Поиск авторов по алфавиту

Автор:Гессен Сергей Иосифович

Гессен С.И. Современный кризис в перерождение капитализма. Журнал "Новый Град" №3

I

Когда большинство современных экономистов (в том числе и П. Б. Струве) признают, что нынешний кризис носит не только «конъюнктурный», но и «структурный» характер, то тем самым они в сущности говорят, что современный кризис есть не только очередной, «нормальный» кризис, но и кризис самой капиталистической системы. Пусть даже те глубокие из­менения в структуре современного капиталистического хозяй­ства, которые делают нынешний кризис особенно тяжелым и затяжным, вызваны такими «случайными» с точки зрения внут­реннего развития самого капитализма причинами, как война и техническая революция. Изменения эти все же представляют со­бою факт, которого нельзя уже взять назад, который надо при­нять как нечто окончательно совершившееся, как нечто, во­шедшее ныне в плоть и кровь современного хозяйственного по­рядка. Допустим даже, что время и мудрость правителей зале­чат раны, нанесенные мировому хозяйству войной, что удастся благополучно разрешить, проблему военных долгов и репара­ций, облегчить непомерно возросшее после войны бремя воен­ных расходов, упразднить нелепые таможенный границы, воз­двигнутые мирными договорами, изжить привычки военно-при­нудительного хозяйства и инфляционного времени, преодо­леть кризис доверия и возродить в предпринимателях их былые хозяйственные доблести: инициативу, готовность к риску, при­вычку полагаться на свои собственные силы, а не на гарантии и субсидии со стороны государства, тарифы и запретительные пошлины. Если бы все это удалось и удалось бы даже заста­вить рабочих отказаться от всех их «завоеваний» военного и послевоенного времени, ложащихся, по словам некоторых глу­бокомысленных экономистов, особенно тяжким бременем на со-

60

 

 

­временное хозяйство, — все это ничуть не умалило бы дейст­вия других, или прямо вызванных войною или чрезвычайно обостренных ею, факторов: тех сдвигов в мировом хозяйстве, ко­торые явились следствием индустриализации заморских стран, аграрной экспансии в Северной и Южной Америке, вытеснения угля нефтью и электрической силой, глубоких перемен в возрастном составе послевоенного населения, и, наконец, той гран­диозной технической революцией, которая в современном сель­ском хозяйстве связана с новыми методами химического удоб­рения и тракторизации, а в промышленности с так наз. рациона­лизацией производства. Здесь мы вплотную уже подходим к тре­тьей группе причин современного кризиса, причин, которые, как бы ни были тесно связаны с войной, выходят далеко уже за пределы всего того, чего самая благополучная «ликвидация войны» могла бы достигнуть. И именно эти причины, которые, несмотря на свое внеэкономическое происхождение, были глу­боко уже заложены в довоенном развитии капиталистического хозяйства, а войной были до чрезвычайности усилены в своем действии, придают современному кризису его бесспорный «струк­турный» характер. Они вызывают такие глубокие изменения в строении, как отдельного капиталистического предприятия, так и всего народного хозяйства в целом, что нужна исключительная косность или предвзятость мышления для того, чтобы современ­ный фактически существующий хозяйственный строй называть еще тем же именем «капитализма», что и европейское хозяй­ство начала и середины прошлого столетия. Если это и есть капитализм, то капитализм до того выродившийся или, напро­тив, до того переродившийся, что искать выхода из него — зна­чит столько же отрицать преимущества капитализма, сколько их одновременно и утверждать. Не входя здесь в рассмотрение всех изменений в строении нынешнего послевоенного хозяйст­ва, я ограничусь только характеристикой тех из них, которые наиболее бросаются в глаза.

Рационализация производства, поднявшая за последние 25 лет среднюю производительность американ. и германск. ра­бочего на 60, а за последние 5 лет на 30 %, несмотря на зна­чительное сокращение рабочего времени, экономически сказа­-

61

 

 

лась в чрезвычайном повышение органического строения капи­тала внутри современного предприятия, т. е., в увеличение доли, которую занимает в нем постоянный капитал, вложенный в тех­нические сооружения и ими «связанный». Если еще сто лет тому назад постоянный капитал составлял в фабрично - заводской промышленности в среднем около 15 % всего капитала, то вряд ли будет преувеличением сказать, что ныне он составляет 65 % последняя. А это значит, что промышленный капитал ныне окончательно утратил свою «ликвидность» (текучесть), свою способность свободно переливаться из одного производства в другое в соответствии с малейшими колебаниями рынка, как об этом учила классическая школа политической экономии, именно этой способностью капитала объяснявшая чудесное свойство «нормального» (т. е. капиталистического ) хозяйства ре­гулироваться автоматически, следуя механизму ценообразова­ния на свободном рынке. Разумеется, теория эта означала уже и для своего времени стилизацию действительности. Но при не­большой сравнительно доле постоянного капитала, при сравни­тельной приспособляемости последнего к переходу на новое производство, при свободе рынка, не знающего еще искусственного установления цен организациями монопольного характера, она все же в общем более или менее правильно отражала эко­номическую действительность классической поры капитализ­ма. Отвлеченный характер ее механистического мышления впол­не соответствовал абстрактному атомистическому строению са­мого капитала, только что выходившему из стадии «первона­чального накопления». Даже утверждение ее об однообразном уровне прибыли с капитала не слишком уже противоречилодей­ствительности того времени, когда казалось очевидным, что од­на лишь земля способна отбрасывать дифференциальный доход, порождаемый к тому же не столько хозяйственными, сколько природными свойствами, в капитале, этом чисто экономическом факторе хозяйства, отсутствующими.

Уже австрийская школа политической экономии в конце прошлого столетия постольку уравняла капитал с землей, по­скольку она и на прибыль с капитала распространила учение классической школы о дифференциальном характере земельной

62

 

 

ренты. Прибыль с капитала носит также дифференциальный ха­рактер, и предельному земельному участку, разработка которого является еще рентабельной, соответствует предельное предприятие, окупающее еще себестоимость производства, над которым располагаются, в порядке своей технической обору­дованности и своей способности улавливать хозяйственную конъюнктуру, все другие капиталистического предприятия, отбра­сывающие дифференциальную прибыль различного уровня. Австрийская школа тем успешнее могла придать своему учению о предельном элементе значение универсального метода насле­дования экономических явлений, что учение о дифференциальной ренте утратило уже, к моменту ее возникновения, свой перво­начальный натуралистический характер, учтя в полной мере совокупность тех социальных факторов, которым должно быть «вменено» образование дифференциальной ренты. Однако, и в данном случае имело место не только изощрение научной мы­сли, но замена одной научной теории другой, более правильной, была обусловлена в значительной мере изменениями внутри са­мой действительности. Факт существования дифференциальной прибыли, совершенно очевидный в случае картеля, устанавливающего цену товаров в зависимости от себестоимости производства в наименее рентабельном из его предприятий, не мог уже к концу прошлого столетия игнорироваться теорией, тем более, что картелирование промышленности было одновремен­но и созданием нового факта громадной важности и явным вы­ражением экономических соотношений, которые в скрытом ви­де уже и до него существовали в действительности.

В самом деле, чем «тяжелее», с ростом органического строения капитала, становится промышленность, тем более ут­рачивает капитал свою абстрактную атомистическую структу­ру, свою «ликвидность», и тем более приближается он к земле, в монопольном характере которой Маркс, как известно, усмат­ривал причину, порождающую дифференциальную ренту. Обра­зование организаций, устанавливающих фактическую монопо­лию в промышленности, было только завершением процесса «иммобилизации» капитала, утраты им его «текучести». При первоначальной неустойчивости картелей обстоятельство это

63

 

 

должно было быть особенно очевидно. Образование картеля обычно только закрепляло положение, в основных своих чер­тах уже существовавшее до него. Если включение отдельного предприятия в картель, стабилизуя его, означает органическое в членение его в более обширное целое, то это есть только явное выражение общего факта перерождения механической структуры капиталистического хозяйства в органическую, в ре­зультате роста органического строения капитала. Чем более «тяжелеет» отдельное предприятие, тем более приобретает оно индивидуальный характер: параллельно с ростом технических сооружений (постоянного недвижного капитала), в нем проис­ходит рост чисто хозяйственной традиции (секреты производ­ства и организации), консолидируется клиентура, укрепляется «фирма», — все факторы, до чрезвычайности, усиливающие его неподвижность, затрудняющие возможность автоматического перелития связанного в нем капитала в иное производство. С другой стороны, одновременно каждое отдельное предприятие «обобществляется», становится все более органической частью объемлющей его ветви производства и всего общественного хозяйства в целом. Подобно тому как земельная собственность улавливает ростом своей ценности активность окружающей среды, почему дифференциальная рента и «вменяется» спра­ведливо этой последней, точно так же и отдельное капитали­стическое предприятие все в большей мере является как бы ре­зервуаром, улавливающим активность разнообразных хозяй­ственных (и вне хозяйственных) целых, его окружающих. В дифференциальной прибыли так же присутствует этот социаль­ный момент среды, как он присутствует и в дифференциальной ренте, почему учение Генри Джорджа о социализации земельного дохода в пользу порождающих ренту социальных целых вполне применимо также, с некоторыми видоизменениями, и к дифференциальной прибыли, поскольку рост последней обу­словлен не только индивидуализацией предприятия, но и его социализацией, т. е. поскольку ею улавливается активность раз­нообразных социальных целых, в которые данное предприятие вычленяется, как их органическая часть. На этом факте особен­но наглядно видно, что подлинная социализация не противоре­-

64

 

 

чит индивидуализации, а сопряжена с последней. Индивидуали­зация и социализация суть две стороны единого процесса организации, или интеграции, и рост дифференциального характера прибыли с капитала есть симптом этого единого процесса. «Ликвиден» и сохранил в настоящее время еще свою абстракт­ную атомистическую структуру только финансовый капитал, что и проявляется в однообразном уровне отбрасываемого им дохода (процента), в отличие от дифференциального характера прибыли, как дохода, порождаемого промышленным капита­лом.

Утрачивая свою «ликвидность», промышленный капитал становится все более ломким по своему строению, все менее приспособленным выдерживать резкие колебания рынка. Ста­билизация рынка картелями и другими организациями предпри­нимателей, ведущая к перерождению конкуренции в сотрудни­чество на почве соглашения, является необходимым следствием повышения органического строения капитала, его отяжеления. Послевоенная рационализация производства до крайности уси­лила этот ломкий характер современного промышленного капи­тала. Ведя к чрезвычайному увеличению производительности предприятия, она, оказывается рентабельной только при одновре­менном расширении рынка. Правда, вызываемое ею понижение себестоимости производства таит в себе громадные возможно­сти расширения внутреннего рынка, но эти возможности далеко не безграничны, как об этом свидетельствуют хотя бы цифры, опубликованные в 1929 г. статс-секретарем труда Соед. Шта­тов. По утверждению последнего, рационализация производства за десять лет настолько повысила производительность промыш­ленности Соед. Штатов, что, напр., вся сталь, могущая быть потребленной в Америке в продолжение одного года, произво­дится ею сейчас в течение семи с половиной месяцев; обувь, достаточная для годового потребления всего населения Соед. Штатов, производится американской обувной промышленно­стью в течение шести месяцев; оконное стекло — в течение сем­надцати недель; текстильный товар — в течение шести меся­цев; и только шести месяцев работы занятых сейчас в каменно­угольной промышленности Соед. Штатов рабочих достаточно

65

 

 

для того, чтобы добыть весь уголь, могущий быть потреблен­ным населением и промышленностью Сев. Америки в течение целого года. При этих условиях рационализация производства легко обращается в хозяйственную катастрофу. Именно в высоко рационализированном предприятии депрессия на рынке сра­зу же ведет к непомерному вздорожанию себестоимости про­изводства, и следовательно, к полной невозможности окупить произведенный на рационализацию затраты. Не имея возможности сократить свое производство, высоко рационализированное пред­приятие вынуждено его прекратить. Депрессия в одной отрасли промышленности, ведя к банкротству и прекращению работы в ряде крупных предприятий, влечет за собой депрессию в свя­занных с нею отраслях производства, в которых тоже именно высоко рационализированные предприятия вступают в полосу банкротств и резкой приостановки производства. Капиталы, вло­женные в высоко рационализированные производства, лома­ются, как бы зацепляясь друг за друга. Уже Маркс усматривал причину кризисов в особенностях постоянного капитала, в ча­стности в свойстве его воспроизводиться не непрерывно, а циклически, по истечении срока, нужного для его амортизации, чем, по мнению Маркса, и обусловливается периодичность кризи­сов. Грандиозный рост постоянного капитала приводит к непо­мерному росту остроты и размаха кризиса, ибо переоборудо­вание в современной промышленности означает сейчас не про­стое «воспроизводство» ее постоянного капитала, а такой резкий скачек в его росте, что не воспоследовавшее за ним столь же резко расширение рынка может повести сразу же к банкротству предприятия.

Это крайнее повышение ломкости современного капитала, в результате послевоенных методов рационализации производ­ства, в корне видоизменило взаимоотношение между техниче­ской и хозяйственной стороной развития промышленности. В своей вышедшей в 1910 году книге о «Финансовом капитале» Гильфердинг защищает еще традиционную точку зрения, со­гласно которой более крупное и технически лучше оборудован­ное (более «тяжелое») предприятие проявляет в периоды де­прессии большую устойчивость, чем предприятие технически от-

66

 

 

сталое, и что предприятия последняя рода, не выдерживая кон­куренции первых, автоматически поглощаются более крупными предприятиями. Сейчас (1930) единомышленник Гильфердинга О. Бауэр справедливо защищает прямо противоположную тезу. В настоящее время рост органического строения капитала в ре­зультате рационализации до такой степени повысил его ломкость, что именно высоко рационализированное предприятие оказыва­ется ныне в экономическом отношении менее устойчивым в противоположность предприятиям старого типа, могущим со­кращать свое производство без значительного повышения се­бестоимости. Самое поглощение мелких предприятий крупными происходит сейчас не путем автоматического вытеснения, а пу­тем скупки крупными предприятиями, что ведет к дальнейшему увеличению вложенного в них капитала и, следовательно, к новому повышению его ломкости. Насколько далеко зашло ны­не это расхождение между техническим прогрессом и хозяйст­венным, — об этом свидетельствуют некоторые новейшие про­екты установления контроля над применением технических изо­бретений в промышленности: нужно во что бы то ни стало за­держать безудержно растущую рационализацию и добиться хоть некоторой устойчивости, без которой капитал, дошедшийны­не до крайнего предела своей ломкости, очевидно не может уже выйти из кризиса, ставшего перманентным.

В самом деле, рост органического строения капитала при­вел ныне к такой взаимозависимости внутри народного и миро­вого хозяйства, к такой взаимной сцепленности вложенных в него капиталов, что традиционные представления о конкуренции и рентабельности утрачивают все свое старое значение. Когда капитал был ликвидным, свободная конкуренция, дававшая по­беду наиболее рентабельному предприятию, обеспечивала од­новременно и технический прогресс и рентабельность всего хо­зяйства в целом. В этом смысле свободная конкуренция была не только формой индивидуальности, но и формой социально­сти, хотя бы той низшей ее механической, формой, которая соответствовала атомистическому строению самого капитала. Благодаря картелированию промышленности конкуренция, однако, все более перерождается в соглашение и, в случае уста-

67

 

 

­новления фактической монополии какого-нибудь картеля или треста, даже совершенно исключается, приобретая форму так наз. «скрытой» конкуренции. Подобно капиталу, становящемуся все более недвижимым, она тоже все более и более стабили­зуется, ибо только атмосфера стабильности и может ныне обеспечить отяжелевшему капиталу возможность работать, не под­вергаясь постоянной ломке. Послевоенная рационализация про­мышленности перерастает однако все формы довоенного кар­телирования. Рационализация, проведенная сейчас в одной от­расли промышлености или даже в одном только крупном трес­те, ведет к безработице более или менее значительной группы рабочих, которая сплошь и рядом усиливается еще длинной цепью косвенных последствий: прекращением работы конкури­рующих предприятий, сокращением внутреннего рынка, ведущим к депрессии в других отраслях промышленности и т. д. Рента­бельная для данного предприятия или группы предприятий, ра­ционализация оборачивается катастрофой для других предприя­тий, для других отраслей промышленности и для всего хозяй­ства в целом. В силу ломкости строения современного капи­тала, она ведет уже не к простому сокращению производства в других предприятиях, а к их банкротству и прекращению в них работы. Кризис усиливается в своей остроте, если расчет на усиленный сбыт изделий рационализированного предприятия не оправдывается. В результате, на еще работающую часть хозяйства падает бремя содержания той части промышленности, которая прекратила производство, причем в равной мере при­ходится содержать, как выбывший из строя труд (пособия без­работным), так и прекративший свою работу капитал: аморти­зация капитала, вложенного в неработающее предприятие, идет своим чередом, и кто-то должен ее производить; не говоря уже о затратах на консервацию не работающих технических соору­жений. Что не работающий капитал точно так же должен содер­жаться работающей частью хозяйства, как и безработный труд, — это обстоятельство как-то слишком уже односторонне иг­норируется нынешними запоздалыми идеологами чистого ка­питализма. И, может быть, не так уже не прав В. Фрид, уверяю­щий, что суммы, идущие сейчас в Германии из государственных

68

 

 

и общинных средств, на содержание безработных, не превыша­ют тех сумм, которые из тех же источников идут или прямо на содержание неработающего (stillgelegtes) капитала или на субсидии и премии тем предприятиям, которые продолжают работу себе в убыток. Если в Америке это двойное содержание безработного труда и неработающего капитала работающей частью хозяйства происходит не в такой мере через посред­ство государства, как это имеет место в Европе, то все же и там оно остается фактом, не допускающим оспаривания. Ведя к тем же последствиям (обложение работающей части хозяйства дополнительными налогами), оно в основе своей имеет все ту же причину. Рационализация производства, рентабельная с точ­ки зрения отдельного предприятия, оборачивается нерентабель­ностью в отношении ко всему хозяйству в целом. Технически обоснованная рационализация оказывается экономически себя не оправдывающей или оправдывающей себя только с точки зрения узких интересов одной части промышленности в ущерб ее другим частям. Отдельное предприятие или отдельная от­расль производства срывает в свою пользу непомерно высокую дифференциальную прибыль — за счет других отраслей хозяй­ства и других предприятий, которые должны оплачивать расхо­ды по содержанию выбывших из работы труда и капитала.

Это выключение принципа рентабельности из современного хозяйства идет гораздо дальше, представляя собою характер­ную черту перерождения современного капитализма. По едино­душному утверждению немецких экономистов самых различ­ных направлений, почти две трети капиталов, вложенных за по­следние семь лет в переоборудование германской промышленно­сти, оказались нерентабельными. Что сделало возможным этот чудовищный факт? Нельзя понять его,  не остановившись, хотя бы вкратце, на том, что известно под именем гегемонии финан­сового капитала. Необходимость мобилизации громадных де­нежных сумм в результате роста постоянного капитала, вло­женного в промышленные предприятия современного типа, при­вела к тому, что акционерная компания сделалась классической формой высокоразвитого капитализма. Форма эта наилучшим образом разрешала вставшую перед капиталистическим хозяй-

69

 

 

ством задачу: вернуть все более иммобилизуемому (в силу роста его органического строения) капиталу его ликвидностьитем самым сосредоточить в центрах производства необходимые для того громадные средства. Форма акции возвращает иммо­билизованному в технических сооружениях капиталу его под­вижность, подобно тому как земельная недвижимость стано­вится ликвидной в форме ипотеки. Ликвидность, утрачиваемая капиталом в плоскости промышленной, возвращается ему в плоскости кредита, видом которого и является в последней своей сущности акция. Отсюда господство финансового капитала над капиталом промышленным. Рядовой акционер, будучи формаль­но собственником предприятия, в действительности является толь­ко его кредитором, а фактическими распорядителями промыш­ленности оказываются руководители банков, которые явля­ются собственниками сравнительно небольшой части сосредо­точивающихся в них капиталов. Теоретически вполне возможен случай выкупки предприятием, как юридическим лицом, всех своих акций, находящихся на руках у акционеров данного пред­приятия. На деле такое превращение акционерного общества в предприятие, никому не принадлежащее или принадлежащее се­бе самому, в учреждение институционного рода (каковым, напр., является фирма Цейса в Иене), сейчас почти не имеет места, несмотря на то, что в некоторых странах (напр. в Германии), закон предоставляет к тому полную возможность. В действительности промышленность остается в руках финансовой оли­гархии, часто совершенно чуждой подвластным ей предприяти­ям и руководящейся в распоряжении ими не мотивами объективного порядка, даже не мотивами рентабельности данного предприятия, а мотивами чисто финансовой политики данного банка или даже биржевой спекуляции. Между тем как само предприятие делаемся все более и более объективным, приобре­тает характер учреждения, принадлежащего самому себе, т. е., той функции, которую оно в целом народного хозяйства выпол­няет, — круг лиц, которому принадлежит фактически послед­нее слово в распоряжении этими предприятиями, все более и бо­лее отчуждается от них, подпадая под власть субъективных мо­тивов, не вытекающих из хозяйственной функции данного пред­-

70

 

 

приятия. Неудивительно, что те немногие настоящие предприни­матели, которые, как Форд и Батя, живут объективными инте­ресами своего предприятия и резко отличаются от т. наз. ка­питанов промышленности, выдвигают в качестве основного принципа своей экономической политики совершенную неза­висимость своего предприятия от финансового капитала. Если бы поток капиталов, шедших в Германию в течение последних семи лет, направлялся не директорами банков и капитанами промышленности, а промышленниками старого типа, руководя­щимися в первую очередь началом рентабельности производи­мых затрат, то германская промышленность и ее кредиторы бы­ли бы спасены от постигшей их катастрофы. Выключение прин­ципа рентабельности из современного капиталистического хо­зяйства есть неизбежное следствие, вытекающее из господства финансового капитала над промышленным, которое в свою оче­редь и вызывается изменением структуры современного капиталистического предприятия и ее обусловливает.

С. Гессен.

71

Продолжение в 4 номере


Страница сгенерирована за 0.01 секунд !
Map Яндекс цитирования Яндекс.Метрика

Правообладателям
Контактный e-mail: odinblag@gmail.com

© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.