Бальтазар фон, Ганс Урс «Величит душа моя господа»

«ВЕЛИЧИТ ДУША МОЯ ГОСПОДА»

Благодарственная песнь Господу Девы Марии (Лк. 1, 46 — 55) начинается четырьмя стихами, в которых говорится о Ней Самой и об отношении к Ней Бога. Следовательно, Дева Мария — это не рядовая девушка из своего народа, а изначально Выделенная, Единственная. Бог «призрел на смирение рабы Своей»: отсюда не следует, что Бог искал подходящего и в конце концов остановился на данной девушке. Нет, Его «призрение» — его превечный взор, уже бывший ранее всего воспоследствовавшего исторически. Когда в конце своей песни Дева Мария упоминает «Авраама и семя его», то можно заключить, что всему избранию избранного народа предшествует некое Пра-Евангелие. В нем говорится о бесконечно продолжающейся вражде между змием-искусителем и женским полом. После грехопадения праматерь Ева осуждена быть в услужении у мужчины: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобой» (Быт. 3, 15 и сл.). Но Бог не обращает внимания на это подчиненное положение женщины по причине грехопадения; Он видит в ней такое же творение, столь же обязанное к благочестию, как и мужчина. Любое «призрение» Бога на женщину означает для нее несказанную милость (Лк. 1, 50). И вот, теперь получившая благодать стала той женщиной, которая была обетована в истоках творения, и поэтому Она прежде всего возносит хвалу Господу как эта Единственная и сознает всю Свою несравненность: «Будут ублажать Меня все роды». Происходя из услужающего чина, Богородица вполне обладает духом служения, и Она в такой беззащитности открывает Себя пред всеми «родами», их единственная Избранница Божия и потому Защитница. Человек греха боится огласки, но возвышающееся над грехом смирение Девы охотно поставляет себя на светильник, чтобы светить всем в доме. Она соглашается, чтобы Ее ублажали «все роды», но только потому, что в Ней будет видно величие Другого — то «величие», которое «сотворил Сильный». «И свято имя Его»,— произносят Ее уста, потому что Она не желает размышлять о том, что святость Божия способна воссиять и на Ней Самой. Она совсем не занята Собой и, естественно, ничем не украшает Себя; но, когда «небесный Иерусалим сойдет с неба», Она будет «украшена» Богом Самим (Откр. 21, 2). Она приходит не от Себя, а «от Бога», «в обладании» не собственной славы, а «славы Божией» (Откр. 21, 10 и сл.).

/107/

Вследствие этого Пресвятая Дева никак не собирается заключить в Себе величие сотворенного на Ней и этим внести элемент ограничения и приуменьшения в Свое Божественное измерение. Напротив, Она всячески желает, чтобы это «великое» — собственно, речь идет о «милости» — распространялось «из рода в род», во все концы, где пребывают «боящиеся» Бога (Лк. 1, 50). Следовательно, будучи Единственной, Она тем не менее ни в коем случае не отделяет Себя от бесчисленных родов. Напротив, вступая под всеобщую милость Божию, она как раз входит в общность со всеми родами, до неразрывности сливая с ними Свою судьбу. Судьба родов — злосчастна, но Богородица берет ее на Сем.

Именно потому, что Она — Единственная, Она и свободна от узкого эгоизма. Отсюда у Нее способность всеобъемлющего сочувствия. Подлинная вера многочисленных чад Авраама пролегает не параллельно с Ее верой, а внутри ее. Одновременно в Ее материнской душе сохраняются и черные страницы истории Израиля, упорно и настойчиво удалявшего себя от Бога. Она — услужающая Отроковица, а Израиль — Божий отрок-раб, и Бог, по Ее словам, «воспринял Израиля, отрока Своего». Бог оказал Израилю ту же милость, что и Ей Самой, когда «призрел» на Нее. Богородица несет в Себе «Бога-Спаса», который за всех послужит Господу, и поэтому Она не может и не желает нисколько отделяться от человечества. Только в Ее Сыне, провидится Ей, будут «низложены сильные с престолов и вознесены смиренные». Она уже наперед знала еще не произнесенные слова еще неродившегося Христа: «Кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф. 23, 12). «Богатящихся» Господь «отпустил ни с чем». Так и понастроивший себе житниц в одну ночь потеряет их, а фарисей, кичащийся духовным богатством, возвратится из храма, не получив милости. А испытывающие голод, напротив, «исполнятся благ», как это впоследствии и случилось, когда Господь сотворил чудо и умножил хлебы «в пустом месте». Есть прошедшее («как говорил отцам нашим») и есть будущее, а для Девы Марии, заключившей в Себе Господа, прошедшее и будущее слиты в настоящем. В том настоящем, которое не прекратит длиться и которое содержит в себе, превосходя их, все времена in aeternum (Лк. 1, 55).

Соответственно и земное будущее, в котором «надменные помышлениями» продолжают властвовать, а богобоязненные — смиряться, уже превзойдено для Нее в превечности несомой Ею в Себе. Ради превечности и «возрадовался Ее дух» и воспел ко «Богу-Спасу»: для Нее в человечестве уже утвердился строй, отвечающий замыслу Бога-Отца и Богорожденного Сына.

/108/