную умеренность и в частностях. Его отзывы трезвы и справедливы. С этой стороны была лишь одна неудачная попытка подорвать уважение к автору «Еретических басней» за его приговор о новозаветной гармонии Тациана, о котором он выражается: «Этот составил Евангелие, называемое Диатессароном (διὰ τεσσάρων), выбросил генеалогии и все прочее, что показывало происхождение Господа по плоти отсемени Давида. Им пользовались не только его последователи, но и повинующиеся апостольским догматам, поелику не догадывались о злоумышлении этого свода» 295). По взыщу Цана, это замечание свидетельствует только об ограниченности кругозора Кирского епископа, есть ein bornirtes Urtlieil. «Ибо что православного было в генеалогиях Матфея и Луки, отвержение, чего мог произвести лишь еретик?» «Не антикафолическим, но гиперкатолическим было то, что Тациан отвергнул обе, для его воззрения ненужные, генеалогии» 296). Но, не единственный с своим подозрением творец Haer. fab. вполне оправдывается в нем серьезною научную критикой, как один из непосредственных знатоков Тацианова труда. Внимательные исследования в этой области все более и более подтверждают свидетельство яковита ХII в. Bar Salibi, что Тацианова гармония начиналась Иоан. I, 1 и устраняла Mф. I, Лук. III, а в таком случае несомненно, по крайней мере, то, что она была приноровлена к узко-субъективным еретическим симпатиям состави-

294) Haer. fab.—prolog. (М. 83, 337). I, 1 (345). I, 26 (381. В). II—prolog. (388) II. 11 (897). III—prolog. (401). III, 6 (409). IV— prolog. (412).

295) Haer. fab. I, 20 (M. 83, 372).

296) Th. Zahn. Forschungen zur Geschichte des neutestamentlichen Kanons und der allchristlichen Literatur, I Theil: Tatian‘s Diatessaron. Erlangen. 1881. S. 264, Anm. 656. 265 flg.

297) Hilgenfeld. Die Ketzergeschichte, S. 394.

403

теля. Посему и κακουργία егонеоспоримо. Что и сам Феодорит не отрицал связи и зависимости «Диатессарона» от канонических текстов, это ясно из его сказания о церковном его употреблении. Отсюда нужно заключать напротив к пастырской проницательности Кирского иерарха и его осторожности, поскольку он не приравнивает Тацианова συνθήκη к прямо еретическим измышлениям и апокрифам, но метко обнаруживает скрытое коварство его, тайную тенденцию, исключительно—партийный дух. Можно сказать, что к такому именно результату сводятся все изыскания по этому вопросу, и Феодорит как бы предвосхищает формулы современной науки и становится в ряды ее двигателей 298).

В заключение необходимо отметить еще научную беспредзанятость Haer. fab.Автор их имеет только одно желание — изложить возникавшие в христианскую эпоху еретические мудрствования в научение и назидание, без всякой задней мысли. Гарнье усиливался навязать ему низкие и даже грязные побуждения, но своими стараниями превратить белое в черное он лишь снова обнаружил свой иезуитизм. Он думал, что Феодорит «коварно и скрытно» (callide et occulte) все ереси сводит к евтихианству, —к учению об одной природе во Христе, дабы чрез это представить Кирилловы главы фокусом всех прежних заблуждений, а писателя их — самым злейшим порождением демона 299). Посему-то, будто бы, он и не

298) О «Диатессароне» Тациана существует чрезвычайио богатая литература. Цитированное выше сочинение Цана вызвало сильные возражения се стороны занимавшегося этим предметом (А. Harnack. Tatians Diatessaron und Markions Commentar zum Evangelium hei Ephräm Syrusв Zeitschrift für Kirchengeschichte. Bnd. IV, Heft 4. 1881) корифеягерманскойцерковно-исторической науки, проф. Адольфа Гарнака («Die Oratio des Tatian, nebst einer Einleitung in die Zeit dieses Apologeten» всочинении Die Ueherlieferung der griechischen Apologeten in der alten Kirche und im Mittelalter. Leipzig. 1882. § H, S. 196—232), и его выводы по отношению и интересующему нас пункту принял и Гильгепфельд (Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. 1883. I Heft. S. 106. Die Ketzergeschichte. S. 394). СвоивоззренииГарнак снова обосновалираскрылвтрактате Acta Achelai und das Diatessaron Tatians (Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur von Oscar von Gebhardt und Adolf Harnack, I Bnd. 3 Heft. Leipzig. 1883. S. 137—153). Липсиус (Die edessenische Abgar—Sage, Braunschweig. 1880, S. 51) высказалмысль, что кромесв. Ефрема Сирина (Евангельский комментарий которого издан в 1876 году Mösinger’ом), как сообщал Bar Salibi, Тациановою гармонией пользовался еще Афраат около половины IV века. В недавно изданных, в немецком переводе, гомилиях его (Texte und Untersuchungen, III Bnd.Зи 4 Heft. Leipzig. 1888. Aphrahat’s des persischen Weisen Homilien. Aus dem syrischen übersetzt und erläutert von. Dr. Georg Bert. S. VII—LI. 1—418. См. S. XXXIV. 8, Amn. 11) мы действительно не встречаем выдержек из генеалогий синоптиков, ибо из Mф. I приводятся толькостихи 20. 23, a изЛук. III—5. 6. 8 (Verzeichnis der Schriftcitate, S. 427. 428). Равным образом единственное новозаветное место в Oratio adversus Graecos (cap. 13) Тациана есть Иоан. I, 5 (Migne, gr, ser. t. 6, col. 833).

299) Gamerii Dissert. II, cap. VI, § II, n. X (М. 84, 344). Dissert. I, cap. XII, n. III (М. 84, 152—153).

404

упомянул в своем сочинении ни пелагиан, ни оригенистов (?), стоявших якобы в связи с доктриною Феодора и Нестория, ибо, щади своих, он задался единственною целью—всячески унизить ненавистного ему Египтянина 300). Все эти ухищрении покоятсяна ложном понимании отношений Кирского иерарха к св. Кириллу и несправедливы уже потому, что в Haer. fab. резко обличается сам Несторий, духовным сыном коего и слепым рабом считает Феодорита Гарнье. Что касается движения по вопросу о благодати на Западе и всего спора Пелагия с Августином, то это было волнение— недавнее, и смысл его для людей, живших вне Рима, не выяснился со всею определенностью. Точно также и Ориген в первой половине пятого столетия был для многих учителем Церкви, не во всем ортодоксальным, но не еретиком, поскольку не был провозглашен таковым носителями вселенской юрисдикции. Против него восставали лишь отдельные личности, в роде Феофила Александрийского и папы Анастасия, а огромное большинство было за него, чтило его великие подвиги и широкий ум с благоговейным уважением. Оригенизм появился собственно уже после Феодорита, и он был в праве не включать его в индекс отверженных Богом нечестий, хотя его первовиновника и не приравнивал к светильникам вселенной, а называл лишь ὁ πολυμάθειαν ἀσκήσας 301).

Вообще, Кирский ересеолог при составлении своего Epitome не носил в своем уме никаких побочных видов, кроме чисто научных.

Материал был обследован со всех точек зрения, все частные пункты отделаны с полною добросовестностью и научною серьезностью. Оставалось только изложить результаты этой работы в систематическом порядке, чтобы вышлов целом нечто стройное и законченное и в формальном отношении. Кропотливый труженик, человек удивительной эрудиции сменяется здесь великим мастером—синтетиком. «Свое сочинение,—пишет он в рекомендательном послании к Спорацию 302),—мы разделим на пять книг. Первая будет содержать рассказ о тех баснях, отцы коих измыслили другого димиурга (кроме Творца всяческих), отрицали одно начало всего, присоединили другие начала несуществующие и утверждали, что Господь являлся людям лишь призрачно. Первым изобретателем этих догматов был Самаританец Симон Маг, а последним Перс Манес-чародей. Во второй будут показаны державшиеся противного этим суеверия: они признавали одно начало всего, но Господа называли простыми, человеком. На-

300) Garnerii Dissert. II, сар. VI, § II, n. XII—XIII (M. 81, 344 -345). Об отношены Мопсуэстийского пастыря к Пелагию в учении о благодати см. у И. Гурьева. «Феодор, епископ Мопсуетский», стр. 314.

301) Haer. fab. I,2 (М. 83, 345. D). Имя Оригена встречается еще в praefatio к комментарию на Песнь песней (М. 81. 32. В), но без всяких эпитетов, определяющих его церковно-учительное значение (Ὠριγένης ὁ Αἰγύπτιος).

302) Haer. fab.—praef. (M. 83, 337. С D). Замечания о пятой книге мы опускаем, потому что эту часть Haer. fab. уже рассматривали в выше в отд. II, гл. 1, на стр. 195—197.

405

чальником этой ереси был Евион, и она различно раскрывалась его преемниками до Маркелла и Фитина. В третьей будут рассмотрены те, которые занимали средину между первыми и вторыми и были виновниками различных догматов. Содержании четвертой составит новейшие ереси, т. е. Ария, Евномия, и те, кои возникли после них, до самой последней, которую Господь внезапно с корнем истребил. Итак, в этих четырех книгах мы изложим многоводное заблуждение ересей».

Первый отдел занимают, таким образом, дуалисты в онтологии и докеты в христологии. Некоторые из них были «полиархистами» (напр., Маркион по Феодориту), но и они строго сохраняли дуалистический принцип в космологии, поскольку противопоставляли мир Богу, производя его или от низших и подчиненных ему οὐσίαι (от одного из ангелов, архонтов, эонов), или прямо враждебных, как Манихеи. Вместе е этим расторгалась и связь истории миробытия и истории искупления поелику тут обнаруживалось действие взаимно исключающих сил,—злой и благой. Сюда причисляются двадцать шесть сект, преимущественно гностических: Симон Маг; Менандр; Сатурнин; Василид и Исидор; Карпократ и Епифан; Продик; Валентин; Секунд и другие; Марк; аскодруты или аскодрупиты; архонтики; колорвасиане; варвелиоты или ворвориане; сифиане, офиане или офиты; каины (каиниты); антитакты; ператы; Моноим; Гермоген; Таниан и идропарасты или анкратиты; Север; Вардесан и Армоний; Флорин и Власт; Кердон и Маркион; Апеллес, Потит, Препон и другие; Манес.

В противовес этим вторая книга заключает в себе ἄντικρυς ἐναντία τεθρησκευκότας 303). Это были антитринитарии в теоретической догматике, а в воззрениях на воплотившегося Христа высказывали или прямо иудаистические воззрения (евиониты, назореи) или же патрипассианские с динамистическим (адопцианским) и модалистическим оттенками. И в том и в другом случае Спаситель был ψιλὸς ἄνθρωπος, естественно родившийся от Девы подобно всем смертным, но воспринявший в Себя особую благодать. Здесь указываются: Евион; назореи; Коринф; Феодот (кожевник); мелхиседекиане; елксеи (элкесаи, элкезаиты); Павел Самосатский; Савеллий; Маркелл; Фотнин.

Третья группа не имеет в себе ясно выраженных признаков своей самобытности. Ее представители были чем-то средним между двумя первыми: 304) и по своему характеру могут быть названы раскольниками; таковы у Кирского епископа: николаиты; монтанисты; Ноэт Смирнский; четыренадесятники; Новат; Непот.

Epitome заключается обзором лжеучений Ария; Евдоксия; Евномия и Аэция; псафириан и иных, происшедших от ереси Ария; македониан; до-

303) Haer. fab. II— prolog. (M. 83, 388. В).

304) Haer. fab. III—prolog. (M. 83, 400. A): Ἐπειδὴ τὰς ἐναντίας ἀλλήλαις αἰρίσεις ἐν τοῖς προτέροις βιβλίοις πεποιήκαμεν δήλας, φέρε δὴ καὶ τὰς ἄλλας. αἱ μεταξὺ τούτων κὰκεμνων ἐβλάστησαν, τοὺς ἀγνοοῦντας διδόξωμεν.

406

натистов; мелетиан Египетских; Аполлинария; полемиан и других аполлинаристов (IV, 9: Περὶ Πολεμιανῶν καὶ ἄλλων Ἀπολιναριστῶν); авдиан; мессалиан или евхитовиэнтузиастов; Нестория; Евтихия.

Всматриваясь в эту систему, мы замечаем, что в основу ее полагается прежде всего принцип хронологический. Согласно ему, автор сначала разделяет все ереси на две большие группы — древнейшие и новейшие, при чем пограничною чертой между ними служит первый вселенский собор. У него получаются чрез это секты до-никейские и после-никейские. Разнохарактерность и немногочисленность последних были причиной, что Феодорит не разграничил их на особые партии и изложилв одном отделе. Не то по отношению к раннейшим толкам, которые распадаются на три самостоятельные отрасли. Они разбиваются теперь уже по чисто логическим соображениям, как понимали Бога вообще и отсюда Богочеловека в частности. Хотя христологический момент есть главнейший в этом распределении 305), но он неизбежно условливался воззрениями на Верховное существо: как единое, оно немогло быть телесно во Христе;— двойственность или тройственность начал, с резкими обособлениями каждого из них, вела к докетизму, призрачности бытия Сына во плоти. Так получились у Феодорита дуалисты и защитники монизма. Но, за вычетом их, осталось еще несколько еретических ветвей, не принадлежавших собственно к тем по своему богословствованию в указанных пунктах, и они наполнили собою третью книгу.

Недостатки и достоинства этой схемы сразу бросаются в глаза исследователей, которые, впрочем, более обращают внимание на ее слабости. К ним нужно отнести отсутствие единства принципа деления, взаимное переплетение хронологической и трансцедентально—христологической точек зрения. Это, конечно, отозвалось неблагоприятно и на стройности и законченности системы, что однако же произошло по винам вполне благословным. Хронологическое раздробление было весьма неудобно и должно было сопровождаться крайнею беспорядочностью, поскольку тогда пришлось бы ставить рядом совершенно несродные отрасли, что мы и видим у Епифа-

305) Это особенно ясно отмечается в «Эранисте» (dial. II: М. 83, 113. D. 114 А), где Феодорит пишет: «Симон, Менандр, Маркион, Валентин, Вардесан, Кердон и Манес (Cnf. Haer. Fab.I, 1. 2. 4. 7. 22. 24. 26) прямо отрицали человечество во Христе. Артемон, Феодот, Савеллий, Павел Самосатский, Маркелл и Фотин (cnf. Haer. Fab. II, 4. 5. 9. 8. 10. 11) впали в совершенно противоположное хуление, ибо провозглашают Христа только человеком и отрицают в Нем прежде век сущее божество. Арий и Евномий (Cnf. Haer. Fab.IV, 1. 3) называют божество Единородного созданным и говорят, что Он воспринял одно тело. Аполлинарий (Cnf. Haer. Fab. IV, 8) признавал воспринятое тело одушевленным (ἔμψυχον), но разумную душу в своих книгах лишает чести и спасения. Таково различие извращенных догматов». И при других случаях Феодорит распределяет еретиков по их особенностям в решениях христологической проблемы. См., напр., epist.104. 145. 151 (М. 83, 1297. 1300. 1380. В. С. 1424).

407

ния. С другой стороны, не меньшие затруднения возникали и при разграничении сект по теоретическим основаниям. Учение о Верховном начале не могло быть применено здесь ибо в таком случае необходимо было бы вычеркнуть многие из после-никейских ересей, не погрешавших относительно Святой Троицы, и посему Феодорит пользуется им лишь в той мере, в какой он определял собою качество христологических пониманий. Это было приложимо лишь к древнейшим толкам и невозможно при рассмотрении новейших, поелику трудно и едва ли мыслимо выведение, напр., арианского и аполлинарианского заблуждений из онтологических созерцаний их провозвестников. По этой причине Феодорит, и внес хронологическое начало, как первейшее в систематическом построении. Наконец, и христологический принцип был не чужд слабостей хронологического. Согласно ему получился бы ряд далеко не полный, за неприложимостью его к раскольническим и иным старинным партиям, и бессвязный, так как тут было самое безграничное разнообразие, объединяемое лишь тожеством предмета 306). Теперь не оставалось ничего другого, как после хронологии совместить онтологию и христологию в качестве второго критерия, параллельного первому. Это Феодорит и делает, но он не разобщает их, что повело бы к большой запутанности, а сливает их так, что одна неизбежно вытекает из другой. Теперь необходимо явились двойство по противоположности (lib. I. II) и нечто среднее (lib. III), логически требуемое понятием двух противных величин.

Точнейший анализ показывает, что система Кирского епископа есть самая лучшая, какая была возможна в его время, и едва ли не образцовая для наших дней. В позднейших ересеологических построениях господствуют поразительное разноречие и взаимное отрицание, и ни одно из них не проникнуто строгим единством в полном смысле. Самые выдающиеся работы в этом роде не выдерживают научной критики и, что важнее всего, грешат против исторической правды, заставляют искажать действительные факты ради избранной и излюбленной теории, примерами чего так богата протестантская рационалистическая литература. У Феодорита же мы находим все лучшее, что было добыто до него немалочисленными и напряженными усилиями. Не ломая действительности и беря материал во всей его реальной чистоте, он располагает его в таком порядке, который заслуживает глубочайшего уважения и по логической обдуманности и по тонкому остроумию. Достоинства его сочинения, как системы, с этой стороны неоспоримы. Но объект его изучения есть αἰρετικὴ κακομυθία, борьба диавола с добром в различных ее перипетиях. Это особое царство тьмы с его главою-демоном. Втаковом своем качестве оно имеет свое начало, развитие и конец, a потому и ересеология должна быть историей лжеучений, изображением постепенного хода еретического нечестия от его зарождения до смерти. Ересь, как жи-

306) Ср. прим. 305 на стр. 406.

408

вое явление во времени, принадлежит истории, почему Феодорит и рассматривает ее собственно хронологически и даже в самых книгах наблюдает хронологическую преемственность, насколько она не вытеснялась требованиями систематичности 307). Таким образом, еретическое баснословие было для Феодорита историческим процессом, систематически представленным в его труде: это все, что необходимо в научном творении, каковым и следует признать его Compedium. В первом случае он обнаруживает правильный взгляд на свой предмет, второе способствует верному его описанию, а все это вместе дает в результате подлинно ученую ересеологию до половины пятого века включительно и притом такую, где объективизм спокойного и непредзанятого наблюдателя согласуется с субъективизмом философа—мыслителя.

Вторым недостатком Феодоритовой системы считается невыдержанность плана, чем будто бы он обличается в механичности своего сочинения, слепой зависимости от источников. В пример сего обыкновенно приводят III, 3, посвященную Ноэту Смирнскому, которого, по существу его доктрины, нужно бы поместит выше, рядом с Савеллием (II, 9). Такая странность, говорят нам, объясняется только (erst so löst sich alles) тем предположением, что Кирский епископ рабски подчинился «Философуменам» (X, 25—27), где ноэтиане связываются с монтанистами. В этом Фолькмар усматривает даже подтверждение своего тезиса о неведении Феодоритом «Эленхуса» 308). Подобная интерпретация и тенденциозна, и несправедлива, как в этом читатель легко убедится, если вспомнит наши рассуждения о полной самобытности Кирского пастыря в составлении ересеологического реэстра 309). Там мы достаточно наглядно отметили совершенную его оригинальность, не имеющую близкого прототипа в чем-либо втором. Неверно данное критиками толкование и в применении к Philos. X. Здесь за ноэтианами следуют Гермоген и илхсаи (X, 28. 29), а им предшествуют Керинф, Евион и Феодот с мелхиседекианами (X, 21—24), между тем первого Феодорит заносит в разряд дуалистов (I, 19),

307) Это заметно в распределении всех ересей на две группы, в четвертой части и иногда в раннейших, как это указывает сам Феодорит в «прологе» второй (М. 83, 384. А): «Какие ветви произрастил горчайший корень Симона и какие плоды произвели они, это мы ясно показали в первой книге».

308) Volkmar. Hippolytus. S. 50—51. О. Иванцов-Платонов. Ереси и расколы. Гл. VIII, прим. 158 на стр. 321. Последний высказывает еще догадку, чтоФеодорита спутал, может быть, и Епифаний, но это неверно: о Фригийцах «Панарий» говорит в ереси 48, а о ноэтианах — в 57 и между ними последовательно помещает квинтиллиан (монтанистическая ветвь), четыренадесятников (cnf. Haer. fab. III, 4), отвергающих Евангелие и Апокалипсис Иоанна Богослова, адамиан (=Haer. fab. I 6; Πρόδικος δὲ... τὴν καλουμένων Ἀδαμιτῶν συνεστήσατο αἵρεσιν), самисеев (=Haer. fab. II, 7: Περὶ Ἐλκεσαίων), феодотиан (cnf. Haer. fab. II, 5), мелхиседекиан (cnf. Haer. fab. II, 6) и вардесанистов (cnf. Haer. fab. I, 22).

309) См. выше к прим. 264—265 на стр. 392—394.

409

вторых причисляет к унионистам (II, 7), к которым присоединяются и все прочие по особому порядку (II, I—Евион; II, 3—Керинф; II, 5— 6—Феодот и мелхиседекиане). Очевидно, наш автор руководился иными соображениями,— и его порицают лишь потому, что об них не догадываются. Мы разрешаем эту задачу иначе.

Принципами деления древнейших ересей были для Феодорита онтологический (в учении о начале) и христологический (в воззрениях на плоть Господа) моменты, и потому, как только он не находил в известной отрасли резко выраженным какого-либо из них, он volens nolens должен был отсылать ее к третьей книге. Сам он в конце ее замечает: «таковые догматы произросли между отрицающими человечество Бога и Спасителя нашего и провозглашающими Искупителя и предвечно сущего Бога простым человеком» 310). Сообразно этому критерию у Ноэта не оказалось соответствующих качеств для причисления его к модалистам. Правда, он ἕνα φησὶ εἶναι Θεὸν καὶ Πατέρα, τῶν ὅλων δημιουργόν, но это могло приравнивать его и к православным и к антитринитариям. С последними он не был точно солидарен по вопросу о теле Христовом: γεννητὸν ὅτε ἐκ Παρθένου γεννηθῆναι ἠθέλησε 311). Выдвинутый Ноэтом принцип всемогущества Божия давал ему удобство лавировать между крайностями докетизма и прямого иудаизма. Во всяком случае у него нет ψιλὸς ἀνθρωπος и скорее заметна наклонность к докетическому пониманию 312). Он, следовательно, примыкал то к первой, то ко второй группе, и Феодорит с своей точки зрения не мог не отослать его к третьей.

Что наш комментарий подлинно раскрывает побуждения Кирского владыки, это оправдывает и III, 2. Некоторые из монтанистической фракции Σαβελλίῳ παραπλησίως «отрицали три ипостаси» и παραπλησίως τῷ Ἀσιανῷ Νοητῷ мыслили, что Отец, Сын и Св. Дух — один и тот же 313). Это двоякое уподобление поставляло их в средину между второй (II, 9—Περὶ Σαβελλίου) и третьей (III, 3—Περὶ Νοητοῦ τοῦ Σμυρναίου) книгами, —и он записал их туда, где излагались все такие заблуждения.

Таким же способом устраняются и все другие нарекания 314) на Феодорита за неверность, ложь в отнесении элкесеев (II, 7), Маркелла (II,

310) Haer. fab.III, 6 (M. 83, 408. 409): Ταῦτα μὲν μετοξὺ τῶν ἀρνουμένων τοῦ Θεοῦ καὶ Σωτῆρος ἡμῶν τὴν ἀνθρωπότητα, καὶ τόν ψιλὸν ἄνθρωπον ἀποκαλούντων καὶ τὸν (Σωτῆρα) καὶ Θεὸν ὑπάρχοντα προαιώνων, ἀνεφύη τὰ δόγματα.

311) Μ. 83, 404.

312) Philos. X, 27 (Μ. 16, 3, col. 3439. 3442). IX, 10 (Μ. 16, 3, col. 3378. B); ἕνα δὲ εἶναι τοῦτον φανέντα καὶ γένεσιν ἐκ Παρθένου ὑπομείναντα καὶ ἐν ἄνθρῶποις ἄνθρωπον ἀναστραφέντα, Υἱὸν μὲν ἑαυτὸν τοῖς ὁρῶσιν ὁμολογοῦντα διὰ τὴν γενομένην γένεσιν, Πατέρα δὲ εἶναι καὶ τοῖς χωροῦσιν μὴ ἀποκρύψαντα.

313) М. 83, 404. Philos. X, 26 (Μ. 16, 3, cnf. 3439).

314) О. Иванцов-Платонов. Ереси и расколы. Гл. VIII, прим. 156 на стр. 321.

410

10) и Фотина (II, 11) к антитринитариям. Но если первые по своим онтологическим созерцаниям ближе подходили к гностикам 315), хотя и не вполне, ибо согласовались с Церковью περὶ τὴν τῶν ὅλουν ἀρχήν 316), то в христологии они решительнее склонялись к иудаистическим формулам, поскольку усматривали во Христе ἄνω и κάτω (Haer. fab. II, 7. Philos. X, 29). Отсюда: рожденный от Девы оказывался во всем равным нам, почему элкесеи попали под рубрику иудаистов.

Что до Фотина и Маркелла, то они были наиболее, характерными и искусными выразителями богословского монизма и уже поэтому должны были отходить во вторую группу. Затем, их теория ἔκστασις’а и ἐνεργεία в сотериологии сделала их патрипассианами—модалистами, какие опять должны были занимать второй отдел. Конечно, они не могут быть названы защитниками терминов ψιλὸς ἄνθρωπος во всей их резкости, однако же и они не допускали ипостасного воплощения божества, a лишь божественной силы. Искупитель, по ним, только по степени превосходил пророков и всех облагодатствованных людей и не был Богочеловеком в собственном смысле. Значит, и в христологии они стояли на черте с иудаистами 317) и уже никогда не мирились с докетами. Потому-то вместе с антитринитариями они получили в системе Феодорита совершенно законное место.

Теперь мы раскрыли и формальные качества Haer. fab.и в заключительном выводе получаем результата весьма благоприятный для их творца. Он разработал свой план не только последовательно. Но с истинным мастерством. Он не выдержал строгого единства, но, вероятно, не по неумению, a сознательно и по достаточным причинам. Зато он избежал односторонности, присущей всем рационалистически-протестантским попыткам в этом роде. Он гармонически сочетал в своей схеме достоинства всех точек зрения и воспользовался ими не в ущерб стройности и законченности построения. Напротив того, оно выполнено с удивительною тонкостью, на которую был способен только его оригинальный ум. И не будет преувеличением сказать, что его создание было завершением всех подобных ему работ до половины пятого века, много столетий оставалось образцом совершенства и продолжает пребывать до

315) Philos. X, 29 (М. 16, 3, col. 3442): οὗτοι τὰς μὲν ἀρχὰς τοῦ παντος ὀμοίως (Гермогену=Haer. fab. I, 10) ὁμολογοῦσιν ὑπὸ τοῦ Θεοῦ γεγονέναι.

316) Haer. fab. II, 7 (Μ. 83, 303).

317) Это, может быть, слишком решительно утверждает Феодорит в epist. 104 (М. 83, 1300. А: Φοτεινὸς, καὶ Μάρκελλος, καὶ ὁ ἐκ Σαμοσάτων Παῦλος. ἄνθρωπον μόνον εἶναι τὸν Κῦριον ἡμῶν Θεόν), 151 (М. 83, 1424. B; Σαβέλλιος ὁ Λίβυςι καὶ Φοτεινὸς, καὶ Μάρκελλος ὁ Γαλάτης, καῖ Παῦλος ὁ Σαμοσατεὺς, ἄνθρωπον ψιλὸν ἐκ τἡς Παρθένου γεννηθῆναι λέγουσι· τὸ δὲ καὶ Θεὸν εἶναι τὸν προαιώνιον Χριστὸν διαῤῥήδην ἀρνοῦνται) и Eranist. dial. II (M. 83, 117. A).

411

наших дней примером учености, серьезности, научной добросовестности и систематичности.

Следует указать еще на выразительную краткость наложения, заботливо проводимую автором по всему труду соответственно его намерению 318) и стилистическую отделанность речи, которая особенно свойственна Феодориту. Ἔστι δὲ τὴν φράσιν σαφὴς καὶ ἀπέριττος: санкционировал известный библиограф Патр. Фотий 319).

318) Haer. fab.—prollig. (М. 83, 340). См., напр., I, 13 (М. 83, 364 В): Ταῦτα μὲν οὐν ἐν κεφαλαίῳ διῆλθον, ὑπερβᾶς τὸ τοῦ πλάσματος μῆχος.

319) Bibliotheca, cod. 46 (ΙΙ. 103, 97).

Страница сгенерирована за 0.25 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com