Что означают чудеса Христовы, чему они суть знамения и чего они суть силы? Они суть знамения любви Бога к человеку, ибо так возлюбил Бог мир, что послал в него Сына Своего, и они суть явления силы Божией в человеке, дела Сына Человеческого и Сына Божьего, Богочеловека. По своему содержанию чудеса суть дела любви и милосердия, по своему значению они суть явления силы человеческой в мире, укрепляемой и просветляемой силою Божиею. Будучи божественны по вдохновению и промыслительному изволению, они суть человеческие дела, совершаемые в пределах мира и человечности. Исцеление человека от духовных и телесных болезней вплоть до отстранения смерти чрез частичную хотя победу над нею, - вот дела, которые ознаменовательно содержатся в чудесах Христовых. Эти задачи суть человеческие задачи, и эти дела суть человеческие дела, и все они доступны человеку, ему даны и заданы, как природному существу, поставленному в то же время Богом в качестве господина творения и наделенному даром сострадающей любви человека к человеку и ко всей твари. Если отвлечься

от особенных чудесных способов их совершения, все эти задачи не превышают нашего человеческого делания, суть дела человеческие. Правда, не все они доступны человеческому совершению, ему посильны. Человек и доселе не может естественными путями отстранять смерть и пробуждать от смертного обморока, хотя уже и приближается к этому, как и побеждать голод, хотя и ищет этого, но все это находится в пределах человеческой мощи. Доказательством тому является, что все чудеса Христовы по содержанию своему могли быть совершаемы и святыми Божиими человеками, укрепляемыми благодатью Божиею, следовательно, они относятся к силе человеческой, той ее господственной власти над миром, которая дана Богом человеку в его сотворении. Изгнание бесов? Но если даже отвлечься от истории Товита в Ветхом Завете, новозаветная церковь, начиная с апостолов, настолько владеет этой силой, что имеет особую благодать и служение экзорцистов (которое в первенствующей церкви знало особых носителей, что номинально и доселе сохранилось в католической церкви); а если разуметь здесь вообще лечение душевных болезней, то им искони веков занималась и занимается медицина и психиатрия. Исцеление болезней? Но мы имеем его и в ветхом Завете (исцеление прокаженного Немана от проказы пророком Елисеем и др.), новозаветная же церковь исполнена «исцелений», так что ап. Павел на-

зывает в числе других даров «исцеления» (1 Кор. 12, 9, 30): исцеление хромого (Д.А. 3, 1-4), исцеление больных и бесноватых от тени ап. Петра (5. 15-16), от возложения платков ап. Павла (19, 11-12). Воскрешение мертвых? Но и это дано человеку, ибо в Ветхом Завете было совершено пророком Илией воскрешение сына вдовы в Сарепте Сидонской (3 Ц. 17, 17-24), Елисеем – сына Сонамитянки (4 Ц. 4, 17-37), и даже от прикосновения к костям его ожил погребаемый мертвец (4 Ц. 13, 21); в апостольской церкви воскрешение Тавифы ап. Петром (Д.А. 9, 36-41) и ап. Павлом Евтиха (20, 9-12). Сюда же следует отнести и чудеса святых, напр., исцеление отрока преп. Сергием. Наконец, и сам Господь дал заповедь апостолам, а в лице их всей Церкви: «больных исцеляйте, мертвых воскрешайте». Чудесное насыщение с умножением хлебов? Как бы мы ни понимали это событие. т.е. будем ли видеть здесь преимущество природное чудо умножения хлебов или любовный порыв разделения между собою всего наличного по благословению Христову, но надо во всяком случае помнить, что и это чудо имеет для себя параллель в Ветхом Завете: умножение пророком Илией у вдовы в Сарепте Сидонской горсти муки и небольшого количества масла. так что кормилась она и дом ее несколько времени (3 Ц. 17, 12-16), умножение елея в доме вдовы через пророка Елисея и особенно чудесное насыщение 20-ю яч-

менными хлебцами 100 человек при чем оказался остаток (4 Ц. 4, 1-7, 42-44), и еще превращение ядовитой похлебки в безвредную чрез прибавление горсти муки (4, 39-42). Власть над силами природы, ветром и морем? Но и в Ветхом Завете мы имеем, не говоря уже о египетских казнях, переход через Чермное море как по суху (Исх. 14, 21-29), чудеса Моисея в пустыне, разделение вод Иордана и падение стен Иерихона от трубных звуков (Иис. Нав. 3-4,6), низведение пророком Илией огня с неба на жертву (3 Ц. 18), разделение вод Иордана ударением милотью пророками Илиею и Елисеем (4 Ц. 2, 4. 14); чудеса Елисея: оздоровление воды горстью соли, наказание детей чрез растерзание двумя медведицами (4, 19-26), извлечение из воды топора (6, 1-7). В новозаветной церкви свидетельствуются различные чудеса из области власти человека над природой (в частности и хождение по водам Иордана преп. Марии Египетской); не надо забывать, что, ведь, и Петр пошел по воде по повелению Христову и начал тонуть лишь от испуга (Мф. 14, 28-30).

Что говорит нам это сопоставление? Имеет ли оно в виду умалить чудеса Христовы в их единственности, которая состоит не в чудесах, а в самом Чудотворце, как явлении Совершенного Человека? Нет, но оно совершенно явно показывает неверность той богословской мысли, что чудеса Христовы совершались только божественною силою, и как бы по-

мимо Его человечности и ее сил. Все приведенные чудеса были совершаемы святыми человеками, хотя и, конечно, помощью Божиею. Это сопоставление еще раз показывает человечность чудес Христа, заставляет видеть в них откровение совершенного Человека. Они не превышают меру человека в изначальном его состоянии и предназначении. «Человека не имам» (Иоанн. 5, 7), восклицает расслабленный перед лицом того Человека, который исцелит его. Эта-то человечность чудес Христовых и должна быть теперь раскрыта в своем значении.

И, прежде всего, нужно установить их естественность в том смысле, что все они составляют не нарушение или отмену основ мироздания, заложенных в нем при творении, но их раскрытие и применение. Они сверхъестественны лишь в смысле особого образа их осуществления, чрез прямое применение духовной причинности, но не в смысле их содержания и совершения. Они все доступны человеку в том смысле, что могут и должны составлять и для него задачу, независимо от способов осуществления: чудесно, т.е. прямой духовной причинностью, духовной властью человека над природой, которая, хотя и ослаблена грехом первородным но все же остается присуща в известной мере человеку (иога!), и чрез применение естественных сил природы, познаваемых человеческим разумом, т.е., тоже в последнем

счете духовной причинностью. Это – власть человека над природой, применяемая ради человеколюбия. В самом деле, разве не может и не обязан человек исцелить болезни всякого рода и разве он этого не делает? И разве уже исчерпаны все для этого возможности, или напротив, они все более расширяются? Может ли, далее, это целительство, которое есть, конечно, борьба со смертью, хотя ее и не побеждающая, но все же отдаляющая, остановиться перед тем, чтобы не исторгать из когтей смерти ее преждевременные жертвы? Хотя это доселе еще и не делается, однако человечество стоит на пути и к этому завоеванию природы. Разве насыщение народа всеми доступными средствами, так же, как и умножение хлебов, т.е. увеличение всего количества благ, нужных и доступных человеку, не составляет постоянной человеческой заботы, увенчиваемой и растущими достижениями? Разве, наконец, овладение силами природы в самом общем смысле также не составляет постоянного стремления человечества, осуществляющего здесь повеление Господа: «обладайте (землею)» (Быт. 1, 28)? Одним словом, нет таких «дел» Христовых, которые не могли бы быть обращены и к человеческой воле, как пример и призыв или как (выражаясь языком Федорова) «проект». И это есть первое и самое прямое значение слов Господа о делах Своих: «дела яже Аз творю, и вы сотворите». Рационалистическое предубеждение отри-

цает чудеса Христовы по их, так сказать, физической невозможности: дела эти невозможны для него, потому что они противоречат законам природы и самая вера в них (так же, как и рассказ о них в Евангелии) просто предполагает отсутствие научных знаний законов природы. И наоборот, для суеверия в чуде просто не существует законов природы. Оно совершается вне их и поверх их. Отвлекаясь от изложения каждого отдельного случая со всею его неточностью (ибо священные бытописатели никогда и не ставят своей задачей описывать чудо, как физический эксперимент), по отношению к первым приходится сказать, что они судят с самоуверенной ограниченностью. Им кажется, что теперешнее состояние знания проникло уже во все возможности природы и их исчерпало, между тем как оно их лишь открывает, и область естественно возможного в такой мере расширяется, что нельзя уже с научной добросовестностью утверждать физическую невозможность и противоестественность того или иного чудесного события. Напротив, суеверное понимание чудес грешит неуважением к Божиему творению и его законам, поскольку для него все вообще возможно над миром независимо от мира. Такой антикосмизм в понимании чуда делает последнее чуждым для человека, его, так сказать, расчеловечивает, вопреки тому что Господь Чудотворец есть ведь Бог и Человек с обеими волями и энергиями. Са-

мое большее, человек здесь является лишь пассивным орудием, через которое действует сила Божия. Поэтому необходимо понять чудо как событие естественное и человечное, т.е. как проявление закономерности природной, действующей через человека. Но в чем же тогда состоит чудесность вообще? Она состоит в ее целесообразности, в чуде прозрачна его духовная причинность, исходящая из человеческого духа и его свободы. Но духовная причинность отнюдь не противоестественна, ибо она включена Творцом в самые основы природного мира. Человек является природным агентом, прозирающим и пробуждающим в природе ее разум и этот природный разум обращающим для своих целей, - для очеловечения природы. В этом смысле духовной причинности в природе через свободу вся человеческая деятельность вообще есть чудо. Но существуют разные степени этого действия человека в природе, и мы выделяем некоторые в силу их нарочитой целесообразности, которая заключается как в возвышенности целей, так и в особой энергии осуществления, и их называем чудесами. Человек есть воплощенный дух, значит, в нем осуществлено единство природного и сверхприродного бытия. Последнее божественно по своему происхождению (ибо сам Бог вдунул душу Адама). Первое же имеет предназначение быть обоженным через вселение благодати Божией, причем в человечестве

Христа это обожение совершилось в абсолютной мере, ибо Его воплотившаяся ипостась есть сам Божественный Логос, а на Его человеческое естество низошел в крещении сам Св. Дух. Однако, действие духа в мире чрез человека, духовная причинность ограничена тварностью человека, который не сам творит мир, а имеет его как данность с его закономерностью: эта последняя есть условие для жизни человека и для его действия вообще, для проявления духовной причинности в мире. Духовная причинность человека в мире, однако, ограничена именно состоянием человека падшего, который чрез грех ослабил свою духовность и силу своего влияния в мире в смысле духовной причинности, потерял господство над миром, стал не господином, а скованным рабом, хотя и призванным к свободе и к действию в мире чрез духовную причинность. Господь в Своем вочеловечении, в силу его истинности и подлинности, принял нерушимость этого мира с его собственной закономерностью, которая и для Него составляла, хотя и свободно принятую Им, но все-таки, данность. Как совершенный человек, Господь явил в мире всю полноту человеческой данности неослабленной грехом, и был в этом воистину Человек: «ecce homo».

Правда, войдя в мир, поврежденный грехом Адама и приняв плоть, хотя и безгрешную, но ослабленную вместе с ее свойствами (го-

лод, жажда, утомление, страдания, даже смерть), Господь осуществлял это совершенное человечество крестным путем Своей земной жизни, чрез то восходя от силы к силе. Он владел природой в степени единственной и исключительной, именно по силе Своей совершенной человечности. Это и были чудеса Христовы, δυνάμεις, - силы, которые были проявлениями господственного положения человека в мире, однако, сообразно его природе и законам. Gratia naturam non tollit, sed perficit (Фома Аквинат). Нельзя сказать, что Господь силою всемогущества совершал вообще всякие чудеса, осуществляя в них вообще возможности, недоступные обычным человеческим силам. Как явствует из предшествовавшего анализа евангельских чудес, они были, в сущности, очень ограничены по области своей и не представляли собою «знамений» ради явления всемогущества, словом, не были нарушением жизни мира. Предтеча сказал (в антропоморфном образе), что «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Лк. 3,8). Однако, делал ли Господь людей из камней? Претворил ли Он женщину в мужчину? лошадь в осла? переставлял ли горы? сводил ли огонь с неба? и т.п., вообще творил ли чудеса ради чудес? Достаточно только остановится мыслию на этом, чтобы еще раз увидать величайшую простоту и ограниченность евангельского чудотворения. Господь чудесами Своими указует возмож-

ность духовного действия человека на природу, но Он даже не имеет в виду Своим примером исчерпать или ограничить круг этих возможностей. Это именно означают слова Его: «дела, яже Аз творю и вы сотворите, и больше сих сотворите». Делать дела Свои Он вверил Своему человечеству, указуя путь и открывая возможности, но не ограничивая их. И это «больше сих», эти возможности включают в себя обладание миром, или, говоря языком Федорова, «регуляцию природы», на путь которой человек вступил, и находится, может быть, в его начале. Человеческие пути овладения миром предоставляется в себе и через себя находить самому человеку, потому что они в нем заложены при его сотворении, и человека ожидает вся тварь для своего собственного становления. Своими чудесами Христос указует человеку путь власти над миром чрез очеловечение природы, а не бегства от мира ненависти к нему, - как могли этого до сих пор не увидать! Лишь благодаря тому, что все чудеса Христовы рассматривались только как проявление Его Божества^*), и возможно бы-
________________

*) Фактическое монофизитство, переходящее в аполлинаризм, мы имеем в следующих суждениях св. Иоанна Дамаскина (Точное изл. православной веры, III, IV, стр. 270): «Сила чудотворений была действованием Его Божества. Дела же рук и то, что Он восхотел и сказал: хощу, очистися (Мф. 8, 3) было действием Его человечества. Преломление

ло не видеть этого образа и не слышать этого призыва.

Однако, место человека в мире не определяется одною лишь связью его с природой и обращенности к ее закономерности. Человек есть природное явление, факт природной жизни, подобно камню, дереву и т.д. Он, как и всякая вещь, подвержен законам этого мира и ничем от других вещей в этом не отличается. Так и судит о ней материализм. Однако, столь скудное понятие о человеке возможно лишь, если мы смотрим на него извне, как на вещь, закры-
________________

хлебов и то, что прокаженный услышал хощу, - было результатом Его человеческого действования, а умножение хлебов и очищение прокаженного было результатом действия божественного». Вообще «чудеса суть действование Божие» (272). «Результатом человеческого действования Господа было то, что Он взял руку отроковицы и поднял, божеского же возвращение ее к жизни. Действия эти различны, хотя в действовании Богочеловека они нераздельны друг от друга» (273). «Не человеческое естество воскрешает Лазаря, и не божественная сила проливает слезы: слезы свойственны человечеству, жизнь – ипостасной жизни». Эти аполлинаристические рассуждения подкрепляются и сравнением отношения души и тела, также обычным у Аполлинария. Конечно, оно применимо лишь к единому человеческому существу, состоящему из двух элементов: души и тела, но совершенно не выражает соотношения двух воль и двух природ во единой ипостаси Христовой. Получается какое-то чередование, чересполосица действий обоих существ, а не их нераздельное и неслиянное бытие.

вая глаза на его действительную жизнь, которая определяется наличием в нем живого и творческого духа. Притом этот дух онтологически неразделен с телом, а в нем и через него с миром. Человек есть поэтому творческое начало в мире, к нему принадлежащее и действующее в его пределах. Однако, при этом он вносит в жизнь его начало причинности через свободу, т.е. творчество. Но вместе с тем это творчество не вне-мирно, оно космично и софийно в своих основаниях, а в то же время оно частично, несовершенно, отягчено примесью небытия, из которого мир создан Богом. Тем не менее творчество, как таковое, вносит нечто новое в мир, который поэтому не может быть понят как механизм в его законченности, мир осуществляется и человеком. Но человек не творит нового мира, а лишь осуществляет созданный, данный и, сообразно этой данности, заданный, Софийные основания этого творчества столь же беспредельны, как и его достижения. ибо мир носит образ божественной Софии. Человек призван быть господином мира, и постольку его творцом, по силе свободной творческой причинности в мире. Характер этой свободной причинности может быть уразумеваем в двух отношениях: как отношение человеческого духа к миру природному и к миру духовному. Человеческий дух погружен в природное бытие, с ним связан. Это – первичный факт, из которого приходится исходить. Сама по себе эта связь

есть тайна творения Божия, в котором печатлеется образ Божий, жизнь ипостасного Божества в божественной Софии. В человеческой жизни эта связь раскрывается в истории человека в мире. Дух человека соединяется с миром природным через душу, которая есть начало человеческой природной жизни. Она отличается от животной души своей сообразностью духу, есть ψυχὴ νοερά, разумная душа, в отличие от животной души «неразумной». Иерархическое соотношение этих начал в человеке таково, что дух господствует над душою, которая проявляет свою жизненную силу в природном мире («в теле»). Однако, в человеке, извращенном грехом первородным, это иерархическое соотношение нарушилось в том смысле, что дух впал в зависимость от души, а чрез нее и от тела, чувственно-животное бытие получило преобладание над духовным, и власть духа соответственно умалилась. В душе своей человек носит всю мировую закономерность, которая теперь господствует над ним, но над которой он сам призван господствовать. Человеческий дух, поскольку он находится в нормальном иерархическом соотношении к душе, имеет чрез нее непосредственную власть в мире, притом без нарушения его природной закономерности, а во исполнение ее. Такое нормальное иерархическое соотношение отсутствует в падшем Адаме, но оно было осуществлено в Новом Адаме. в Господе Иисусе Христе, кото-

рый был воистину совершенный Человек и поэтому имел власть над миром в силу послушности природы человеческой свободе и ее целям. Но этот дар чудотворения, конечно, в ограниченной степени, свойственен, как мы видели, и ветхозаветным праведникам и христианским святым. Принципиально этот же самый образ господственного отношения человека к миру через целесообразность свободной причинности присущ и «регуляции природы», вообще осуществляемой человеком, т.е. включает и природное завоевание мира и покорение вещества. Это есть дар чудотворения, раскрывающийся в родовой, совокупной жизни человечества. Разница между чудотворением и всеми чудесами регуляции природы в этом отношении не качественная, но скорее количественная. Там, где чудотворец исцеляет словом или непосредственным велением духа, медицина осуществляет это же веление обходными путями и средствами на основании медицинской науки. Тип отношения человека к миру есть чудотворение, т.е. власть человека над миром чрез свободную причинность. Логос в человеке становится логосом мира^*).

Но дух человеческий, соответственно естеству своему, определяется не только в отноше-
________________

*) Это есть основная мысль моей «Философии хозяйства» (1910), к которой я теперь здесь совершенно с другой стороны возвращаюсь.

нии к природному бытию, но и к миру духовному, хотя и тварному, и, наконец, к премирному бытию, к Божественному Духу. Человеческий дух, несмотря на воплощенность и связанность с природным миром, не является закрытым для мира духовного, напротив, он всегда открыт его воздействию. Как тварный, т.е. не абсолютный, не самодовлеющий дух, он всегда вдохновляется из мира духовного. Вдохновение, исходящее от одного духовного существа к другому, есть проявление их бытия друг для друга, принадлежит самой природе духа. Вопреки Лейбницу, духовная монада имеет окна открытыми. Иными словами, тварный дух живет не только своей собственной природой, но и силами и вдохновениями других духовных существ, и духовная изолированность творческого духа есть онтологический non-sens. Человеческий дух не может оставаться пуст, принадлежа исключительно самому себе, он есть умопостигаемое место встречи и борьбы темных и светлых сил, стремящихся, каждая по-своему, направить в свою сторону человека. Это отнюдь не означает, что сам человеческий дух есть пустое место, которое ищет для себя заполнения. Нет, он есть индивидуально окачествованный дух, имеющий свою собственную жизнь, ведущий духовную борьбу за свою самобытность, избирающий влияния, а не только пассивно и бессильно им подчиняющийся. В ряду этих возможных влияний первое место при-

надлежит, конечно, вдохновению божественному, тому, что на языке религиозном называется благодатию. Человек создан по образу Божию, и, как таковой, есть нарочитое вместилище божественной жизни и ее вдохновений. Человек, предназначенный к обожению в полноте своего духовного бытия, становится причастен жизни божественной, не теряя при этом и своего собственного личного бытия. Такой предельно обоженный Человек, в котором обитала вся полнота Божества телесно, есть Господь Иисус Христос. Как Бог, Он имел божественную жизнь природно; как Человек же, Он был совершенно обожен, так что между Его Божественной и человеческой природой, волей и энергией, при всем природном их различии, не было жизненного обособления или противоборства, они соединялись в единой жизни Богочеловека. Иисус был Христос – Помазанник через ипостасное схождение и почивание на Нем Св. Духа в крещении, и это обожение Своего человеческого естества Он приял подвигом Своей жизни, крестного страдания и смерти. Полнота обожения проявилась в воскресении, вознесении, одесную Отца седении^*).
________________

*) В этом смысле понимаем мы слова Ап. Петра в речи в день Пятидесятницы (Д.А. 2, 22-24): «Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него, - как вы сами знаете, сего, по определенному совету и

Но благодать, как действующая сила обожения, изменяет человеческий дух. Она делает его иным самого себя, сильнее, могущественнее, господственнее в мире. Человек облагодатствованный получает силу стать природным богом, владыкой вселенной. Его способность быть логосом мира чрез духовную причинность, его освобождение от плена стихиям возрастает вместе с его обожением. И эта власть духа, получаемая им не чрез тренировку своих природных сил (иогизм, оккуль-
________________

предвидению Божию, преданного, вы убили, но Бог воскресил его»... Подчеркнутые слова не имеют здесь такого значения, которое отменяло бы сказанное о человечности чудотворения Христова. Во всем контексте имеется в виду лишь мысль о провиденциальном плане Божием относительно человеческого спасения. В частности и слова: «Бог сотворил чрез Него» ἐποίησεν δι᾽ αὐτοῦ надо понимать не так, чтобы Иисус в человечестве Своем был только орудием чудотворящей силы Божией, но в том смысле, что дела чудотворения входили в раскрытие и совершение плана Божия, подобно тому, как и дела предавших и убивших Иисуса. Аналогичное значение имеет речь того же ап. Петра к Корнилию, где указанная мысль выражена более ясно: «Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета, и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, потому что Бог был с Ним» (Д.А. 10, 38)

Мысль, что чудотворения Господа Иисуса Христа были свидетельством чрезвычайной благодати Духа Св., преизобильно почивающей на Нем, подтверждается и тем контекстом, в котором говорится о

тизм), но через благодать, в проявлении в отношении к явлениям природной жизни есть чудотворение. Поэтому Господь, по благодатному, обоженному, человечеству Своему, и был чудотворцем, и именно поэтому же Он призывает благодатное, обожающееся человечество творить дела, которые Он сотворил, не в смысле повторения их, но имея в них образ и идеальную задачу. Это и выражено в заповеди Христовой о делах, которую Господь неоднократно давал ученикам, а в прощальной бесе-
________________

непростимом грехе хулы на Духа Святаго. Этот текст имеется в виду у всех трех синоптиков. Короче всего, но потому и выпуклее он изложен у ев. Марка, 3 гл., 21-30.

«И услышавши ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя. А книжники, пришедшие из Иеусалима, говорили, что Он имеет в Себе Вельзевула и что изгоняет бесов силою бесовского князя. И призвав их, говорит им притчами: Как может сатана изгонять сатану?... Никто, вошедши в дом сильного, не может расхитить вещей его, если прежде не свяжет сильного, - и тогда расхитит дом его. Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; но кто будет хулить Духа Святаго, тому не будет прощения во век, но подлежат они вечному осуждению. (Сие сказал Он), потому что говорили: в Нем нечистый дух». Этим приводится в прямую связь прещение на хулу на Духа Святаго с хулой на дела и чудотворения, совершаемые силою Духа Св. и приписываемые книжниками нечистому духу.

У евангелиста Матфея этот же или подобный

де сделал как бы Свои завещанием: это – уже много раз цитированный здесь первостепенной богословской важности текст: «Дела, яже Аз творю, и вы сотворите, и больше сих сотворите, яко ко Отцу Моему гряду» (Иоанн. 14, 12). Слова «яко ко Отцу Моему гряду» означают, без сомнения, полноту свершения искупительного подвига и силы боговоплощения: чрез страсти к славе, чрез смерть к воскресению и небесному прославлению, а чрез прославление «дадеся Ми всякая
________________

случай исцеления бесноватого слепого и немого излагается сходным образом. Мф. 12, 23-32. «Фарисеи... сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою Вельзевула, князя бесовского. Но Иисус, зная намерения их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделится сам с собою: как же устоит царство его? И если Я силою Вельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями. Если же я Духом Божиим изгоняю бесы, то, конечно, достигло вас Царство Божие... Кто не со Мной. тот против Меня; и кто не собирает со Мной, тот расточает. Посему – δια τοῦτο – говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула – βλασφημία – на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему, если кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем». Здесь разделяется и противопоставляется явная сила Духа Святого и ее Носителя, Харисматика: слово, сказанное – по неразумию – на

власть на небеси и на земли» (Мф. 28, 18). все это в отношении к миру и человеку означает основание Церкви, как Тела Христова, с живущим в нем Христом, с данной Христовы человечеству властью и вверенными ему же «делами». Это означает вдохновение Христа в человечестве, совершаемое Духом Святым. Христово человечество в мире призвано стать космоургом, творящим дела Христовы, являющим чудеса Его. «Истинно также говорю вам, что, если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы они ни попро-
________________

Человека простится, но противление превозмогающей силе Духа Божия есть духовное самоубийство, разрушающее духовный остов человека и потому непростимое ни в этом веке, ни в будущем. Но в данном случае сила Духа Святаго проявляется и свидетельствуется именно в чудотворениях Христовых, а посему сам Он здесь рассматривает Себя, как Духоносного Человека.

Наименее ясен контекст у ев. Луки. Здесь интересующее нас изречение Господа находится в составе поучения, сказанного ученикам о закваске фарисейской, о промысле Божии, об исповедании Сына Человеческого. Мф. 12 10-12: «М всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого прощено будет, а кто скажет хулу на Духа Святаго, тому не простится. Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить: ибо Святый Дух научит вас в тот час, что должно говорит».

Помимо необъятного значения этих текстов о хуле на Духа Святаго, здесь определенно указывается на нарочитую духоносность Господа Иисуса Христа.

сили, будет им от Отца Моего небесного. Ибо, где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреде их» (Мф. 18, 19-20) ^*). Церковь есть благодатная жизнь, в которой прежде всего спасается человек от греха, получая оставление грехов: поэтому и Господь в Своем чудотворении соединял прощение грехов, духовное исцеление, с исцелением телесным (ср., напр., исцеление расслабленного Мр. 2, 5-11); но она есть вместе и восстановление человека в силе его. Путь спасения человека, истлевание ветхого Адама в Новом, есть усвоение благодати спасения и жизнь в этой благодати, т.е. в вере и в делах. Здесь мы подходим к последнему, заключительному вопросу – о спасении в делах: в каких делах, и в делах или в деле? Имеют ли дела значение лишь аскетических упражнений для души, или же они имеют и определенное содержание?

Здесь надо иметь в виду как личный путь каждого отдельного человека в его духовных судьбах (ибо «душа человеческая дороже цело-
________________

*) О принципиальной доступности чудес человеку свидетельствуют также слова Господа, сказанные Им ученикам, спросившим Его: «Почему мы не могли изгнать беса?» Иисус же сказал им: «По неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17, 19-20). Здесь говорится одновременно о силе веры и о доступности этой силе дел, совершаемых Господом.

го мира»), так и человеческого рода в целом, ибо человек есть родовое существо. Благодатное вдохновение добра в человеке дает ему духовную силу, в нем самом отсутствующую: «сила Божия в немощах совершается». Эта сила проявляется не только в личных духовных достижениях самого человека, но и вне его, во всем природном и человеческом мире. Человеку дано превосходить самого себя. Он творит дела в мире силою духовной причинности, это и значит, что он совершает чудотворения, в чем бы они ни состояли. И поскольку эту силу и вдохновение он приобретает от благодати Божией, получаемой в молитве, то и говорится, что человек по молитве силою Божиею может совершать чудеса («передвигать горы»). Даже больше того, всякая искренняя молитва уже совершает чудо, т.е. есть действие духовной причинности в мире, хотя бы мы и не видели ее проявлений вовне. Однако, человек не может и не должен ставить самостоятельным предметом своих достижений, ибо тогда он превращается в волхва, ищущего знамений^*). Иными словами, бывает и темное вдохновение, которое тоже может подавать силу для
________________

*) Ср. рассказ Д.Ап. 8, 9-11 о Симоне Волхве, который «волховал и изумлял народ Самарийский, выдавая себя за кого-то великого. Ему внимали все, от малого до большого, говоря: сей есть великая сила Божия. А внимали ему потому, что он немалое время изумлял их своими волхованиями».

совершения ложных знамений, как возможна и величайшая духовная сила, которая, однако, не проявляет себя вовне как непосредственная духовная причинность в мире: Иоанн Креститель не совершал чудес (Иоанн. 10, 41), также и Матерь Божия в течение своего земного пути (по крайней мере, в пределах Евангельской истории) также не чудотворила. Во всяком случае искание знамений есть признак маловерия и осуждено Господом. Однако, постановка вопроса о чудотворении в связи лишь с судьбами отдельной личности не достаточна, потому что отношение человека к миру есть не только личное, но и общественное, осуществляемое в историческом процессе. Это отношение к миру, овладение им через духовную причинность и целесообразность, есть призвание человеческого рода, составляющее для него неизбежное условие самого его существования. В отношении к миру человечество есть многоликий космоург, «хозяин», овладевающий природой и подчиняющий ее своей, человеческой целесообразности. Это отношение заложено в человеке, и его надо религиозно понять и осмыслить. И, прежде всего, неправильно разрывать и противопоставлять оба пути причинности, - личное чудотворение и космоургическое овладение природой, а, с другой стороны, и то, и другое одинаково не нарушает границы естественных возможностей, природно закономерны. И можно даже сказать, что одно и то же действие, напр., излечение боль-

ного, одинаково может быть делом личного чудотворения и научной медицины, - более того, одно и то же действие для одной эпохи и в одной обстановке может являться чудотворением, а в другое время повседневным естественным актом (напр., видение и слышание на расстоянии). И чудотворение и космоургия принадлежат к одной области, - духовной причинности человека в природе. В этом смысле нельзя их противопоставлять или одно другому предпочитать, потому что каждому из них дано свое место и время^*). Но человеческая космоургия принадлежит духовному самоопределению, ибо может различаться по своему значению: она может быть чудотворением во Имя Христово, во испол-
________________

*) Некий боголюбец говорил однажды (ссылаясь на Руфина), что вот-де Фиваидские пустынножители переезжали Нил на крокодилах и не нуждались в пароходах. Если иметь в виду лишь сопоставление этих двух способов передвижения, на крокодилах и на пароходе, то, конечно, каждый хорош в свое время, однако, в наше время не только странно, но и греховно было бы стремиться к речному сообщению на крокодилах, и пустынножители нашего времени пользовались бы для этого, конечно, только пароходом. Этот пример показывает всю относительность чуда во внешнем его проявлении. Духовная причинность через космоургию поэтому естественно оттесняет спорадическую, индивидуальную духовную причинность через чудотворение или, во всяком случае, изменяет ее область, и область физических чудес в наши дни естественно сокращается в пользу моральных или духовных.

нение заповеди Его, а может быть и дальнейшим погружением в мир с духовной плененностью стихии его, служением похоти плоти и очес, или же, наконец, может становиться и ложным, богоборческим чудотворением с ложными знамениями. Космоургия свойственна и естественному человеку как связанному с миром, и потому, хотя в ней и совершается раскрытие сил естественного человека в природе, ее очеловечение и одухотворение, оно неизбежно приобретает разный характер в зависимости от того или иного вдохновения человеческого. А это последнее может быть различно, и при том трояко: во-первых, человечество может быть космоургом. как Церковь, во Имя Христово, совершая дела любви и благотворения. и тогда космоургия становится христианским чудотворением, не личным, но общим, церковным, и через космоургию совершается оцерковление мира. Во-вторых, человечество может свою космоургическую силу делать орудием служения своему природному естеству, поврежденному грехом, т.е. страстям и пустоте. На этом пути и в этой области могут быть достигаемы значительные возможности очеловечения мира, и, в своем роде, естественного чудотворения, однако, духовно оно остается пусто и греховно. Наконец, космоургия может стать и путем богоборчества, сатанинской вражды к Богу и оказательством знамений власти человеческой, человекобожия. И так как человеческий дух

при известной пробужденности не может оставаться нейтральным, то осознанная сила и достигнутая мощь становятся престолом «царства зверя», т.е. богоборчества.

в космоургическом процессе борются и одновременно сосуществуют все три образа отношения человека к миру. Та духовная борьба, которою раздирается мир, та его духовная трагедия, которая составляет содержание истории, раскрывается и здесь, в человеческой космоургии. Космоургия также принадлежит церкви, как и вся человеческая жизнь. Естественная космоургия должна быть сделана христианским чудотворением. чрез подчинение ее духу Христову. Вот что означают для нас евангельские чудотворения, о чем они говорят, к чему зовут: к действенному отношению к миру, к космоургии, во Имя Божие. «И если чего попросите (у Отца) во Имя Мое, то Я сделаю» (Иоанн. 14, 14). Спасение проповедано Господом «при засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами, и различными силами, и раздаянием Духа Св. по воле Его. Ибо не ангелам Бог покорил будущую вселенную» (Евр. 2, 3-5), но человеку. «Когда же покорил ему все, то не оставил ничего непокоренным ему. Ныне же не видим, чтобы все ему было покорено» (2, 8).

Здесь можно остановиться. Евангельские чудеса представляют собой отдельные благотворения, отклики на человеческую скорбь и нужду,

«исцеления и благотворения». И для всего человеческого космоургического пути они дают образ благотворения во имя милосердующей любви. И этого уже более чем достаточно для того, чтобы освятить и осмыслить человеческое делание.

Страница сгенерирована за 0.02 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com